Его разбудил ударивший в глаза яркий солнечный свет. С трудом просыпаясь, Неревар все же припомнил, что комната его находилась глубоко в подвальном помещении, а значит кто-то нагло и бесцеремонно вторгся извне. Отчего тогда не сработали охранные заклинания?
Чертыхаясь, возводя магические щиты и зажав кинжал, он отбросил одеяло и тщетно пытался разлепить веки. Его экзекутор, заметив эту возню, наконец подал голос:
- Мой дорогой Неревар! Ты спишь уже третьи сутки. Прислуга боится тебя беспокоить, а паломники, наводнившие наш маленький уездный город, дежурят под твоей дверью. Прими приглашение старого друга - и я проведу тебя в мое скромное жилище, куда тебе следовало отправиться незамедлительно по приезде, а не тревожить старика Демневанни своим долгим отсутствием.
Прислонив ладонь козырьком и закрывшись от ослепительных лучей, Неревар смог разглядеть портал и стоявшего по ту сторону Баладаса. Без сил он снова упал на кровать. Лучше совсем не спать, чем видеть все эти сны.
- Не знал, что в твоей крепости есть выход на крышу, - рассеянно заметил он.
- Да он всегда был, - отозвался Демневанни. - Ты просто не интересовался. Но давай не будем затягивать. Я рад, что ты наконец уладил все формальности своего возрождения. Теперь мы можем заняться насущными делами.
С трудом поднявшись с кровати, Неревар натянул на себя простую мантию, подхватил дорожный рюкзак и, встретив рукопожатием протянутую руку, шагнул в портал.
- Меня сильно обеспокоили те предположения, что ты высказывал в последних письмах, Неревар.
- Боюсь, должен буду обеспокоить тебя еще сильнее. Хотя тебе полезно. Разминка для ума и все такое.
Над Гнисисом стоял ослепительно прекрасный летний день. Теплый ветер, исполненный запахами горных цветов и трав, плеском реки, клекотом скальников пел песнь о величии Морровинда, о прошлом, о будущем и о нашей роли в судьбе его.
- Ты проверял свои предположения? Есть расчеты, данные разведки?
Неревар, едва отошедший от сна, только сдаваясь приподнял обе руки, и покачал головой.
- Баладас, остановись, друг мой, молю тебя! Прежде, чем начать допрос - накорми гостя, не будь извергом.
Демневанни усмехнулся и жестом указал за спину Неревара. Обернувшись, тот с приятным удивлением лицезрел ажурный навес, оплетенный диким виноградом, и стол под ним, уставленный яствами.
- Почему я никогда раньше не имел удовольствия здесь отобедать?
- Ты помнишь, как впервые ворвался в мою крепость в день, когда мы познакомились? Бушевала гроза, ты, грязный и мокрый до нитки, как драная болотная никс, с глазами больного фанатика требовал, чтобы я вызвал тебе Шигората. Дескать, тебе он перестал отвечать.
- Я был молод.
- Это было семь лет назад.
- Я был точно моложе, чем сегодня.
- В общем-то, неважно. С тех самых пор повелось: ты бывал у меня в грозу, снегопад, метеоритный дождь - но только не солнечным погожим днем. И если бы я тебя лично не выдернул, ты снова подоспел бы к ближайшему урагану.
Между тем, они сели за стол, и Демневанни принялся разливать по кубкам из серебряного кувшина молодое сиродиильское.
Гости были редки в Арвс-Дрелен. Желанные гости были событием. В основном, потому что Демневанни в истинно телваннийской манере ненавидел, когда его отрывали от исследований. Но в отношении главы своего Дома, друга и ученика Баладас был на редкость снисходителен и благодушно принимал даже в случае самых неожиданных визитов. Не без того, однако, чтобы в первый момент запустить в непрошено явившегося чем-нибудь потяжелее.
Индорил потер висок в том месте, куда однажды прилетел двемерский когерер. Помнится, тогда он обыскал всю крепость и случайно нашел вход на нижние этажи, в лаборатории. Баладас орал на него не менее часа, а после, как ни в чем не бывало, заявил, что рад его видеть.
- К слову, что за история тогда приключилась у тебя с Владыкой Безумия?
- Ты же знаешь его методы. Он послал меня Вилкой Щекотки убить старика нетча.
- Это не слишком весело, но вполне осуществимо.
Неревар явно замялся.
