Неизвестный момент жизни.

- Ну ты и орать, - услышал я знакомый голос, когда проснулся от собственного крика. - Где я? - я огляделся. Я был в машине, чистый салон, и приятно пахло. Чем-то свежим, природным. Я сел и посмотрел в окно, мы проезжали лес. Посмотрел на водителя. - Бобби, - процедил я сквозь зубы, - ты в курсе, что я чуть Богу душу не отдал, сукин ты сын. - Адам, пока тебя никто там не ждет, раз ты жив. Это, во-первых. Во-вторых, эти таблетки безопасны, мне незачем убивать тебя. - Но я кровью блевал, ощущение были, что внутри меня фарш. - Это красная таблетка, не боись. Так-с, далее, план… - А как я у тебя в машине оказался? - Не бойся, все схвачено, у меня некоторое время перекантуешься, - сказал Бобби, ведя машину, - потом папаня остынет и все нормально будет. Я увидел в зеркало его хитрую улыбку, в уголке рта зажата сигарета. - А твои родители? - Адам, они на меня забили. Денег дал, и отвали сынок, - чем-то похоже на меня, но без денег. - Выпить хочешь? - Да, от пива не отказался бы, со снотворным. - Пиво, так пиво, но без снотворного. Сейчас заскочим в магазин и потом домой. Бухаем у меня, отмечаем твой досрочный дембель. - Ага, - я усмехнулся. Закупившись бухлом, мы поехали к нему домой. Чую, сейчас звонят моему папаше и говорят, что я смотался так, что пятки сверкали. И папа хрен знает, где меня надо искать. Откупорили бутылки мы уже по дороге, гнали по пустой трассе. - Ахааа, Дженсен, это свобода, наслаждайся. Живем раз, - кричал от восторга Бобби. Тогда не боялись даже во что-то врезаться. Я вел машину, после того как недавно блевал и чувствовал, что сдохну. Только сейчас все хорошо. - Класс. Жизнь принимай меня таким дерьмом, какой я есть, - крикнул я, высунувшись в окно, - я хозяин. - Неплохо, мне нравиться ход твоих мыслей, - Бобби положил ноги на приборную панель. Тогда мы не заметили, что ящик пива улетел, как и бутылки в окно. - Останови парень, приперло. Я остановил машину у кустов. Приперло не по-детски. Мы выскочили из машины пулей. - Как хорошо, - я закатил глаза от блаженства. Пузырь опорожнился. - А по девочкам? - Нет, я не в состоянии. Меня сейчас вырубит. Не думаю, что как меня вырубит в середине процесса, это понравиться ей. Я как ребенок, который напрыгался и набегался. - Ладно, давай домой. Мы уехали. Зашли в дом, когда все спали. Едва сдерживали пьяный хрюкающий смех, вспоминая какие-то нелепые и смешные моменты. Я даже не заметил какой у него дом, большой или нет. Наверное, большой, раз он так сорит деньгами. - Поднимайся, - сказал Бобби, - в Мортал порежемся. - Какой мортал? Я еле иду, и глаза продираю, ты говоришь еще поиграть в комп. - Адам, это круче. - Бобби, тебе 21 год, и ты режешься в игрушки. - А мужики как дети, на все у них одно, «Хочу». - Нет, я пас, я спать хочу. Мы были в его комнате, да у него комната, как наша гостиная. Все есть. И как у любого мужика, по комнате разбросаны вещи. Я готов лечь хоть где, я так устал. - Где можно удрыхнуться? – спросил я. - Да хоть где, - махнул Бобби рукой, потом искал диск с игрой. Я кинул вещи на небольшой диван и устроился там, прикрывшись курткой. - А родители, что скажут, если меня увидят здесь? - Не обращай внимания, сюда никто не заходит, вход запрещен, кроме друзей и девок, - ответил он. - Ну и ладно, - я зевнул и вырубился. Снов больше не было, я спал спокойно. Утром, Бобби не выпустил меня из комнаты, есть принес сюда. Может не хотел, чтобы вопросы задавались главой семьи. Я бы и не ответил, меня терзало жуткое похмелье, и хотел пить постоянно. Сколько выдул воды, не помню, но бегал часто. Повезло, что у Бобби туалет рядом с комнатой. Туда-обратно. А в остальном, я граф Монте-Кристо. - Интересно, - я сел на пол, рядом лежал джойстик от приставки, - долго отец на меня злиться будет? - Скорее прочешет всех твоих друзей. - Главное, чтобы Марки не трогал, ему и так хорошо досталось от брата, что зрение упало у парня, - я начал играть. - Странный тип, этот Марк. Фото, да фото. - Это долгая история, Бобби, - ответил я, - правда. Марки нормальный парень, свой в доску. Бобби лишь хмыкнул, Марки ему не нравился. Я всего лишь тот, кто знает Марки. И кто знает Бобби. И тем более у Марки нет желания навязываться в друзья сомнительному парню с деньгами. Он витает в своем мире. Вроде слышал, что у него девушка есть, но так ли это, с его-то увлечениями. - До тебя он тоже, наверное, доберется, - сказал я. - Наверное, - Бобби отпил немного вчерашнего пива и поставил на пол. В какой-то мере, я даже скучал по компании с Марки, как-то все по-другому. Бобби вроде нормальный, но я не могу сказать, что совсем нормальный. Что-то не дает мне об этом сказать. Несколько дней я жил у Бобби, и