UNDER WATER

Неделю назад — Вы переедете в другие общежития для того, чтобы в вашем провели ремонт. Уже завтра вы узнаете, в какой корпус и комнату вас распределят и, в принципе, сможете разъехаться сразу же. Либо в другой день, но у вас на это времени до конца следующей недели. — Минни, неужели тебе придётся переезжать в другую комнату? А вдруг там будет хуже? — Юна пошла на собрание вместе с Юнги. Волны возмущенного гудения студентов прокатывались по холлу. — А что я могу сделать? Я и сам не в восторге, но я не могу на это повлиять. Надо позвонить Джуну. — Как же вы с Намджуном разъедетесь? Вы же так хорошо ладили. Сомневаюсь, что тебе попадется такой же хороший сосед, как Джун-хён. — Такой точно не попадётся. Остаётся надеяться, что я не прибью его в первую же неделю. — Ну не будь такой букой, может он будет не настолько раздражающий. — Это в его же интересах. — Ты такой грозный. — Я обычный. — Ха-ха, твоя манера общаться такая классная! — как обычно, стараясь быть милой, Юна смягчила небольшую неловкость в их разговоре, которую, впрочем, испытывает только она. — Значит, ты сумасшедшая, потому что никто так, кроме тебя, не считает. — Ага, конечно. А то ты не знаешь, что по тебе вся моя параллель сохнет. Мне кажется, они мне хотят устроить тёмную за то, что я с тобой. — Они глупые как курицы. Никто из них даже не знает меня, а сохнут они по своим собственным фантазиям. — О да, ты ещё не знаешь, какие там у них на твой счёт фантазии. — Ой, избавь, — Юнги и правда на мгновение стало не по себе от мысли о том, что он фигурирует в невесть каких сценах чужого воображения. «И какие у меня фантазии…» — мысленно добавила Юна. Она была опустошена, раздражена, но только теперь, распрощавшись с Юнги, уже этого не скрывала. После разрушенного вечера неожиданными событиями он как-то настойчиво намекал, что ей пора домой. Юна оправдывала это тем, что это плохие новости сбили «весь настрой», даже не подозревая, что настроя то и не было. Придя домой, она подумала: «Он меня даже не проводил, хотя сейчас время ханами*», – и окончательно расстроилась. Но расстройство долго в её душе не задерживается, так что уже скоро она снова будет в порядке и будет думать о том, как ей всё устроить снова. Переезд стал действительно неприятной новостью для Юнги. Он не любил перемен, и лотерея, в которой мог выпасть кто угодно, с кем ему жить оставшийся до выпуска год, беспокоила его больше всего. Тем более, они с Намджуном действительно стали близки. При этом они давали друг другу воздуха, осознавая, насколько важно иметь личное пространство. И конечно, они не могли спокойно сосуществовать, не подкалывая друг друга на каждом шагу. Юнги стебался над магической способностью соседа крушить всё вокруг. Джун умудрился выломать дверь шкафа, когда просто хотел сложить туда вещи в самый первый день заселения. Он оторвал шланг душа во время мытья и струя ударила в потолок, отчего взорвалась лампочка и выбило пробки на всём этаже, а когда сработала однажды пожарная тревога, оказалось, что это именно Намджунова курочка сгорела в духовке. Юнги не упускал возможности подстебнуть его. — Однажды очередь дойдёт и до меня, и я умру после того, как целые вещи в комнате закончатся. — Не умрёшь, ты живучий как паразит. — Да точно помру, хотя нет, мы помрём вместе. Я прям вижу, как ты падаешь со стула, когда меняешь очередную перегоревшую лампочку, стул тянет за собой провод настольной лампы, лампа роняет чайник, вода выливается в розетку и мне на ноги. Меня бьет током, ты бежишь мне на помощь, поскальзываешься на воде и падаешь на меня, хватаясь за штору, и нас добивает окончательно карнизом. — Если уж воображение