Набирающий темп

      В это самое время в Новониколаевске.       Низкая вода журчала у их ног. Речное русло здесь пересекал мост, ведущий в город. Не сильно далеко, на пологом берегу Оби виднелось кирпичное здание в окружении зелёного покрывала, а далее вдоль береговой линии едва проглядывали своими фасадами одни из первых деревянных усадеб. Улица Инская. Самая бурная, самая развратная улица молодого города помещала в себе много веселительных заведений. И кто сюда не заглядывал из полицмейстеров, тот возвращался ни с чем. Ведь Инская пестрила деревянными усадьбами за закрытыми воротами. Здесь не встретишь ни одной скотины, зато бань – сколько душе пожелаешь, на любой вкус и цвет. Правда, такой была верхняя часть Инской, выше от Оби. Нижняя же Инская наоборот, была спокойной и мирной. А там, вдалеке, и вовсе можно было видеть мелькомбинаты, выстроенные линией хлебзаводы. Однако этих двоих не интересовали ни веселительные заведения Инской, ни хлебзаводы. Молодая пара – город и река – шли вверх по течению реки, по низине мимо плотно настроенных деревянных изб. Люди здесь жадно ухватывали последние куски земли – свободная земля была. Вытоптанные, выезженные крутые серпантины вели с поймы Каменки наверх, на её крутые берега. Холм за холмом – таким была пойма реки. Как же неудобно! Новониколаевск осматривал эти самые берега и тяжко вздыхал, да печалился. Каменка – естественная преграда для сообщения двух его частей. Закаменский был слабо связан с центром, с богатой Владимирской улицей – самой знатной во всём городе. Чтоб перебраться с берега на берег, приходилось то ли к устью съезжать, то ли сначала спускаться с дикой горки к пойме, а потом взбираться. Не зря полицмейстеры и пожарники насторожены – сюда же не заедешь в случае пожара! Потому требования к застройке строгие, да когда это пугало переселенцев-самозахватчиков? Вдалеке виднелась особо высокая гора, что видна с Оби и с улиц Новониколаевска. Николай взглянул на Каменку, что мочила свои ноги в своих же водах.       - Правда ль, Каменка, там крепость была?       - Чёртово городище? – Взглянула на него и получила подтверждающий кивок. – Правда, Никола. Думаешь, почему император запрещал здесь селиться русским? А всё потому, что здесь до русских стояла крепость местного племени чатских татар.       - Мои люди до сих пор побаиваются Чёртова городища, слухи сочиняют про Садовую горку. Твои высокие овраги и логи столько хлопот доставляют моим горожанам.       - Ну, извиняй, город. Мы, реки, сколько лет уже существуем, всё камень точим!       - Нет же, я не виню тебя, моя дорогая река.       Где-то в стороне послышались крики, а потом последовал выстрел. Николай встрепенулся и побежал в ту сторону, река осталась на месте дожидаться. Крики, плач огласили местные дворы. Кто-то что-то выкрикивал, мужик какой-то, после опять выстрел раздался. Николай завернул за угол одного из домов. Как и ожидал – увидел труп в окружении людей. Мужик с ружьём стоял над тем и всё причитал обидчику за краденное. Женщины рядом плакали, всем своими телесами тянулись к умершему, да страх брал при виде ружья в руках мужика.       - Долой реветь, бабы!       - Да как же? Да за что же?       На них было наставлено ружьё, и тогда взрыды оборвались. Испуганно раскрыв глаза пошире, они крепко прижались друг к дружке и закрыли глаза, ожидая выстрел. Но лёгким прикосновением руки к плечу мужика, спокойным обращением к тому, Николай успокоил разъярённого.       - Достаточно, убери ружьё.       Тот повиновался и закинул себе на плечо. Грубо протопав за угол, скрылся. Женщины тут же оказались около умерщвлённого, а Николай с облегчением выдохнул.       - До сих пор тяжело. Сколько ещё будет продолжаться этот беспредел? Как мне бороться с преступностью?       Он осмотрелся и вернулся к Каменке, терпеливо ожидающей его на прежнем месте. Продолжили путь. Уходя всё дальше, их окружали всё более крутые овраги, и дороги были всё более и более опасные, потому реже встречались. Однако встречались протяжённые, более пологие овраги, и там обязательно шёл спуск. У воды кипела жизнь – пожарники набирали воду, женщины полоскали одежду, дитё плескалось ногами с низких мостиков. Здесь течение было как-то спокойней, да и глубина русла маленькая. Это сейчас Каменка спокойная и тихая, а вот месяц назад, в апреле, разлилась, затопив свою низину. Тогда не только суда с верфи каменской поплыли, но и шаткие домишки. Николаю припомнились слова Кривощёково.       - А верно ведь подметил брат: мой рельеф не пригоден для строительства здесь города – весь изрезан оврагами, логами, холмистыми берегами. Сколько логов, сколько хлопот с ними! Дома уходят в поймы рек, а ведь те низко протекают. Чего только стоит твоя низкая пойма, Каменка. Как Обь разливается, так поглощает твою пойму.       - Верно, мы с сёстрами сформировали эти низины, а твой люд захватил берега наши, вот и платит от невеликого ума своими участками. Помнится, был лесничий в конце прошлого века, да не далось ему прогнать захватчиков с моей поймы.       - Было дело, люд ведь осел здесь основательно. Прогнать его не получилось, хотя земля тогда была царская. Да и сейчас их только грубой силой сгонишь, но это потребует больших вложений. У меня нет сейчас ни средств, ни возможностей для расчистки твоей поймы. Когда-нибудь они все переедут в более хорошие жилищные условия.       - Не сомневаюсь, Никола.       Они остановились близь уходящей высоко дороги. Оттуда вниз сбегали детишки, но один из ребят споткнулся и опасно быстро скатывался вниз. Другие сначала оторопели, а после один побежал за взрослыми, другие медленнее, осторожней спускаться. Конечно, неуклюжий мальчишка получил раны, рваные и резанные, ушибы и синяки. Николай ещё раз слышно тяжко выдохнул. Каменка повернула его голову к своему лицу ладонями и воздушно поцеловала в уста. Она не любила, когда город переживал, когда город грустил или был напряжённым. Ей нравился этот город весёлым, бодрым и энергичным. Ей нравилось наблюдать за тем, как отстраиваются на его улицах каменные и деревянные особняки, роскошно украшенные. Он всё больше и больше становится большим купеческим городом. Ей остаётся лишь наблюдать за ним. Наблюдать и поддерживать. Его руки обхватили стройную талию реки, что была несколько выше его самого. Он рос и продолжает расти у неё на глазах. Так быстро, как ни один другой город. И Каменка чувствует – он другой, особенный, неповторимый. Отдавшись моменту, город растягивает поцелуй и логично завершает, заглядывая в серые глаза.       - На днях я отправляюсь на юг, Каменка. Не знаю, как долго меня здесь не будет, сколько займёт путь по Оби.       - Куда ты отправляешься, Никола?       - Меня ждёт Барнаул.