«Прости»
Он подумал ещё секунд двадцать, прежде чем палец уверенно потянулся к кнопке «Отправить».«Ошибка!»
— Вот чёрт, заблокировал! Хосок долго рылся в контактах телефона — не от того, что не знал, где искать, но из-за нервов, пролистывая список снова и снова, — и, найдя номер с подписью «Белый и пушистый», набрал его. Выждал несколько гудков. Услышав мягкий записанный голос оператора, сбросил и набрал снова. И снова. И ещё раз. Сердце колотилось как бешеное, Вонхо упрямо шептал в трубку: «Пожалуйста, возьми, умоляю, прошу, ответь, пожалуйста…» На пятый раз Хёнвон сдавленно выдохнул в трубку: — Чего тебе? — Слава Богу, ты живой! — от сердца отлегло, и на лице появилась улыбка. — Ты ничего не сделал с собой? — И не собираюсь! Ради такого придурка? Да щас! Послышались частые гудки. Рука с телефоном упала на кровать. Улыбка резко потухла, будто её и не было. Вонхо опустил глаза и уставился в одну точку. Через несколько минут он кинулся на подушку, прижимая её к лицу и воя от боли. Действительно, придурок. Как вообще можно быть таким идиотом, такой сволочью, чтобы обидеть самого близкого человека? Как у него только хватило смелости, чтобы ляпнуть такую хрень ему в лицо? Господи, что с ним не так? На кой хер ему понадобилось так себя вести? Ну давай, попробуй теперь это исправить. Будет очень весело смотреть на эти жалкие и убогие попытки.***
Ах этот чудесный юношеский максимализм! Сегодня ты думаешь, что хуже уже некуда, и всерьёз решаешь самоуничтожиться, а уже завтра вспоминаешь об этом и спрашиваешь у себя: «Я что, реально так сильно расстроился из-за этой херни?» Опухшие веки Хёнвона кричали в лицо любому прохожему о бессонной ночи и литрах слёз, его голова норовила прислониться к чему-нибудь прохладному, но на деле он чувствовал себя вполне неплохо, очень даже сносно. Он даже готов был сегодня улыбаться, если найдётся повод. Вон думал, что если Хосок извинится, то он не прочь будет принять извинения и с радостью обнять его. Всё обязательно наладится. По крайней мере, Вон хочет, чтобы всё наладилось. Наверное, Хёнвон очень резко ответил вчера по телефону. Ну, всё-таки, не такой уж Вонхо придурок, даже беспокоился о нём… Но тогда почему вчера сказал, что не хочет с ним общаться? М-м-м, сложный вопрос. Нужно будет и самому извиниться, поговорить как следует и выяснить, в чём дело. Только вот первым извиняться Хёнвон точно не пойдёт. Его вина, вроде как, меньше? Значит, надо дождаться, чтобы Вонхо подошёл сам, ну, а потом всё будет как по маслу. А если не подойдёт? Да ну, подойдёт. Должен же? Вонхо шёл на автобусную остановку и думал, как лучше извиняться, но в голову не приходило ни единой стоящей мысли. Однозначно он поймает Хёнвона за руку после учебного дня, попросит задержаться и идти вместе, а потом… Будь что будет. Не столь важно, что он будет говорить, главное быть честным и искренним с ним и с собой. И не накосячить снова. Наверное, Хосоку бы не понравилось, если бы он узнал, что его планы нарушатся. Он бы, наверное, сделал бы всё, чтобы то, что он запланировал, исполнилось, хотя, по существу, разницы особой нет. Вонхо упрямый и любит, чтобы ничего ему не мешало. Но, знаете, жизнь — тоже та ещё упрямая сволочь, и она ни за что не позволит вам решать самому за себя. — Слушай, следующая перемена будет довольно длинной: не обед, конечно, но тоже ничего, — Ёнджи яростно шептала, повернувшись к Юмин, посреди самостоятельной по географии. — Думаешь, можно будет начать? Ёнджи закивала и добавила: — Скажи Тэу и Хвану, пусть тоже приготовятся. Юмин развернула голову на сто восемьдесят градусов и позвала так громко, насколько вообще позволяет шёпот: — Тэу! Тэ-э-эу! — Чего тебе? — Хоён бросил на девушку хмурый взгляд. — Позови Тэу! — Эй, придурок! — Иди нахер. — Тебя Юмин зовёт. Русый парень взглядом спросил, что случилось. — На этой перемене полная готовность! Передай Хвану. — Мисс Ли Юмин, опустите глаза в тетрадь! — учитель зло посмотрела на Юмин, отвлёкшую её от проверки тетрадей. — Извините, — буркнула девчонка себе под нос. Хоён, относившийся в споре к другой компании, вынул из сумки какую-то старую проверочную, разорвал листок надвое и на чистой стороне начал быстро корябать: «Трёхнедельники что-то замышляют на этой перемене. Задержите их.» Парень смял бумажку в маленький плотный комок, дождался, пока скверная преподавательница снова опустит голову, прицелился и запустил его в макушку Херим. Бросок оказался удивительно точным, и комок запутался в крашеных волосах