Набирающий темп

Пять часов спустя.       - Как до-о-о-о-олго! Когда мы уже приедем, а?!       Последние двадцать минут выкрикивал юноша, но ему отвечала лишь природа, ржание запряжённой лошади и скрип деревянной повозки, в кузове которой он сидел поверх прикрытых от солнца товаров с севера. Поди, меха, мясо. Он сидел, а его никто и не видел. Ямщик смотрел далеко вперёд, на дорогу. Та тянулась уже долго, и Николай притомился. Тяжко выдохнув, юноша улёгся поверх мягкого товара и сощурился, приглядываясь к медленно плывущим облакам. В округе пахло сосной – дорогу окружал древний сосновый бор, что встретил часом ранее путников и пустил в объятия ароматов и уюта, что царил в здешних краях. Копыта гулко стучали о грубую землю, что пересохла – уже давно здесь не видали хорошего дождя. Ветра не было, тишь и благодать. Высокие сосны обрамляли своими лаптями небосвод как картину. Николай закрыл глаза и предался дрёме. Неожиданно повозка встала, и он уселся, да развернулся вперёд лицом. Ямщик присматривался к дорожному указателю на перекрёстке.       - Хм. Понятно, прямо.       - Эх, здесь точно надо прокладывать железную дорогу и строить станцию. Будет зваться «Бердск». Эти дороги столько времени отнимают! Езжай, старик. Надеюсь, мы скоро прибудем в Берское. Спустя ещё час.       Повозка начала постепенно подниматься в пригорку, прежде чем заезжать на деревянный мост через бурную сибирскую реку. Та шумела и разбудила тем самым задремавшего Николая. Присев у борта, тот присмотрелся к водице. Чистая, лучезарная, сверкающая на солнце вода. Реке этой было далеко до могучей Оби, но уже её нагонять стоило Ине, которая осталась далеко позади. Деревянный мост был устойчив и крепок, выдержал вес повозки и пустил на противоположный берег. Николай остался очарован местной рекой, что вдалеке заворачивала на запад, заодно образуя протяжённый остров. На другом берегу успел прочесть дорожный знак Новониколаевск. Та гласила «Шаринский». Неужто это мост так назвали? Шаринский мост. Звучит интересно, приятно на слух. На здешнем берегу стояла деревушка, в которую и заехала повозка. Деревянные домики скудны, просты, но есть единичные богатые усадьбы, пара недешёвых магазинов. Видно, всё же здесь торговля имеется. Уже на выезде Николай расслышал из разговора местных, что здешняя деревушка зовётся Шарино.       - А, вот оно как. Шаринский мост и деревня Шарино. Должно, я близко.       И действительно, повернув по дороге несколько северней, повозка медленно начала въезжать в старинное село Бердское. На юге его естественной границей как зелёной стеной стоял густой сосновый бор. Дома всё плотней стоят друг к другу, всё богаче наличники на окнах, изысканней резьба, зеленее участки вокруг изб. Дорога ничем не уступает по качеству пройденному шоссе, что осталось на другом берегу реки. Название той точно Николай не знал, но уже догадывался. По богатству, по украшательству здешних усадеб было ясно – всё это владения села Бердского. Николай сел на краю повозки и спустился на ноги. Далее его путь был пешим. Ему предстоит найти и переговорить с Бердским. Только для начала необходимо найти того в этих неизвестных Николаю землях. Так что путь шёл пока напрямик, вглубь села. По обе стороны стояли деревянные избы, местности наполняли радостные лица сельчан, разъезжали повозки. По наклону дороги ощущалось, что имеется подъём. Возможно, впереди, его ждёт высокий обрыв на берегу могучей Оби или не менее полноводной Берди. Вдалеке что-то белоснежное маячило и привлекало к себе внимание Новониколаевска. Тот направился в ту сторону. Он всем своим нутро горит желанием увидеть настоящий деревянный острог на берегу Берди. Интересно, какой он? Сохранился ли в первоначальном виде? Какой вид открывается с его стен, башни? Сохранились ли пушки, ядра? Ух, такое редко где увидишь на округе! Николай не скоро, и тяжко, поднимаясь в гору, дошёл до того самого объекта, что привлёк его внимание и застыл в молчаливом восторге. Белокаменная, златоглавая церковь с зелёной черепицей возвышалась над всем селом и служила архитектурным украшением и главным ориентиром в местности.       - Да её точно видно с Оби! Прекрасна не менее чем храм Невского.       Николай направился напрямик к этим прелестным белым стенам, под золотые купола. Наклон ощущался здесь сильнее, подниматься было тяжелее прежнего. Вокруг церкви взору открылся зелёный сад – пышные берёзы, широкий клён обрамляли собой территорию и придавали этому уголку живописности. Вот, он у самых стен и касается их ладонью. Прикрыв глаза, он прислушивается к ощущениям. Церковь словно говорит с ним, он проникается светлым чувством к этому прекрасному строению.       - Ты не так давно построена, как может показаться на первый взгляд.       - Ошибаешься, Новониколаевск, – Раздался знакомый мужской голос.       