- Когда я прибыл на место, я вспомнил, что... В общем, я съел его за год до этого.
Демневанни расхохотался совершенно не приличным для его возраста и статуса образом.
- Умеешь же ты убеждать! Хорошо, не буду тревожить тебя вопросами во время трапезы.
Утолив голод, Неревар заново наполнил кубок и откинулся на спинку стула. В глазах его плескалась тревога.
- Ты прав, Баладас, время оставить шутки. Веселые деньки остаются для нас позади.
- Из твоего письма о встрече с Шарматом мне ровным счетом ничего не было понятно.
Индорил вздохнул.
- Я попробую рассказать по порядку. Что ты знаешь об Алдуине?
- Я не теолог. Знаю легенду о Пожирателе Мира, но только в общих чертах, помню о дихотомии Акатош-Алдуин в мифологии нордов и альтмеров.
Неревар полез в рюкзак и начал доставать книги, одну за другой: мономиф, разновидности веры Тамриэля, об Артейуме.
- Я читал их, Неревар, - мягко попытался остановить его Демневанни.
Но тот лишь покачал головой и продолжил выгружать свою походную библиотеку. Следом на стол легли книги двемеров, и скепсис Демневанни вмиг развеялся.
- Я и не надеялся, что когда-либо смогу держать в руках Божественную Метафизику!
Улыбнувшись, Неревар достал последний свиток. Текст на белоснежном пергаменте, заверенном личной подписью Дивайта Фира, гласил, что обязательства по договору о лечении корпруса между вышеупомянутым Дивайтом и последним живым и воплощенным представителем народа Двемер, Ягрумом Багарном, настоящим документом постанавливаются полностью исполненными, без претензий с обеих сторон, и он, Дивайт Фир, распоряжается о безопасном сопровождении Ягрума Багарна в город Гнисис, крепость Арвс-Дрелен, в целях его дальнейшей работы в качестве ассистента лорда Телванни, Баладаса Демневанни, согласно письменно изъявленному желанию нижеподписавшегося Ягрума Багарна.
Ниже на бумаге красовался составленный двемерской вязью вензель.
Глаза Демневанни изумленно расширились.
- Ты... выкупил! Как тебе это удалось?! Несколько веков я не мог даже приблизиться. Дивайт, этот старый сукин сын!..
Дрожащими от возбуждения руками Телванни вцепился в драгоценный пергамент.
- Все настолько плохо, Неревар?
Индорил, поморщившись, потер переносицу. Ветер усиливался, с западного горизонта фронтом подступали густые темно-фиолетовые тучи.
- Я обладаю лишь крупицами информации, но каждый новый факт чересчур стройно укладывается в одну нехорошую картину:
Сердце Лорхана уходит из Нирна.
Боги теряют силу.
Соглашения с Князьями Даэдра становятся недействительными.
***
Неревар был пьян, Баладас Демневанни - вдрызг. Личный погреб Телванни был опустошен. Даэдрот ушел в город покупать добавку. Уже перешли на мацт.
В городе бушевала гроза, срывая палатки паломников, заполонивших Гнисис в эти дни. По темно-зеленой чешуе даэдрота хлестали струи дождя, люди и меры с криками разбегались, едва завидев его, стража сквозь зубы извергала проклятья, и ни в одной лавке ему не хотели продать треклятый алкоголь, испрошенный мастером. Он зарычал на очередного побелевшего торговца, ибо слова его слушать смертные не желали. Кинул кисет с монетами на прилавок и без разбору начал сгребать с него в заплечный мешок бутылки.
Сегодня Нирн был особенно отвратителен. Почти как родная Хладная Гавань.
***
Неревар, закинув руки за голову, лежал на полу в личных покоях Демневанни и цитировал «Мономиф». Рядом на полу же сидел хозяин крепости, составляя конспект на основе «Божественной Метафизики».
- Мы успокоились. Теперь подумаем рационально, - Телваниец выговаривал слова медленно и старательно. Слова сопротивлялись. – Первоочередная проблема – не Пожиратель. Что требуется от тебя Дракону Времени, пока непонятно.
- Стало бы понятно, если бы я смог поговорить с Сота. Ты прав: Дивайт Фир - чертов подонок. Он скрывает от меня его письма!
- А ты откуда о них узнал?
- Не помню, не важно. Но вот в них что-то важное точно есть!