так разыгралось, можешь снять новый Пункт Назначения, умник. — Я не хочу умира-а-ать, Джу-у-ун. Я ещё так молод, — изображая жалобный тон, дразнился Юнги. — Да отвали, иначе я прибью тебя нарочно. Мин же страдал от нарушения сна, за что получал в свою очередь порцию насмешек. Он мог от бессонницы просидеть над музыкой всю ночь, пойти на пары и спать, уложившись с ногами на скамье в аудитории. А днём он приходил и спал еще и до вечера, игнорируя свет и шумы вокруг. Джун мог сфотографировать его заснувшим в невразумительной позе и разинутым ртом, а после выставить в соцсети. Когда нужно было вставать на пары, и подолгу не получалось поднять Юнги, он мог включить ему в наушники метал на полную громкость, привязав перед этим руки к кровати. После этого, кстати, Мин начал просыпаться почти сразу, потому что всё-таки боялся повторения пытки. Когда он бормотал во сне, Намджун пытался выяснить, кто его так сильно задрал и почему он «срочно должен отправиться в Пусан на велике», напрашиваясь, чтобы тот взял его с собой. Мин серьёзным тоном сквозь сон ответил лишь: «Хорошо, поедешь на багажнике», и всё это, конечно же, было предусмотрительно записано на диктофон как доказательство. Джун притворно обижался, мол, всегда так, его сосед согласен делиться только багажником, и «нет, я не дам тебе свою зарядку, ведь ты готов везти меня только на багажнике», не поясняя, впрочем, как ещё можно везти человека на одном велосипеде в Пусан. Мин считал это ужасно глупым, все эти подколы, но не мог не засмеяться после очередной абсурдной перепалки. Только Джин, Хосок и Джун могли развеселить Юнги, и это, пожалуй, было главным признаком того, что он считает их самыми близкими и, в принципе, единственными друзьями. Он не хотел расселяться с одним из них. Когда он позвонил Джуну и сообщил новость, тот, конечно, отшутился, но они оба понимали, что их былой совместной жизни конец. Само собой, они не перестанут общаться, но это будет другая глава в их истории. Эта же глава заканчивалась прямо сейчас.

***

С переездом не хотелось затягивать, и он уже на следующий день собрал вещи, как и Намджун. Не было смысла тянуть, так как строители уже потихоньку начинали работы. Того поселили к популярному в универе тусовщику и спортсмену, о котором часто всплывали громкие истории в сети на созданном студентами сообществе для сплетен, а Мину сказали, что он будет жить с каким-то первокурсником по имени Пак Чимин, что совсем омрачило переселение в его глазах. Не хватало ещё со вчерашним школьником комнату делить. Мин принёс сумки с зачехлённой аппаратурой и вещами, которых оказалось не очень-то много, учитывая, что за раз ему удалось утащить всё, что ему принадлежало. Когда ему открыли, он шагнул внутрь, поднял глаза и тупо встал. Почему-то встреча с новым соседом вызвала в нём удивление и... восхищение, что ли? Такое красивое, эстетичное лицо произвело неизгладимое впечатление на Юнги. Всё равно что увидеть произведение искусства среди обычного хлама. Глаза невольно цеплялись за черты лица, отмечая его гармонию и обводя все детали по нескольку раз. Чтобы оторвать взгляд, понадобилось приложить некоторое усилие. Всё-таки перед Юнги не экспонат, а человек, и ему вообще-то может быть не комфортно от такого пристального внимания. Пак и правда сильно смутился, когда это мгновение продлилось дольше, чем должно было при первом знакомстве. Обычно он замечал на себе внимание окружающих и знал, что люди считают его красивым, но сам в полной мере этого не осознавал. «Да обычный я...» – думал он, когда кто-то делал ему комплимент и называл его лицо "особенным". Этот парень как будто подвис при виде Пака, он