За пределами

Направленность: гет Рейтинг: R Жанр: PWP, юмор, стёб Предупреждение: нецензурная лексика, частичное ООС Описание: Джиро открывает Бакугоу глаза на его сексуальные пристрастия. Или краткое пособие «как заставить главную стерву класса устроить тебе хэнд-джоб». Остроумные диалоги в комплекте. Джиро — меланхоличная, равнодушная стерва. Это было ясно абсолютно каждому. Может, временами она бывала мила и чуточку не уверена в себе, но, по мнению Бакугоу, это случалось раз в столетие, в високосную пятницу на полнолуние. В остальные дни от её ехидства мог пострадать любой, а в цинизме она превосходила даже некоторых злодеев. Бакугоу как-то общался с Шигараки и имел по этому поводу мнение, что час в баре с этим «мировым злом» был безобиднее практической тренировки с Кьёкой, за которую она успевала отпустить столько нелестных комментариев, что особо чувствительным потом требовалась утешительная порция молочного коктейля и крепкое плечо. Но было в Джиро кое-что, что всегда Бакугоу озадачивало. Кьёка умела быть бескомпромиссно, даже по-жестокому честной и не смущаться того, чего смущались все остальные подростки. В компании Кьёки было бесполезно обсуждать секс: когда все остальные страстно делились мнением, она молчала и чуть ли не зевала. По правде, все обсуждения половой жизни не трогали её настолько, что Бакугоу всерьёз подозревал в ней асексуала. Даже Тодороки по сравнению с ней казался человеком, очень заинтересованным в вопросе. Джиро же равнодушно и беспристрастно относилась ко всем телесным реакциям. Во всяком случае, как Бакугоу случилось проверить на собственном опыте, к его — точно.

***

Они уже третий час вертелись на кухне общежития, готовясь ко второму в своей жизни культурному фестивалю Юу Эй. Для очередной гениальной задумки неугомонным одноклассникам потребовались кексы, и вместо того, чтобы отрядить на это дело Сато, выпечкой было поручено заниматься Бакугоу. Потому что магазин со сладостями предполагал большой ассортимент, а скидывать всё на одного Сато, по утверждению дебилов, «было несправедливо». Бакугоу немного разбирался в выпечке, и кексы достались ему. Он возмутился, что должен страдать один — лучше бы молчал. Ему никогда не претила сольная работа, просто не хотелось отдуваться за половину класса в идее, за которую он даже не голосовал. Он хотел гладиаторские бои, а всякая размазня вместо этого проголосовала за кондитерскую. — Возьми кого-нибудь одного в помощники, Бакугоу, — разрешил Иида. — Хвостатая, — Бакугоу ткнул пальцем в Яойорозу. Не из-за великой любви, а потому, что её чувство ответственности не позволило бы ей отсиживаться. Может, она бы сама всё сделала, потворствуя своему перфекционизму. А он бы посмотрел. На Яойорозу. С кексами. Бакугоу мотнул головой, прогоняя пубертатные фантазии — Момо икнула. — Я з-занята на украшениях, — нервно отозвалась она, и Половинчатый говнюк с готовностью подтвердил. Бакугоу цыкнул — Момо побелела ещё заметнее — и принялся раздумывать, кого ещё можно заставить работать. — Ками… — Джиро ещё никуда не определена! — завопил Денки прежде, чем Бакугоу успел до него докопаться. Каминари всегда был редкостным ублюдком, но Катсуки никогда не думал, что однажды он так его подставит. Кьёка, кажется, была того же мнения, потому посмотрела на Каминари так, словно собиралась при случае мокнуть его головой в унитаз. — Ладно, — согласилась она апатично и уставилась в учебник. Помощница из Кьёки оказалась так себе. Она не огрызалась и не насмехалась над кулинарными талантами Катсуки, но энтузиазма в ней в принципе никогда не наблюдалось и в связи с выпечкой не прибавилось. — Я думала, кексы — это эти, в маленьких цветных бумажных стаканчиках, — недовольно протянула она, увидев рецепт и глубокую прямоугольную форму для выпечки. Бакугоу милосердно торчал на кухне в это чудесное утро не для того, чтобы слушать недовольные комментарии. — Это капкейки, дура, — отозвался Катсуки и швырнул ей венчик. Джиро пожала плечами — ей явно было всё равно. Готовила она так себе, но под руководством Бакугоу была сносным помощником. Если бы ещё он мог и дальше терпеть всё то, что она делала безотносительно выпекания кексов: Джиро нацепила миленький фартук (и не нацепила лифчик под кофту), регулярно нагибалась в своей короткой юбке к духовке, с аппетитом облизывала