Кулаки, дипломатия и драконы

Распечатанное письмо лежало на столе перед Джоном и Сансой, а его адресат грозно нависала над ним — и её взгляд не обещал ровным счётом ничего хорошего. Карлик, служивший ей десницей, стоял тут же, и боязливо поглядывал на королеву снизу. Письмо имело следующее содержание: «Дейенерис, Я пишу тебе как друг, не как твоя подданная, потому что то, о чём я хочу рассказать, разобьёт тебе сердце, и я хочу сразу выразить соболезнования как подобает, а не как это принято в официальных посланиях. Рейегаль мёртв. Я прошу тебя не винить в этом Джона, потому как он сам разбит и не понимает, как это могло произойти. Мы знаем лишь то, что это произошло в Вайтране — это город в Скайриме, но как Рейгаль оказался так далеко от дома, мы не знаем. Прими наши с Джоном соболезнования. Он любил Рейгаля, и я надеюсь, что ты не будешь держать на него зла. С уважением, Санса Старк, леди Винтерфелла, Королева Севера». — Как посмели вы, — сухо заговорила Дейенерис, — воспринять эту новость так бессердечно? Как посмели вы не разорвать со Скайримом дипломатических отношений? Как можете вы не замечать очевидного — того, что со смертью Рейгаля нам объявлена война? — Если он охотился на местных жителей, — возразил Джон, — это объясняет необходимость обороны. Если у них не было выбора… — Ты лучше меня знаешь, Джон, что наши драконы вот уже пять лет как не питаются ничем, кроме овец, что мы выращиваем специально для них, — настаивала та, оборонительно скрестив руки на груди. — Или что, с питанием в Винтерфелле проблемы? Пока проблема была насущна, вы должны были приложить все усилия, чтобы решить её. Вы могли написать мне, но выхода теперь не остаётся. Джон и Санса переглянулись, словно пытаясь мысленно о чём-то договориться. Санса заговорила первой: — Послушай, мы действительно не знаем, в чём причина его побега. Ничто не предвещало беды, и дело тут вовсе не в том, чем он питается. — Тем не менее, в Скайриме прекрасно знают, что для меня значат мои драконы. Покуситься на их жизнь — значит, покуситься и на мою жизнь тоже. И на мир — устоявшийся, но, очевидно, не вечный. И если для вас это не имеет значения, мне очень жаль, но у меня не остаётся выбора, кроме как ответить на провокацию, чего бы мне это ни стоило. Дейенерис уже развернулась, и Джон был уверен, что вот-вот, и она уйдёт, и тогда беды будет не миновать, но остановил её: — Возможно, нам стоит попросить помощи. — Помощи? — Дейенерис развернулась, и Джон кивнул. — Ты знаешь, мы с Тамриэлем всегда были в хороших отношениях, нет никакого резона портить их сейчас. Во время войны им тоже немало досталось, и мы вместе воевали. Или ты уже забыла, как солдаты Ульфрика окружили драугров, ограничив их передвижения? — Дейенерис нахмурилась, словно пыталась вспомнить названное Джоном имя. — Я предлагаю тебе обратиться именно к нему, потому что Империя, в силу своей удалённости, не захотела нам помогать, и ты прекрасно это помнишь. Ровно как и Талмор, хотя всё время до этого им удавалось справляться с войнами разных масштабов… Уверен, убийцей дракона был не сам Ульфрик, а кто-то из его подданных. Он не захочет войны, он слишком занят своими междуусобицами. Никому до нас нет дела, Дейенерис, поверь, они сами раздирают друг друга на куски… — Не захочешь её и ты, — вторила мужу Санса. — Или ты забыла, сколько человек мы потеряли в Войне Рассвета? Дейенерис прекрасно помнила, ведь сама провела несколько месяцев, рыдая по ночам в подушку за каждого, кто тогда погиб. И тогда, и потом, словно Богам было мало жертв, и им пришлось сражаться с остатками армии Серсеи Ланнистер… и теперь, спустя пять лет, сидя