Интермедия

      Проснувшись, он не сразу понял, где находится. Ноги путались, и было жарко. Ему понадобилось около пятнадцати минут, чтобы понять, что он уснул на диване Желтоглазого, замотанный в тёплый плед. Сам хозяин жилища отсутствовал. Продрав кое-как глаза и выпутавшись из одеяла, Хэнкок кинул взгляд на коробку с препаратами. Она едва ли была опустошена на одну десятую. Неужели его так быстро унесло всего с пары доз?       Отчаянно зевая и проходя мимо убранного стола, он зацепил взглядом странную пирамиду, состоящую из тарелки, перевёрнутой вверх дном миски, и стоящим красным флагом ингалятором винта. К нему скотчем была приклеена записка. Джон взял её в руки и недоуменно моргнул.       — Завтрак, — прочитал он и заглянул под миску.       Записка не обманула. Тарелка была набита остатками ужина. Жуя остывших тараканов, Джон не мог согнать с лица идиотскую ухмылку. Почти счастлив. Почти.       Вдохнув винта, он бодро слетел по ступенькам вниз, проехавшись по старинным перилам. Когда-нибудь они точно развалятся. На столе его ждала кучка бумаг. Джон осторожно подцепил их ножом, разглядывая буквы. Жалобы, напоминания, угрозы. Новая партия взрывчатки?       — А это уже интересно.       Сцапав понравившийся листок, он плюхнулся на диван. Отчет был кратким, по делу, и ничего лишнего в себе не содержал. Наверняка работа Фаренгейт. Ребята откопали внушительные залежи взрывчатки и частично перетащили их на склад подальше от города. Конкретное место обнаружения не упоминалось, лишь какие-то расплывчатые ориентиры. Видимо, разорили нычку рейдеров. И на кой черт им столько динамита? В Бостоне и без того всё давно в разрухе.       Повертев в руках бумажку, Джон перевернул её и, нашарив огрызок от карандаша, начеркал ту самую сказочку. При следующем приходе он мог и не вспомнить точных слов. На листе оказалась всего пара фраз, но отчего-то они казались ему важными, хотелось сохранить их хотя бы так. Сунув напоминалку в карман, он покинул насиженное место, намереваясь отыскать дружков Эрни. Все же Пикман обычно не трогал тех, кто обретается в Добрососедстве. Нужно обладать сказочной неудачей, чтобы нарваться на этого недопонятого гения, да ещё и оказаться на таком видном месте за пределами галереи. Нет, тут явно было что-то не так.       Пока Джон отсыпался, на Добрососедство уже опустился вечер и многие вернулись с дневных вылазок в надежде пропустить стаканчик-другой в «Третьем Рельсе». Туда же навострился и Хэнкок.       — Чарли, будь душкой, подскажи старому гулю, кто тут не так давно ошивался вместе с Обрезанным Эрни?       — Вы, мэр, — проскрипел робот, ставя перед ним бутылку пива.       — Дошутишься, — предупредил Джон, пряча крышку в карман.       — Может, и была пара дерьмоедов, — Чарли завис на одном месте, механически протирая уже чистый стакан. — Один с ним постоянно таскался. Здоровенный шкаф, чуть стойку не снёс в прошлый раз, образина. Потом, пару недель назад, вроде, приходил какой-то рыжий жмурик, спрашивал, не видал ли я Обрезанного Эрни.       Хэнкок расспрашивал бармена ещё около часа, старательно вытягивая из железной башки любые подробности. В «образине» почти сразу угадался закадычный дружбан Эрни, его Джон и сам видел не раз. О втором же пришлось порасспрашивать уже в подворотнях и у местных дилеров. И если верзила околачивался исключительно около Эрни, то мутного типа, неравнодушного к новой дозе, пару раз видели в компании какого-то очкарика и мусорщика, постоянно перемазанного в копоти и пыли. С последним возникли трудности, так как бомжей, ползающих по руинам в поисках хлама, в Добрососедстве хватало, а вот очкариков оказалось не так уж и много.       Гордый обладатель линз был не местным, постоянно копался в каких-то железках и в целом особого интереса не вызывал. Судя по рассказам бродяг, его не видели уже пару месяцев, но никто не придавал этому особенного значения. Хмурый и молчаливый по натуре, он не стремился заводить множество друзей, а общался лишь с парочкой сомнительных типов, о которых мало что было известно.       Наркомана, спрашивавшего Эрни в баре, так же потеряли из виду. Дилеры поговаривали, что месяц назад по городу прошёл интересный слушок, что в неких развалинах обнаружились залежи препаратов. Хэнкок даже припоминал, что тогда сам посмеялся над этой байкой. Откуда в сгнившей хибаре дорогущие склянки, да ещё и в таких количествах? Бред. Но рыжий этим слухом всерьез заинтересовался, а потом вдруг пропал.       Попытка Джона отыскать мусорщика ни к чему не привела. Эти ребята приходили и уходили, даже имен толком не называя. А вот про близкого друга Эрни он все же кое-что узнал от его соседей. Пару недель назад он хвастался особо пылкой дамочкой, которая обитала за пределами их милого городка, и всё рвался с ней пообщаться поближе. И судя по пустующему дому, таки дорвался. Соседи лишь похихикивали, предполагая, что владелец жилища укатил в долгое романтическое турне, но Джон уже не был в этом так уверен.       Убив на расспросы вечер и половину ночи, Хэнкок начал испытывать смутное беспокойство. Никого, с кем Эрни мог бы вести дела в последние полгода, он не нашёл. Это настораживало, особенно на фоне разорванного на куски трупа.       Все ещё находясь в смятении, он добрёл и до хибары Эрни. Звякнул ключ, вспыхнул свет. Джон огляделся.       — Просторно. Не так уж и много хлама. Угол вообще весь свободный, диван, что ли, хотел поставить? — Хэнкок сделал пару шагов, натыкаясь взглядом на терминал.       Щелкнул пару клавиш. Экран вспыхнул, оповещая о системной ошибке.       — Ну и зачем хранить дома этот металлолом, если он не работает? — пробормотал Джон. — Сломался недавно?       Он выдвинул первый ящик.       Пусто.       — Ящик под рукой, а ничего нет? — мэр разочарованно цокнул и кинул взгляд на корзину для мусора.       Пусто.       — Надо же, какой чистюля… — его взгляд опять метнулся в угол.       Пусто.       Везде подозрительно пусто. И нет никого, кто мог бы внести ясность в этот сюр.       — Что за дичь тут происходит?.. — пробормотал Хэнкок, прикуривая.