самое удивительное было то, что родители не интересовались жизнью сына, может это мне так казалось. Я даже не видел их, лишь шаги и голоса. Чаще женский, возможно его мама, но не факт. Роковая ночь. Зачем? Какого хрена я вышел? Мне оно нужно было? Вечером, пока Бобби дрых, черт меня дернул выйти. Я шел по длинному темному коридору и где-то в конце горел тусклый желтый свет. Лестница и тускло освещенный холл, на стене горели два светильника. От них-то и шел тот тусклый свет. И вдруг издалека послышались шаги, цокот туфель по мраморному золотисто-черному полу. Он был начищен до блеска. Я поспешил скрыться за лестницей и наблюдал. Человек появился. Он был в рубашке без галстука и черных брюках. - Это его отец? – пронеслось в голове, а какие сомнения могут быть, одет хорошо, ну и схожесть есть с Бобби, в профиль. Он хищно оглянулся, чтобы удостовериться, что здесь нет посторонних. И в этот момент я был поражен, тому что этот человек похож на Реаниматора, Герберта Уэста. Что в фильме меня этот человек пугал, и теперь его живое воплощение, словно с него и писали портрет психопата. Он подошел к статуе в виде золотого дерева, дернул за едва заметный выступ, и стена медленного отходила вглубь. И вот открылся темный коридор. Хозяин зашел туда, стена начала отходить обратно, и я в последний момент протиснулся, пока каменная стена не закрылась. Стало темно. Но вдали я увидел точку света. Стараясь не шуметь, я спускался и смотрел на точку. В темноте я нащупал холодное железо перил и внутренне обрадовался, что смогу спокойно спуститься, не споткнувшись в темноте. Я слышал его неторопливые шаги, когда он вышагивал по каменным ступеням. Как каменная крошка скрипела под его ботинками. Сколько спускаться? Коридор был длинный. Вдруг вспыхнул яркий свет впереди. Я спустился туда, не так уж и далеко. На полусогнутых я спустился и прислонился к стене. Старался дышать тише. Чуть выглянул из-за стены, то увидел небольшой зал. Он был просторным, там были колонны и постаменты вроде тех, что стоят в музеях и показывают экспонаты под стеклом. Каждый такой постамент со стеклянным коробом стоял между двух колонн. Всего было шесть, но четыре из них пустые. Но я не мог различить, что в двух других. И я смотрел на это сверху вниз. Один шаг, и я оказался бы на балконе, где были стеклянные стенки, но угол был закрыт наглухо, и я проскользнул туда. Сердце билось чаще. Хозяин зашел под балкон, свет выключился, и включился ультрафиолетовый. На двух стенах, где короба не были пустыми, возникли лица. Когда я более рассмотрел, то увидел, что это лица детей, девочек. И одна из них Джессика. Я закрыл рот, чтобы не закричать. Джессика. Лицо полное страха, расписанное флюоресцирующими красками. Она была испугана. Я слышал ее крик, я закрыл глаза и старался подавить желание, чтобы не спуститься и не избить этого человека. Все происходило безмолвно. Послышался скрип механизма, и я увидел, что из дырки в полу что-то поднималось, ящик так же светился. Все это было у так называемого алтаря Джессики. Он открыл крышку, и лампочки, встроенные в эту крышку включились, показав тело моей сестры, в нарядном платье. Нетленное, словно она умерла вчера. - Джессика, - слезы полились из глаз, сердце разрывалось. - Джессика, - прошептал он, гладя ее тело, в особенности ноги и колени. Его рука судорожно потянулась к ремню и послышался звон пряжки и вскоре хлюпанье. Нечленораздельное мычание. Этот извращенец онанировал. Мерзость, мною овладел праведный гнев, сменившийся холодным расчетом, что вылезать нельзя. Надо сидеть тихо. Он тихо простонал и застегнул брюки. То же самое повторилось и со вторым телом, он смотрел на них и получал удовольствие. Не исключено, что изнасиловал, когда они были живы. 10-летние девочки. Они еще маленькие, чтобы понимать подобное и испытывать. Им бы радоваться жизни. Наступила полная темнота, и на стене Джессики появился белый квадрат и слышался звук проектора. Я не мог смотреть, как он ее растлевает, я отвернул взгляд, я ругал себя за собственное бессилие, что я не могу ничего сделать. Ком подкатывал к горлу. Еще пара таких сцен, где он совершал эту мерзость, смотря на то как он спал с ними. Сколько времени они были живы? Так и непонятно. Вопросов больше, чем ответов. Классика жанра. Однако, надо было убираться отсюда. Свет выключился полностью, и я слышал, как он поднимался по лестнице. Видно много раз сюда ходил и помнит все повороты. Как зашел, так и вышел, глава семьи уходил, и я успел выскочить из этой комнаты ужасов. Что теперь делать? Как сказать отцу? Что сказать именно? Или рассказать Бобби? Я был в комнате, Бобби по-прежнему спал. Я сел на пол и обхватил голову руками. Что мне делать?