на Железном Троне, она гадала, стоила ли корона таких жертв. Она защитила честь своей семьи, она вернула то, что принадлежало ей отроду — и Железный Трон делал её смелее, но не количество дней, прожитых в мире, интересовало её, а количество подданных, сложивших за её правление головы. По крайней мере, счастливы те, кто остался в живых, когда не оплакивают погибших… — Если бы мы могли попросить его помочь нам, он бы нашёл виновного в смерти Рейгаля, и мы могли бы наказать его, — проговорил Джон, словно желая воспользоваться её замешательством. — Ульфрику сейчас не до поиска убийц дракона, — заметила Санса. — Война с Империей наверняка отнимает немало сил. Я не удивлюсь, если он откажет исключительно из расовых предпочтений. Ты же норд, Джон, поэтому, когда ты обратился к нему за помощью, он ответил без колебаний. Он знал, что норды всегда держат свои обещания. — Тогда, быть может, я сам к нему и отправлюсь? — спросил он. Дени, возможно, и не стала бы возражать, если бы не заметила, что складка сомнения пролегла на лбу Сансы. Конечно, ей не хочется отпускать Джона от себя, в особенности в её положении, но она не знает, что ему возразить. — Рейгаль был и моим драконом тоже. По большому счёту, он… — В этом нет необходимости, — перебила Дейенерис. — Ярл Ульфрик может расценить твой визит как дружеский, что едва ли подчеркнёт важность произошедшего… Тем не менее, если он увидит меня, мои угрозы будут восприняты всерьёз. Вероятно, у него нет на это времени, но мы найдём способ убедить его. — Королева, — подал голос Тирион, — ярл Ульфрик — взрослый мужчина. К тому же, бывший солдат. Послушает ли он слова королевы, моложе его? — Ко всему прочему, он норд, — согласно кивнула Санса. — Он норд Скайрима, — уточнил Джон. — А это ещё хуже. — Если проблема возраста будет волновать его, разве кто-то назовёт его мудрым правителем? — А кто тебе сказал, — засмеялся Джон, — что он очень мудр? — Это не так? — Джон покачал головой. Если он был прав — а Джон был знаком с Ульфриком лично, и врать бы, наверное, не стал — то это создавало ещё больше проблем… Дейенерис по привычке посмотрела на Тириона в надежде получить от него совет, но вспомнила, что он возражает против её поездки. И даже ему, столь хорошо понимавшему женщин (по крайней мере, по его собственным заверениям), было невдомёк, что оставлять будущую мать в одиночестве незадолго до рождения ребёнка — не лучшая идея. Возможно, с той поры, как они с Сансой официально перестали быть мужем и женой, он принципиально перестал задумываться о её благополучии. — Если ему не хватит мудрости выслушать меня, — наконец произнесла Дейенерис, — я обращусь к кому-то ещё. В конце концов, официально Скайрим ещё находится под властью Империи, и как знать… Я не имею политических преференций в Тамриэле, но если Ульфрик твой друг и, как ты говоришь, действительно помог нам в войне, в первую очередь я обращусь именно к нему. Возможно, обещание поддержки в Гражданской Войне заставит его сотрудничать. — Раздался разочарованный вздох Тириона, но к нему Дейенерис была готова. Взглянув на своего Десницу, она произнесла: — Вы показали себя верным слугой, лорд Тирион. И верным советником. Оставляя Семь Королевств вам, я ни о чём не жалею. — Что? — удивился тот. — Вы собираетесь ехать одна? — Вероятно, мне стоит взять с собой сира Джораха. — Сир Джорах уже стар, — возразил Джон, — и не сможет защитить тебя. — Стар, но верен. Не думаю, что по дороге в Скайрим нам придётся столкнуться с чем-то посерьёзней диких животных и пеших торговцев — если, конечно, об этой поездке никто не узнает. Я не хочу привлекать к себе много внимания и не