Рок и Паруса

Сцена 1. День Рождения Хэла Гейтса.  — Какие люди в нашем склепе! — Хэл распахнул дверь и широким жестом перетащил Джеймса через порог, крепко обняв. На Гейтсе была расстегнутая красная рубашка, а круглое лицо уже раскраснелось от выпивки и танцев. В квартире грохотала музыка, что-то из тяжелого металла, щедро сдобренное гитарными рифами. В глубине слышался звон посуды и голоса.  — С днем рождения, старый ворчун, — улыбнулся Джеймс, осторожно отряхивая пальто и стаскивая его.  — Ты не остался на Рождество у Гамильтонов? — Хэл вдруг стал серьезен, и Джеймс понял, что друг далеко не так пьян, как кажется.  — Остался. Я принес тебе подарок, — Джеймс вытащил подарочную пластинку Чака Берри из коллекционной серии.  — О… — Хэл тут же переключился на подарок. — Спасибо, Джеймс. Где ты только их достаешь?  — На еБей, — фыркнул Флинт в усы.  — Где? — Гейтс оторвался от рассматривания пластинки.  — Забудь, — махнул рукой Флинт. — Главное, что этого Чака у тебя точно нет.  — Твоя способность помнить наперечет мою музыкальную коллекцию и не помнить как зовут моих племянниц меня убивает, — беззлобно хмыкнул Хэл. — Вообще-то мы тебя не ждали.  — Я знаю.  — Но я рад что ты пришел, — Хэл хлопнул его по плечу и проводил в большую гостиную. — Народ, тут Флинт пришел.  — Вау! — раздалось из какого-то угла. Джеймс невозмутимо кивнул, оглядываясь. Квартира Гейтса всегда представляла собой странное смешение стилей. Словно сам Хэл хотел одновременно для всех казаться своим. Два широких и удобных дивана вокруг низкого журнального столика по середине. Гарнитур из трех кресел в одном углу. Сложная эксклюзивная конструкция шкафа у другой стены и конечно же иконостас с гитарами у которого уже тусовались де Грут и Док Хоуэлл. По обе стороны шкафа стояли мощные колонки, Джеймс наконец опознал Motorhead и их знаменитую «Асе of Spades».  — Балуешь народ классикой? — он улыбнулся Хэлу.  — Ну есть чутка, — согласился гитарист. В квартире оказалось не так многолюдно как Флинт ожидал. На заре группы на день рождения Гейтса собиралась какая-то безумная толпа совершенно незнакомых Джеймсу людей, но сейчас было почти камерно. Не больше двадцати человек, и в основном длинноногие девки, падкие на деньги и мрачный типаж рокера.  — Виски? — Гейтс сделал приглашающий жест к бару.  — Нет. Если есть минералка, то ее, — вежливо отказался Джеймс, вызвав на лице у Гейтса замешательство.  — Миссис Гамильтон тебя что, закодировала?  — Нет. Я сам решил завязать. Более того… я хотел бы обсудить наше будущее турне с группой, если это не испортит твой праздник.  — Да ты что? Джеймс, ты сейчас серьезно? Потому что если это такая шутка, то она ни хера не смешная, — Хэл погрозил ему пальцем.  — Я предельно серьезно, — кивнул Джеймс. — Я обещал Томасу и Миранде два концерта в Нью-Йорке. У нас уже даже есть кое-какие согласования.  — Обосраться! — Хэл, — Джеймс поморщился.  — Да ну тебя! Вот эта новость покруче Чака Берри! — Гейтс возбужденно приосанился. — Обязательно обсудим. Только дождемся Билли. Они с Абигейль опаздывают.  — С Абигейль? — Флинт нахмурился, имя было смутно знакомым.  — Джеймс, ты совсем пропал, да? — с притворным сочувствием поинтересовался Хэл. — Абигейль Эш, дочка вашего лучшего друга Питера. Они с Билли все никак не могут расписаться… А, впрочем, думаю, она сама тебе расскажет. Они с Билли давно собирались с тобой поговорить.  — Со мной? — опешил Флинт. — А я-то тут причем?  — С тобой, с тобой, — кивнул Гейтс. — Вообще конечно с твоими любовничками, но я думаю, что лучше они пусть расскажут тебе. А ты уже сам решай, что стоит слышать мистеру Гамильтону, а что нет.  — Бля… — выдал окончательно растерявшийся Флинт. Настроение из расслабленно-хорошего сразу скатилось куда-то вниз, придавленное тянущим, нехорошим предчувствием. Гейтс, подтолкнул его к диванам, и Джеймс послушно сел. В колонках зазвучала Metallica, к нему тут же подсела роскошная блондинка, благоухая приторно сладкой шанелью, и Флинт почувствовал себя на муторной афтерпати после концерта.  — Не ожидал, что у тебя хватит наглости заявиться как ни в чем ни бывало, — де Грут грузно упал на диван напротив него. Рядом с ним согласно кивнул Док.  — Для запущенного покойника, каким тебя описывал Гейтс, ты выглядишь слишком бодро, — добавил он.  — Да-да… я понимаю, вы недовольны нашими успехами, — Джеймс вздохнул. Признаться, он с трудом мог припомнить, когда бы группа была им довольна.  — Это мягко сказано. Три года, Флинт, — Морис покачал седой кудрявой головой. — Ты вообще охренел.  — Поэтому я здесь, — спокойно ответил Флинт.  — Продемонстрировать нам всю глубину охренения? — хмыкнул Хоуэлл и улыбнулся. Док вообще был самым легким по нраву в их группе, странный задумчивый басист, слишком увлеченный искусствоведением, чтобы обращать внимание на окружающий мир. Впрочем, Джеймс верил в то, что все басисты не от мира сего.  — Нет. Согласовать с вами тур в поддержку альбома.  — Альбом не дописан, — пожал плечами де Грут.  — Но разговор начинать уже можно, — вклинился к ним Гейтс, бросая Дежймсу на колени приятно холодную бутылку минералки.  — Минералка? — Морис приподнял бровь. — Что, печень наконец отвалилась?  — Совесть проснулась, — срезал Хэл. — Морис кончай, а то он нам еще три года застоя устроит. Де Грут мрачно посмотрел на Гейтса, но беседу прервал дверной звонок.  — О! Надеюсь это Билли, — Хэл поспешил открывать. Джеймс проводил его задумчивым взглядом.  — Что за хуйня тут твориться? — недоуменно поинтересовался он у своих музыкантов.  — Тебе стоило почаще вылезать из запоя, знал бы больше, — хмыкнул де Грут. Флинт поморщился.  — Билли тебе расскажет, — согласно кивнул Док. — Может у тебя найдется хороший юрист.  — Юрист? — опешил Джеймс.  — Да. Хэл ввел в гостиную гостей. Билли кажется стал еще выше и шире в плечах, а миниатюрную Абигейль Джеймс едва узнал. Из нескладного подростка, каким он ее помнил, она превратилась в красивую молодую девушку.  — Мистер Флинт! — Абигейль улыбнулась ему с заметным облегчением. — Как хорошо, что вы здесь.  — Здравствуй, Абигейль, — Джеймс поднялся ей навстречу, заодно взглядом прогоняя блондинку. Та обижено надула пухлые губы, но удалилась.  — Джеймс нас хочет побаловать концертами, — Морис ухмыльнулся Билли. Тот вздрогнул и кивнул. — Поэтому, давай сначала о группе, а потом о вас.  — Хорошо, — кивнула Абигейль, погладила Билли по руке, подталкивая к дивану. — Я принесу еды.  — Давай, выкладывай, — Морис подался вперед, роняя Билли рядом с собой на диван.  — По моим прикидкам, я на следующей неделе закончу запись, — Джеймс откинулся на спинку дивана и свел перед собой кончики пальцев. — Джоджи на сведение нужно недели полторы. После чего альбом можно будет запускать в производство, давать рекламу и интервью. Эскиз обложки как я помню есть?  — Да, если ты не собираешься снова перестраивать всю концепцию, — пожал плечами Гейтс.  — Нет, хватит, — Джеймс вздохнул. — Таким образом в июле у нас будет релиз. Может даже в июне, если поднажать.  — Радио? — уточнил де Грут.  — Я договорюсь, — Джеймс качнул головой. — Где Дюфрейн кстати? Он осекся, увидев, как вытянулись лица музыкантов и какими многообещающими взглядами они обменялись.  — Джеймс, — мягко начал Хэл, подсаживаясь. — Я же тебе уже говорил. Дюфрейн уволился. Год назад. Он попытался выдернуть тебя из запоя, ты дал ему в глаз и велел валить нахуй. Мы с тобой даже пытались его вернуть. Но он нас послал. Обоих.  — Блядь, — Джеймс вздохнул. — Значит нам нужен новый менеджер.  — Но с нами никто не хочет работать. Так что-либо это будет зеленый новичок, либо… — Морис развел руками.  — Хорошо. Значит я с этим сам разберусь, — раздраженно ответил Флинт.  — Джеймс, ты не Шива многорукий, — покачал головой Гейтс. — Ты не можешь заниматься и альбомом, и туром, и музыкой. Джеймс яростно сверкнул глазами, но с отвращением согласился с Хэлом. Договариваться с площадками он ненавидел.  — Тогда что ты предлагаешь? — ехидно спросил Флинт.  — Ну… я могу попробовать, — Гейтс тяжело вздохнул. Он был сторонником теории что каждый должен заниматься своим делом. И на этой почве они с Джеймсом ругались даже чаще, чем по поводу аранжировок.  — Я могу вам помочь, мистер Гейтс, — Абигейль появилась совершенно незаметно. Она невозмутимо поставила между ними на стол тарелку с разнообразными канапе.  — Ладно, — Джеймс вздохнул. — Я попрошу Миранду мне помочь еще немного и дам объявление в агентство. Абигейль вопросительно посмотрела на него.  — Я думаю Миранда будет благодарна за твою помощь, если ты действительно хочешь заниматься этим… — Флинт с трудом проглотил слово дерьмо, но оно повисло в воздухе.  — Какие города? Какие даты? — уточнил Док, меланхолично потягивая пиво.  — Я думаю север США. Нет смысла ехать далеко. И не раньше сентября, — прикинул Флинт. — Чикаго, Бостон, Детройт… Что там еще есть?  — Лос-Анджелес, — мечтательно протянул Док.  — Майами, Хьюстон, — дополнил Гейтс.  — Это, мать вашу, север? — выразил свое удивление Джеймс.  — Это города в которых нас хорошо принимают и куда точно надо ехать, — убежденно возразил Гейтс.  — Я думал дать примерно десять концерт…  — Это даже не разговор! — фыркнул де Грут. — Мы в такой жопе, что без полноценного тура нам вообще никак. Так что не мечтай, либо едем с полной загрузкой по два-три концерта в неделю, либо можно даже не начинать.  — Блядь, — выругался Джеймс оценив объем работы.  — Я согласен с Морисом, — тихо заметил Хэл. — Джеймс, короткий тур хорош, когда ты регулярно выступаешь.  — Ладно. Я понял, — Джеймс потер лицо руками. — Тогда это тем более сентябрь и далее. Все согласны? Док вздохнул, но получил пинок от Мориса и промолчал.  — Билли? — уточнил Гейтс у молчавшего весь разговор барабанщика. Но тот лишь рассеяно пожал плечами.  — Мне все равно как будет с турне, — Билли встряхнул головой и посмотрел прямо на Флинта. По нервно сжатым кулакам ударника, Джеймс понял, что пока Боунс не решит свою проблему, ему вообще дела до группы не будет.  — Хорошо. Что там у вас? — Джеймс постарался, чтобы его голос звучал хотя бы не раздраженно.  — Мистер Флинт, — Абигейль грациозно села рядом с Билли положив ему руку на колено и чуть сжав. И Боунс закрыл открывшийся было рот. — Я прошу вас помочь нам с Билли. Мой отец категорически против нашей свадьбы… И это начало приобретать опасный характер.  — В смысле? — Джеймс нахмурился. Абигейль побледнела, но взгляд у нее был очень твердый и решительный.  — Мы пытались пожениться год назад, — глухо проговорил Билли. — Организовали церемонию, собрали гостей. Все было очень красиво… Правда отец Абигейль был против, но мы вроде как договорились…  — А потом отец пришел и сорвал церемонию, — Абигейль вздохнула. — Был страшный скандал.  — Через несколько месяцев мы с Аби решили повторить. Пригласили только своих… но церемонию отменили по внешним обстоятельствам, — Билли криво улыбнулся. — Попросили нас перенести ее пару месяцев.  — Я случайно узнала, что это отец договорился с служащими мэрии, — Абигейль поморщилась.  — Тогда мы воспользовались тем, что у меня не было работы и рванули в Лас-Вегас, — Билли нахмурился и замолчал.  — Во время церемонии Билли арестовали, — тихо продолжила Абигейль. — Полиция по доносу нашла у него в вещах наркоту.  — Скандал мы замяли, — влез в разговор Гейтс. — И даже вроде доказали, что это было подброшено, но Билли теперь нельзя в Неваду.  — Охренеть, — опешил Джеймс, переводя взгляд с Билли на Абигейль.  — Я пыталась поговорить с отцом, — девушка горько вздохнула. — Последний раз мы с ним разругались настолько, что папа запустил в стену мамину любимую вазу. Я не понимаю почему он настолько против Билли. Может быть вы сможете с ним поговорить? Я боюсь, что в следующий раз отец придумает что-то такое, с чем мы не сможем справиться. Билли бросил короткий взгляд на свою невесту и крепко сжал ее ладонь. Джеймс словно заново увидел их обоих, но уже как единое целое. Наверное, если бы Питер не был ослеплен отцовской ревностью, он бы тоже понял, что его девочка давно уже выросла и стала очень похожа на мать. Миссис Эш тоже была всегда спокойна и неумолима в своем выборе и в своих решениях, пока ее не победила тяжелая болезнь.  — Абигейль, ты уверенна что это Питер дурит? Он ведь в тебе души не чаял, — Джеймс вздохнул.  — К сожалению, — она опустила глаза. — Я нашла в его почте переписку с теми людьми, которые оклеветали Билли. Для полиции этого было мало, но для меня…  — Мне очень жаль, — искренне посочувствовал Флинт. После смерти Авроры Эш ее муж и дочь очень сплотились. Питер сосредоточил все свое внимание на дочери, напоминавшей ему любимую женщину. Видимо слишком сильно напоминавшей. — А где твой отец сейчас?  — Живет на своей работе, — Абигейль фыркнула. — Мы мало общаемся последние два года. Я сильно его разочаровала… и он меня тоже.  — Я уверен, что вы помиритесь и все будет хорошо, — поспешил заверить ее Джеймс.  — Знаете… — Абигейль посмотрела ему в глаза и Джеймс внутренне похолодел. Слишком взрослым был этот взгляд на нежном личике. — Я боюсь, что вы слишком давно не общались с моим отцом, мистер Флинт. Вас может… удивить разговор с ним.  — Что ты имеешь ввиду? — Джеймс нахмурился.  — Извините, это всего лишь слухи… — она вдруг прикусила губу и отвела взгляд. — Но мне кажется, что у отца на работе какие-то серьезные неприятности… и я не думаю, что он рассказал о них мистеру Гамильтону. Джеймс вдруг почувствовал, как под ногами разламывается пол. В горле застряла ругань, слишком грязная для того чтобы ее произносить перед Абигейль.  — Абигейль…  — Чтобы расстроить мою свадьбу, мой отец обвинил моего любимого человека в наркоторговле. Вы правда думаете, что у меня есть иллюзии насчет того, что бывшие бизнес-партнеры будут более ценны для моего отца?  — Святые грешники! — Джеймс вскочил, вдруг кристально четко осознав, о чем говорит Абигейль.  — Мистер Флинт! — она тоже вскочила, схватив его за руку. — Пожалуйста, не забудьте о моей просьбе.  — Да. Хорошо. Да. Хэл, мне надо… — Флинт встряхнул головой.  — Да-да. Давай. Если ты всрешь тур, Джеймс, я разобью тебе лицо, — добродушно улыбнулся ему Хэл. — Но свадьба Билли и Абигейль — это важно. Так что постарайся. Джеймс показал ему короткий оскал и помчался к выходу, не обращая внимания как напряженно смотрит ему вслед его группа. Сцена 2. Угроза благополучию. Пока такси мчалось по широким хайвеям Лонг-Айленда, Джеймс успел немного успокоиться. По крайней мере собственная спешка теперь казалась ему глупой. Глядя на мелькающие за окнами виллы и особняки, Флинт планомерно раскладывал полученную информацию, пытаясь припомнить какие-то подробности, сигналы, знаки, которые намекнули бы, что обвинения Абигейль не пустой звук. Но на память ничего не приходило. Питер Эш был близким приятелем Томаса. Джеймс даже помнил, что какое-то время ревновал к нему, пока не познакомился с Авророй, женой Питера и их маленькой дочкой. Талантливый экономист, неунывающий оптимист и просто хороший человек, Питер стал именно тем, кто помог им на тяжелом перепутье. Пожалуй, если бы не его деятельная уверенность, им с Томасом не хватило бы сил и знаний раскрутить «GMTH», а вместе с ним и «Черные Паруса». Нет, Джеймс не собирался даже мысленно преувеличивать заслуги Питера, но и преуменьшать их было бы глупо. Потом правда они не сошлись во взглядах на развитие студии. Питер настаивал, что необходимо расширятся и захватывать новые рынки. А для Джеймса и Томаса важнее оставалась камерная домашняя атмосфера небольшой студии. В итоге Питер уволился, объяснив это тем, что ему надо кормить семью, а низкорентабельный не развивающийся бизнес на это не способен. Томас выкупил его долю и подарил ее Джеймсу. На несколько лет Питер исчез с горизонта Джеймса, но потом взаимную обиду победила дружба. А когда случилась авария, Питер вообще оказался единственным полезным человеком, который не бросил Миранду одну и помогал всем чем мог, по сути руководя всеми делами Гамильтонов. Джеймс хорошо помнил, как Питер улыбался и говорил, что, если бы с ним случилась такая беда — они непременно поступили бы так же. Потому что друзья именно так и поступают.  — С вас пятьдесят, — прервал его мысли таксист. Джеймс мысленно обругал человеческую жадность, но расплатился и поспешил к дому. Мягкий свет фонариков на подъездной дорожке почему-то действовал на него умиротворяюще.  — Джеймс? Миранда стояла на крыльце и курила. Сигарета медленно тлела в ее тонких пальцах.  — Я вернулся, — он улыбнулся ей. — Тебе не стоит стоять на морозе в одной шали.  — Мне тепло, — ответила она на его улыбку. — Ты рано. Что-то пошло не так?  — Примерно все, — повинился Джеймс, скрывая улыбку.  — Джеймс! — как и ожидалось ахнула женщина. — Что ты опять натворил?  — Пойдем, — он разом посерьезнел и обнял ее за талию. — Я привез новости. И… мне надо с тобой поговорить.  — Хорошо, — она покачала головой, но выкинула недокуренную сигарету в пепельницу. В холле Джеймс разделся, пока Миранда устраивалась в гостиной. Потом нашел Томаса и попросил его спуститься. Тот раздраженно кивнул, чем несколько удивил Джеймса, но он предпочел не лезть с неуместными наблюдениями.  — У вас что-то случилось, Миранда? — осторожно спросил он, устраиваясь в кресле.  — С чего ты взял? — она улыбнулась, но в изгибе губ проскользнул холод.  — Показалось.  — Не обращай внимания, милый, — хмыкнула она. — Так… ерунда. Что ты хотел? Джеймс снова посмотрел на лестницу, и вздохнул.  — Я хотел попросить тебя помочь с туром и группой. Оказывается я разогнал всех менеджеров и с нами никто не работает, — Флинт поморщился.  — Оу.  — А группа хочет большое полноценное турне. Два-три концерта в неделю и все это дерьмо. Да еще и релиз альбома, и планы Томаса…  — Тебе стоит его послать, — коротко заметила Миранда. Джеймс осуждающе на нее посмотрел, и она покачала головой.  — Миранда, — он свел руки перед собой, разглядывая кончики пальцев. — Мне интересно предложение Томаса. Правда. Дай нам попробовать. В конце концов все чем мы рискуем — это деньги.  — Хорошо, — Миранад вздохнула. — Мне это не нравиться, но ты взрослый мальчик. Главное не пей снова.  — Не буду, — серьезно кивнул Флинт. — Поможешь с туром?  — Помогу. Твое будущее меня заботить больше, чем планы Томаса.  — Это наше будущее, — поправил ее Джеймс.  — Да. Хорошо, наше, — кивнула она.  — Какая идиллия, — несколько ехидно умилился Томас, вкатываясь в гостиную. — Джеймс, как ты рано вернулся. Что-то случилось?  — Да, — Джеймс кивнул и глубоко вздохнул. — Случилось. И мне надо вам об этом рассказать и с вами посоветоваться. Миранда приподняла бровь, но села ровнее. Томас просто внимательно посмотрел. Но Джеймс чувствовал, что его семья готова серьезно отнестись к его словам.  — На празднике у Хэла были Билли, мой ударник, и его невеста, знакомая вам Абигейль Эш, — начал Джеймс.  — Малышка Абигейль выходит замуж и не позвала нас на свадьбу? — удивилась Миранда.  — Мне казалось они уже поженились… я отказался от приглашения где-то в прошлом году, — нахмурился Томас.  — Томас!  — Потом, — поморщился он.  — Действительно, — кивнул Джеймс, подавив желание удивленно посмотреть на них. — Свадьба не состоялась. По рассказу девочки, Питер сорвал церемонию со скандалом.  — На него это не похоже… — Миранда прикусила губу.  — Не знаю, — Джеймс дернул плечом. — После этого они попытались зарегистрироваться еще раз, но мэрия им отказала.  — Мэрия не может отказать в регистрации двум совершеннолетним людям, — уточнил Томас.  — Я не вдавался в подробности, — ответил Джеймс. — Но Абигейль опять обвинила отца. Дальше по их рассказу они улетели пожениться в Лас-Вегас. Там им церемонию сорвала полиция. Билли подкинули наркоту и упекли в тюрьму. Оба Гамильтона потрясенно уставились на Джеймса.  — Да-да, я все это пропустил. В общем Хэл разобрался, помог Билли, как-то они его отмазали от всего этого. Доказали подлог. Абигейль говорит, что нашла у отца в почте переписку в которой он договаривался об этом подлоге. Она просила меня как-то повлиять на Питера, чтобы он перестал им мешать и не пытался посадить моего барабанщика, — Джеймс вздохнул.  — Я просто отказываюсь верить в то что слышу, — пробормотал Томас. — Джеймс, ты трезв?  — Как стеклышко, — возмущенно фыркнул Джеймс. — Томас, это еще не все.  — Да? Ну давай… добивай, — Томас странно-отстраненно посмотрел на Джеймса.  — Абигейль сказала, что в последнее время у Питера проблемы на работе.  — И что? — Томас поднял брови.  — Томас, — Джеймс прикусил губу. — Ты помнишь кем работает Питер Эш?  — Конечно помню, — фыркнул Томас. — У меня паралич, а не маразм.  — Томас, судя по намекам Абигейль, у твоего бизнеса серьезные проблемы, о которых Питер тебе не докладывает. И непонятно как давно он это делает, — тихо закончил Джеймс. Томас снова удивленно посмотрел, но постепенно его взгляд словно ушел в себя, лицо стало задумчивым и серьезным.  — Питер ничего нам не рассказывал, — задумчиво проговорила Миранда. — Он заезжал периодически, особенно когда было… совсем трудно. Правда в последнее время даже не звонит. Но о делах компании он не говорил ни разу.  — Зато постоянно повторял, что нам не о чем беспокоиться, — подтвердил Томас. — Джеймс, ты уверен в том, что говоришь? Это довольно серьезные обвинения.  — Абигейль не была похожа на человека, который склонен врать. И ей этот рассказ тоже дался нелегко, — ответил Джеймс.  — Вот как… — Томас прикусил губу. — Миранда, принеси пожалуйста мою записную книжку и телефон. Мне надо подумать. Он развернул кресло, продолжая сосредоточенно размышлять. Миранда молча поднялась и ушла вглубь дома. Джеймс проводил ее растерянным взглядом.  — Что ты собираешься делать? — тихо спросил он у Томаса.  — Несколько звонков, — рассеяно отозвался тот. — Если твои новости правда, то нам придется отложить проект «Сильвер». Я хочу позвонить в банк, проверить состояние своих счетов. И еще паре человек. Возможно придется звонить адвокату. И теперь в любом случае надо ехать в офис. Какие бы проблемы ни были у Питера, нам следует о них узнать и помочь ему их разрешить.  — Абигейль говорила, что мы можем не обрадоваться тому что найдем, — осторожно заметил Джеймс.  — Да… — кивнул Томас. — Знаешь, чем хороша бухгалтерия, Джеймс?  — Чем?  — В ней можно найти ответы на все вопросы…  — Твоя книжка и твой телефон, — Миранда вручила мужу требуемое. — Пойдем, Джеймс. Она поймала Флинта под локоть и потянула за собой.  — Но… — возмутился было Флинт, но Миранда лишь покачала головой. И что-то неуловимое в ее лице заставило его подчиниться.  — Мы будем мешать. Джеймс вздохнул и позволил себя увести. В конце концов, Миранда тоже заслужила внимания и награды за готовность взяться за тур. А еще стоило ее предупредить об Абигейль. Сцена 3. Телефонные разговоры. Томас прислушался к удаляющимся голосам и болезненно вздохнул. Теперь, когда никто не видел, можно было скорчить лицо, потереть больную поясницу и не пытаться выглядеть здоровым и счастливым. Сумбурный рассказ Джеймса оседал в памяти хлопьями грязи. Верить в нее отчаянно не хотелось, ведь Джеймс никогда не любил Питера, но и игнорировать рассказ было глупо. Джеймс всегда слишком высоко ценил его. Просто так он не стал бы это говорить, а значит он верит в свои слова. Томас ласково погладил корешок записной книги. Не прозвучавшее обвинение в адрес Питера Эша медленно кружилось в воздухе. Он прикрыл глаза, восстанавливая образ друга. Высокий, крепкий и активный, Питер появился в его жизни в минуту самого важного выбора и помог определить собственный путь. Помог понять, что Томас вправе сам решать за себя, не оглядываясь на отца и семейные обязанности. Их с Питером дружба и братство, родившиеся в тенистых аллеях парка Нью-Хейвен Грин, прошли через жизненные бури и противостояние с Альфардом Гамильтоном. И исчезли. Томас с удивлением поймал себя на мысли, что весь последний год ни разу не звонил Питеру. Когда же их дружба успела дать трещину? Он неторопливо покрутил в руках телефон, ловя блики его черными боками. В памяти медленно выстраивались события прошлого. Солнечное осеннее утро и старинное здание кампуса Йельского университета, которому предстояло стать первым настоящим домом Томаса. Группки студентов весело болтающих друг с другом, спешащих по своим делам, радостных и живых. Строгая мадам Макслоф в синем деловом костюме со списками поступающих и ключами от комнат. Как же Томас ее боялся весь первый курс, а потом они случайно застряли вместе в лифте и это стало началом хорошей дружбы. Несколько лет назад мадам умерла, но до этого созвониться на праздники и обменяться поздравлениями было обязательной традицией. Ноябрьский вечер семьдесят пятого года. Тайное студенческое общество, в которое на втором курсе посвятили Томаса, как выдающегося представителя студенчества за особые успехи в учебе. Мрачная комната, задрапированная плотными портьерами и пафосно обряженный в судейскую пурпурную мантию Питер Эш, который проводил его ритуал посвящения, и последующую пьянку, после которой они почему-то проснулись вместе в кладовке для швабр. Через три года Томас сам вырядившись в эту пыльную мантию принимал посвящение у выдающихся йельских студентов, передавая им эстафету. Череда небольших уютных баров, которые они исследовали кажется на протяжении всего совместного обучения. Разнообразные тематические выставки и богемные тусовки. Бесконечные разговоры о будущем, о политике, об экономике. Знакомство, благодаря все тому же Питеру, с дирижером Йельского оркестра, навсегда изменившее представление Томаса о собственных желаниях и возможностях. Сумбурная и внезапная встреча с женой Питера, Авророй и их маленькой дочерью. Томас до сих пор вспоминал свой шок от этого события. Аврора пришла встретить мужа с поезда и на перроне они столкнулись. Питер в Йельсе никогда не стеснялся заигрывать с девушками, и никто из его друзей не знал, что у него есть жена, которую он искренне любит. Кажется, Томас первым удостоился чести познакомиться с ней. Потом Питер окончил Йель и Томас отрекомендовал его отцу, как перспективного экономиста. Когда Эша взяли в «Гамильтон Инкорпорейтед» тот прыгал до потолка от радости и закатил настоящую «йельскую» вечеринку. Правда на этот раз они обошлись без кладовки и швабр. Но именно в тот судьбоносный вечер Питер убедил Томаса поступать в Джульярд и продолжать музыкальное образование. Скандал дома разразился страшный. Отец и слышать не хотел о желании сына стать композитором. Компромиссное решение для них нашел все тот же Питер, ловко убедив Альфарда поступиться. В результате Томас согласился обучаться в качестве вольного слушателя, совмещая это с работой в компании отца. И жениться на дочери бизнес-партнера Альфарда — Миранде Барлоу. Со своей женой Томас познакомился уже на пышной церемонии, устроенной родителями и неожиданно глубоко очаровался Мирандой. Редкая удача подарила ему в ее лице верного и умного друга, за которого Томас почти каждый день благодарил бога. Миранда тоже хотела поступать в Джульяр. Кажется, Питер даже ревновал к тому вниманию, которое Томас уделял молодой жене. А потом Миранда познакомила их с Джеймсом. Томас отвлекся от собственных воспоминаний и посмотрел на темнеющее окно. Джеймс стал новым откровением в жизни Томаса. Новым дыханием. Темной стороной луны, если так можно сказать. Пожалуй, Питер действительно ревновал старую дружбу, пытался остаться с Томасом на одном уровне. Даже помог начать собственный музыкальный бизнес, который и стал поворотной точкой. Томас тяжело вздохнул. Вспоминать старую ссору не хотелось. Питер не был сыном богатых родителей. Пожалуй, он был одним из тех, про кого говорят — американская мечта. Питер поступил в Йель возрасте двадцати трех лет, выиграв с третьей попытки престижный грант на обучение. Целеустремленный, харизматичный и обаятельный, он всегда искал способы получше устроится и разбогатеть. Томас не одобрял его тягу к финансовой независимости, но полагал, что, будучи представителем золотой молодежи, просто не совсем понимает заложенные в Питере потребности. Когда «GMTH» начала приносить прибыли, Питер горячо настаивал на том, что нужно все