Усмиритель душ

      Огни фонарей мерцают, словно светлячки, в непроглядной тьме ночной улицы, по которой бредет молодая девушка, неуверенно ступая по неровной видавшей виды тротуарной плитке.       Летней ночью жарко, как в бамбуковой пароварке, и Ли Цянь отчаянно ловит ртом горячий воздух, а ее пальцы нервно хватаются за собственную одежду.       В этот момент она слышит лишь два звука: собственное сердцебиение, звенящее в ушах, и шаги другого человека.       Только старомодная мягкая обувь, которую давным давно никто не носит, способна издавать такие шаркающие звуки. Если послушать внимательнее, можно заметить, что шаги человека медленные и неустойчивые, будто у него больные ноги.       Ли Цянь оглядывается назад, но за ее спиной ничего нет, кроме ночной букашки, подпрыгивающей в воздухе под светом фонарей.       Видно, что от природы девушка очень красива, но сейчас ее распущенные волосы прилипают к лицу от стекающего тяжелыми каплями пота, а искривленные губы обесцвечены неестественной бледностью.       Очень медленно ее лицо искажается пугающей презрительной усмешкой, в которой странным образом смешались ненависть и невыразимый страх.        – Даже не думай преследовать меня..., – говорит она сквозь зубы, остановившись, – Я смогла избавиться от тебя один раз, смогу и второй.       Шаги прекращаются.       Ли Цянь заворачивает рукава кофты, и по бледной коже рук бегут стаи мурашек, будто что-то невидимое заставляет её чувствовать холод даже в духоте летней ночи.       Она поднимает с земли камень, и теперь шаги, кажется, раздаются со всех сторон, но вокруг никого нет.       Не видно вообще ничего, и этот факт вселяет самый неистовый животный страх.       Ли Цянь вскрикивает, и ее рука с крепком зажатым камнем взмывает в воздух.       Камень давит невероятной тяжестью, а девушка совершенно вымотана. В ее глазах темнеет и рука невольно сгибается. Она тяжело дышит, уперев руки в колени, и в этот момент ее взгляд случайно падает на землю под ногами.       Зрачки Ли Цянь резко сужаются, она дрожит всем телом, и камень выпадает, приземляясь прямо на пальцы ступни, обнаженные в легких летних сандалиях. Но девушка, кажется, ничего не чувствует. Она отступает на два шага назад и бессильно падает, приземляясь коленями на неровную плитку.       Тень... это тень!       Уличные фонари возвышаются прямо перед ней, и все пространство залито электрическим светом. Как тут могла оказаться такая ясная тень?!       Создается ощущение, будто на землю разлили чан чернил, и Ли Цянь не знает, сколько времени за ней уже наблюдают.       Она так и продолжает лежать на земле, а тень по-прежнему где-то рядом.       Ты же не делала ничего плохого? Почему тогда боишься даже тени?       Кажется, ночной воздух разрезает неприятный резкий смех. *       Рассвет, нет еще и пяти утра, а телефон на тумбочке трезвонит так, будто пытается поднять мертвого.       Чжао Юньлань снова проработал всю ночь и не удосужился даже снять одежду перед тем, как лечь в кровать после возвращения домой. Он только начинает дремать, как телефон противным звоном оповещает о том, что он опять кому-то понадобился.       Юньлань открывает глаза, очерченые тяжелыми веками, с выражением абсолютной безысходности, и с ненавистью смотрит на потолок комнаты несколько секунд. Потом поднимается на кровати, словно зомби, и протягивает руку, чтобы взять ненавистный телефон.       Комната Чжао Юньланя представляет из себя непередаваемый хаос. Если назвать её собачьей конурой, то собаки наверняка оскорбятся.       И пол, и кровать сплошь завалены одеждой — непонятно, что из этого он собирается носить, а что должно отправиться в стирку. На большой двуспальной кровати вообще можно найти всё, что нормальному человеку и в голову не придет: висящий на углу ноутбука носок – это еще ничего, но что там делают солнезащитные очки, зонт, большая сложенная из бумаги шляпа и огромная банка с киноварью..?!       