Николай медленно разворачивается и встречается с взглядом зелёных глаз села Бердское. Тот подходит ближе и тоже прикладывает ладонь к кирпичной стене.       - Здравствуй, Бердское. Говоришь, ошибся?       - Здравствуй. Ошибся, всё верно. Она основана в XVIII веке, но сгорела деревянной, а Горохов отстроил её на свои деньги уже в камне.       Новониколаевск вмиг воодушевился, ведь Владимир Александрович вложил свои средства в строительство и его храма Невского. Значит, не только река, алтайские товары и новое шоссе объединяют отныне эти два поселения. Николай запрокидывает вверх голову и присматривается к этим аккуратным стенам.       - А у нас гораздо больше общего, чем я изначально думал.       - Правда? – Бердское несколько удивлённо смотрит на него.       Новониколаевск опускает взгляд к лицу соседа. Легонько улыбнувшись, он кивнул и осмотрелся вокруг, ища чего примечательного. Вокруг сплошные дома – ничего более привлекающего взгляд. Интересно, а где же тогда Бердский острог, защитное сооружение? Отсюда не видать ничего схожего. Только видна оградка, ведущая на церковное кладбище. Ну, ему туда не надо, интереса никакого не вызывает.       - А где же твой острог? Покажешь?       Бердское молчаливо и медленно оглянулся, тяжко выдохнул и помотал головой.       - Не покажу, увы.       Николай растянул улыбку и состроил хитрую ухмылку. Неужто старший скромничает, не желает делиться? Сейчас мы выбьем того на правду, добьёмся своего.       - Что-то скрываешь от меня? Жадничаешь?       Бердское сначала застыл в лице, а потом звонко рассмеялся, чем смутил Новониколаевск. Пока старший смеётся, младший стоял как истукан с недоумением в лице. Вот, смех стих, Бердское прокашлялся и с облегчением выдохнул.       - Жадность здесь совершенно не при чём. Мой острог уже около века разобран и стоплен в печах. От сооружения ничего не осталось, а его место занимают усадьбы.       Новониколаевск отошёл от недоумения и оглянулся. Это что же, он так сильно опоздал увидеть подлинное защитное сооружение? Вот невезуха. Это немного расстроило его, но в целом не падает духом. Несколько с виной улыбнувшись, Николай ищет, что сказать на это.       - Не успел, и только.       - Оно век простояло, а так свою функцию ни разу не выполнило, не от кого стало обороняться русским переселенцам. Кстати, а ты по какому поводу в здешних краях?       Новониколаевск спохватился и достал из дорожной кожаной сумки конверт, заверенный печатью городской новониколаевской управы. Медленно протянув Бердскому, он передал доверенный документ.       - Можешь передать Владимиру Александровичу Горохову лично? Просьба к нему есть разъяснить, как строить, из чего строить, где строить электростанцию на реке.       Бердское смотрел на это письмо с какой-то затаённой печалью, в молчании, задумчиво, что это не ускользнуло из внимания Николая. Поиграв маленько бровями, он наклонил на бок голову и заглянул в лицо Бердского. Тот поднял голову к небу.       - Похоже, ты не в курсе. Давно уже нет в живых Владимира Александровича. Ещё в 1907-ом году скончался он в Москве.       - Что? – Николай замер, обдумывая сообщение. – Тогда кто владеет его заведениями?       - Сын его, наследник, Александр Владимирович. Он ещё до смерти отца взялся за продолжение дела. Могу передать ему письмо, на что-то он ответить да сможет.       - Благодарю тебя, Бердское. Передай лично.       - Договорились.       - Я в таком случае, - Он молчаливо оглянулся, - отправляюсь в обратный путь, а то он долгий, время ценно. Слушай, у тебя ведь здесь есть пристань, не так ли?       - Всё так. На том берегу пристань Чём, оттуда все едут на Московский тракт в сторону Омска или в Колывань.       Ещё раз Новониколаевск услышал это странное «Чём». Что за Чёмы? Чемская, Чемское, Чёмы… Интересно звучит. Надо бы разузнать всё. Может, в будущем пригодится, ведь эта часть Приобья ему незнакома. Мало ли какие поселения южнее, севернее, на западе и востоке? Он знаком лишь с крупными, а вот малые поселения… Он помнит лишь Бугры, Малое Кривощёково, Ерестну и Вертково, да Кривощёково (то, что было ранее Большим, а ныне почти переселилось в Малое). Не удивительно, что он помнит о них – это ведь его семья, кривощёковские поселения левобережья Оби. Как же давно его там не было! Отличный повод наведаться в гости к семье и попроведовать всех.       - Проведёшь к пристани?       - Иди за мной.       