девушки. Она подняла на Хоёна пылающий взгляд, говорящий о том, что он больше не жилец; он в ответ развёл руками, показывая, что у него не было другого выбора. К звонку, казалось, был готов весь класс. В воздухе стояло напряжение, Вонхо чувствовал, что почти все ребята сидят как на иголках, но он спихнул это на окончание самостоятельной работы. Хёнвон вышел из кабинета, за ним почти сразу встала половина класса, остальные собрались по кучкам и напряжённо шептались о чём-то. — Вонхо, как закончишь работу, скажешь? — Тэу тихонько отделился от компании и подошёл к парню. — Учитель по технологии попросил позвать кого-нибудь из наших. — Я почти закончил, не отходи. Сейчас пойдём. Вонхо дописал несколько слов, и парни вышли из кабинета вдвоём. — Ты больше никому не сказал? — Хоён сказал, что у него болит рука, а остальные не согласятся. — М-м-м, ясно. Куда нужно подойти? — На первый этаж, в кабинет технолога. Херим выскочила из кабинета с сумасшедшим бегающим взглядом и встала как вкопанная, когда увидела удаляющиеся спины Вонхо и Тэу. Второй, услышав хлопок двери, развернулся, нагло посмотрел на девушку и помахал ей одними пальчиками, мол, прости, дорогая, но ты опоздала. Она догнала их, и, аккуратно коснувшись руки Вонхо, жалобным голосом сказала: — Вонхо, подожди! У меня на портфеле, м-м-м… сломался замок, помоги починить, пожалуйста! — Немного позже, хорошо? Когда мы с Тэу вернёмся, я посмотрю. — А, хорошо… А-а-а-ай! — Херим неестественно упала на пол, обхватив щиколотку. — Вонхо! Проходившему мимо парню, учившемуся на класс младше, показалось, что девушка упала из-за него, и он подскочил к ней, спрашивая, всё ли в порядке. Херим агрессивно посмотрела на него и прошипела сквозь зубы: — Отойди, пока ещё можешь ходить! — и, снова взглянув в сторону парней, позвала, — Вонхо! Паренёк отшатнулся и пошёл прочь, ругнувшись себе под нос. — Из тебя бы вышла отвратительная актриса, Херим! — бросил Тэу через плечо, взяв Хосока за локоть и уводя его к лестнице. «Отвратительная актриса» аккуратно поднялась и отряхнула юбку, надеясь, что если Вонхо они и упустили, то перехватят хотя бы Хёнвона, однако к ней уже бежал Хоён с криками через полкоридора: — Херим! Херим, всё плохо! — Где Хёнвон? Хоён остановился перед ней, держась в районе грудной клетки и пытаясь восстановить дыхание. — Где Хёнвон, я спрашиваю! — Мы не знаем. Мы оббежали всю школу, были снаружи — его нигде нет! — Придурки! Блять, вы не могли пойти за ними? — Там была огромная толпа, мы потеряли их из виду! — Угу, вот так и полагайся на вас потом, — Херим, казалось, не слышала последних слов Хоёна, а может, просто не хотела слышать.***
Хосоку всё казалось странным, было неприятное предчувствие, что это какая-то подстава, что они что-то замышляют, и, наверно, с ним сейчас случится что-нибудь нехорошее. В запахе стружки и деревянных опилок он чувствовал себя спокойнее, но когда ты рядом с крепким пареньком из твоей бывшей компашки, с которым тебя больше ничего не связывает (а значит, ты даже предположить не можешь, о чём он думает), стоит быть внимательнее. — Сонсэнним! Сонсэнним! Хм-м-м, может, не слышит? — Тэу осматривался вокруг в поисках полного мужчины — преподавателя по технологии. — Я пойду гляну во втором кабинете, проверишь подсобку? — Я лучше вместе с тобой пойду, — Вонхо выдавил из себя пару нервных смешков. Тэу шёл чуть впереди и очень талантливо делал вид, что кого-то ищет. Хосок даже подумал: может, и правда они пришли по делу, и это просто разыгралась его фантазия? Во втором кабинете, смежном с первым, на столе лежали рабочие инструменты, как если бы кто-то по завершению длительного задания разложил их для следующего такого же, к которому обязательно приступит на следующий день, однако ни единой живой души, кроме них, здесь не было. — Пойдём всё-таки заглянем в подсобку. Наверно, он там. — Да он бы услышал, как мы зовём… Тэу замотал головой: — Он слишком любит свои наушники. Куда больше, чем учеников. Они вернулись ко входу в первый кабинет, рядом с которым была чуть более пошарпанная дверь в подсобку. Вонхо забегал глазами по стене в поисках выключателя, но русый мягко толкнул его в плечо: — Иди, я включу. Брюнет дёрнул за ручку двери, она открылась с неприятным скрипом — не с убедительным, как у старых проржавевших петлей, а со скромным и неуверенным, будто она знала, что не должна была скрипеть, и потому стесняется, что допустила такую оплошность. Вонхо вошёл в тёмную небольшую комнатку и спустя десятую долю секунды