совсем не улыбался и не выглядел приветливо, а просто очень внимательно его изучал. Потом Юнги заметил, что тот одет в драные светлые джинсы, рукава свитшота закрывают кисти наполовину, а круглый вырез достаточно широкий. В принципе, типичный стиль для студента, но очень уж хорошо оказался сложен сам этот первокурсник. Он был стройным, подтянутым, джинсы обнаруживали рельефные ноги. «Нельзя быть настолько привлекающим внимание», подумалось Мину, который внутренне усмехнулся при мысли, что по-любому тот был звездой школы до поступления, да и сейчас стопудово не обделён вниманием. Сам же Юнги с первого взгляда произвёл впечатление крутого, но отстранённого парня. Немного потрёпанный, но в той мере, которая не делала его неопрятным, а наоборот, придавала брутальности. Чимин заценил полностью чёрный лук: модные брюки заниженной посадки и карманами по бокам бёдер, многослойный верх с бомбером и выглядывающей из-под него удлинённой футболкой и кепка. Его резковатый уставший взгляд немного припухших глаз смягчался миловидным очарованием остальных чёрт лица. На первый взгляд он обладал каким-то таинственным магнетизмом, ну или просто выглядел невыспавшимся, Чимин так и не понял. Впрочем, мысль о том, что этот парень ему скорее нравится (говоря честно, очень нравится, но он же не из тех, кто судит по первому впечатлению) позволила немного успокоить волнение насчёт нового соседа по комнате. – Я не самый приятный сосед, сразу предупреждаю. И у меня есть недостаток: я сплю, когда получится, и зачастую это не ночью. – Ага, и тебе привет. Моё имя Пак Чимин, – он протянул руку. – Да, да, я знаю, – Юнги проигнорировал жест, просто проходя внутрь своего нового жилья, скорее из-за усталости, чем из-за отсутствия манер. Обычно он более вежлив, но у него осталось буквально три процента внутренней батарейки, и ему срочно нужно было прилечь поспать после ночи в Бездне, пар и ещё и переезда сюда. – Может кофе хочешь? Вижу, ты устал, – Пак пытался быть тактичным, несмотря на явно не тактичного нового соседа. – Это место? – он снова проигнорировал радушие Чимина. – Да, это не занято. Юнги просто плюхнулся на кровать и свалил вещи рядом. Сейчас у него не было сил копаться в сумках ради домашних шмоток, да даже раздеваться. Всё потом. Сейчас его ждёт охрененно сладкий сон, который он никак не должен был спугнуть. – Спасибо, не сейчас, – всё-таки ответил на предложение Мин, о котором Пак успел уже забыть, так как отвлекся на рассматривание отбывающего в царство Морфея невежи, что будет жить с ним с этого момента в одной комнате. Он не знал, чем заняться, чтобы не разбудить соседа. И решил, что лучше будет просто уйти отсюда, заодно обсудив всё с Тэхеном. Они шли по кампусу университета, наслаждаясь видом вишневого "снегопада" и лучами теплеющего солнца. Гуляя в это время года, можно случайно решить, будто жизнь прекрасна и безоблачна. – Тэхееен, он просто невыносим. – А зачем его куда-то выносить? – Айщ, ты можешь хоть иногда быть серьёзным? – Ладно, ладно, несчастный пирожок. Выкладывай всё про своего ужасного нового соседа. – Он ведёт себя так невоспитанно! Я хоть и младше, но я хотел быть вежливым, а он... – А он – не хотел. – Да Тэ! – Чимин надул свои губки цвета той самой вишни из-за того, что его друг не воспринимает всерьёз его серьёзнейшую проблему. – Он даже не представился, понимаешь? Просто вошёл и плюхнулся на кровать, будто я ему докучаю. Да одно то, как он меня оценивающе оглядел с головы до ног и даже не выдавил подобие улыбки, говорит о том, что я ему явно не понравился. – А он тебе понравился? – интонацией поменял смысл фразы Тэхен. – Опять ты за своё! Вообще, честно