Мастер

- Когда мы с отцом расстались, я думал, что останусь в Нарготронде надолго, - на ходу разговаривать гораздо проще, ответы получались как-то сами собой, ложились на ритм шагов, заполняли тишину улиц. Зима властвовала над островом, но шторма отступили – может, до следующего года, а может, всего на пару дней, это уже как Ульмо гневаться будет, - поэтому Келебримбор предложил пройтись до пирсов. - Тем более, это был лучший вариант. Я не вылезал из мастерских – не только потому что работа отвлекала от мыслей. Перемены сопровождаются многими тревогами, но и вдохновляют не меньше: я почти не замечал горечи, потому что был окрылен свободой, мечтами, возможностями. Легко утонуть в круговороте подобных ощущений лет на десять. Не помню, как произошел переход, в какой момент я очнулся и вдруг понял, что под землей мне тесно. Нарготронд, каким я его знал, и Нарготронд, доставшийся нолдор после ухода Финрода – два совершенно разных города, но даже жителям нужно было время, чтобы это осознать. Они давно шли по окраинным кварталам, а за поворотом улочка оборвалась: мостовая утонула в гальке, из которой так же неожиданно прорывался в море деревянный рыбачий пирс; о незащищенные соседями бока домов разбивался ветер. - Тогда я понял, что покину Нарготронд, и скоро, но задержка в пару лет меня не пугала. Нужно было закончить начатые проекты, решить, куда отправиться дальше… Еще, если подумать, - Келебримбор проигнорировал доски – шторм выбросил на них целые охапки скользких водорослей - и двинулся вдоль береговой кромки, всего в шаге от свинцовых волн. – Мне казалось почти стыдным покинуть Нарготронд так скоро. Там поддерживали мое решение и помогали, как могли, было правильно отблагодарить город хоть какой-то помощью. А потом Нирнаэт Арноэдиад… Я был в отдаленных шахтах за городом, когда пришло известие, задержался буквально на два дня и не успел уйти с отрядом Гвиндора. Ородрет же повел себя как трусливая крыса, мало того, что он не отправил войско в помощь, так и закрыл все входы и выходы из города. Они все так боялись за свои шкуры, хотя совсем недавно порицали отца за стремление защитить город от порывов Финрода! Келебримбор совершенно мальчишеским жестом пнул гальку, каменное крошево веером врезалось в воду, оставив полосу следов из круговой ряби. - Не спорю, - выдохнул мастер, - может, отец и правда думал о власти больше, чем о благополучии Нарготронда. Но одно дело - рисковать судьбой человека, и другое – битвой, которая решила историю Белерианда. Это безумие, конечно, не продлилось долго, но время было потеряно. Когда врата распахнулись, Моргот уже победил, а я даже не знал, живы ли мои родные и где их искать после того, как я покинул город… Все чаще думаю, что любил я не сам Нарготронд, а воспоминание о нем. Потому что к моменту моего бегства он больше напоминал клетку или даже склеп, но не живой город.