хочу, чтобы кто-то об этом болтал, так что и свита мне ни к чему. Я лишь попрошу тебя, Джон, написать Ульфрику, чтобы он ждал гостей, и на этом, — она снова взглянула на Тириона, — обсуждение закончим. Я сообщу сиру Джораху о своём решении. Смерть Рейгаля не должна остаться безнаказанной. Тирион ещё долго стоял в Великом Чертоге Винтерфелла даже после того, как за королевой закрылась дверь. Наверное, пытался морально справиться со свалившейся на него ответственностью — даже если пять лет под их совместным руководством прошли не так уж плохо, никто не мог обещать, что всё останется по-прежнему, если королева временно покинет государство. Что он будет делать, если вдруг начнутся беспорядки? Что, если об её отъезде узнают на островах Саммерсет, что, если работорговцы вернутся? Станет ли армия слушать его — или, о чём ещё страшнее задумываться, станет ли Дрогон слушаться его? Во всяком случае, это ненадолго, думала Дейенерис про себя, когда звуки её шагов гулко отдавались в стенах знакомых коридоров. Она успокаивала и саму себя, потому что боялась вернуться в разорённое государство, в котором живут только несчастные люди… не потому что она не доверяла Тириону, а потому что предугадать будущее не может даже он. Впрочем, это ничего, это ненадолго. Он и оглянуться не успеет, как она вернётся, и как будет готово решение — что делать дальше. Воевать ли с Тамриэлем? Если так, кому объявлять войну? Всем и сразу? Возможно, хотя бы это объединит их, возможно, даже раз и навсегда. Дени слышала об их Гражданской войне, хотя и не вдавалась в подробности, но издалека она казалась бессмысленным кровопролитием. Если Ульфрик откажется ей помогать, или заявит, что смерть её дракона его не волнует, начнётся другое — столь же бессмысленное. Ведь и правда, Ульфрику нет никакого резона сейчас начинать войну… по крайней мере, не с ней. А, быть может, кто-то пытается поссорить её с дружественным государством, лишь бы ослабить своего противника? Быть может, кто-то хочет, чтобы Дейенерис, последняя из рода Таргариен, «известная своей вспыльчивостью», как её между собой звали Варис и Тирион, объявила Ульфрику войну? Уничтожила его? Стала невольной марионеткой в руках… Талмора? Империи? Джорах ни секунды не возражал против её решения отправиться за Стену. Теперь, когда кровь былых сражений ушла в землю, в белой пустоши было тихо и безопасно — хотя и страшно холодно. Дени не знала, сколько дней займёт их путь, потому что раньше никогда в Тамриэле не бывала. Будь рядом с ней Дрогон, путешествие не заняло бы и дня, но он остался в Королевской Гавани, и теперь, оглядываясь назад, Дени понимала, что это было верным решением. Неизвестно, что ждёт их там. Как их встретят. Стоит ли подвергать Дрогона опасности, если кто-то без особого труда разобрался с Рейгалем? Быть может, Санса была права, и кормить драконов овцами было не лучшей идеей? Что, если он ослаб, оголодал и отправился в Скайрим на охоту, не подозревая, что там его ждёт гибель? И если с Дрогоном произойдёт то же самое, что она будет делать, если и он вдруг погибнет? — Мы приближаемся к Винтерхолду, — произнёс Джорах на исходе третьего дня. — Видите столб синего света, бьющего в небо? Это Коллегия. Последнее, что осталось в Империи от Гильдии Магов. — Вы бывали здесь раньше, сир Джорах? — рыцарь покачал головой. — Единственное место, где я был, во всём Тамриэле — это острова Саммерсет, где мы с вами встретились почти десять лет назад. До этого я даже не интересовался этим местом и не стремился сюда. Не уверен, впрочем, что и вам здесь понравится… — Джорах не продолжал, пока не заметил заинтересованного, но молчащего