ложку с тестом и перемазанные в сахаре пальцы, — словом, делала всё, чего делать не нужно было. Не на кухне наедине с Бакугоу, уже десять раз порадовавшимся, что с утра ему в голову пришла гениально-ленивая идея остаться в свободном домашнем: длинная футболка услужливо прикрывала всё то, что уже не скрывали свободные штаны. Но, когда Каччан, немного потеряв равновесие под неотпускающим возбуждением, не вписался в пространство между кухонной тумбой и открытой духовкой, в этом полностью была виновата Джиро. До этого Кьёка особенно не обращала на него внимания, просто молчаливо следуя его внятным инструкциям по приготовлению, но тут, конечно, обернулась на грохот — в самый неподходящий момент, когда Катсуки, загремевший на пол вместе с пустыми чашками из-под теста, даже за тумбочкой спрятаться не мог. — Ты в порядке? — без интереса спросила она и присмотрелась внимательнее. — Бакугоу, у тебя что, эрекция? — всё таким же ровным тоном уточнила Джиро, будто просила передать учебник по физике. Она не смутилась, не отвела взгляд: взглянула сперва на его очевидно топорщащиеся штаны, затем — ему в лицо. «Нет, блядь, скалку с собой притащил», — захотелось сказать Бакугоу, но он непрошибаемостью Джиро не отличался. Паниковать был не вариант, потому что Бакугоу никогда не паниковал. Демонстрировать неловкое смущение тоже было нежелательно — не хотелось казаться слишком эмоциональным по этому поводу. Отрицать было глупо, сбежать — трусливо. Поэтому Катсуки решил вести себя так, как будто всё было в норме. «Ну стоит и стоит», — решил делать вид Бакугоу, не уверенный, что у него хватит выдержки, но зато уверенный, что Кьёке проигрывать нельзя. — Помощь нужна? — спросила Джиро довольно бесчувственно. Катсуки коротнуло. Ему показалось, что он ослышался. — Что? — просипел он. По его лицу, видимо, было ясно, что он подумал. — Не такая помощь, Бакугоу, — отрезала Джиро нейтральнее некуда, у неё даже уголок губ не дёрнулся. — Могу из холодного душа облить. — «Стерва». — Сейчас, подожди. Еще минутку на рожу твою недовольную посмотрю — само пройдёт. Бакугоу сложил чашки в раковину и схватил пустую форму. Попробовал получившуюся смесь на сахар, всыпал в тесто вишню. — Не логично, Бакугоу. У тебя же на меня такая реакция, обратный эффект вряд ли будет, — парировала Кьёка и передала ему масло, чтобы смазать форму. — С чего ты взяла, что ты тут вообще при делах? — не сдался Катсуки, переливая тесто. — Если не я, тогда кексы. Или духовка. Тебе настолько нравятся прямоугольные предметы? Или, может, силиконовая прихватка? — осведомилась Кьёка, услужливо открыв дверцу духовки. — Ой, заткнись, а, — рявкнул Бакугоу, подумав про себя, что Джиро при желании и сама сойдёт за прямоугольный предмет. В плоскости. И какого чёрта у него вообще на неё встал? Впрочем, это был риторический вопрос: Катсуки было семнадцать, и он бы напрягся, если бы у него не вставал на что попало. Катсуки хлопнул дверцей, проверил температуру и только потом осознал, что ни разу за время перепалки не собрался убить ядовитую девку. Хмыкнул, переваривая этот диалог, и занялся следующей порцией. Десять минут прошли в молчании — Джиро последовала совету. Но, пока Бакугоу занимался выпечкой и пытался на неё не смотреть, она скрыть своего взгляда даже не старалась. Это бесило. И немножко — интриговало. Стояк так и не отпустил. — Что, нравится? — поддел Бакугоу, перехватив очередной взгляд в свою сторону и очень надеясь, что это его шанс расколоть собеседницу. Кьёка медленно хлопнула глазами. — Я полагала, у тебя больше, — флегматично сообщила она. И отвернулась. — Ты охренела, костлявая?! — лопатка вылетела из миски, разбрызгала тесто по столешнице, загремела о кафель. — Не оскорбляйся ты так, это же просто наблюдение. У тебя совершенно нормальный размер. Стандартный, если верить той статистике, которую публикуют в интернете. Бакугоу было интересно, как она вообще набрела на эту статистику, если выглядела так, как будто всем своим существованием секс отрицала. Ещё ему было интересно, сколько лет дают за убийство в состоянии аффекта — вот эта бы статистика очень пригодилась. — А не пошла бы ты в жопу со своей статистикой? — в сердцах предложил он. — Не кипишуй, Бакугоу. Я просто читала, что негативные эмоции способны снизить либидо. Отвлечь, другими словами. Но ты