Неревар Возрожденный

Данмер смотрел на свое отражение в зеркале и видел незнакомца. В детстве - коротком и ярком, отпечатавшемся на сетчатке, будто пламя свечи, затушенной в темной комнате - он всматривался в озерную рябь, пока не начинал видеть чешую вместо кожи. Это была странная игра. Соседские дети насмехались над ним, пока однажды он не утащил под воду избившего его палкой сына торговца и держал, пока тот не потерял сознание. Он действительно плавал как слоад и задерживал дыхание почти что на четверть часа, а порою, выныривая, приносил чудесные ракушки и даже жемчужины. Сверстники тянулись к нему и любили его по-своему. Достаточно, чтобы позднее он смог основать банду и терроризировать весь их маленький город. Сменилось столетие, шел год 2900-й, он принят был в Мораг Тонг. Данмер задумался, не ближе ли ему стали те проклятия, что выкрикивают его жертвы в минуту осознания неизбежного, чем имя данное матерью при рождении? Не ближе ли - чем имя, которым наречен он был, когда Черные Руки крестили его? В год 2919-й он сидел без работы: сектанты Малаката вырезали большую часть его клиентов - бездумно и бесславно. Но Мать Мефала требовала жертв, и в месяц Восхода солнца он приближался к Гильвердейлу, когда красный туман поглотил город целиком без остатка. Ассасин верхом на рыжей кобыле остановился на холме близ дороги, внимательно наблюдая. Тень узнавания пробежала по его лицу, когда узрел он владыку Молага. Заканчивалась Эпоха. Он выбрал новое имя - череду звуков, которые, он надеялся, сотрутся из памяти людей, подобно всем предыдущим. Оставаться в истории - прерогатива Маннимарко. Первая буква даэдрического алфавита уже была занята, поэтому он предпочел последнюю. С того времени данмер с именем Зир стал почитать Короля Насилия, хотя и продолжил ревностно служить Плетельщице. Он учился, он оттачивал навыки, он наблюдал. Когда Галерион Мистик основал свою гильдию, Зир присоединился к нему. Орден Червей хорошо платил за информацию. Более того, давал знания и могущество, а оттого казался перспективным союзником. Временно, разумеется. Когда гильдия Мораг Тонг была объявлена вне закона, Зир нашел, что это только добавляет пикантности, и перебрался в Сиродиил из провинции. Отколовшееся в те годы Темное Братство виделось ему примитивным и лишенным стиля. Но так или иначе, работы хватало с лихвой. В начале 500-х годов Второй Эры данмер решил, что готов. Его влияние на некромантов было достаточным для претворения планов, а статус мага позволял призывать даэдра. В конце месяца Вечерней Звезды подготовил он подношение и в холодную ночь, освещенную желтой ущербной луной, воззвал к Королю Интриг в его святилище. Когда раздался голос, Зир вдруг поверил, что стоит на пороге свершения. Поиски, которые он, не прекращая, вел сотни лет, должны, обязаны были наконец увенчаться успехом. - ЗАЧЕМ ТЫ ПОТРЕВОЖИЛ МЕНЯ, СМЕРТНЫЙ? - Мне нужна информация. - ТОГДА ТЫ ОШИБСЯ. ЗДЕСЬ ТЫ НАЙДЕШЬ ЛИШЬ СМЕРТЬ. К такому ответу он был готов, и черный камень душ – плод жестокого гения Короля Червей – лег на алтарь. - Я всегда найду смерть: это моя работа. Вермина отвергла мою службу, потому что я убивал, не внушая ужас. Хермеус-Мора отверг мою службу, потому что я убивал не ради знания. Но ты, о, Отец Чудовищ, ты найдешь применение моим талантам. А также некоторым связям, которые могут привести к тебе многих последователей в мире смертных. Еще не отзвучали слова его, когда Князь Даэдра явил себя в демонической форме краснокожего гиганта, заполняя собой пространство святилища до самого высокого стрельчатого свода. Зир заставил себя замереть на месте и даже не шелохнулся. - Я видел, как ты приходил в прошлый раз. Несомненно, вблизи ты внушаешь невообразимо больший ужас, нежели издалека. Однако, ничто не сравнится с трепетом, испытанным мной, когда наблюдал я, как ты разрушаешь город. - ТЫ ИЛИ ОТЧАЯННО ХРАБР, ИЛИ ЧРЕЗВЫЧАЙНО ГЛУП, ЧТО СУТЬ ОДНО И ТО ЖЕ, ЕСЛИ ОСМЕЛИВАЕШЬСЯ ГОВОРИТЬ МНЕ ТАКОЕ. НО ТЕБЕ УДАЛОСЬ ПРОБУДИТЬ МОЕ ЛЮБОПЫТСТВО. ЧЕГО ТЫ ХОЧЕШЬ, СМЕРТНЫЙ, В ОБМЕН НА СВОЮ СЛУЖБУ? - Всю жизнь я вижу один и тот же сон: В белых песках идет караван с гуарами, и я веду его, хотя и во сне я уверен, я точно знаю, что никогда не был я ни погонщиком, ни торговцем. Я пытаюсь вернуться домой, но появляется тот, что именует себя Учителем, и не дает мне сойти с дороги. Он читает мне проповеди, но слова его лживы. Он называет меня именами и титулами, принадлежащими мне, но каждое пробуждение отнимает их звук. Когда заканчиваются наставления, он ведет меня в миры, какие я прежде не видел, и учит тому, чего я никогда не умел. Я убийца, но никогда не жаждал я всем своим существом уничтожить кого-либо, кроме этого вора, крадущего мою жизнь. Мать Мефала отказала мне в разговоре о нем, сокрыв то, что ведомо ей. Быть стало, знания того предстоит мне достичь насилием. Потому я спрашиваю, Отец: отличается ли Нирн от гуара? Или полезнее стрекала окажется якорь? - ТЫ НЕ ПОХОЖ НА БЕЗУМЦА, ХОТЯ НЕСОМНЕННО БРЕДИШЬ. ТЫ ПОХОЖ НА ПОДОНКА, И ПОЭТОМУ Я ПОМОГУ ТЕБЕ. ВЫРВАВ ИЗ СЕСТРИЦЫ ВЕРМИНЫ ЗНАНИЕ МИСТЕРИЕВ, ЗАСТАВЛЮ ЕЕ ЗМЕИНЫЙ ЯЗЫК ПРОИЗНЕСТИ ТАЙНЫЕ СЛОВА РИТУАЛОВ. СИЛОЙ ИЛИ ОБМАНОМ – ПЕРСПЕКТИВА ОДИНАКОВО РАЗВЛЕКАЕТ МЕНЯ. НО ПРЕЖДЕ ТЫ ОТВЕТИШЬ: ЗАЧЕМ, ИЩУЩИЙ ПАМЯТЬ, ЖЕЛАЕШЬ ГИБЕЛИ СОБСТВЕННОМУ МИРУ? - Разве этого много для мести? Дальнейшие годы сплавились воедино, и с мрачным удовлетворением Зир наблюдал, как занят большой мир политическими дрязгами, не видя, что под самым носом разворачивается нечто неотвратимое и много более страшное, чем территориальные войны. Маннимарко целиком поглотили научные изыскания и разработка технологии сбора душ, все свое время некромант проводил в Обливионе, за врата которого Зир не шагнул ни разу. Однако, это оставляло ему полную свободу действий в сфере интриг, убийств и союзов. Сколько было сделано руками очаровательной девицы Тарнов… Между тем, Зир прекрасно представлял, каковы реальные амбиции Короля Червей, но не имел причин сомневаться в осведомленности Молаг Бала. Вероятность вмешательства аэдра также была учтена. И все же... Все же он знал, что ошибся. И был год 578-й. И была коронация. Безупречно спланированная, идеально завершенная. Зир стоял вне круга, наблюдая, как великолепная и непостижимая магия Короля Червей, набирает силу, пожирает пространство, черпая энергию с изнанки бытия, извращая природу божественной крови, и, не находя выхода, - взрывается. Замерло сердце. В тысячах миль от Имперского города до основания содрогнулась Красная Гора. Данмер не смел ни двинуться, ни вздохнуть: словно бы с ног до головы окатили его ледяной водой. Пронзенный, убитый, вспомнивший и в то же мгновенье забывший. Молаг Бал смеялся, Зир знал, смеялся только в его голове. - ТЫ ВЫПОЛНИЛ СВОЮ ЧАСТЬ СДЕЛКИ, ВРЕМЯ МНЕ ВЫПОЛНЯТЬ СВОЮ! ЗНАНИЕ ДОСТИГАЕТСЯ НАСИЛИЕМ. ПРИШЕДШИЙ НЕ В СВОЙ ЧАС, НЕ В СВОЙ ДЕНЬ, ТЫ УМРЕШЬ, ТЫ ОБРЕЧЕН ВОЗРОЖДАТЬСЯ. СНЫ ВЕРМИНЫ БУДУТ ВОЗВРАЩАТЬ ПЫЛЬ И ПРАХ ТВОЕЙ РАСТЕРЗАННОЙ ДУШИ, ПОКА ИМИ ТЫ НЕ ЗАДОХНЕШЬСЯ. Я БЫ МОГ НАЗВАТЬ ТЕБЯ, НО НЕТ ТОГО В ДОГОВОРЕ НАШЕМ. УМИРАЙ ЖЕ В НЕВЕДЕНИИ. УМИРАЙ! Я СКАЖУ ТЕБЕ ЛИШЬ, ЧТО МНОГИХ БЕССМЕРТНЫХ ТЫ ПРЕВЗОШЕЛ В СВОЕМ СТРЕМЛЕНИИ РАЗРУШИТЬ ВСЕ, РАДИ ЧЕГО ПРЕЖДЕ ЖИЛ. Дьявольская боль раздирала нутро, но тот, кто вновь лишился имени, словно бы наблюдал себя со стороны – скорчившегося, лежащего на холодной земле, лбом уткнувшегося в острые грани каменных ступеней. Чудовища, рожденные его разумом - первые Темные Якоря – вонзились в плоть Мундуса. С каждой секундой становилось все тяжелее фокусировать взгляд, шумело в ушах, голова стала ватной и легкой. Остатки силы воли были истрачены на то, чтобы найти, увидеть Амулет Королей и взмолиться неведомому Акатошу, Ауриэлю, правящему вращением Колеса. Без слов, без единой мысли. Умоляя научить его, существо первозданного Хаоса, сохранять. Сохранять и любить. Созидать и прощать. Почти неразличимая в небе сверкнула молния, и он готов был клясться, что последним в этой жизни слышал он голос Шеогората, тянувшего куплет, будто портовый пьяница: Лесть сладка, как лунный сахар, мутсера! А месть не так вкусна, как тебе кажется.