лица Дейенерис. — В Скайриме очень много расистов. Я немногое знаю об Ульфрике, но мне приходилось общаться с Талморцами. Они никого особенно не жалуют, кроме высоких эльфов. — Визерис рассказывал, что Талмор был готов поддержать его притязания на Железный Трон. Думаю, он их просто обожал… он гордился нашим происхождением. Он верил, что люди слабы, и эльфы должны направлять их «на путь истинный». А они боялись псов Узурпатора и его армий, поэтому лишь обещали ему поддержку, когда у него самого появится армия… Даже с их самоуверенностью, они знали, что воевать с Вестеросом невыгодно — даже когда проливалась кровь подданных пяти королей. — Теперь всё точно так же, — согласно кивнул Джорах. — Если бы они хотели завоевать наши территории, они бы сделали это сразу после нашей победы над драуграми. Теперь, когда государство восстановлено, одолеть его будет гораздо сложнее. «Возможно, они выжидали нужного часа, — мелькнуло в голове Дени. — Но чем слабее Братья Бури, тем легче нам будет одержать победу. Мне всегда казалось, что Вестерос и Талмор, даже вместе с Империей, в равных условиях… кому потребовалось объявлять войну, чётко представляя её исход?» Хотя Дени ожидала увидеть нечто более внушительное, Винтерхолд оказался даже не городом, а скорее деревней, во многом напомнившей ей Кротовый город неподалёку от Чёрного Замка. В местной таверне тоже было не очень шумно, чему Джорах удивился, хотя и не произнёс ни слова, но чему была благодарна Дейенерис — ведь чем меньше людей могло узнать её, тем выше была вероятность, что ни Империя, ни Талмор о её визите не узнают. В конце концов, новости сюда доходят не очень быстро — с такими расстояниями это неудивительно, поэтому никто не станет её искать, никто и нигде её не ждёт. Даром что в таверне было тепло и было где расположиться — остальное Дени не очень волновало. — Далеко отсюда до Виндхельма? — спросил Джорах у хозяина таверны, уже вечером, сжимая в руках бутылочку нордского мёда. Тот покачал головой. — До Виндхельма? Разве вы не оттуда? Я думал, остановились здесь, прежде чем в Коллегию стучаться. С вами же вон, — он кивнул в сторону комнаты, в которой спала Дейенерис, — девочка-эльф, там таких много, как она. — Нет, мы шли из… из… — Джорах перебирал в голове названия городов Тамриэля, пытаясь сообразить, какой из них расположен в стороне от Виндхельма. Только бы не назвать неверный, только бы не создать больше подозрений; впрочем, уж лучше это, чем сказать правду? Пока он соображал, хозяин засмеялся и, решив, видимо, что язык у постояльца заплетается из-за хорошего мёда, подвинул ему ещё одну бутылку. Джорах, благодарный за такой исход, противиться не стал, выложив на прилавок ещё несколько золотых. — Ты это, — заговорил хозяин, наклонившись к Джораху ближе, — что, телохранитель этой? — он снова кивнул на комнату Дейенерис. — Допустим. — Поаккуратней с ней, в Виндхельме-то. Там эльфов страшно не любят… да нигде их сейчас, если хошь знать, сейчас не очень любят, — он выпрямился и засмеялся, доставая из-под прилавка пустую бутылку из-под мёда. — Разве что в Эльсвейре, но до этих каджитов разве дозовёшься? — Скуму ему достань, и всего делов, — раздалось из дальнего угла. Хозяин засмеялся, а вот Джорах, непривычный к такой хорошей слышимости, чуть не подпрыгнул на месте. Тем не менее, информация показалась ему полезной, хотя не хотелось выглядеть чужаком и интересоваться, что такое «скума». Дорога до Виндхельма заняла куда меньше времени, чем до Винтерхолда — Дейенерис предложила Джораху выйти пораньше, чтобы наверняка застать Ульфрика бодрствующим, и не привлекать к себе внимания других постояльцев. Проблема