говоря, он-то симпатичный. Но такой суровый и этим даже пугающий. – Прям как ты любишь? – Ну нееет, перестааань же. Он всего лишь мой сосед по комнате. Ты вот мне тоже нравишься, но это ещё ничего не значит. Я ведь всё ещё помню, как ты с длинными волосами ходил. – А Чонгук, кстати, до сих пор ревнует меня к тебе. Делает вид, что ему всё равно, но я-то всё вижу. Вот сейчас написал ему, что иду с тобой встретиться, а он даже не ответил. – Я ему просто покажу твои школьные фотки, и он перестанет ревновать. Как и, собственно, встречаться с тобой. – Нет, Чимини, – лицо Тэхена приняло мечтательное выражение, – у нас же любовь. Хоть он этого ещё не осознаёт, но я чувствую, что он испытывает ко мне сильные чувства. – Надеюсь, что так, Тэ. – А кстати как насчёт твоего последнего... – Ничего, – оборвал Пак. Он не хотел вспоминать об этом. – Прости, просто он какой по счёту? Я уже сбился. – Ну не выходит у меня! Они все не те. Я виделся с ним пару раз, но он смотрит на меня, будто я кусок мяса. Все эти пошлые подмигивания и то, как он откровенно прижимался ко мне, напирая, будто имеет право, раз у нас свидание... Фу, прям тошно от одних воспоминаний. – Это называется флирт, разве нет? – Если это – флирт, тогда я скоро перестану вообще с кем-то встречаться. – Но чего же ты тогда хочешь получить? – Не знаю... – Если ты не будешь знать, то другие тем более. – Тэхен, просто... их всех будто не волнует, что я за личность, о чём я мечтаю, чего боюсь, чем живу и с чем я борюсь. Один за другим, они просто делают минимум, который, как пропуск, они думают, позволит завалить меня и... ну, делать, что они хотят. Никого будто и не волнует, чего хочу я! Неужели, так будет всегда? Я хочу, чтобы рядом был человек, с которым я смогу говорить не только на всякие повседневные темы и заниматься сексом, но и о том, что я храню глубоко внутри. – Ты такой романтик, Чимини, я умираю. – Пф. Пять минут назад ты рассказывал, что "у вас с Чонгуком любовь", и ещё мне говоришь, что я романтик. – На самом деле, ты заслуживаешь всего этого больше, чем кто-либо, так что я уверен, ты дождешься своего человека, – Тэхен сказал это уже без прежней иронии. – Я сильно сомневаюсь в этом, Тэ... – А вот я верю, что ты найдёшь своё счастье. Они уже возвращались к общежитиям, завершив круг, которым они обошли всю территорию. Всё же нечто мрачное томилось в глубине души Чимина, что совершенно не соответствовало царившему вокруг весеннему чувству предвкушения чего-то нового. В последний раз, встретившись с очередным парнем, он настолько был подавлен, что чуть было не пустил всё на самотёк, позволив случиться тому, чего от него ждали. Он уже почти перестал верить, что нужен кому-то таким, какой он на самом деле есть. Чимин знал, какое поведение производит на людей положительное впечатление, и так себя и вёл. Окружающие считали, что он должен быть милым и обаятельным. Он хотел, чтобы его любили, а любили его только тогда, когда он соответствовал этим представлениям. Но он не всегда чувствовал себя так, как показывал это другим. Его тёмную сторону никто не хотел бы видеть, он был уверен. Потому что там таилось что-то такое пугающее и разрушительное, что-то, с чем Пак избегал встречи и о чём старался не думать. Он знал, что на самом деле слишком добрый, так что эта тьма скорее поглотит его самого, чем навредит другим. И где-то глубоко-глубоко жило осознание фатальной неизбежности того, что это должно будет рано или поздно произойти. Он смотрел на опадающие лепестки вишни, и думал о том, как вместе с ними опадает то лучшее, что в нём было, за ненадобностью. Неужели тьма придёт также скоро, как прямо сейчас отцветает сакура?