как-то не очень отвлекаешься. Тебе, может, унижения тоже по вкусу? — Я не понял, ты бессмертная? — рыкнул Катсуки. — А ты извращенец? — приподняв бровь, вернула Кьёка. Катсуки застопорился. «Блядь. Походу — да». — Отъебись, — мрачно кинул он Джиро. — Тебе бы этого хотелось? Я думаю, в твоём случае поможет мастурбация. «Ну вот мне только дрочить при тебе не хватало». — Гениальная дедукция. Ты отвернёшься или мне прям так? — Мы не в таких отношениях. — В каких мы должны быть отношениях, чтобы ты заткнулась уже? — Ладно, Бакугоу, молчу. Но это ведь проблематично. «Нет, что ты, это мелочь, мне очень комфортно», — мысленно съязвил Катсуки. Впрочем, оказалось, что Кьёка вовсе не о нём переживала. — Ещё четыре кекса печь. Без тебя я всё перепутаю и испорчу. От Айзавы влетит по самые… уши. И ребята будут недовольны. Джиро скуксилась, прикусила губу задумчиво. Простое, но гениальное решение пришло к Бакугоу стремительно: ему настолько осточертел этот диалог, что избавиться от первопричины было бы самым разумным. — Тогда помогай. — Как? — Джиро удивилась впервые за весь разговор, но Бакугоу схватил её за руку, и удивление пропало с её лица. Кьёка, быстро сообразив, что к чему, скривилась, недовольно поджала губы, но позволила Катсуки протолкнуть её кисть под свободную резинку штанов. Она могла бы сказать гадость или отшить как-нибудь особенно беспощадно. Но ничего такого не произошло — вместо слов у неё было брезгливое выражение на лице. Но то, что она молчала, само по себе сошло бы за благословение. Бакугоу не был особо чувствительным. И ему в любом случае не стало дела до презрительного выражения её глаз, как только ладонь её с крепко сжавшимися пальцами прошлась по всей длине его члена. Джиро не была особо опытной в том, что делала, поэтому Бакугоу пришлось ей помогать, направляя своей рукой, но и особо нежной не была — не тряслась над каждым движением и наравне со спокойным равнодушием в ней читалось полное отсутствие заботы и страха сделать ему неудобно или больно. Её размашистые, крепкие движения без намёка на желание или интерес и это осуждающе-брезгливое выражение в глазах окончательно утвердили Бакугоу в мысли, что он редкостный извращенец и ужасный мазохист. Он откинулся на кухонную стойку, скребнув поясницей по высокой столешнице, и сделал шаг к Джиро — плечо её рабочей руки упёрлось ему в грудную клетку. Бакугоу запрокинул голову, слегка проехавшись подбородком по её скуле, и поменял положении своей ладони, сжимающей тонкие, но крепкие девичьи пальцы. Во рту пересохло — Катсуки облизал губы. И тут же поймал бесстрастный взгляд. — Руку убери, — велела Джиро, и этого Бакугоу никак не ожидал. Он помедлил. — Я поняла уже, справлюсь тут, — пояснила она и только ускорила темп, усилила нажатие, когда он ослабил хватку. Свободной рукой Кьёка вцепилась ему в плечо, наверное, чтобы держать баланс. Так он решил, и охнул, ощутив впившиеся в кожу над ключицей ноготки. Не спросив разрешения, Катсуки коснулся её гладких волос, положил руку на затылок — почти что опасно с его-то причудой. Джиро напряглась немного и двинула кистью так грубо и резко, что ясно было — в отместку и предупреждение. Катсуки усмехнулся. В такой обстановке ему хватило пары минут — кончил он раньше, чем прозвенел таймер. В последнюю секунду он резким движением откинул её руку, самовольно забрался ей под фартук и короткую юбку и прижался к узким бёдрам, затянутым в лайкру. Удовольствие разошлось по всему телу лёгкостью. — Бакугоу, — очень осуждающе прорычала Джиро, толкнула его в грудь и схватила салфетку со столешницы. Недовольно стёрла сперму со своих чёрных колготок — осталось укоряющее бледное пятно. Бакугоу улыбнулся, полностью довольный беспорядком и пятью неаккуратными лунками, отпечатавшимися над ключицей. Звякнула духовка. — Ещё четыре кекса, Змеючка, — едва шевеля языком, припомнил Бакугоу, наблюдая за тем, как Джиро чистит одежду. Когда она глянула на него, он мог поклясться, что разглядел гнев на её апатичном лице. Но Кьёка быстро вернула себе самообладание. — Сперва руки помою, — равнодушно ответила она и сунула ладони под струю воды. Катсуки последовал её примеру. Его внезапное открытие, что иногда диалоги с язвительной Кьёкой могут быть довольно приятными и не такими уж бесчувственными, пожалуй, стоило десяти испечённых кексов.