не терпела отлагательств. Хотя солнце ещё не успело сесть за горизонт, они уже оказались за главными воротами города, окружённые каменными промёрзшими глыбами. Оглядываясь по сторонам, Дейенерис восторженна изучала дома, а Джорах ожидал нападения из-за каждого угла. Хозяин Винтерхолдской таверны предупреждал, что эльфов здесь не любят. Если до этого о них никто не знал, то здесь их вполне мог кто-то поджидать — особенно если Ульфрик и правда вознамерился объявить им войну. Попав в город, Джорах не разделял интереса королевы к архитектуре и почти было решил, что они пришли зря, но дорога до Королевского Замка вовсе не принесла бы проблем, если бы из какого-то переулка вдруг не раздался свист — Джорах и Дени остановились, и из тени появился норд, обвешанный доспехами. Джорах нащупал рукоять меча, лишь бы придать себе уверенности, но одного взгляда на свистуна хватило, чтобы понять: если завяжется драка — ему не победить. Возможно, он напялил их, лишь бы нагнать страху. Ему необязательно быть хорошим воином, даже если Джорах сам давно не вынимал меча из ножен. — Квартал серых слева, — произнёс норд, не отрывая от Дейенерис взгляда. Та молчала, взирая на обидчика гордо и неприступно. — Вы идёте не в ту сторону. — Вас не касается то, куда мы идём, — ответил вместо неё Джорах и, мягко подтолкнув её в спину, двинулся дальше. Дейенерис, хотя и была явно оскорблена и хотела возразить обидчику, тоже пошла, решив, видимо, что тратить время на такой сброд не стоит. Норд явно был недоволен: — Это очень грубо! Я-ж помочь пытаюсь! — догнав Джораха, он развернул его к себе и молниеносно ударил кулаком по лицу. Удар был настолько сильным, что Джорах не смог устоять на ногах, и настолько быстрым, что он не успел прийти в себя, когда норд уставился на Дейенерис и заговорил: — Вы чужаки, а чужакам здесь не рады! Эльфийской швали здесь тоже не рады, если только вы не готовы, — он сделал шаг по направлению к ней, на что Дени инстинктивно отступила назад, — платить Ульфрику подати за право находиться на священной земле нордов! Всем Имперским псам от меня достанется! — он тыкнул в Джораха, всё ещё сидевшего на земле, пока Дейенерис продолжала пятиться, как вдруг: — Что здесь происходит? Рольф! — рявкнул мужской голос за спиной. — Ты снова нацепил трофейные доспехи Галмара и пошёл серых гонять? — Да какого хрена они здесь ходят! — зарычал Рольф, продолжая таращиться на Дейенерис. Она обернулась на того, кто их спас — это был обычный стражник, судя по всему, и он, увидев, кто перед ним стоит, чуть не выронил челюсть, мигом забыв и про Рольфа, и про истекавшего кровью Мормонта. — В этом квартале не ждут таких, как она! Пусть топает к своему сброду! Я их не знаю, ты их не знаешь, права входить в город никто им не… — Рольф, — снова сказал стражник, — иди куда шёл. Я сейчас же отправлюсь во Дворец и сообщу Галмару, что ты опять отбился от рук. И ты… — он заметил за спиной Дейенерис Джораха, который всё ещё не мог подняться. — Ты опять измазал кастет ядом? У кого свистнул на этот раз? — Да я что тебе, пятилетка, чтобы мне слюнки подтирать?! — продолжал негодовать Рольф, когда стражник, подойдя к Дейенерис, произнёс: — Приносим свои извинения, Ваше Высочество. Король Джон писал, что вы не хотите привлекать к себе внимания, поэтому мы не стали вас встречать. — Всё хорошо, — улыбнулась та через силу и кивнула в сторону Джораха. — Пожалуйста, позаботьтесь о нём. Я могу… — Эй ты, — перебил её стражник, обращаясь к сиру Джораху, — сам дорогу до «Белого флакона» найдёшь? Рольф, — рявкнул он, не дожидаясь ответа, — ты его сопроводишь. У нас важный гость, нет времени