Набирающий темп

РСФСР. Томская губерния. Барнаульский уезд. Ордынская волость. Алеусский лес близ села Спирино.       Он очухался только ночью. Отяжелевшие веки открылись лишь с усилием. Глаза ничего не различали. Было столь темно, что казалось, что слеп. Тогда, чтобы убедиться, что он ещё существует, прибывает в мире, который помнит и знает, Спиридон шевельнул руками. Что-то тяжёлым грузом лежало поверх него и давило, препятствуя телодвижениям и сдавливая грудную клетку. В ноздри ударил омерзительный запах. Трупный. Начался процесс разложения. Задержав дыхание, молодой человек собрался с силами и усиленно принялся высвобождать руки. Поперёк него сверху лежали два смердящих тела, лишь голова была свободна. Он напрягал шею, тянул голову, чтобы помочь себе. Постепенно пространства становилось больше, руки высвобождались. Прошло около двух часов, прежде чем руки высвободились, и тогда он принялся стаскивать с груди трупы. Те были крупными, тяжёлыми и плохо поддавались. Однако он продолжал малейшие попытки, переживая отчаяние, нахлёстывающее его с головой, словно морская волна накатывает и пытается утопить под собой ослабшего пловца. Так ощущал себя Спиридон. Силы быстро подходили к концу, он делал передышку, а после возвращался к попыткам. Тело стонало от смертельного изнурения, раны давали о себе знать острой болью, и округу оглашал крик боли. Птицы вспорхнули и удалились прочь. Спиридон продолжал смотреть на мир невидящими глазами, ослеплённый кромешной темнотой соснового леса. Вокруг ни одной живой человеческой души – только мёртвые горкой лежат поверх друг друга и источают смердный запашок. Ему далось снять с себя верхний труп, а после и второй дался. Наконец, его тело свободно! Вдохнул глубоко и тут же раскашлялся. Медленно и осторожно перевернулся, одной рукой держась за грудь. Сколько там пуль его поразило? Он не помнит, но не менее пяти точно. Боль сковывала, мышцы сокращались произвольно, что задерживало. Диулин перетерпит и продолжит переворачиваться, пока окончательно не обопрётся на живот. Тогда уже, после передышки собравшись с силами, поднимется на локтях и начнёт ползти поверх трупов. Вот, рука коснулась чего-то очень омерзительного и холодного. Лицо мертвеца. Спиридон отдёрнул руку в испуге и чуток изменил направление, в ужасе глядя в черноту, в которой прятались лица. Пополз дальше, делая упор на локти, медленно и осторожно. Пару раз зацепит чего рукой или ногой, соскользнёт, завалится на бок. Трупы подвижные под ним, опора не надёжная, а он соберётся с мыслями и продолжит двигаться куда-нибудь. Так он прополз до склона оврага, а дальше и сил нет. Не подняться без чей помощи. Опёрся, перевернулся на спину и дал себе расслабиться. Дыхание тяжёлое, скрипучее от изнеможения. Ртом дышит и слабым, вялым взглядом смотрит во мрак ночной. Ни черта не видно! Раз, и живот схватит резкая боль, он приложит к нему руку и закричит в муках, немного согнётся на месте, сожмурит глаза. Перетерпит, а после вновь расслабится. Сил не стало держать глаза открытыми, так и лежит с закрытыми и терпит. И вот, ночь наступает и в его сознании. На следующее утро.       - Диулин! Спиридон!       Он медленно открыл глаза и почти сразу закрыл от слепящего света. Солнце взошло и освещало бор. Прямо перед ним, стоит ему открыть глаза, целая куча из трупов. Смердящих, холодных. Окровавленные тела мужчин и молодых парней. Спиринцы.       - Спиридон!       Он вновь открывает глаза, уже решительней. И наблюдает трупы. Глаза плавно раскрываются шире, уголки губ дрогнули, руки сжались в кулаки. Он передёрнул плечами и медленно повернул голову в сторону, откуда, как он понял, исходил зов. И увидел неприятную картину. На обрыве оврага стояли двое. Девушка и парень. Второй держал первую за руки и пытался повалить на землю около себя, а она отчаянно сопротивлялась. Спиридон признал в ней своего близкого друга, Киру. Тот что-то ей говорил с усмешкой на лице, а она опустила голову, не смотрит ему в лицо, пытается вырваться из захвата. Однако спустя пару минут он отталкивает её, и она летит в овраг спиной вперёд. Спиридон вытянул в её сторону шею и протянул руку, но тут же схватился за живот, в который словно вонзили раскалённый нож. Раздался их совместный крик, и никто не понял, что прозвучали два голоса, а не один. Она грубо, с криком боли рухнула на тела и тут же поспешила подняться, с ужасом в глазах осматривая трупы под собой. Их было здесь не один десяток, и это шокировало её.       - Здесь твой потерянный, сучка! – Выкрикнул белогвардеец и скрылся из виду, озлобленный и недовольный.       Она постаралась подняться, и две первые попытки оказались неудачны. Ноги подворачивались, надёжную опору было сложно найти. Тела мялись, одежда на них скользила по поверхности. А ещё эта вонь! Она задержала дыхание и всё-таки нашла опору, чтобы не просто встать на ноги, но и выпрямиться, осмотреться.       - Спиридон!       Он хотел её позвать, но понял, что не может. Физически не может, технически. Голос пропал. Он с ужасом коснулся шеи и не обнаружил ран. Голосовые связки были целы, но голос пропал? Как такое возможно? Он поднял к девушке слабый взгляд светло-карих глаз и встретился с ней. Застыв на месте, она не отрывала взгляда от него и молчала, но что-то с ней происходило. На это указали слёзы. Она поспешила добраться до друга, и он немного приподнялся на месте, чтобы сесть удобней. Короткие волосы распушились и спутались, спина затекла за время сна в неудобном положении, голова раскалывалась, а тело пронзала острая боль. Мышцы сводило, и Диулин тихо шипел себе под нос, откинув назад тяжеленную голову. Всё плыло в глазах, грудь вздымалась от глубокого дыхания. Девушка упала на колени около него и осмотрела его ранения. Не менее семи пулевых ранений: одно в руку, два в верх груди, остальные пришлись в живот и солнечное сплетение. Рубаха-косоворотка теперь напрочь испорчена засохшей кровью и дырами. Кира изучила раны и приложила ладонь к животу раненного. Он вскрикнул.       - Будь ты человеком, то скончался. Однако ранения тяжёлые, и кровь продолжает течь. Надо срочно обработать раны. Я помогу тебе дойти до дома и окажу тебе всю необходимую медицинскую помощь. В первую очередь потребуется удалить ткань и засохшую кровь, после чего пули изъять из тела.       Его взгляд поднялся к её чистому лицу, к почти чёрным глазам, алым губам бантиком. Скользнул к подбородку и застрял на тонкой, длинной шее, скрытой под слоем бинта. Превозмогая тяжесть в ослабшей руке, он дотянулся рукой до девичьего подбородка, и это прикосновение испугало её. Раскрытым взглядом она обратилась к его лицу, но спустя мгновение успокоилась и даже слегка наклонилась навстречу. Он не смог удержать руку, и она упала ей на ногу и почти сразу оказалась под тонкими женскими пальцами. Девичье сердце волнительно трепыхалось, в голове хозяйничали спутанные мысли. Стоило Кире остаться наедине со Спиридоном, как она теряла контроль над чувствами и с головой погружалась в свои фантазии. В фантазии, в которых он ответит ей взаимностью. На то они и фантазии, не более. Он зажмурился от боли в животе, и девушка очнулась, реальность вновь нахлынула на неё.       - Моих сил недостаточно, чтобы даже малейшим образом ослабить твою боль. Я всего лишь деревня и потому не могу творить чудо.       Он помотал головой, утешая её. Благо, за столетие с излишком они не просто сдружились, а научились понимать друг друга без слов, и она открыла для себя этот чудесный дар дружбы только сейчас. Слабо улыбнувшись себе, Кира крепче взяла молодого человека за руку, поднялась и принялась тянуть на себя. Уловив её мысли, он мгновенно подстроился и приложил усилия, чтобы подняться на ноги. Первое время это никак не давалось. Боль сковывала и сводила на нет все усилия, и тогда Спиридон грубо падал на спину в крике, и она следом на колени около него. Дав себе отдых, они возвращались к попытке, но безуспешно. Тогда они сменили способ. Перевернувшись на месте со вставанием сразу на колени, Спиридон постепенно, с помощью Киры, с опорой на склон обрыва поднялся на ноги. Она придерживала его за здоровое предплечье и подставила собственное плечо. Наконец, ему далось относительно выпрямиться. Развернувшись на месте, Спиридон осмотрел кучу тел. На его лице читался ужас. Семь десятков мужчин. Павшие защитники села, лишь часть из которых имеют отношение к партизанскому движению. Остальные – жертвы гнева белогвардейцев. Парень приложил к глазам ладонь и пустил одинокую слезу. На это было больно смотреть. Никогда