***

Шаг: перекат с пятки на носок. С вдоха на выдох. Граница между мирами бодрствования и сна вновь стала плотной. Для того лишь, чтобы вскоре налиться эфирным безумием, истончиться под давлением и лопнуть подобно перезревшей ягоде белладонны, впуская под купол неба очередную гостью. Платье - синий лепесток на фоне мокрых серых скал. Над ее головой - рваный просвет в облаках и серебряная звезда. - Значит, эту дорогу ты выбрал? - Здравствуй, Леди. Давно не виделись, как твое существование? - Не пытайся уйти от ответа, тебе не удастся. Ты отказался от своего предназначения, зная, что ложные боги должны быть свергнуты! Ее голос - флейта, даже когда она гневается. И неразумный, ничтожный мер, позволивший себе мечтать уйти от судьбы, звучит в унисон, не имея намерения нарушить эту гармонию. - Ложные боги? Леди, ты меня переоцениваешь! Как мог бы я свергнуть тебя, и твоих сестер, и братьев твоих, восьмерых аэдра и самого Талоса? Если же ты о Трибунале, то тогда желание твое очень эгоистично, я бы не хотел потакать ему. - Ты снова можешь дышать этим воздухом и ступать по этой земле потому только, что был избран мной. И по моей воле нить твоей жизни легко может оборваться. - Я сомневаюсь в этом, Принцесса. Многими после тебя я был проклят этой же участью. А также, весьма вероятно, и до тебя. Даже если ты разрешила бы мне умереть окончательной смертью, боюсь, мне бы это не удалось. Ночь напоена квинтэссенцией волшебства, воздух сладок и свеж, и темные камни мерцают каплями дождя. Хрустально звенит лунная тень. - Благополучие твоего народа теперь - пустой звук для тебя? Ты позабыл о чести и долге? Неревар нагнулся к сапогу и поднял булыжник. Невзрачный камень даэдрическим присутствием превращался в восхитительную драгоценность, сколотые грани наполнялись смыслом, и налипший влажный песок обретал некий песенный символизм. - Напротив, Леди, в этом ты не можешь меня упрекнуть. Ты отводила мой взор от подлинно важного в угоду своему властолюбию и жажде обрести прежнее обожание велоти. Верно, ты с нетерпением ждешь дня, когда огни Акатоша угаснут. - Ты! Смеешь обвинять меня?! Узелок распутывался. Проблема разрешалась сама собой. - Очаровательно с твоей стороны было явиться в этом обличии. Мне нравится цвет твоих глаз и кожи, о, моя Королева Ночного Неба! Ты - одна из эт'Ада, быть может, сердце твое станет подарком для нас, смертных, о которых заботишься, которых ведешь ты, светоч, сквозь вековечную тьму? Ибо Лорхан спешит оставить нас, и для данмеров, лишенных силы его, падение предуготованно. Разве ты не знала? Неревар посмотрел в небо, задумавшись: как давно эта звезда ушла в Этериус? Как долго литься будет предвечный свет из прокола в пространстве, прежде чем ткань бытия затянется? - Глупец, ты добился своего! Я оставлю и тебя, и народ твой. Ты еще будешь, рыдая, молить о прощении. Так знай: ты сам навек лишил себя права призывать меня. Но прежде ты примешь мой прощальный дар. - Чем на этот раз хочешь ты обречь меня? Лучше бы вернула Аландро, он был хорошим другом. - Отныне ты будешь слышать лишь истину, но и сам не сумеешь вымолвить и слова лжи. Уж это научит тебя держать язык за зубами! Прежде, чем она исчезла, Неревар окликнул ее: - Азура! Дай мне Звезду. Я заключу в нее одну из Троих. Надеюсь, это немного уменьшит обиду, которую я тебе причинил. Все-таки вечность - изрядный срок. Вдруг однажды я начну скучать по тебе? Твое проклятье уже должно действовать, поэтому ты знаешь, что я говорю правду. Под внезапным порывом ветра туча набежала на яркий край неба, и отброшенная ею тень скрыла улыбку Матери Роз.