Выражение лица Чжао Юньланя ужасно кислое, будто он готов вот-вот очень грязно выругаться, но когда мужчина берет трубку, его пусть и немного хриплый после сна голос звучит совершенно буднично. Словом, подобные пробуждения вполне в порядке вещей:        – Ну, что там опять случилось?       Из динамика слышится голос Ван Чжэн, которая без лишних деталей сообщает:        – Труп.        – Когда?        – Вчера вечером либо сегодня рано утром, то есть только что.        – Где?        – Университетская улица.        – Ясно..., – Чжао Юньлань хмурится, потирая лицо, – пусть сначала Лао Чу сходит посмотреть.        – Чу Шучжи в командировке в Сянси.        – А Лин Цзин?        – Вызвали в Загробный мир.        – Блять, а Чжу Хон... А, точно, вчера было полнолуние и она взяла отгул. Кто еще на месте?        – Я, – говорит Ван Чжен, – но скоро выходит солнце и мне надо будет идти. – Еще Да Цин и новый стажер Го Чанчэн...       Чжао Юньлань широко зевает и вяло отвечает:        – Скажи Да Цину пойти посмотреть, что там произошло, вместе со стажером. Дадим ребенку шанс поучиться.        – Стажер Го Чанчэн тоже не может сейчас пойти, – спокойно продолжает Ван Чжэн, – прошлой ночью он испугался и упал в обморок. До сих пор не очнулся.       Чжао Юньлань на мгновение теряет дар речи, но спешно продолжает:        – И что же, черт возьми, его так напугало?        – Я и Лао У, – как ни в чем не бывало докладывает Ван Чжэн и в конце добавляет, – я ведь давно говорила вам купить для Лао У тело в специальном погребальном магазине. Для Чжу Хон что руки, что ноги... мешки с песком, которые она сшила, похожи на что угодно, но только не на человека.       Чжао Юньлань еще немного сидит на кровати молча и потом тяжело вздыхает:        – Идти мне самому против регламента, только людей пугать... но другого выхода, суда по всему, нет. Ладно, придется идти, скажи Да Цину, чтобы ждал меня там.       Он кладет трубку, за три минуты умывается и приводит себя в относительный порядок, а затем несется на Университетскую улицу.       На перекресте Чжаю Юньлань вынужден замедлиться, потому что с неба резко появляется черная тень, и мохнатый шар с грохотом падает на капот его машины. На месте падения, естественно, образуется внушительная вмятина.       Шеф Чжао резко бьет по тормозам, высовывает голову в окно и рычит сквозь зубы:        – Это называется "автомобиль", транспортное средство, а не чертов кошачий лоток! Можно поаккуратнее?!       На капоте восседает черный как смоль кот: у него толстая мягкая шея с пушистой мордой, сильно напоминающей сушеную хурму. Сам кот выглядит словно шар – судя по всему, это африканский брат Гарфилда.       Он поднимается на лапы, старательно втягивая живот. Это не самая простая задача, потому что размер живота значительно превышает длину пушистых ног, и кот в конце концов решает сохранить достойное сидячее положение.       Затем морда-хурма вертитися по сторонам, подергивая подбородком, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, и медленно открывает рот, из которого раздается низкий мужской голос:        – Хватит трепать языком, живо выходи из машины... Не чуешь запах?       Воздух и впрямь пропитан невыразимым зловонием, по силе вполне сопоставимый с каким-нибудь биологическим оружием. Чжао Юньлань паркуется где-то на обочине и морщась, хмуро спрашивает кота:        – Ну и вонь, твоих лап дело?       Черный кот, не удостаивая своим вниманием комментарий мужчины, с грохотом спрыгивает с копота и поворачивается к нему большой пушистой задницей. А потом и вовсе уходит своей невозмутимой кошачьей походкой.       Через дорогу припаркованы несколько полицейских машин, и недалеко от небольшого хутуна выставлен кордон.       Чжао Юньлань что-то очень долго ищет в кармане джинсов и в конце концов достает оттуда помятое и надорванное в нескольких местах служебное удостоверение. Молодой полицейский, стоящий у кордона, выглядит очень плохо. Он мельком пробегает взглядом удостоверение Чжао и, вернув владельцу, отбегает в сторону, где его тошнит прямо на стену.       