Мастер

- Странно? – Келебримбор обернулся слишком резко. Старательно разложенные по столу листы чертежей взметнулись вверх из-под ладоней нолдо и, медленно покачиваясь в слабом потоке сквозняка, опали на пол. Он шагнул вперед – прямо по наброскам, - недобро прищурил глаза, так, будто с трудом сдерживался от неосторожного слова или жеста. - Верно, странно. Странно, что Эльронд был влюблен в Келебриан без ума, хотя они оба – потомки Финвэ и Индис, странно, что все знают историю Эарендила и Эльвинг, но никто не думает, что кровь людей в них – от Брегора. Где граница? Кто решил, что считается близким родством, а что – нет, кто решил, что это противоестественно и ненормально? В конце он почти кричал, даже не подняв голос. Ему не требовалось – достаточно было тяжелого взгляда и гневно раздутых ноздрей; гостю, кажется, впервой довелось видеть нолдо таким… встревоженным? Вдох дался через силу. Келебримбор разжал пальцы, опустил голову и принялся собирать опавшие листы; в воздухе отчетливо повисла немая просьба о прощении. Не стоило давать ход эмоциям, да только поздно уже было жалеть. - Вначале я много размышлял об этом, - каким-то усталым, бесцветным голосом нолдо вскоре нарушил молчание. Нахмурился, провел пальцем по краю стопки, стукнул ею о пол, выровняв страницы, вздохнул. – Конечно, это пугало, я не знал, что и думать – тень ли то Искажения, порочная ли натура рода или, что маловероятно, но желанно – норма? Опасаться собственных мыслей – так странно, даже самые случайные и безвредные из них казались противоестественными и грязными. Мне хватило выдержки и сознательности, чтобы хоронить их как можно глубже в себе, после это превратилось в привычку, еще через какое-то время – в часть меня. Всего каких-то лет сто, а я уже сросся с мыслью, что такая любовь, конечно, неправильная, но сделать-то все равно ничего не смогу – разве что молчать… Стопка легла на стол, едва не опрокинув чернильницу – Келебримбор не заметил, скрестил руки на груди, прикрыл глаза, вспоминая. - Время лечит. Не саму любовь - куда от нее эльдар деться - но хотя бы ту боль, что приходит следом. Не знаю, как все сложилось бы, если бы не пал Гондолин… Поучительный пример, - нолдо невесело усмехнулся. – Пока все оплакивали родных или грозились местью силам Ангбанда, я видел совсем другое. Понимаешь, все так злились, так… Искренне ненавидели Маэглина – на их фоне мое внутренне понимание всей боли этого несчастного сулило одиночество. Келебримбор вдруг отвернулся – лицом к окну, заговорил в воздух. Порой он жалел, что согласился так открываться в ответ, возможность не видеть осуждающий, вероятно, взгляд, приносила ему хоть какое-то облегчение. - Я все думаю, а если бы мы встретились? Если бы поговорили, если бы он увидел, что не один такой, если бы понял, что такая, сродни проклятью, любовь, тоже имеет право на существование – где-то внутри, ее, конечно, стоит скрывать, но только не от себя? Я гораздо дольше был при отце, который понимал все без слов, у меня было дело жизни, ремесло, желание жить, друзья – было ли у него хоть что-то из этого списка, хоть какой-то шанс выкарабкаться из недоверия к самому себе… В любом случае, - нолдо провел ладонями по лицу, словно просыпался от дымки воспоминаний, - я извлек урок. Большинство сошлось на том, что такая любовь порочна, и я, как ни странно, вздохнул с облегчением. Еще один грех в копилку потомка Феанаро – эка невидаль. А дальше ты и сам знаешь: новые земли – новые заботы, Эрегион, Кольца - прекрасные способы отвлечься и полноценно существовать, не прислушиваясь к скелету в шкафу. Теперь приходили новые мысли, уже не только касательно меня, более философские. В самом деле, если посмотреть, в Амане не случалось несчастных влюбленностей. Может, это часть тех страданий, что были обещаны Намо, может, перепутались нити Вайрэ – и все, что было заранее предопределено, срослось само, местами – вот так неровно и неправильно. Кто знает? Какое-то время оба молчали. Было слышно, как встревоженно завывает усиливавшийся с самого утра ветер и как недовольным шуршанием откликаются на такое безобразие деревья в саду. - Не уверен, что ответил целиком на вопрос. Да только что тут сказать? Выбирал не я, и уж тем более не выбирали меня. Любовь эльдар – странная вещь, от нее проблем и страданий не меньше, чем от вороненой стали, и винить тут некого… Надеюсь. Если же есть – что ж, признаю вину, но не раскаиваюсь. Без любви к Артанис все могло пойти иначе, а значит, я был бы не я – и довольно об этом.