Мастер

Мастер присвистнул и кольнул потолок кузни таким красноречивым взглядом, что сразу стало ясно, где по его мнению располагаются заветные мечтания, где – суровые реалии, и какой между этими понятиями непреодолимый разрыв. - Конечно, хотел. Ткните в нолдо, который от ученичества у Ауле отказался бы – попадете или в безрукого, или сумасшедшего. Ну или, - Келебримбор рассеянно улыбнулся, посветлев, - в певца вроде Макалаурэ. Кончик кочерги, которой он сгребал угли к чаше со всякой медной всячиной, раскалился почти добела, но металл едва заблестел первыми оплавленными каплями на концах проволочных огрызков. - Но я родился слишком поздно. Женись отец лет на десять пораньше, может, успел бы хоть азам научиться у Махт… Ауле, прилипло же от Нарви! – в тон смешку мастера веселее полыхнул белым опрокинутый уголек, да и остальные, потрескивая, стремительно напитывались золота и огня. – Если вдаваться в исторический аспект, в знаниях потеря невелика – Феанаро все отцу передал, а тот, пусть в войну не до особой искусности было, мне. Скидку на Белерианд делать надо, конечно – не считая мифрила, в богатстве месторождения с Пелори никакие горы не сравнятся. И Сила… Куда ж без нее. Угли съеживались на глазах, рассыпаясь белесой прогорелой трухой, и на глазах же таяла, словно брошенная на сковородку ледышка, медь. Металл стекал на дно чаши-заготовки, струйки словно змейки растекались по прожилкам и углублениям, покоряясь новой форме. - В кузнечестве я не сильно отстал. А в чаровании – проще перечислять то, что умею, чем то, о чем до сих пор ни малейшего понятия у меня нет. Чтобы научиться слышать металл и перепевать его по-своему только время нужно, по большому счету – да самые зачатки таланта, у многих найдется, - но с наставником можно за несколько лет освоить то, до чего сам веками доходить будешь. Нельзя написать инструкцию безупречного вкуса или вывести рецепт гармонии, но когда направляет и подталкивает тот, чья суть – камень, металл и недра Арды, разобраться в этом как-то легче. Есть хороший ориентир, да и потом, в силах любого Вала показать мир, может, не каков он есть – но хотя бы крохи дать увидеть их глазами. Почувствовать настоящее, а не то, что доходит отголосками и обрывками, - угли недовольно зашипели, заискрились, когда их снова пошевелили. Келебримбор постучал по ободку чаши, прислушался к тональности – железом о глину, готово, нет? – и, отложив кочергу, взялся за щипцы. - И вот это теряется при пересказе. Может, учи целиком Феанаро, вышел бы толк – но у него времени было немногим больше, чем у меня в Амане. Так, по мелочи – молоток держать, проволоку по холодному крутить, камни без изъяна подыскивать, - а что серьезное сотворить… Повторять за Фенаро не хотел – а даже и захотел бы, не вышло бы. На палантиры плевать, они и в Амане казались чудом, знаешь, за что всего обиднее? За силиму и светочи. Вроде и инструкция на руках, и материалы все лучшие, а проку – ни капли, просто почувствовать надо было и спеть так, как должно, а не вкривь и вкось, как я едва научится сумел, - половинки инструмента разошлись, как челюсти оголодавшего зверья, сомкнулись на едва слышно загудевшей чаше, и Келембримбор, обернувшись через плечо в отсветах пламени, торопливо закончил. - Только Кольца у меня и вышли – как последнее озарение, что ли. А теперь отходи, доставать пора.