Чжао Юньлань озадаченно почесывает голову, а его волосы образуют растрепанное куриное гнездо:        – Моя фотография настолько отвратительная..?       Черный кот поначалу сопровождает Чжао Юньланя, но видя, что его спутник как обычно где-то копается и несет всякую чушь, убегает вперед, откуда слышится недовольное "мяу".        – Окей-окей-окей, на самом деле... Черт, этот запах... за десять шагов убить может.       Чжао Юньлань наклоняется и, уверенно преодолев полицейское ограничение, шагает вперед.       Стоит ему появиться, перед ним тут же возникает человек, зажимающий нос бумажным платком:        – Вы из спецотдела?       Все, кто работает в системе общественной безопасности, знают о существовании таинственного подразделения, которое называется "отдел специальных расследований".       Несмотря на то, что ранг отдела, очевидно, очень высокий, никто толком не понимает, чем там занимаются и в соответствии с какими регламентами ведут дела... в любом случае, если появляется кто-то из отдела специальных расследований, значит, так распорядилось самое высшее руководство, и нет никакого смысла спорить и протестовать.       Если же они не приходят сами, никто и понятия не имеет, где этот отдел находится и как его найти.       В целом, подразделение подчиняется Министерству Общественной Безопасности, но иногда действует совершенно отдельно от него. Организация тщательно засекречена и процедуры ведения дел крайне запутаны. Без специального разрешения СМИ не смогут найти даже местонахождение спецотдела, не говоря уж о интервью у кого-нибудь из работников.       А еще никто не знает, как, в конце концов, там происходит процедура вынесения приговора. Словом, если дело передали в данный орган, — это то же самое, что и отправить его в черный ящик; до общественности в конечном итоге доходит лишь сухой отчет, состоящий из нескольких фраз.       Помимо всего прочего, сотрудники этого самого отдела порой выглядят еще более загадочными и жуткими, чем дела, которые им передают.       Все отчеты выглядят логически строгими и абсолютно исчерпывающими: причина, результат, личность подозреваемого, процесс захвата... всё ясно и четко, докопаться невозможно, даже если очень захотеть.       Есть, правда, одна подозрительная деталь... все преступники оказываются мертвыми еще до закрытия дела.       Предположим, что туда передают лишь запутанные серьезные дела, отягченные кучей загадочных обстоятельств, где вина приступников настолько большая, что может быть оправдана только смертью, но...это все, так или иначе, очень странно.       В этот момент на месте происшествия старший сотрудник уголовной полиции по фамилии Ян, ответственный за организацию расследования, внимательно рассматривает Чжао Юньланя, с воодушевлением пожимает его руку и вежливо спрашивает:        – Как вас зовут?        – Моя фамилия Чжао, Чжао Юньлань, но вы можете звать меня Сяо Чжао. (Прим.пер.: Сяо – уменьшительно-ласкательная приставка, которая добавляется к имени или фамилии человека и придает неофициальный или ласковый оттенок. Используется между друзьями, членами семьи, старшим по отношению к младшему и т.п.)       Лао Ян, услышав имя, замирает в удивлении. Он никак не ожидал, что человек, стоящий перед ним, может оказаться начальником отдела специальных расследований. Ему нет и тридцати – очевидно, что это слишком юный возраст, если говорить о занимаемой им должности. Он высокий, стройный и, пожалуй, гармоничнее смотрелся бы на обложке мужского журнала. Стоит, правда, заметить, что его одежда не производит особо приятного впечатления: мятая рубашка, застегнутая только на половину пуговиц, одна ее часть заправлена в джинсы, а другая болтается... ну, и птичье гнездо на голове.       