goner

Паша

- Это шутка? - вопрос вырывается сам. Давид смотрит куда-то сквозь меня. Может, он в состоянии аффекта? Пришёл сюда на эмоциях. Кто знает, что мог сделать с ним Саша. Но Давид не выглядит так, будто его били или причиняли хоть какой-то вред. На нём моя футболка, которая почти сползла с одного плеча. Я хорошо могу разглядеть открытые участки его кожи на наличие свежей крови или синяков. Ничего нет, только старые шрамы. Вдруг, оно всё под футболкой? Я перевожу взгляд на лицо Давида, пытаясь прочитать его эмоции, понять, что случилось. Но его лицо больше похоже на маску. Белую, искусственную и не похожую на настоящее лицо Давида. - Что случилось? - спрашиваю я. Он всё ещё стоит в дверях даже, когда я отхожу в сторону, чтобы впустить его. Из подъезда тянет холодом. - Почему ты не с Сашей? - вновь пытаюсь достучаться до Давида я. - Он что-то сделал? Давид поднимает взгляд, смотрит точно в мои глаза своими потухшими, кажется, даже потерявшими голубой цвет и ставшими серыми. - Ты хочешь со мной встречаться? - голос у Давида как будто сорванный. Я теряюсь. Думал ли я о том, чтобы начать встречаться с Давидом? Да, я хотел спасти его. Но встречаться... После всего этого? Это кажется чем-то ненормальным. - Зайди внутрь, - прошу я. Давид смотрит на меня ещё несколько коротких секунд и ступает в прихожую, позволяя мне наконец закрыть входную дверь. Мне тревожно. Я не хочу в очередной раз быть идиотом, который купился на "отношения", чтобы потом наколоться на правду. Когда придёт Саша. Или когда Давид захочет вернуться к Саше. В любом случае появится Саша. - Я ни с кем никогда не встречался, - говорит Давид тихо. Его слова заставляют меня распахнуть глаза от удивления. Что за чушь..? - А Саша? - вопрос получается резким. - У вас с ним дружба такая или что? Давид опять на меня не смотрит. Он как будто вспоминает что-то неприятное, потому что я успеваю заметить, как его глаза начинают блестеть. - Я не знаю, что у нас с Сашей, - его голос становится ещё тише. Глядя на него, такого уязвлённого сейчас, мне хочется быть злым, хочется высказать всё. Я ведь имею на это право, он сам ко мне пришёл. Сам - Когда люди живут вместе, трахаются и что-то чувствуют друг к другу хотя бы на уровне симпатии, - почти выплёвываю я, - это значит, что они встречаются. Даже если один из них ходит ебаться на сторону, с другими людьми, а второй считает это нормой. В таком случае, это свободные отношения. Давид дёргается от моих слов. Он смотрит в пол. Я сжимаю зубы так, что дёсны начинают болеть. - Я не собираюсь быть тем, другим человеком, с которым тебе захотелось поебаться на стороне. - Нет, я хочу настоящие отношения, - бормочет Давид. - Хочешь настоящие отношения? - я чувствую, как меня начинает нести, но даже не думаю сдержать это. - Может, ты имел в виду здоровые? Ну, знаешь, нормальные. Когда о тебе заботятся и любят. Давид начинает выглядеть меньше: он горбится и как будто пытается спрятаться от меня. От моих слов. Я чувствую себя прекрасно. - Если хочешь такие отношения, то придётся пересмотреть своё поведение. Давид молчит. - Тебе придётся вкладываться в такие отношения так же, как вкладывается твой партнёр. Уверен, что хочешь этого? Ссора с Сашей этого стоит? - последние фразы получаются необычайно язвительными. Я делаю глубокий вдох и медленный выдох на секунду прикрывая глаза. - Ты... - тихий голос Давида разрушает образовавшуюся между нами тишину, - всё ещё любишь меня? Я слышу, как срывается он под конец. Я уверен, что Давид сейчас разрыдается. Прикусываю губу так, чтобы отрезвить себя. Мне хочется расплакаться самому. - Да, - говорю я устало. - Я люблю тебя. А ты? Ты ко мне хоть что-то чувствуешь? Давид молчит. Я вздыхаю. Это тяжёлый день и такая же тяжёлая ночь. Мне хочется наконец отдохнуть. - Давай поговорим об этом завтра, - предлагаю я. Давид