вложить в развитие. Открыть филиалы в Лос-Анджелесе и Майами. Попробовать получить контракт с «Sony Music» и Голливудом. Томас воспротивился, пытаясь донести до друга, что погоня за прибылями уничтожит ту удивительную атмосферу творчества, которая тогда была в студии. Питер стоял на своем. Они почти подрались. Сошли на том, что Томас выкупил долю Питера за двойную цену и на этом их бизнес-партнерство и дружба прервались. О ссоре Томас никому из близких говорить не стал. Примерно в то же время Авроре поставили страшный диагноз, и Томас списал вспыльчивое отчаяние друга, на тяжелую семейную ситуацию. Как бы то ни было, они с Питером почти не общались, изредка встречаясь в кабинете отца, отношения с которым портились на глазах. Но Томас был молод и все это казалось ему временными трудностями. А потом случилась злосчастная авария, перечеркнувшая собою все. Спина снова натужно заныла, словно отзываясь на воспоминания. Томас очень смутно помнил саму аварию. Вот веселый и полный алкоголя вечер до нее он помнил. Помнил, как Миранда настояла, что поедет впереди, чтобы они с Джеймсом не устроили разврат прямо на трассе. Помнил, как весело смеялся Джеймс, встряхивая лохматой головой. А потом только визг и скрежет, короткую вспышку и удар. Один бесконечный долгий удар и боль, которая так и не оставила его. Тогда в больнице, Питер казался ангелом прошлого вернувшимся в самый отчаянный момент. Другом, на которого можно опереться в любой ситуации. Но недавние слова Джеймса невольно наполняли эту историю другим смыслом. Если Томас мог на секунду допустить, что другом двигали отнюдь не дружеские чувства, то что? Неужели Питер думал, что из-за одной ссоры Томас в нем разочаруется и не доверит компанию? Томас снова вздохнул. Развернул на коленях телефонную книжку и погладил пальцем номер. Пожалуй, спешить не стоило, но время разобраться во всей этой истории пришло. Конечно спина болела, ноги ощущались далекими и бесполезными ватными придатками, а на душе было муторно и тяжело, но Томас чувствовал в себе импульс, который мог помочь двигаться вперед. Он устроился удобнее и набрал номер телефона секретаря Питера. В трубке зазвучали долгие гудки. Томас прикрыл глаза, ловя их неслышное эхо и представляя своего собеседника. Наконец трубку подняли.  — Алло? — прозвучал глубокий, словно валторна, женский голос.  — Добрый вечер, Элизабет. Это Томас Гамильтон, простите что так поздно вас беспокою, — Томас чуть улыбнулся.  — Ох, — женщина взволнованно выдохнула. В трубку проник звук упавших бумаг. — Мистер Гамильтон, какая неожиданность… Я очень рада вас слышать! Чем могу вам помочь.  — Элизабет, пожалуйста скажите, когда у Питера будет время для встречи?  — Он сейчас на встрече в Вашингтоне, — протараторила Элизабет. — Но двадцать девятого должен вернуться и утро у него было свободно.  — Замечательно. Тогда двадцать девятого я его посещу. Как ваши сыновья?  — Шалопаи, — даже в голосе было слышно ее улыбку.  — Не стоит так строго. Рождество ведь, — откликнулся Томас.  — Да, мистер Гамильтон, Рождество. С праздником вас.  — И вас, Элизабет, — Томас повесил трубку. Записная книжка послушно зашелестела страницами дальше. Томас провел ногтем по номеру и начал его набирать. В голове задумчиво проплыла мысль о том, что полностью отходить от дел вероятно было глупо. Питер в Вашингтоне, но зачем? Это крупный деловой проект, или Питер ищет поддержки в сенате? А может быть улетел по личным причинам? Варианты медленно роились в голове, словно красочные кристаллы, сверкая гранями предположений и гипотез.  — Добрый вечер мистер О’Мэлли, это Томас Гамильтон. С Рождеством вас, — продиктовал Томас автоответчику и улыбнулся, когда трубку поспешили снять.  — Томас Гамильтон? Так это не выдумка, что тебя видели в «Rainbow Room at the Rock» рождественским вечером? — Тэди О’Мэлли всегда был громогласным дружелюбным весельчаком, любителем вечеринок и пикантных авантюр. Впрочем, благодаря его помощи, Томас успевал обернуть не одно дело за спиной отца.  — Это чистая правда, Тэди. Прости, что беспокою тебя в столь позднее время… — Томас прикрыл глаза, формулируя мысль. — До меня дошли странные слухи о состоянии моей компании. Ты что-нибудь слышали об этом?  — Слышал ли я? — Тэди неодобрительно фыркнул. — Я устал предупреждать Питера о том, что его решения носят весьма рискованный характер. Он вписывается в опасные авантюры, Томас. Венчурные инвестиции, непроверенные портфели, сомнительные сделки… Нам уже несколько раз приходили соответствующие запросы о ваших транзакциях. Но Питер меня не слушает. Ты знаешь, я люблю рискнуть, но то что творят под прикрытием «Гамильтон Инкорпорейтед» может быть попросту опасно.  — Вот как… А что с моими вкладами?  — С твоими личными? Все в порядке. Лежат себе у нас на счете, копят проценты.  — Питер, как я понимаю, корпоративные вклады не делает?  — И более того, месяц назад раскрыл пару депозитов, которые еще твой отец делал, — подтвердил Тэди.  — Удивительные вещи ты рассказываешь, — покачал головой Томас, чувствуя, как внутри жжет досада и пока еще смутное опасение.  — Ну, я слышал у Эша проблемы. Его дочь связалась с какой-то плохой компанией и что-то там с деньгами было связано, — поделился Тэди. Будучи настоящим ирландцем по крови и духу О’Мэлли считал, что ему должно быть до всего дело. Поэтому за старыми партнерами следил весьма пристально. Можно было не сомневаться, что все светские новости о Питере он уже собрал. А в среде финансистов сплетни всегда были важны. Вовремя пойманный слух мог сильно помочь в сложной сделке.  — Даже так? — Томас нахмурился. Сказанное банкиром не сочеталось со словами Джеймса. Если только Питер не пытался выставить группу Флинта плохой компанией. Впрочем, рокеры никогда не приветствовались подобным обществом.  — Ага. Вот такие истории. А ты что вдруг решил обеспокоится?  — Даже до меня дошли слухи что с «Гамильтон Инкорпорейтед» что-то происходит, — поделился Томас. — Я как раз хотел вложить деньги в новый инвестиционный проект. Но теперь…  — Дорогой? — деловито уточнил Тэди, сразу выдав профессиональную банкирскую тягу к стяжательству.  — Не очень. Но и прибыли сомнительны, — Томас пожал плечами.  — Ну, если вдруг выясниться что-то совсем жуткое про Эша и компанию, твоих личных капиталов хватит на овердрафтовый кредит. Я готов поспособствовать. Все знают, что у тебя безошибочная коммерческая чуйка, — польстил О’Мэлли.  — Буду иметь ввиду твое предложение. Может оно окажется актуальным, — улыбнулся Томас.  — Если хочешь, могу тихо навести для тебя справки по своим каналам.  — Не сейчас. Я хочу сначала сам попробовать разобраться. Тем более если это личное дело Питера, то как друг я просто обязан ему помочь.  — Ценой компании? — усомнился Тэди. Томас на мгновение прикрыл глаза обдумывая эту мысль.  — Это всего лишь деньги, — заключил он. — Спасибо за новости, Тэди. С праздником тебя.  — И тебя тоже! Рад что ты вернулся к делам. Давно пора было, — О’Мэлли положил трубку на рычаг. В динамике мелодично запиликали длинные унылые гудки. Томас чуть поморщился и отключил их. Итак, оставалось решить кому верить. Он положил трубку и записную книжку на столик и подкатился к окну. На небе медленно ползли темные облака, закрывая лунный свет. Не хватало только дождя, чтобы совпасть с пасмурным настроением самого Томаса. Спина вот уже предательски разнылась, обещая новую встречу с обезболивающим. И новую ссору с Мирандой, считающей, что он ест слишком много таблеток. Томас снова вздохнул и вздрогнул, слишком поздно услышав чужие шаги.  — Миранда попросила проверить, как ты тут работаешь, — признался Джеймс немного смутившись, и Томас против воли улыбнулся. С приходом Джеймса внутри сразу стало тепло и тоскливое предчувствие предательства свернулась где-то внутри.  — Больше предаюсь воспоминаниям юности, — Томас развернулся к любовнику. — Двадцать девятого поеду в офис, встречусь с Питером и все станет понятно.  — Я с тобой, — вскинулся Джеймс, и Томас в который раз изумился его подкупающе искренней порывистости.  — Не стоит, Джеймс. Нам будет удобнее говорить с глазу на глаз, — Томас покачал головой.  — Все равно. Посижу в приёмной, — Джеймс упрямо дернул плечом.  — Джеймс… — Томас вздохнул, но по лицу любовника понял, что того не переубедить. Упрямство и упорство Джеймса всегда вызвало у Томаса восхищение. Даже когда не сочеталось с его собственными планами. — Я верю в то, что сказала мне Абигейль, Томас. Потому что я верю своей группе. Им нет смысла мне лгать, особенно в этом, — Джеймс мотнул головой. Отросшая челка упала ему на глаза.  — Я знаю, Джеймс, — согласился Томас, осторожно зарываясь пальцами в густые рыжие волосы, завораживающе контрастирующие с белой кожей. — Но мы не можем обвинять Питера, пока не узнаем причин его поступка.  — Мне кажется, что ты слишком хороший Томас, — Джеймс вздохнул и устроился прямо на полу рядом с креслом, чтобы любовнику было удобнее гладить. — Эш всегда был тем еще засранцем.  — Он наш друг, — возразил Томас. — Я знаю, что вы ревновали друг к другу, Джеймс. Но я не могу просто так отмахнутся от стольких лет дружбы. Джеймс коротко посмотрел на него и промолчал. Хотя Томас отчетливо услышал все несказанное неодобрение.  — Я поеду с тобой, — резюмировал Джеймс и Томас сдался.  — Будешь сидеть в приемной.  — Буду. У Элизабет чудесные домашние печенья в правом ящике.  — О боже. Джеймс!  — Что? — тот ехидно улыбнулся снизу-вверх, и эта улыбка пронзила Томаса в самое сердце.  — Ты несносен, — нежно произнес он, потянув любовника к себе.  — Я стараюсь, — скромно сообщил Джеймс, заставив-таки Томаса рассмеяться. Сцена 4. Президент компании. Офисное здание «Гамильтон Инкорпорейтед» находилось в тихом районе Бруклина. Несмотря на регулярные подначки на тему Уолл-стрит, Гамильтоны оставались верны выбранному еще прадедом месту. Томасу было немного нервно возвращаться в офис, но неизменно вежливый швейцар придержал ему дверь. А невозмутимо-каменное выражение лица Джеймса, толкающего кресло, здорово рассмешило. Многих старых сотрудников Томас узнал, как и они его. По большей части его встречали радостными улыбками и легкой тревогой в глазах. Осматриваясь по сторонам, Томас чувствовал витающее в компании напряжение. За привычными разговорами о личном и о делах, мелькали неуверенные нотки. Словно легкая фальшь в слаженном оркестре. Наконец они поднялись на галерею гордости, как называл ее отец. Это был небольшой коридор, ведущий в кабинет директора компании, на котором были развешаны постеры с историческими фотографиями. В основном здесь были представители семьи Гамильтон. Начиная от Джеймса Гамильтона в 1837 году удачно вложившем деньги в развитие железных дорог и сделавшем на этом со стояние и заканчивая самим Томасом, который пока значился как перспективный руководитель «Гамильтон Инкорпорейтед». Джеймс тоже с интересом рассматривал эту галерею. Он не часто бывал здесь и видимо раньше не обращал внимания на фотографии, считая их частью интерьера.  — Мистер Гамильтон! — Элизабет вскочила им навстречу. Взволнованная, в ярко-красном свитере и с таким же ярким макияжем. — Я очень рада вас видеть. Правда мистер Эш… он…  — Он здесь? — тихо спросил Томас, кивком приветствуя его.  — Да… — женщина нервно вздохнула.  — Тогда, пожалуйста, открой мне дверь, — мягко, но непреклонно попросил Томас, наблюдая как она мнет в руках салфетку. Что ж… видимо Питера не обрадовала назначенная встреча. Томас тяжело вздохнул, кивнул Джеймсу и въехал в открывшуюся дверь.  — Я же просил не беспокоить! — рыкнул, не глядя, Питер. Он стоял возле окна, заложив руки за спину и нервно сжимая в пальцах свежий номер Нью-Йорк Таймс.  — Прости, Питер, — улыбнулся Томас и выкатил кресло на середину комнаты. Джеймс, как они и договаривались, остался за дверью. Кабинет мало изменился со смерти отца. Награды и благодарности на стене, массивная мебель из дерева и стекла. Тяжелые дорогие статуэтки. От Питера здесь появились картины, реплики с знаменитых импрессионистов, и фотографии жены и дочери.  — Томас? — Питер развернулся стремительно и это позволило Томасу увидеть растерянность и почти испуг на его лице. Впрочем, Эш быстро справился со своими эмоциями.  — Здравствуй старый друг. Ты давно не звонил, и я решил сам тебя навестить, — Томас улыбнулся, жестом предлагая Питеру садиться. Тот послушался, не сводя с него удивленного и настороженного взгляда. Бросил газету в стопку к таким же, Томас мельком отметил что развороты чаще открыты на последнем и самом громком событии — меморандуме о взаимопонимании с Мексикой.  — Я удивлен видеть тебя здесь, — Питер покачал головой. — Я думал ты совсем не хочешь показываться людям…  — Это заблуждение, — Томас покачал головой. — Я благодарен тебе за то время, что ты мне дал на лечение. Но продолжать дальше перекладывать на тебя свои обязанности будет безответственно.  — Мне нисколько не трудно, — отмахнулся Питер облегченно улыбаясь. — Чай? Кофе? Или что покрепче за встречу?  — Благодарю. Знаешь, обезболивающие плохо сочетаются с алкоголем, но чай будет весьма кстати, — Томас подкатился к столу, дожидаясь пока Питер отдаст соответствующие распоряжения.  — Ты, наверное, хочешь отчет о работе компании, — Питер откинулся на спинку кресла и почесал лоб — Знаешь, твой визит весьма неожиданный. Мог бы и предупредить.  — Я предупреждал, — безмятежно ответил Томас. — Еще двадцать пятого звонил Элизабет. Она мне сказала, что у тебя свободно утро.  — А что же она мне не сказала! — всплеснул руками Питер.  — Может ты просто не услышал? — улыбнулся ему Гамильтон. — Перелеты, встречи, все это делает нас невнимательными.  — Может, может… — согласился Эш, коротко пробарабанив пальцами по столу.  — Дела компании подождут. Расскажи лучше как ты сам? Как Абигейль? Знаешь, я вдруг проснулся Рождественским утром, и почувствовал себя Скруджем.  — Таким же жадным?  — Нет, — Томас рассмеялся. — Таким же одиноким. Кроме Джеймса и Миранды вокруг меня совсем не осталось людей. А ведь когда-то мы с тобой были близки. Помнишь какие вечеринки мы устраивали в колледже?  — Да… хорошее было время, — улыбнулся Питер. — Простое. Не то что сейчас.  — Что-то случилось?  — Да нет… просто… Абигейль выросла, Томас. А я оказался к этому постыдно не готов, — он искренне вздохнул и Томас тут же проникся сочувствием к другу.  — Я понимаю… — постарался поддержать он друга. — Но разве не проще этому обрадоваться? Я уверен, твоя дочка настоящая красавица и умница.  — Она бросила колледж ради парня! — вспыхнул Питер, сжав руки в кулаки.  — Ох, даже так? — Томас прикусил губу. Разозлившийся Питер покраснел и в его лице проступили жестокие и некрасивые черты.  — Я пытался ее образумить, Томас. Видит бог. Уговаривал. Упрашивал. Приказывал. Но ей все мои слова пустой звук. У нее свои взгляды на жизнь и свое мнение. Питер отчетливо скрипнул челюстью и выдохнул.  — Мне кажется, ты впадаешь в крайности, — заметил Томас. — Абигейль всегда была разумной девочкой, унаследовавшей от вас с Авророй все лучшее. Тебе стоит ей доверять.  — Ты просто не представляешь, что она выбрала!  — Ну почему же… — Томас прикусил губу. — Я отошел от дел, но это не значит, что со мной совсем никто не разговаривает.  — Чертовы сплетники, — Питер поморщится.  — Это не сплетни, Питер. Людям просто небезразлично, что происходит у других.  — Ты поэтому приехал?  — Нет, это просто к слову пришлось. На самом деле… я задумал новый инвестиционный проект и мне нужны на него деньги. Поэтому, можно сказать, я приехал по работе. Как у нас сейчас с возможностями? — улыбнулся Томас.  — Эм… зависит от суммы, Томас, — Питер нахмурился, явно быстро просчитывая в голове варианты. Переход темы его сначала порадовал, но теперь он напрягся еще сильнее и это было заметно.  — Не очень большие, Питер. Это скромный проект. Я думаю уложиться тысяч в двести, — Томас пожал плечами. — Но я хотел бы начать этот проект уже в январе.  — А что за проект? Какие риски? Какие выгоды?  — Хочу вложить деньги в начинающий музыкальный коллектив.  — Ты серьезно?  — Да. «Паруса» же в итоге окупились.  — Слушай, сейчас музыкальная индустрия изменилась…  — Брось, Питер. Я знаю правила игры на рынке шоу-бизнеса.  — Что ты раскрутишь на двести тысяч?  — На двести тысяч я запишу сносный альбом и помогу ребятам стартовать. На большее я пока не рассчитываю. Только выгоды с продажи альбома.  — Боже, Томас, да у кого вообще продаются первые альбомы? Ты хочешь просто так потратить двести тысяч.  — По моим скромным подсчетам, это незначительное обременение для компании, — спокойно возразил Томас, пристально следя за лицом собеседника. — Я хочу вывести новую звезду, Питер, а не заработать на этом денег, выжигая талант. Ты же знаешь. Моя позиция в этом вопросе не изменилась.  — Точно, делать музыку, а не деньги. Питер выдохнул и резко откинулся на спинку стула. Томас с грустью отметил, что друг постарел. Залысины у Питера были и раньше, а вот кожа сильно постарела, утратила подтянутость. Его глаза быстро пробежали по кабинету и Томас вдруг почувствовал укол грусти.  — Хорошо… если это тебя взбодрило, то это, наверное, отличная группа. Правда в компании сейчас нет менеджеров, которые имели бы опыт работы с направлениями шоу-бизнеса. Это очень рискованная сфера. Сам знаешь, не имея твоего опыта очень легко повестись на фальшивку… В голосе Питера Томас вдруг отчетливо услышал неодобрение. Ничего хорошего в этой идее Питер не видел. Наоборот, Томас явно был не к месту и не кстати. Да еще вдруг бросился в глаза чужой злой взгляд, нервные движения пальцев и едва заметная испарина на лбу. Томасу показалось, что Питер отчаянно ищет способ ему отказать, но не находит.  — Рад что тебе нравится, — улыбнулся Томас. — В таком случае я сам начну готовить документы. В компании еще найдется для меня уголок?  — Конечно Томас… — Питер прикусил губу. — Я прикажу Элизабет найти для тебя место. Сам понимаешь, твой бывший кабинет мы заняли, чтобы не пропадало место. Но если хочешь его можно быстро освободить…  — Не стоит. Не думаю, что один проект займет у меня столько времени, — вежливо отказался Томас.  — Ну и здорово. Рад что твоя понимающая натура не изменилась, — с фальшивым облегчением улыбнулся Питер.  — Да, — кивнул Томас. — Стараюсь сохранять оптимизм.  — А что говорят врачи?  — Признаться… я давно с ними не общался. Наверное, стоит заняться здоровьем.  — Надеюсь ты… — Питер осекся, не сразу найдя нужное слово. — Приспособишься к своему состоянию.  — Спасибо, Питер, — фыркнул Томас оценив неловкость пожелания. Эш вздохнул.  — Мне жаль, что с вами так случилось, Томас.  — Мне тоже. Может как-нибудь заедешь в гости? Миранда будет рада тебя видеть. Ты ее герой.  — Ты мне слишком льстишь, — Питер мотнул головой. — Я не сделал ничего такого, Томас.  — Ты помог нам. Я это ценю.  — Любой на моем месте поступил бы так же.  — Наверное, — согласился Томас. — Я пришлю тебе расчеты по проекту.  — Да, конечно, — Питер едва удержался от того, чтобы поморщится. Дверь тихо отворилась, пропуская в комнату Элизабет с подносом.  — Я принесла чай… — она неуверенно огляделась.  — Мы уже почти закончили, — улыбнулся Томас. — Но ваш чай это все равно замечательно, Элизабет.  — Элизабет, — обратился к ней Питер. — Мистеру Гамильтону нужен рабочий кабинет и доступ к внутренним дискам. Пожалуйста займитесь этим немедленно.  — Да, конечно… — кивнула секретарша. — А чай?  — Я думаю Джеймс составит мне компанию за вашим чаем, и мы не будем мешать Питеру работать.  — Да что ты… — смутился Питер.  — Не переживай. Я прекрасно проведу время. Расскажу Джеймсу нашу корпоративную историю. А то кажется я его не знакомил с историей моих предков.  — Боюсь он не переживет такого знакомства, — фыркнул Эш.  — О, не стоит его недооценивать, — улыбнулся Томас.  — Не стану, — отозвался Питер, и его слова неожиданно царапнули слух. Что-то в интонации проскочило такое, что у Томаса по спине пробежал холодок. Он успел улыбнутся бывшему другу, показывая, что шутку оценил и выехал за дверь. Навстречу сразу поднялся смурной и встревоженный Джеймс.  — Все хорошо?  — Все хорошо? Вопросы прозвучали одновременно и оба улыбнулись. Следом за Томасом вышла Элизабет. Аккуратно поставила чай на журнальный столик.  — Мистер Гамильтон… мне найти вам кабинет? — растерянно уточнила она.  — Да, пожалуйста, — кивнул Томас. — И заодно, попроси главу финансового департамента туда зайти. Элизабет вздрогнула.  — Мистер Гамильтон… — она прикусила губу.  — Элизабет, если вы не уверены, не стоит ничего мне говорить. И не волнуйтесь. Все хорошо, я просто хочу обсудить с ней кое-какие финансовые моменты моего будущего проекта.  — Да, конечно, — она закивала. — Я пойду. Несколько раз обернувшись, женщина поспешила по коридору.  — Позвонить было бы проще, — задумчиво проронил Джеймс.  — Да. Но кажется… твои друзья были правы, — Томас взял чашку и сделал несколько глотков. — Кажется я позволил себе непозволительно расслабиться.  — И что?  — Питер во что-то влез. Мне надо узнать во что именно и насколько все серьезно, — тихо ответил Томас, взглядом убедившись, что телефон выключен. — Боюсь тебе придется сегодня поскучать в офисе.  — Могу пошататься по коридорам и пособирать сплетни, — улыбнулся в усы Джеймс.  — Может позже, — подумав согласился Томас. — Ближе к обеду сходишь в столовую.  — Хорошо. Пока Томас и Джеймс пили чай, Элизабет успела найти свободный кабинет и пригнать туда уборщицу и системного администратора с компьютером. О чем и доложила, вернувшись в кабинет. Томас поблагодарил ее, не став уточнять по поводу миссис Смит, и поманив Джеймса за собой, покатился по коридору.  — Твои предки были железнодорожными магнатами? — Джеймс неспешно скользил взглядом по фотографиям, толкая кресло.  — Да, правда во время Первой мировой войны прадед существенно потерял из-за парламентских актов, — рассеянно ответил Томас, размышляющий о предстоящих распоряжениях. История семьи, уходящая корнями почти к тринадцатому веку, его никогда особо не интересовала и не впечатляла. — К Великой Депрессии наша семья изрядно обнищала, но деду вовремя пришла в голову блестящая мысль как отыграться. Он заложил дом одновременно дважды. Просто не спрашивай, как ему это удалось. Это был громкий скандал. Полученные деньги удачно перевложил в судостроительную компанию. Потом еще более удачно в оборонную. Разразилась Вторая мировая война, прибыли пошли вверх, и дед понял, что это золотая жила. Он открыл «Гамильтон Инкорпорейтед». Тогда еще не было модного слова инвестирование. Но это был смысл дедовского дела. Он, не будучи банком, выдавал денежные ссуды на рискованные предприятия. Почти не ошибался, кстати, и сумел упятерить начальное состояние с учетом возврата долгов. Сейчас это называется венчурное инвестирование. Или венчурный инвестор. Правда мой отец был куда более осторожным человеком. Так что во время его правления «Гамильтон Инкорпорейтед» расширилась, охватив новые финансовые направления, но вкладывала только в надежные сделки. Фондовые биржи, игры на валютных курсах и акциях… Скука, одним словом.  — У тебя довольно забавное представление о скуке, — проронил Джеймс. — Учитывая насколько хорошо ты в этом разбираешься.  — Я просто не очень это люблю. Мне кажется, что сейчас финансовый рынок стал слишком агрессивным и неповоротливым.  — Думаешь во время Великой Депрессии он был нежен? — саркастично уточнил Джеймс.  — Туше, — рассмеялся Томас.  — А вот и твой кабинет, — Джеймс вкатил Томаса в небольшую комнатку.  — О, тут даже есть окно, — восхитился Томас, напугав системного администратора, который робко выглянул из-под стола.  — Здравствуйте, — сдавленно поздоровался он.  — Здравствуйте, — улыбнулся Томас. — Джеймс, найди мне пожалуйста миссис Смит. Раньше финансовый департамент был в 95 комнате на третьем этаже.  — Хорошо, — кивнул Джеймс и ушел. Пока он ходил, Томас успел детально обсудить программное наполнение своего рабочего места и выспросить свежие сплетни у сисадмина. Тот сначала смущался, но благожелательный тон и искренний интерес быстро его разговорили. Молодой человек работал в компании всего второй год, но уже знал почти все отделы. По мере его рассказов, Томас понял, что многие имена ему не знакомы. Это настораживало. Наконец парень закончил свою работу, убедился, что Томасу больше ничего не нужно и нехотя ушел. Зато вернулся задумчивый Джеймс, разминувшись с сисадмином на каких-то пятнадцать минут.  — А где?  — Больше здесь не работает, — тихо ответил Джеймс. — Я заглянул в отдел кадров, но там я тоже сплошь молоденькие девчонки.  — Вот как… — протянул Томас, прикусив губу и помрачнев.  — Питер сменил почти все руководство компании. Это мне бухгалтер, рассказала. Она меня узнала и догнала на лестнице. Финансовый отдел, бухгалтерию, эйчар, юридическую службу… Руководителей направлений. Не одномоментно, но все старые сотрудники ждут, когда к ним придет счастливое письмо. Джеймс присел на край стола, ожидая ответ, но Томасу нечего было сказать. Продлевая паузу в разговоре, Томас медленно пощелкал по общим папкам, поискал стандартную форму договора.  — Ясно, — наконец, сказал он, чувствуя себя глубоко преданным. — Очевидно Питер нам не сможет дать честные объяснения кадровым перестановкам. Джеймс чуть заметно пожал плечами.  — Что будем делать?  — Ну, — Томас задумчиво развернул договор. — Сейчас я, как и обещал Питеру, подготовлю шаблон договора по «Сильвер». А ты в это время вызовешь нам такси. Еще я хочу, чтобы ты запросил отчет о финансовых движениях студии. Надо убедиться, что у Питера не осталось никаких связей с ней. Тогда студия останется резервным источником дохода. Слишком небольшим конечно, но это лучше, чем ничего.  — То есть ты просто уедешь? — возмутился Джеймс.  — Нет. У меня есть пара мыслей, но не здесь и не сейчас, — Томас пробежался по клавишам, заполняя пробелы в договоре. — Мда… форма конечно не та. Дай мне еще двадцать минут, Джеймс.  — Хорошо, — согласился тот и отошел к окну. Томас скользил взглядом по строчкам, но смысл договора плавно терялся в юридических нагромождениях слов. Оговорки, уловки, ловушки, Томас словно читал шаблон между строк и не понимал, зачем это Питеру. Подставлять молодую непуганую группу под это совершенно не хотелось.  — Сдаюсь, — вздохнул Томас, отправляя договор на печать. — Джеймс, я совсем забыл, как работать с документами.  — Вряд ли, — усомнился Джеймс. — Может просто это плохие документы? Томас ему улыбнулся.  — Кажется по новым требованиям, Питер закрепляет за инвестиционным проектом ведущего менеджера. Прости, но можно я укажу тебя? Не думаю, что знаю хоть кого-то более профессионального в области рок-музыки, кому я всецело доверяю.  — Конечно можно, — польщено улыбнулся Джеймс.  — Спасибо. А теперь поехали, заберем распечатку, и домой, — Томас выключил компьютер. Джеймс понятливо покатил коляску. Правда им еще пришлось поискать по отделам, прежде чем они нашли принтер, на который были выведены документы, но на фоне всех остальных разочарований, это оказалось сущей мелочью. Поэтому когда они покинули здание, их уже ожидал автомобиль. Джеймс помог ему перебраться внутрь. Томас привычно переждал приступ боли, сопровождающий всякое его подобное перемещение, и выдохнул.  — У вас есть телефон? — поинтересовался он у водителя.  — Да сэр, — тот услужливо протянул трубку.  — Отлично.  — Мы не домой, — резюмировал Джеймс, садясь рядом.  — Естественно, — кивнул Томас.  — Юридическая контора Роджерс и сыновья, — вежливо ответил голос в трубке.  — Добрый день. Мистер Вудс Роджерс сегодня в конторе?  — Да, сэр. Кто его спрашивает?  — Это Томас Гамильтон.  — Я сейчас вас переключу, мистер Гамильтон, — услужливо пообещала секретарь.  — Все теперь балуются этим телефонным новшеством, — фыркнул Джеймс.  — Это давно уже не новшество, Джеймс, — качнул головой Томас и продиктовал водителю адрес конторы.  — Мистер Гамильтон? — голос Роджерса звучал скорее удивленно, чем недовольно.  — Здравствуйте, мистер Роджерс, — Томас чуть улыбнулся. — Я буду бесконечно нагл, надеясь, что вы сможете уделить мне немного вашего времени прямо сегодня.  — Прямо сегодня? — еще больше удивился Роджерс.  — Да, — кивнул Томас. — По моим расчетам я буду в вашем офисе примерно через сорок минут. Я остро нуждаюсь в вашем компетентном совете. И буду крайне признателен, если вы простите мне мою поспешность и сможете меня принять. На том конце провода повисло молчание. Томас слышал, как Вудс тихо выдохнул, отстукивая кончиком карандаша по столу.  — Хорошо, мистер Гамильтон. Я думаю это возможно, но боюсь, что не смогу уделить вам весь день.  — Весь день пока и не надо, — заверил его Томас. — Благодарю вас. Он повесил трубку и повернулся к Джеймсу, поймав изумленный взгляд последнего.  — Что за Вудс Роджерс?  — Адвокат, — подавил смешок Томас. Мгновенно взъерошивающийся ревнующий Джеймс был крайне забавен. — Ты же не думал, что у меня нет адвоката.  — Да. Нет. В смысле, — Джеймс прочесал пальцами волосы. — Адвокат?  — Да, это довольно забавная история, — улыбнулся Томас. — Адвокатская контора Роджерса, это один из моих личных проектов. Отец им отказал, заявив, что семейные адвокатские фирмы вчерашний день. Но я в обход него все-таки помог отцу Вудса материально. Это конечно не особо окупилось… но Вудс Роджерс оказался очень толковым адвокатом, когда подрос. А его младший брат Томас, сейчас окружной судья. Так что это было не провальное, а всего лишь долгосрочное вложение.  — Ты везде успел, — покачал головой Джеймс.  — Я просто не отказываю хорошим людям, Джеймс, — Томас улыбнулся. До конца пути они оба молчали. Томас обдумывал, что именно и как он собирается сказать Вудсу и мысленно просчитывал, какие варианты сможет предложить ему адвокат. С какой бы стороны Томас не подходил к своей проблеме, она рисовалась все в более мрачном свете. Когда такси остановилось, Томас окончательно смирился с мыслью, что, скорее всего, выводить Питера на чистую воду придется весьма жесткими методами. Сцена 5. Вудс Роджерс и партнеры. Кабинет Вудса Роджерса оказался выдержан в настолько классическом стиле, что напоминал декорацию к нуарному детективу. Массивное красное дерево, темные стены, толстые ковры и сам Роджерс, больше похожий на сухую палку.  — Добрый день, — Вудс вежливо приветствовал Томаса, лично придержав перед ним дверь. Джеймс невозмутимо вкатил любовника в кабинет, стараясь подавить острое чувство неприязни, которое вызывал адвокат. За тринадцать лет активного рокерства у Джеймса сложилась весьма крепкая нелюбовь к судебной и исполнительной системам. Пожалуй, если бы не Томас, то Джеймс за свой вспыльчивый нрав уже мотал бы срок где-нибудь в Монтане.  — Добрый день, — Томас дождался пока адвокат сядет за стол. — Мистер Роджерс, признаться мне нужно… Томас прикусил губу впервые на памяти Джеймса, не найдя сразу слов.  — Я понял, — кивнул Роджерс. — Давайте вы просто расскажите по порядку с какими проблемами столкнулись, и мы решим, как действовать. Вудс сложил холеные руки перед собой, со всем вниманием слушая Томаса. Пожалуй, эта его спокойная и уверенная манера держаться вызывали симпатию. Джеймс внимательнее присмотрелся к скуластому лицу адвоката, находя что в его необычных чертах можно найти некую изюминку. Роджерс напоминал хищника, безжалостно и терпеливо выжидающего добычу. Или пса, которому вот-вот скажут фас. Пожалуй, единственное что действительно странно смотрелось на лице Роджерса — это старый шрам на левой щеке. Джеймс терялся в догадках, где столь приличный человек мог так запятнать свое лицо. Молчание затянулось еще на несколько минут. Наконец Томас поднял на Вудса глаза и тихо, но твердо сказал:  — Мне необходимо проверить деятельность Питера Эша. Я подозреваю, что он недобросовестно исполнял обязанности президента компании. Глаза Вудса на мгновение расширились, а потом хищно блеснули.  — У нас есть какие-то доказательства?  — Нет, — Томас покачал головой. Адвокат быстро уловил перемену, лицо его снова стало сосредоточенно-внимательным.  — Давайте тогда по порядку.  — Пожалуй, я вынужден буду начать с конца, мистер Роджерс, — печально улыбнулся Томас. — Сегодня утром я посетил «Гамильтон Инкорпорейтд». Я нашел Питера в состоянии нервного возбуждения, который мой визит лишь ухудшил. Естественно о причинах своего поведения, Питер мне говорить не стал, сослался на семейные проблемы. Кроме того, того, я заметил у него на столе несколько газет, статьи в них были посвящены меморандуму о взаимопонимании. Полагаю именно из-за этого он ездил в Вашингтон.  — Это меморандум между Мексикой и США? Совместный правительственный проект по борьбе с наркотрафиком, — уточнил Роджерс.  — Да, — кивнул Томас. — За несколько дней до этой встречи, Джеймс передал мне свой разговор с дочерью Питера Абигейль. Абигейль хочет выйти замуж за ударника группы Джеймса Уильяма Мандерли. Однако Питер по каким-то своим причинам против этого брака. Более того, попытался мне сказать, что Уильям это плохая компания для Абигейль. В общем если не вдаваться в подробности, Абигейль устно обвинила отца в том, что он нашел людей, которые сорвали им бракосочетание в Лас-Вегасе, подкинув Уильяму наркотики и сдав его полиции. Роджерс медленно, удивленно кивнул.  — Я признаюсь, не смог сразу поверить в эту историю, — продолжил Томас. — Я позвонил своему банкиру, который давно работает с нашей компанией и застал еще моего отца. Он подтвердил мои опасения с совершенно новой стороны, намекнув, что Питер от лица моей компании занимается откровенно рискованными финансовыми махинациями.  — Насколько это надежная информация? — уточнил Вудс.  — Более чем. Ну и последнее, — Томас вздохнул, — Питер сменил практически весь управляющий штат сотрудников. Получается, что я даже не могу запросить документы без того, чтобы он об этом не узнал.  — Иными словами, — Вудс свел кончики пальцев и пристально рассмотрел свой идеальный маникюр. — Вы обвиняете Питера Эша в том, что он умышленно и злонамеренно лишил вас контроля над вашей компанией и использует полученную власть для целей как минимум сомнительных, а скорее всего нарушающих закон?  — Звучит весьма категорично… но где-то так оно и есть. Я понимаю, что это не совсем ваша сфера, но прошу мне помочь разобраться в этой ситуации и с ее последствиями, — Томас смиренно сложил руки на коленях. Роджерс глубоко задумался, постукивая пальцами по столу.  — Вы правы в том, что это не совсем моя сфера, мистер Гамильтон, — задумчиво протянул Вудс, осторожно выбирая слова. — Но подобную ситуацию нельзя оставлять без внимания.  — Я знаю, что вы умный и упрямый человек, — улыбнулся Томас. — Как мы будем поступать?  — Нам нужна команда, — сдался Вудс откидываясь на спинку кресла. Но Джеймс видел, как разум Вудса, бульдожьей хваткой сомкнул челюсти на Эше. — Нужен человек который проверит банковский сектор операций.  — Такой есть, — кивнул Томас. — Тэди О’Мэлли уже предлагал мне подобную помощь.  — Вы ему доверяете? — уточнил Роджерс, выиграв в глазах Джеймса еще несколько очков.  — Да, — после некоторого раздумья ответил Томас.  — Хорошо. Значит банкир проверит операции, дальше нужен кто-то кто проверит финансовую деятельность компании.  — Это я могу проверить сам.  — Замечательно, — кивнул Вудс, — но лучше, если будет еще один человек. Может кто-то из вашего прошлого штата? У вас остались чьи-нибудь контакты?  — Да, конечно, — задумчиво подтвердил Томас. — Я признаться довольно давно общался с этими людьми в последний раз, но думаю смогу их разыскать.  — Хорошо, — Роджерс кивнул. — В таком случае, нам не хватает последнего человека, и его вам предоставлю я.  — И что же это за человек?  — Детектив, который сможет произвести частное расследование, — ответил Роджерс. — Который проникнет туда, куда вам, как моему клиенту ни в коем случае нельзя проникать. Который узнает о Питере Эше все, что только можно узнать, и выведет его грязные дела на чистую воду. Томас поморщился. И Джеймс неожиданно для себя почувствовал толику сострадания к Эшу. Он сам прекрасно помнил, насколько это неприятно, когда кто-то лезет в твое личное пространство. Стоило «Черным Парусам» стать чуть более популярными чем основная масса рокеров, сразу кто-то продал в газеты ворох горячих подробностей про личную жизнь самого Джеймса и обоих Гамильтонов. Был очень неприятный скандал, который за давностью лет потерял свою актуальность, но журналисты любили поднимать эту тему чуть ли не на каждой пресс-сессии.  — Пока это не похоже на план, — проронил Томас, с сомнением, но Джеймс чувствовал, что любовник согласен с предложением адвоката.  — Да. Я думаю нам стоит дождаться детектива Берринджера, — согласно кивнул Роджерс. — Он как раз скоро должен подойти. Полагаю, его весьма заинтересует ваша история. После того как он согласится участвовать, мы определим ваши действия, мистер Гамильтон. Вы уже что-то предприняли?  — Не совсем, — Томас потер переносицу. — Я объявил Питеру, что собираюсь начать новый проект по развитию музыкального коллектива и хочу получить денег от компании на это. Но еще не успел ничего сделать.  — Иными словами, Питер Эш знает, что у вас есть против него подозрения, — резюмировал Вудс.  — Мистер Роджерс, — мягко заметил Томас. — Мне кажется, вы слишком сгущаете краски.  — Может быть, — Вудс пожал плечами. — Но я предпочту убедиться, что у меня паранойя, нежели осознать, что меня обманули. Он твердо посмотрел на Томаса и Джеймс понял, что этого человека он готов уважать, даже зная, что он адвокат. В Вудсе Роджерсе чувствовалась какая-то невидимая сила, очень созвучная тому, что чувствовал сам Джеймс. Готовность идти до конца, готовность смотреть беде в лицо.  — Что вы думаете? — поинтересовался Джеймс у адвоката. — Мы довольно давно знаем Питера Эша. А Томас и вовсе с ним учился в колледже.  — Что если у владельца компании возникает подозрение, что деньги его компании идут мимо компании, то это может пахнуть серьезной статьей.  — Ну на кой-черт ему это? — Джеймс нахмурился.  — Самый распространенный повод — алчность, — пожал плечами Вудс. — Но я предпочитаю оперировать фактами. Так что предлагаю вам сосредоточиться на них.  — Абигейль говорила, что мы можем сильно удивиться изменениям, произошедшим с ее отцом, — заметил Джеймс, потирая пальцами подбородок. Думать о том, что невинная просьба Абигейль поговорить с отцом вылилась в такую масштабную проблему было неприятно.  — Я убежден, что Николас сможет со всем разобраться. А вот, кстати, и он, — холодно улыбнулся Вудс, комментируя тяжелые шаги, зазвучавшие в коридоре.  — Здравствуй Вудс, — дверь распахнулась и на пороке возник Берринджер всем своим видом и запахом усилив ощущение нуара. Нет, внешне детектив был одет вполне пристойно и неброско. Дешевый коричневый костюм, потасканное пальто и сбитые грязные ботинки. Жидкие русые волосы висели по обе стороны от его полного лица, довершая образ весьма небрежный и опустившийся. Но исходящее от него неуловимое ощущение смертельной угрозы, холодило. От Берринджера хотелось оказаться подальше, словно от больного бешенством животного.  — Здравствуй Николас. Я хочу представить тебе мистера Томаса Гамильтона, — Вудс поднялся и указал на Томаса. — Владельца крупной инвестиционной компании. А это его близкий друг — Джеймс МакГроу, вокалист и фронтмен группы «Черные Паруса».  — Знаю, — светлые водянистые глаза Берринджера просканировали Джеймса, вызвав мерзкое чувство, словно этот человек действительно знает о нем что-то неприглядное. — Здравствуйте.  — Здравствуйте, — подтвердил Томас, вежливо улыбнувшись, и Джеймс в очередной раз восхитился его воспитанием. Если бы он не знал Томаса так хорошо, он бы решил, что тот искренне расположен к этому «капитану». — Мистер Роджерс только что рекомендовал нам ваши услуги. Берринджер коротко ответил на рукопожатие и вопросительно посмотрел на Вудса. Тот сдержанно улыбнулся и плотно закрыл дверь.  — Мистер Гамильтон подозревает, что президент его компании за спиной владельца выводит деньги компании на сомнительные цели, — почти промурлыкал Вудс, любуясь тем как сосредоточенно темнеет лицо Берринджера. — Более того, родная дочь этого человека обвиняет его в связях с наркоторговцами.  — Наркотики, — повторил Берринджер и быстро сел, развернув стул по-ковбойски. Затем выудил откуда-то из-под плаща блокнот и карандаш. — Говорите.  — Давайте выпьем чаю, — вдруг предложил Роджерс и направился к кухонному углу. Берринджер проводил его колючим злым взглядом, но промолчал. Впрочем, Роджерс сам продолжил, сопровождая свою речь возней с чайником. — Николас, для моих клиентов это дело весьма щепетильное и серьезное. В нем надо хорошо разобраться. Много свидетельских показаний. Могут всплыть неожиданности. И речь идет возможно о действительно больших деньгах.  — Я тебя понял, — Берринджер вздохнул и Джеймс увидел, как он заставляет свою ауру дикого зверя исчезнуть. Пара мгновений и перед Томасом сидел совершенно другой, очень приличный человек. — Простите. Я плохо реагирую на наркоторговцев. — Все в порядке, — мягко заметил Томас. — Я действительно не думаю, что Питер настолько опустился…  — Давайте по порядку, — Берринджер почесал заросший щетиной подбородк. — Вы обвиняете своего президента в выводе денег на незаконные цели?  — Нет, — Томас покачал головой. — Это лишь подозрение высказанное мистером Роджерсом.  — И? — снова взъерошился Берринджер. — А эти слова про наркотики?  — Давайте я начну, — влез Джеймс, чувствуя, что резко возросшее напряжение в комнате может вылиться в ссору.  — У меня есть группа. Один из членов моей группы хочет жениться на дочке Эша. Но Эш планомерно срывает им свадьбы. Одну сорвал сам, устроив скандал. Вторую — подговорив сотрудников мэрии. А в третий раз Билли и Абигейль умотали в Вегас, но он и тут их нашел. По словам его дочки, Эш связался с кем-то кто подбросил моему ударнику наркоту и стукнул в полицию. Мои ребята Билли конечно отмазали. Да я и сам готов поручится, что с наркотой этот дурень вообще ничего общего не имеет. Учитывая сферу нашей деятельности, он почти святой. Даже баб на гастролях не трогает, блюдет себя для невесты. Берринджер фыркнул, но Джеймс видел, как он коротко фиксирует для себя элементы истории в блокноте. Флинт кивнул ему.  — Двадцать пятого числа я был на дне рождения моего гитариста и там встретил Абигейль. Она попросила оказать воздействие на ее отца и уговорить его перестать срывать ее свадьбы. Так же она сказала, что нашла в почте отца переписку с теми людьми. Я рассказал об этом Томасу, так как Эш его друг и на него работает.  — Спасибо Джеймс, — тихо вздохнул Томас. Внимание Берринджера переключилось на него. Собравшись с мыслями Томас сжато повторил все то, что уже рассказывал Роджерсу.  — Ясно, — коротко и задумчиво ответил Берринджер.  — Кроме того, — Вудс подал всем чай. От чашки крепко пахло настоящим английским «Эрл Греем» и Джеймс невольно прикрыл глаза, смакуя запах. — Питер Эш полностью сменил руководство компании и по сути лишил мистера Гамильтона возможности оперативно вмешиваться в деятельность. Так же мистер Гамильтон указал на повышенный интерес Питера Эша к Меморандуму о взаимопонимании. Это конечно необходимо проверить, но вся эта история про свадьбу дочери наводит на определенные, нехорошие мысли.  — Много работы, — согласился Берринджер, задумчиво постукивая карандашом по блокноту.  — Я разумеется оплачу ваши услуги, — кивнул Томас. — Мне хотелось бы верить, что все это не более чем разыгравшееся воображение. Или что у этой истории какой-то безобидный смысл.  — Посмотрим, — скупо ответил Берринджер, едва заметно дернув плечом. Не скрывая своего презрения к надеждам Томаса. — Надо понять, что было в вашей конторе за то время, что вы за ней не следили. Опросить бывших сотрудников.  — Хорошо… как вы собираетесь это сделать?  — Словами, — хмыкнул Берринджер. — А, еще поговорить с дочкой Эша.  — Лучше с Билли, — перебил Джеймс. — Я вам дам телефон. Питер пристально следит за дочерью, так всегда было. Не думаю, что тут что-то изменилось.  — Хорошо, — кивнул Берринджер. — Давайте так. Я наведу справки про Эша. Потом посмотрю, что там у вас в конторе изнутри.  — Мистер Роджерс предложил нам узнать, что стало причиной увольнений… — осторожно заметил Томас.  — А еще мы с мистером Гамильтоном договорились проверить финансовые сделки Эша. Это можно попробовать провернуть законно, — добавил Роджерс.  — Хорошо. Дайте мне имена и контакты, я найду вам этих людей, — кивнул Берринджер. — А и еще, где вас можно найти, мистер Гамильтон? Думаю, вам с женой есть что мне рассказать про Питера Эша?  — Да, конечно… — Томас вздохнул. — Джеймсу думаю тоже есть что добавить. Он положил на колени сумку и вытащил из нее телефонную книжку.  — Давайте я вам продиктую контакты. Правда они могут устареть…  — Ничего, — хмыкнул Берринджер. — Существует масса способов найти человека. Он начал быстро переписывать данные в блокнот под диктовку Томаса, а Джеймса вдруг накрыло чувство нереальности происходящего. Начиная разговор с Томасом, Флинт был уверен, что Эш мудак, но частное расследование плохо укладывались в нормальное представление о мире.  — А как быть с проектом? — голос Томаса вырвал Джеймса из раздумий.  — Какой проект? — уточнил Берринджер, но Роджерс сразу понял.  — Мне кажется, на вас будет непохоже, если вы вдруг отложите собственную идею, — улыбнулся Вудс.  — Пожалуй, — согласился Томас.  — В таком случае действуйте. Просто не торопитесь, не конфликтуйте с Эшем. Не будите его подозрений. И тогда мы поймаем его на горячем, — спокойно разъяснил Роджерс.  — А для группы, которую я собираюсь инвестировать наше расследование будет безопасно? Не хотелось бы вмешивать в это невиновных и непричастных людей, — обеспокоенно уточнил Томас.  — Не более чем для любых других посторонних людей, — уверил его Вудс. — Полагаю самая большая опасность, которая им грозит, это потеря вашего финансирования.  — Нет, думаю этого не случится, — Томас вздохнул.  — Мы будем держать вас в курсе, — серьезно посмотрел на него Вудс. — А вы нас.  — Да, я сегодня же свяжусь с Тэди… и попробую восстановить контакты с Тейт Смит. Это мой бывший финансит. Думаю, ее компетенции как раз будет достаточно для проведения аудита…  — Я подумаю, как обязать Эша пройти аудит и передать его в руки надежных людей, — кивнул Вудс.  — Спасибо, — кивнул Томас.  — Я пришлю счет, — Берринджер поднялся, коротко пожал Томасу руку и Джеймс поспешил пристроится позади кресла.  — До встречи, мистер Гамильтон, — Вудс снова придержал им дверь. — Мистер МакГроу. Джеймс ему коротко кивнул. Было очень непривычно слышать свою настоящую фамилию в такой ситуации.  — У меня чертово ощущение, что я герой нуарного детектива, — поделился он с Томасом, когда они отошли достаточно далеко от кабинета.  — Отвези меня домой, — Томас болезненно вздохнул, совершенно не оценив шутку, и Джеймс поспешил выполнить его просьбу.