даже штраф на тебя наложить. — Чего? Ульфрик что, продался какой-то шлюхе из Талмора? Ты передай ему, я знаю, где в Виндхельме можно шлюх нордских найтись, покруче вот этой вот! — Дени показалось, что его это и правда волнует — судя по его лицу, когда он подошёл к стражнику, перегнал его и спросил: — А что, Галмар тоже, да, спутался с этими? Галмар, Талмор. Говорил же предкам, что убогое ему имя они выбрали. — Помоги тому, кому разбил нос, — повторил стражник просьбу. — А потом отведи его в таверну. Усёк? Джорах неожиданно пришёл в себя и заговорил, что не оставит королеву, на что стражник засмеялся и заверил его, что с ней, мол, ничего не случится — а ярл, давно её не видевший и многое о ней слышавший от короля Джона, давным-давно её заждался. Немного поколебавшись, Джорах всё-таки согласился, что это неплохая идея, и пообещал прийти за королевой в том случае, если к поздней ночи она из Дворца не вернётся. «Если, конечно, вас не убьют первым», подумала Дейенерис, вспомнив вдруг слова Джона перед их отъездом. Он сказал, что сир Джорах уже слишком стар, и не сможет защитить её… быть может, им везло, что по пути сюда им никто не попался? Говорили, что в горах и лесах Скайрима так много диких животных, что даже для опытного охотника любая вылазка может стать последней. И тут, стоило им попасть на улицы города и столкнуться с пьяным нордом, и ему даже не удалось её защитить? Как можно было не нанести ни единого удара? Дени раздумывала об этом по пути во дворец — каменные строения её уже интересовали мало. В голове эхом раздавались слова того пьяницы. Он назвал её «эльфийской швалью» и отправлял в какой-то «квартал серых»… Неужели речь о данмерах? Она думала было спросить об этом у стражника, но как только заикнулась, оказалось, что они уже на месте — двое привратников, стоявших у больших дворцовых ворот, тут же бросились их открывать, и Дейенерис вошла в главную дворцовую залу — высокую, длинную и узкую. Вместо колонн, поддерживавших своды Красного Замка, здесь были стены — видимо, столь же крепкие, как в городских домах — с встроенными в них арками, завешанными синими знамёнами с рычащим медведем. Маркартский Медведь, так зовут Ульфрика, вспомнила она. В каждой арке горел факел, мягкий вечерний свет лился из четырёх длинных окон в стене напротив входа. В середине зала, на тёмно-синем ковре, стоял длинный стол, заваленный едой, а трон короля стоял у его изголовья — к самому сиденью вело несколько массивных ступеней. Ульфрик был на своём месте — увидев Дейенерис, он прервал разговор со стоявшим рядом человеком, нагруженным доспехами ещё сильнее, чем повстречавшийся им норд, поднялся и приветственно развёл руки в стороны. Дейенерис подошла ближе к столу, а Ульфрик спустился со ступеней и тоже двинулся ей навстречу. — Дейенерис Бурерождённая? — он кивнул то ли почтительно, то ли саркастично. — Думаю, мне нет нужды представляться. Мы с вами оба в равных титулах, оба правим в своих землях и, конечно же, — он улыбнулся, но улыбка была скорее похожа на оскал, — не имеем никаких посягательств на соседние земли. Ваше письмо меня немало озадачило, — он наклонился, грубо перехватил её руку и поднес к губам. — В конце концов, не каждый день получаешь сообщения от правителя Семи Королевств. — Оставьте любезности для дворцовых дам, — осадила его Дейенерис, — я прибыла сюда не в дипломатических целях — я здесь, потому что меня интересует судьба моего дракона. Дейенерис опустила руку. По правилам этикета, Ульфрик должен был согласно и смиренно кивнуть, тут же пустившись в объяснения и оправдания, но тот, словно её слова его лишь позабавили, рассмеялся. Возможно, Тирион