Они направились вниз по склону, по длинной улице, мощённой камнем. Тротуар как и в Новониколаевске, был отделён от дороги аккуратным деревянным ограждением. Почти через каждый третий дом стоял каменный особняк с прилавком внутри, каким-нибудь дорогим ателье, залом общепита. Они спускались в лёгкой спешке, ибо наклон подталкивал их шагать шире, передвигаться быстрее. Высоко в небе парили мягкие облака, преобразовываясь, время от времени в причудливые округлые формы. Солнце стояло высоко в небе и несколько припекало, но в целом погода располагала к длительной прогулке, прохладно и комфортно. Зелень ближайшего бора манила своим сверканием, приглашая сходить по грибы и ягоды. Когда они оказались ниже по улице, шагая по мостовой и пропуская народ, стало прохладней, с воды тянуло холодом. Могучая река Обь была близка, о чём поговаривал сквозняк. Они повернули к воде и пошли средь рядов. Николай поднял взгляд выше крыш домов и замер в изумлении и лёгком шоке. Нечто незнакомое ему, удивительное высокими столбами и какими-то канатами возвышалось над домами. А между этими самыми столбами перемещались по воздуху грузы.       - Что это за чудеса, Бердское? Что это такое? – Он не мог оторвать взгляд.       Бердское развернулся к нему, остановился рядом и вскинул взор в том же направлении. На лице растянулась довольная улыбка, он мягко моргнул и отследил передвижение товара по воздуху. Там, высоко над крышами домов, в деревянных ёмкостях были плотно уложены мешки, которые и перемещали столь причудливым образом.       - Это канатная дорога, построенная в своё время Владимиром Александровичем. Она тянется с пристани до мельницы и мукомольной фабрики Горохова. Таким образом перевозят алтайское зерно, прибывающее на пристань.       - Серьёзно? А бердчанам комфортно проживать под ней?       Они направились дальше, но теперь Николай изредка в пути поглядывал на опоры и канаты, зависшие не сказать что далеко. Они спускались на берег, шли к алому кирпичному зданию пристани, что стояло над обской водой.       - Владимир Александрович всегда думал о бердчанах и, собрав всех, задал один единственный вопрос: «Будут ли они против канатной дороги над их домами?» Ему ответили отрицательно, только тогда он приступил к её строительству. Так что всем комфортно под ней проживать.       - Поразительно!       Он искренне восхищался смекалкой и рассудительностью Горохова. Конечно, в его землях тоже есть заведения Горохова, в достатке. Они пользуются популярностью у местных видных лиц, богатых горожан, да и бедный порой заглянет из любопытства. Вот, они спустились к самой пристани, где стоял на стоянке очередной пароход, дожидающийся, когда же его разгрузят и отпустят обратно на юг, в Алтайские горы. Рядом, прибившись к берегу, стояла лодка, которую наполняли люди. И если пароход местные разгружали, освобождали, то лодка наоборот, пополнялась новыми людьми и скоро будет полна, чтобы отчалить к другому берегу.       - Тебе на лодку, Новониколаевск.       - Здесь так же оживлённо, как и на моём порту. Единственное, у меня проложена железнодорожная ветка к нему, чтобы сразу грузить поезд.       - Мы оба стоим на берегах гордой Оби, у обоих процветает мукомольное дело. Только через меня не пройдёт железная дорога, как она прошла через тебя. Все пути, кроме Чуйского тракта, проходят по левому, более пологому берегу Оби.       - Да, тот берег аккуратен и полон полей, там почти нет лесов. Хотя, - Он вдруг обнаружил на другому берегу зелёную полосу. – Это лес там?       - Да, левобережный бор. Чёмы тебе всё расскажут, они славные ребята.       - Чёмы? Что это такое?       - Я называю их «Чемским трио», это три деревни на левом берегу, основанные примерно в то же время, что и я. Они являются перевалочным пунктом для тех, кто продолжает путь по Московскому тракту и переходит с Чуйского на Московский, да и наоборот. Они сами тебе всё расскажут, это открытые к общению ребята. Передавай им от меня привет.       - Передам, если встречу.       - Встретишь, причал стоит у одной из деревень, две другие северней, вдоль дороги.       - Понял, учту.       Они дружески и крепко пожали друг другу руки, и Николай направился к лодке. Стоящий у неё старик собирал оплату со своих клиентов, после чего те усаживались. К счастью Николая, он успел занять место, а поскольку оно занято им, то никто не занял более. Старик сообщил, что больше не набирает народ, взобрался внутрь, отвязал от пристани и взялся за вёсла. Далее путь Николая шёл поперёк бурной, гордой реки Оби, рождённой Катунью и Бией. Взглянув в сторону Бердского села, Николай обнаружил, что тот всё также стоит, держа в руке письмо. Переглянувшись, они взаимно помахали друг другу руками.       Лодку качали сине-зелёные волны. Люди молча рассматривали левый берег, рассматривали выглядывающую из-за крыш домов златоглавую Сретенскую церковь на правом. Уже с центра Оби Новониколаевск обнаружил, что церковь стоит у самого берега бердского и, наконец, отсюда можно увидеть устье Берди, спокойно и умиротворённо впадающей в шумную Обь. Интересно, как выглядит дух реки Бердь? И, кажется, Шаринский мост был именно через неё. Если так, то красивая она, Бердь, не хуже Оби или Ини. Лодка плыла вперёд, на северо-запад, преодолевая грубую силу речного течения. Уже видна полоска противоположной пристани, лучше виден на берегу реки протяжённый сосновый бор. Николай почти на месте.