ещё он не видел столько умерших в его землях сельчан. Его сельчан. Тех, на защиту кого он встал в отчаянии и гневе. Не защитил. Расправа настигла жестокая. Сердце болит в его груди. Он глубоко вдохнул, со всхлипом и опустил руку. Кира заглянула ему в глаза и увидела в них твёрдость и решительность. Он отходил после ужаса постепенно и верно. Они двинулись вдоль склона оврага, стараясь как можно меньше ступать на подвижные, не надёжные трупы. Передвижение давалось тяжело: Спиридона складывало пополам от болей, что осложняло задачу поддерживать друга Кире. Так сложилось, что парень вырос ниже среднестатистического взрослого и ростом был ниже многих своих друзей. По отношению к Кире незначительно ниже. Алей ещё в шутку называет его «миниатюрным мужиком», хотя оба ещё слишком молоды, чтобы зваться взрослыми. Однако по характеру вышло так, что этот самый «миниатюрный мужик» оказался самым мужественным и отважным в деле. И вот, он и Кира добрались до места с минимальной высотой оврага. Спиридон положил поверх края руки, Кира тут же взобралась наверх, уселась на колени, обхватила друга за подмышки и потянула на себя. Упираясь ногами в выступы, пытался взобраться наверх. Это далось не сразу, земля сыпалась под ногами, единичные торчащие камни выкатывались наружу и лишали опоры. Однако получилось. Двое повалились на бок напротив друг друга. Встретились взглядами. Сил у него практически не осталось, и он тяжело дышал сквозь плотно стиснутые зубы. Они некоторое время лежали и восстанавливали силы, после чего первым начал подниматься Диулин, Заева следом. Они вновь оказались на ногах, и блуждающий взгляд парня застыл на одном месте. Кира обернулась и всё поняла. Он смотрел на двух повешенных на сосне лиц. Антропов Иван. Рыбаков Филипп. Организаторы партизанского восстания в Спирино. И их настигла участь. Спиридон опустил вдумчивый взгляд в землю, полный грусти и боли. Видно, их поймали позже, потому даже не стали расстреливать, не подарили лёгкую смерть. Вместо этого заставили страдать от удушья и висеть вот так в назидание остальным. Мысли отягощали голову, что клонилась к земле и словно клевала. Пока он прибывал в тяжёлом состоянии, Кира подвела к нему свою лошадь и осторожно похлопала по плечу.       - Спиридон, сможешь взобраться на лошадь? Поехали к тебе на дом.       Он поднял голову, слегка качнулся и подошёл к лошади. Крепче взялся за седло, поставил ногу в стремя, присмотрелся, собираясь с силами. Кивнул и не без помощи Киры с трудом, но всё же взобрался сверху. Лошадь начала мяться на месте, Кира похлопала её по шее. Молодой человек освободил стремена, и девушка взобралась вслед за ним, заняла место у него за спиной. Он держался за шею, она за поводья. Лошадь развернулась в обратную сторону, на юг и медленно зашагала к дороге на Черемшанку. Уже на дороге силы закончились, и Спиридон низко склонился над шеей животного, издавая тихий стон и держась теперь уже одной рукой за живот. Тогда девушка одной рукой подхватила его и удерживала, а другой управляла животным. Лошадь медленно шла, минимально раскачиваясь. Кира больше сил тратила на то, чтобы не позволить пострадавшему свалиться, чем удержаться в седле самой, и это доставляло много хлопот. Даже в таком состоянии парнишка помогал ей из последних сил, стараясь держать спину как можно прямей, упираясь в бока лошади. Так они и доехали за полчаса до его дома. Лошадь зашла за дом и остановилась у стойла. У самого уха Спиридона раздался шёпот:       - Пожалуйста, держись. Я спущусь первой.       Он даже не кивнул, а прямо уронил голову себе на грудь и тут же упал на шею лошади. Силы иссякли. Тогда девушка поспешила спуститься, но зацепила коленом друга, и тот первым оказался на земле, рухнув прямо на спину с громким криком боли. Кира спрыгнула и присела около него, растерянная. Она, было, начала приподнимать его в обхвате груди, но его рука легла ей на верх груди и чуть надавила. Он едва заметно помотал головой в ответ на взгляд, и его опустили на землю. Всё верно понято: необходимо оставить его в таком положении, сил подняться более не осталось. Тогда она осмотрелась по сторонам, вскочила, привязала лошадь, умчалась в дом, где даже в относительном бардаке умудрилась найти простынь, примчалась с