был прав, и Джон тоже: мудрость — это о ком угодно, но не об Ульфрике Буревестнике. И не этикет свойственен «скайримским нордам». В его городе был «квартал серых», в его же городе не любили эльфов — разве мог человек, позволявший такое, быть мудрым? — Разумеется. Вот только если вы решили, что мне известна его судьба, вы ошибаетесь. — Не вы ли возлагаете на себя статус человека, ответственного за всё, что происходит в Скайриме? Кажется, моя ошибка только в том, что я в это поверила. — Раз вы знаете о моём статусе, то знаете и то, что у меня есть проблемы поважнее сбежавших драконов, — он злобно ухмыльнулся. — И всё же, ваш дракон спас меня от казни. Сомневаюсь, что это входило в его планы, если только не сам Талос послал его. Если вы согласитесь отужинать со мной, я расскажу вам всё, что знаю, — он снова улыбнулся, и Дени почувствовала злобу. Кажется, он держит её за дуру и даже не стремится это скрыть. Ульфрик уже развернулся, отправляясь обратно к трону, когда она остановила его: — У меня нет времени на установление дипломатических сношений. Я всего лишь хотела обратиться к вам за помощью, ведь ваши люди знают Скайрим гораздо лучше, чем я. Они знают, где искать. Они знают, кого искать. Многие ли могут найти в себе силы убить дракона? — Перед вами король Ульфрик Буревестник, — заговорил человек, всё время стоявший около трона, и подошёл к Дейенерис и Ульфрику. Это был крупный норд в меховых доспехах, на голове его, вместо шлема, красовалась раскрытая пасть медведя. Шкура убитого зверя лежала на его плечах, словно трофей. — Если вы полагаете, что он сам, или кто-либо из его людей не способен убить дракона… — Тише, Галмар, — урезонил его тот. — Воины Вестероса не настолько известны воинской удалью, как наши. Они привыкли жить с драконами, а не убивать их… — Ваше имя — Галмар? — уточнила Дейенерис, и норд перевёл на неё недоброжелательный взгляд. — Выходит, это ваш брат напал на меня и моего советника на улице? — Что? — негодующе воскликнул Галмар, тут же глядя за её спину — где до сих пор, видимо, стоял стражник. Дени перевела взгляд на Ульфрика, надеясь услышать хоть какие-то извинения, но вместо этого увидела лишь усмешку: — Норды сильные воины, и справлялись с драконами задолго до того, как родились ваши. К сожалению, пытаться отучить их от мёда и попыток самоутвердиться сродни самоубийству… Мне бы очень хотелось, чтобы вы задержались, — Ульфрик вздохнул, — но, полагаю, моё желание ничего не значит? Ваш дракон уже мёртв. Неужели это не может подождать? Возможно, вы бы и сами хотели остаться, но просто ждёте, пока вам это предложат? Дени вздохнула. Этого она надеялась избежать. Видимо, не удалось. — Полагаю, гордость не позволит вам признаться, даже если вы и правда хотите остаться в моём замке, — задумчиво произнёс Ульфрик. — Оно и понятно, своего отношения к эльфам я не скрываю… и всё же, памятуя, что вы обратились ко мне, а не к Империи, и идя вам навстречу, я сам приглашу вас остаться здесь столько, сколько пожелаете. — Благодарю. И всё же, то, что меня беспокоит — это дело государственной важности, и мне необходимо торопиться. «Раз здесь я ничего не добилась, я могу попытать счастья в другом месте», думала она. В конце концов, какая разница? Если Империя не согласится помочь ей безвозмездно, она оставит их так же, как оставляет Ульфрика. Из принципа она никогда не пойдёт к Талмору, чтобы не оказаться перед ними в долгу и не проиграть в самый неподходящий момент. Тогда она начнёт искать этого человека сама, сколько бы времени на это ни ушло, ибо… — Вы уже уходите? — Дени стояла к нему спиной. Ну что ещё? Чем он отвлечёт её