Несмотря на это, должность Чжао Юньланя понятна любому. Неважно, заправлена ли у него рубашка. Даже если он решит пробежаться голым по улице, офицеры полиции поголовно будут расхваливать его за новое модное веяние.       Лао Ян неловко ойкает и тут же одергивает себя:        – Да вы же шеф Чжао! Э-э... это... прошу меня простить за бестактность, но до меня и правда не сразу дошло. И впрямь никогда не подумал бы, что наш руководитель такой молодой и...       Очевидно, что Чжао Юньлань слишком привык к тому, что сейчас слышит, поэтому ловко прерывает этот поток заискивания несколькими дежурными фразами.       В это время "кто-то" рядом раздраженно и нетерпеливо мяукает. Лао Ян опускает голову и видит черную тень, которая молниеносно вцепляется когтями в ткань джинсов шефа Чжао и грузно забирается вверх на его плечо.       Тень оказывается черным котом с изумрудно-зелеными глазами. В принципе, черный кот, появившийся на месте преступления, – это довольно странно. Но как только видишь такого кота, весь страх от встречи с предвестником беды тут же преобразуется в волнение об уровне холестерина этого тучного животного.       Цепкий взгляд маленьких кошачьих глаза встречается с выпученным от удивления взглядом Лао Яна:        – Это... это...       Чжао Юньлань неловко подтягивает штаны, без которых чуть не остался под весом кота, и натянуто смеется:        – Это наш председательствующий кот, обычно он очень трудолюбивый, поэтому не любит болтовню во время работы.       Лао Ян не может выдавить и слова.       Черный кот деловито вытягивает шею (что дается ему не очень-то легко, учитывая, какая она короткая и толстая), издает еще одно недовольное "мяу" и нетерпеливо бьет хвостом по плечу шефа Чжао.       Чжао понимает, что от него хотят, и снимает маленький бейджик, привязанный на веревке к шее кота, который затерялся где-то в густой шерсти.        – Это удостоверение моего отдела. Оно имеет ту же силу, что и удостоверения у людей... да вы не беспокойтесь, у этого старого кошака очень большой опыт, он не будет вам мешать.       Лао Ян остается в полном немом оцепенении.       Он начинает думать, что происходящее вокруг напоминает какой-то театр абсурда.       Спустя некоторое время высокопоставленный начальник Чжао, держа в руках толстого кота, пребывает на место преступления.       Чем дальше он идет, тем сильнее чувствутся зловонный запах.       Едва зайдя в узкий хутун, он видит труп девушки в футболке с надписью "Первый курс Университета Города Драконов". Её рот раскрыт, а глаза выпучены как у огромной тряпичной куклы. Девушка лежит, раскинув руки и ноги, а ее живот распорот и полностью выпотрошен.       Лао Ян снова закрывает нос бумажным платком и морщится, выглядя при этом совершенно сбитым с толку.       Толстый кот спрыгивает с плеча Чжао Юньланя, издавая протяжное "мяу", обходит несколько раз труп и в конце концов останавливается в одном месте, садится и смотрит на шефа. В этот момент кот выглядит как хорошо натренированная собака таможенных служб, которая только что нашла наркотики.       Чжао Юньлань подходит, достает из кармана мятых брюк пару мятых перчаток и надевает их. Он внимательно ощупывает место, где только что сидел кот, а затем поднимает руку трупа.       Лао Ян с любопытством вытягивает шею и обнаруживает, что на месте, ранее прикрытом рукой покойной девушки, виднеется кровавый отпечаток ладони.       Отпечаток определенно не мог оставить человек: сама ладонь размером с ладонь ребенка, но пальцы при этом как минимум двадцать сантиметров в длину. Лао Ян работал офицером полиции всю свою жизнь, но еще никогда не видел ничего подобного.       Но еще сильнее его изумляет холодный и строгий голос Чжао Юньланя:        – С этого момента дело переходит в отдел специальных расследований. Все последующие процедуры будут завершены в течение двух рабочих дней.       Закончив говорить и не дожидаясь ответа Лао Яна, Чжао Юньлань указывает на потрепанную маленькую приоткрытую дверь за оградой:        – А что это у нас там?