ней и разложила рядом с другом. Парень глянул на подстилку и заполз на неё боком, плюхнулся с выдохом и закрыл глаза. Кира тут же умчалась в дом за тазом с водой, медикаментами. Они теперь лежали в стороне от потерпевшего. Вымыла руки как следует, обмочила чистую тряпку и взялась за ножницы. Ткань рубахи не желала поддаваться, лён – материал грубый, плотный. Именно такие рубахи предпочитал Спиридон, ценил за качество и свойства материала. Было жалко резать такую красивую косоворотку, яркую, украшенную символами. Любимая косоворотка Диулина. Слёзы показались на щеках девушки, а она продолжает резать, обходя ранения, где ткань ссохлась с кровью и проникла нитями в рану. Молодой человек лежал и тревожно поглядывал на друга. Не нравилось ему, когда эта девица втихую плачет, стараясь не выдавать боль. Рубаха была изрезана, лоскуты кучкой сложены рядом. Рука дотянулась до пары крупных, дух двумя руками скрутил их в один жгут, потом в форму шара, поднёс к губам. Тогда Заева догадалась и распахнула широко глаза. Теперь рубаха стала кляпом. Диулин был готов к невыносимой боли. Рука легла поверх мужской груди в районе ран, немного прошлась по телу, а после резко в движении подцепила кусок ткани и выдернула его. Тело на секунду выгнулось дугой, а после улеглось. Всё повторялось вновь и вновь. На третий и последующие разы одной рукой Кира удерживала тело Спиридона, перенеся на руку центр тяжести. Даже сквозь кляп слышался глухой вопль, на теле проступили капли, оно взмокло. И всё равно грудь выгибалась, руки вцепились в землю, под ногти попали крупинки земли, от чего те почернели. Голова билась о землю, как только проходил болевой пик. Дыхание отяжелело, Диулин хрипел и, казалось, задыхался. Кожные покровы то бледнели, то краснели, и стало ясно, что его бросает то в жар, то в холод. Это пугало Киру, и она спешила предотвратить усугубление состояния. Однако раны открывались от её действий и сильнее кровоточили, что вынудило её ускорить темп и скорее взяться за удаление пулей из тела. Руки были дополнительно помыты и обработаны спиртом, после чего также обработаны инструменты, коими девушка принялась изымать пыли. Боль пронзала вновь, и Диулину начало казаться, что он умирает, медленно и мучительно. Его пытают? Он отчаянно боролся с этой мыслью и убеждал себя терпеть до последнего. Мышцы сводило, конечности подворачивались, а суставы, казалось, выворачивало вовсе. Боль была невыносима, и ни секунды парень уже не молчал. Вытирая на ходу рукавом слёзы с щёк и подбородка, в тихом плаче Кира не останавливалась ни на мгновение, сохраняя при этом высокую концентрацию внимания, не отвлекаясь на происходящее вокруг. Одна за другой, из тела были удалены пули. Тогда следующим шагом была обработка краёв ран. Для этого были подготовлены плотная марля и бинт. Поверх обработанных ран первой легла марля. В один миг Диулин стих, но Заева не придала этому значение и продолжила действие, пока не завершила. Оставалось лишь перевязать торс, но парень весил прилично. Взгляд тёмно-карих глаз упал в бледное лицо и застыл. Перепугавшаяся девушка взяла в руки лицо и принялась приводить в чувство, но парень оставался в бессознательном состоянии и не откликался на зов. Тогда она умчалась в дом за подушками, кои прихватила и подложила ему под голову и ноги. Перевязывать пришлось в таком положении, без сторонней помощи. Для этого колени были подложены ему под таз и лопатки. Как можно быстрее, но без вреда для здоровья, молодого человека перевязывали, захватив плечи и верх груди. Так на нём по итогу получилась белоснежная майка из бинта. Кровотечение останавливалось удивительным образом, хотя не было никаких зажимов вен или артерий, капилляров. Дав себе отдых в стороне, обдумав дальнейшие действия, девушка вновь посетила дом друга – прихватила оттуда тёплый плед, коим накрыла пострадавшего, а после взялась смотреть, что можно быстро приготовить. Не ел и не пил он более суток, даже больше, потому очнётся голодным и в жажде. Так что необходимо приготовить что-нибудь, в том числе и для себя. Она останется в Спирино, пока он не сможет себя обслуживать самостоятельно. А уж сколько на это уйдёт дней – её не волнует. Главное – ему есть на кого опереться в тяжёлое время, и она не бросит его в беде.