на этот раз? — Не поймите меня неправильно, но ваша помощь может быть незаменимой. Многие из ваших знаменосцев уже готовы присягнуть мне на верность, как только получат ваше позволение. Союз с вашим государством… — Меня не интересуют кровопролитные гражданские войны, — отрезала она. — Мне хватило одной… — … и разве вы не были благодарны, когда кто-то помог вам? — стоя спиной, Дени и не заметила, как Ульфрик подошёл ближе, и, когда он положил руку на её локоть, резко её отдёрнула. — Простите, если моя просьба кажется вам нахальной или неуместной. Вы знаете, о чём я говорю. И также знаете, что-то, за что я сражаюсь — важно. — Я ничего о вас не знаю. И не хочу знать. — Не очень-то дипломатично, — он снова улыбнулся, но уже теплее. — А разве возможна дипломатия с человеком, убившего короля Скайрима своим ту’умом? Так о вас говорят. Ульфрик рассмеялся. — Вы ничего не знаете о жизни в Скайриме, так ведь? Это понятно, ведь вы никогда прежде здесь не бывали. — Я знаю достаточно, чтобы не быть согласной ни с вами, ни с вашими врагами. Расовые распри мне не интересны. — Дело вовсе не в расах, — пылко произнёс Ульфрик, — а в том, кому и что принадлежит. По праву. Поэтому вы вернули себе Железный Трон, так ведь? — Поэтому вы не позволяете тёмным эльфам жить в зажиточных районах? Поэтому жители города зовут их «серыми», и поэтому они живут в жалком мёрзлом закутке? Потому что это — не их земля? — Вы станете отрицать, что они здесь чужие? — Я лишь скажу, что жить с теми, кто не стремится вас уничтожить или захватить, можно в мире. В моём королевстве нет места угнетателям. Все равны. Ульфрик долго на неё смотрел, пытаясь понять, говорит ли она всерьёз, и Дейенерис стойко выдержала его взгляд. Он усмехнулся, оглянулся на свой трон, у которого дежурил его хускарл — кажется, их называют так? — тот было дёрнулся, решив, что ярл подзовёт его к себе, но Ульфрик снова взглянул на гостью и произнёс: — Джон был прав на ваш счёт. Вы чокнутая до расовой справедливости и стремитесь вершить правосудие даже там, где оно вам не принадлежит. И всё же, мне нет никакого резона убивать криками вас, Ваша Светлость. Вы и ваша страна без единого угнетателя мне очень нравитесь. Надеюсь, и Скайрим вам тоже понравится, и вы, быть может, пересмотрите свои приоритеты. Он стал отходить назад, и Дени, решив сменить гнев на милость, уважительно кивнула: — Благодарю за ваши слова и за ваше предложение. Если бы я знала, что не получу от вас никакой помощи, сразу бы не стала тратить на вас время. — И вы что же это, отправитесь на поиски этого человека самостоятельно? В таком случае, как только вы его найдёте и изловите, — хотя Ульфрик, казалось, говорил на полном серьёзе, в его голосе Дени слышала насмешку, — приводите его сюда. Раз уж вы считаете меня королём Скайрима и можете доверить мне право вершить правосудие, не могу упустить возможность воспользоваться вашей благосклонностью. Это то немногое, что я могу вам предложить, хотя то, что вы пришли именно ко мне, принесёт гораздо больше выгоды мне, чем кому-либо ещё. Особенно, — он вновь упал на трон, — если вы позволите мне пустить об этом весточку. — И, тем не менее, — улыбнулась Дейенерис, — с поисками вы мне не поможете? — Ульфрик развёл руками. — Идёт война, у нас каждый человек на счету. Мы не успеваем отражать атаки Империи на наши крепости, а вы просите меня… — Нет, я ни о чём вас не прошу, — перебила Дейенерис. — Полагаю, договор мы заключили. Я нахожу убийц своего дракона, вы — вершите правосудие. — Удачи вам, — елейно произнёс Ульфрик, и в его словах Дени услышала неприкрытое «Ничего-то у тебя не получится, эльфийская шваль».