- Хорошо. И все-таки – рационально. Что заставляет тебя верить, будто сила Сердца уходит?
- Три дня назад я
заставил Вивека выйти из своего Дворца. Сколько лет он не показывался людям? Ты должен знать такие вещи лучше меня. Я же н’вах, которого в грязном трюме привезли на эту священную землю. Кто и когда видел в последний раз живьем Альмалексию? И когда, даэдра раздери их обоих, Сехт написал свое последнее письмо Дивайту?!
- Почему ты так уверен в существовании этих писем?
- Не концентрируйся на мелочах. Я спускался к жерлу Красной Горы, в полной мере еще не осознавая себя собою. Вивек – так и задушил бы его собственными руками! – Вивек планировал уничтожение Сердца ради убийства Шармата. Меня к этому
готовили. К этому вело
пророчество. Которое задумал я сам во времена Войны Первого Совета, и я же собирался стереть все собственные воспоминания, следовавшие за той смертью! А
лорд Вивек,
бог Вивек – был согласен на это! Согласен обречь нас на погибель.
- Ты говорил с ним об этом?
- Я сообщил, что планы мои изменились. Знаешь, там, во мраке горных пещер, освещенный багровым сиянием лавы действительно стоит Акулахан, новый Нумидиум. Я говорил и говорил с Даготом, забыв о времени. Мне потребовалось нечеловеческое усилие, чтобы убедить его отказаться от избранного пути. Я даже поверил, что смог изменить будущее: сохранив Сердце, пообещав возрожденье Шестому Дому, отказавшись от мести воину-и-поэту, - я поверил, что смог предотвратить катастрофу!
- И тогда Алдуин вторгся в сны твои и показал тебе будущее – неизменившимся. Кстати, знал ли ты, что никто не ждал твоего возрождения в буквальном смысле? Нереварин из преданий эшлендеров был
преемником, но не
инкарнацией.
- Я увидел это в глазах Вехка.
- Мы опять сбились с темы… - сокрушенно пробормотал Демневанни и закрыл книгу. – Стало быть, ты находишь в их затворничестве и своих видениях знак исхода Сердца. И я, похоже, ничем не в силах опровергнуть твои выводы. Значит, попробую их подтвердить: как известно, до Эры Мифического Рассвета Сердце Лорхана пребывало в груди Лорхана. Настоящей или метафизической - не суть. После же оно постоянно находилось под Красной Горой, в покое, - до пресловутых событий Первой Эпохи. Я бы рискнул предположить, что процесс, запущенный Кагренаком, усугубленный вмешательством АльмСиВи и Шармата и повторно ныне Шарматом усиленный, мог иметь двойственную природу. Потому что все мои знания говорят о том, что Сердце нельзя уничтожить, и попробовав сделать это, ты лишь заставил бы его переместиться. Так не следует ли предполагать, что наши божественные махинаторы своими действиями постоянно наносили Сердцу урон, и оно, самосохраняясь, начало исчезать из этой точки пространства-времени? «Сие Сердце — сердце мира, ибо последний был создан ради ублажения первого» - нараспев продекламировал маг.
Неревар беззвучно, одними губами, повторил произнесенные строки. Он почувствовал, как против воли увлажнились глаза.
- Сердце уйдет, и сила иссякнет. Баар Дау рухнет на город.
- Сейсмические колебания вызовут землетрясения и наводнения.
- И Красная гора извергнется, - завершил Хортатор.
Оба нервно сглотнули. Баладас почувствовал начинающуюся головную боль и понял, что слишком быстро трезвеет. Телекинезом он притянул к себе непочатую бутылку флина, откупорил и надолго к ней приложился.
- Мы что-то упускаем! – Неревар с раздражением ударил кулаком по полу и поднялся.
- Ты очень настойчиво твердил о Сота Силе, это должно быть нечто с ним связанное, - предположил Демневанни.
- Отец Чудовищ! – прошептал Неревар, резко побледнев.
Через мгновение в глазах Баладаса загорелось понимание.
- Является ли Сехт единственным, на ком держится договор с Принцами Забвения?
Индорил ненадолго задумался.
- В Сиродииле есть легенда о некой Эль-Эстии и Амулете Королей. И с этим вновь как-то связан Акатош.
Некоторое время они неподвижно сидели в молчании. Наконец Баладас внезапно севшим голосом подвел итог:
- Нас ждет кризис Обливиона.