молчит. - Можешь поспать в моей комнате. Я лягу на диване, - как будто веду разговор сам с собой. Только сделав несколько шагов в сторону своей комнаты, я чувствую, как моё предплечье сжимают чужие пальцы. Я оборачиваюсь к Давиду. - Останься со мной, - просит он, поднимая на меня залитые слезами глаза. - Пожалуйста. Я меняю постельное бельё, стелю себе на полу. Давид в ванной, кажется, уже целую вечность. Я готовлю для него свежую одежду и думаю о том, что сказать Жене, когда утром он проснётся и увидит в квартире Давида. А ещё о Саше. Как он мог его отпустить? Что случилось? За своими мыслями я упускаю момент, когда Давид возвращается в комнату. Он укутан в большое белое полотенце. - Вот одежда, - я тянусь за футболкой и боксерами, всё ещё сидя на своей кровати. Давид пересекает комнату быстро, и наваливается на меня, опрокидывая на спину. Полотенце распахивается, открывая вид на его голое тело. Глаза у Давида полны решительности. Он тянется ко мне. На осознание того, чего он хочет, у меня уходит несколько секунд. Когда губы Давида почти касаются моих, я резко поворачиваю голову в сторону. - Нет, - говорю я твёрдо. - Слезь с меня. Давид напряжённо сжимается. Он всё ещё сидит на моих бёдрах, оперившись ладонями об мою грудь. Его голая кожа ног соприкасается с моей. Мне хочется закричать на него. Мне хочется схватить его и как следует встряхнуть. Мне хочется - Ты же хочешь меня, - говорит Давид обиженно-растерянно. - У тебя встал на меня. Да, встал. Не встал бы, если бы ты не сидел сейчас на нём. - Я не буду с тобой спать, - говорю я настолько твёрдо, насколько могу, переводя взгляд на Давида. Тот выглядит так, будто ещё немного и вновь зальётся слезами. - Ты любишь меня, и ты хочешь меня, - по-детски капризно упирается он. - Почему мы не можем..? Потому что всё сложнее. Не всё так просто. Не бывает просто с тобой. Я смотрю на Давида, смотрю, как его глаза быстро влажнеют, и понимаю, что у меня нет ни, сил ни желания объяснять ему элементарные вещи. - Давай спать, - говорю я и скидываю с себя Давида на кровать, сам опускаясь в свою сегодняшнюю "постель" на полу. Давид не двигается некоторое время. Похоже, он собирается пролежать так в одной позе всё время, пока я буду спать. Я бросаю взгляд на часы, висящие на стене. Почти шесть. Женя встаёт в шесть тридцать. Лучше обсудить с ним всё это до того, как он увидит Давида. Я, кажется, закрываю глаза на секунду, а когда открываю их, на часах уже восемь. Давид накрыт пледом и отвёрнут к стене. Его лицо спрятано в складках простыни. Я встаю, разминая затёкшую шею и плечи. Чувство внутри паршивое: что говорить насчёт всего этого Жене я не знаю. Я выхожу из комнаты, аккуратно прикрывая за собой дверь, и иду на кухню, где Женя ставит турку на кофе. - Будешь? - спрашивает он, кивая на плиту. Он даже на меня не смотрит. За всё это время, всех этих "близких контактов" с Давидом и Сашей, наши отношения ухудшились, стали отдалённее. Мне стыдно за это. Я сажусь за стол: - Нет, спасибо. - Разве ты спал сегодня? - небрежно уточняет Женя, ставя сковороду на огонь: по утрам в последнее время он полюбил яичницу. Я нервно тру затылок, опуская взгляд на стол. Не знаю, что сказать. Да, я не спал, о, а ещё в нашем доме мой недобывший, теперь он будет жить с нами? Меня самого от этого передёргивает. Становится ужасно стыдно за себя и своё поведение. Я решаю, что пора взять себя в руки и взять на себя ответственность, что бы там не было с Давидом. - Женя, - мой голос звучит так твёрдо, что тот даже оборачивается в мою сторону, отложив дела, - кое-что случилось. Женя смотрит на меня. Я привык к его взгляду. К его усталому, серьёзному взгляду. Он всегда выглядит так, как будто для него достаточно этого дерьма. Я нервно облизываю губы. - Ты про Давида в моём доме? - спрашивает Женя флегматично. От чего у меня перехватывает дыхание. К такому я не готов. Как давно он знает? Что я должен сказать? Как оправдаться? - Он пришёл сам, - быстро проговариваю я, испуганно глядя на Женю. Тот кивает: - Я знаю. Он отворачивается обратно к плите: - Всё в порядке. Не мог же ты выбросить его на улицу. Я не злюсь. Меня отпускает. Я облегчённо выдыхаю. - Но у него есть своя квартира, - тем временем продолжает Женя. - Я не ищу квартиранта. - Да, я тебя понял, - киваю я. Я встаю, чтобы уйти обратно в комнату, когда слышу: - Надеюсь, ты будешь достаточно умным, чтобы не уйти вместе с ним. Я ничего не отвечаю. Пока Давид спит, я сижу на полу, прислонившись спиной к кровати. Я думаю о том, что случилось ночью. О том, что стоит делать, а что нет. Давид спит беспокойно. Он часто ворочается, а простынь под ним заметно влажная. Он так и не оделся после душа, поэтому, когда он скидывает с себя плед, я осторожно набрасываю его обратно. Давид стонет. Он часто пытается звать кого-то сквозь сон. Я смотрю на него с жалостью. В последнее время, без жалости на Давида я смотреть не в состоянии. Из кого-то прекрасного, он превратился в кого-то изломанного, почти убитого. А может он всегда таким был Давид просыпается к четырём часам. К этому времени, я выпиваю две кружки кофе и съедаю половину завтрака. Давид отказывается даже идти на кухню. Он сразу исчезает в ванной. Пока жду его, я лениво листаю ленту в вк, совсем не заостряя внимание ни на одном из постов. Давида нет уже больше часа, и я начинаю волноваться. На стук в дверь ванной комнаты никто не отзывается. За ней отлично слышен шум воды работающей душевой кабинки. Я настойчиво стучу снова: - Давид, всё в порядке? Молчание. Это начинает напрягать. Я дёргаю за ручку: заперто. Блять. - Давид! Я стучу по двери ладонями и зову его, пытаясь привлечь внимание Давида, но привлекаю только Женю. - Отойди, - говорит Женя, подходя к двери. В руке он держит нож. - Что ты..? – растерянно спрашиваю я, но он меня перебивает. - Отойди, - повторяет Женя. Я делаю шаг в сторону. Он копошится у двери и через мгновение я слышу щелчок открывающейся защёлки. Женя распахивает дверь. - Ну и что за цирк ты тут устроил? – спрашивает он раздражённо. О, нет, не раздражённо. Это ярость. Еле сдерживаемая ярость. Я заглядываю в ванную. Моё сердце сжимается от ужаса. Вода мирной течёт в пустой душевой кабинке. Давид сидит на полу. Его тело покрыто свежими кровавыми линиями порезов. Они повсюду: на руках, ногах, груди, животе, шее… Я невольно отступаю. Давид смотрит вниз, на керамическую плитку, на размазанные по ней алые разводы. Он сидит как кукла, подогнув под себя ноги, в какой-то неестественной позе. - Что ты творишь, Давид? – спрашивает Женя таким тоном, от которого у меня по спине пробегают мурашки. А может не от этого Давид поднимает на нас расфокусированный взгляд. Его глаза красные от слёз. - Кто я? – он говорит настолько тихо, что сложно разобрать. – Зачем я? Я не понимаю. Что мне делать? Женя оборачивается ко мне. Он смотрит на меня так пронзительно-злобно. Так... И уходит. Быстро. Не говоря ни слова. Через несколько секунд хлопает входная дверь. Давид продолжает смотреть на меня. Очень быстро его глаза наполняются слезами и совсем скоро он начинает рыдать навзрыд. Я делаю один шаг к нему. Второй. Мои ноги дрожат. Мне страшно. Моё сердце отдаётся стуком у меня в висках. Давид тянется ко мне своими тонкими руками-ветками, тянется так безысходно. Я опускаюсь на колени рядом с ним, обнимаю его осторожно, но крепко, аккуратно сжимая в ладонях волосы на его затылке. Давид вжимается в меня, хватается как утопающий за проплывающее в необъятном океане бревно. Он продолжает плакать. Его слезы падают мне на футболку. Он прижимается ко мне, весь измазанный кровью, водой и потом. Самое жалкое, что я видел в своей жизни. И сейчас я знаю, что не могу его оставить.

Ни за что на свете.