пожалел об этом: дверь захлопнулась, и в скважине загремел ключ. В парне смешались одновременно злость, обида и неожиданность, и он ударил кулаком по двери: — Сука! — Я тоже рад тебя видеть. Включился свет. Взгляд Вонхо проследовал вдоль полок на стене к дальнему углу, где в некомфортной позе разместился Хёнвон. Вид у него был весьма скучающий, и с появлением Хосока в лице его не переменилось ровным счётом ничего. Вонхо забарабанил в дверь: — Сколько вы нас будете здесь держать? — Пока не помиритесь! — прозвенел с той стороны тонкий голос Юмин вперемешку с девчачьим смехом ещё нескольких одноклассниц. Парень потёр переносицу и произнёс: — Вот же придурки… Он немного подумал, тяжело выдохнул и добавил: — Да и я не лучше. Секунд тридцать Хёнвон смотрел ему в лицо, и затем ответил: — Если ты ждёшь, пока я начну это отрицать, то это будет очень долгий разговор. Хосок облокотился о какую-то полку за его спиной. — Да нет, я… — он выдохнул ещё раз. — Прости меня. Вон наклонил голову вправо. — За что? Ты сказал, что не хочешь со мной общаться, ты сказал то, о чём ты думал. За правду не извиняются, так что… Вонхо перебил его: — Это было не то, о чём я думал. Ты же сам знаешь, я сойду с ума, если мы не будем общаться. Внутри Хёнвона кольнуло. Да, он знал, но услышать эти слова было чем-то необычным и приятным. — Да? Зачем тогда ты так сказал? — Я хотел тебя… позлить? Я не знаю, — он пожал плечами. — Прости, я был огромным идиотом, когда позволил себе сказать такие вещи в твою сторону. Вонхо смотрел в пол, и Хёнвону показалось, что он сейчас похож на щенка, осознающего все свои шалости и косяки и пытающегося добиться милости хозяина. Вон спрыгнул с подоконника, подошёл к парню и обнял его. Хосок поднял голову, встретившись взглядом с ним. — Ты меня тоже прости, — мягко сказал Вон. — За что? — Я слишком грубо тебе вчера ответил по телефону. Да и вообще, в любой ссоре виноваты оба. Вонхо обвил руки вокруг его талии и с улыбкой тихонько проговорил: — Только твоей вины здесь точно меньше. Им так хорошо вдвоём. Они запутались и в себе, и друг в друге, они совсем не понимают, что делать дальше и как жить, они не знают, что думать в отношении своего не то друга, не то второй половины, но им комфортно, когда они вот так просто обнимаются. В эту секунду их ничего не обязывает и они никому ничего не должны. Просто хорошо и уютно. Вонхо постучал в дверь: — Вы нас отпускать собираетесь? — А вы помирились? — спросила Юмин с недоверчивым тоном. — Да! — Ну выходите. — Ну ты дверь открой. — Так она уже минут десять как открыта. Вонхо толкнул дверь, и она открылась. — Блять. Девушка рассмеялась. Кроме неё здесь были ещё три девчонки из их класса, они тоже посмеивались, прикрывая рты ладошками. — То есть мы могли раньше выйти? — спросил Хёнвон. — Могли, — Юмин не могла перестать смеяться. — Ой, идите нахер, — Вонхо взял Хёнвона за запястье и уверенными широкими шагами пошёл к лестнице, волоча его за собой. — Ну одно хорошо — хоть помирились, — сказала Юмин, вытирая выступившую от смеха слезу в уголке глаза.***
— Херим! Херим! Херим! Херим! Херим, ответь! — Чего тебе? — В обед всё в силе? — Докён перестала тыкать её ручкой в лопатку. — Да, наверно. — А если они уже?.. — Это вряд ли. — Ну ладно. К концу подходил второй урок географии, и группировка полуторамесячников готовилась мирить Хёнвона и Вонхо. Херим исходила из убеждения, что они не встретились на предыдущей перемене, или Хёнвона всё же перехватили, или им не удалось помириться, или… В общем, она была уверена, что на той перемене что-то пошло не так. Почему она пыталась предотвратить действия другой стороны? Она, как и Вонхо, ужасно упряма и ненавидит, когда в её планы вносят изменения, даже если они некритичны. А так как более или менее полная информация была сосредоточена только в её руках, никто не мог ей возразить. Звенит звонок с урока, и, как говорится, дубль два: Хёнвон выходит из кабинета немного раньше Хосока, к которому справа пристраивается Хоён. Хоён осторожничает и не заводит с ним разговор. Он просто заталкивает его в небольшой кабинет на четвёртом этаже, когда они проходят мимо него. Вонхо влетел внутрь, едва удержав равновесие и чуть не упав на пол. Хёнвон прыснул и заливисто засмеялся: — Так и знал, что сейчас тебя тоже приведут. Вонхо подошёл к двери и заорал: — Вы чё, издеваетесь, блять? — Не-е-е-ет, — протянула Докён. Теперь она должна была дежурить рядом с ними двумя. — Вам нужно помириться. — Так мы уже помирились! Всю прошлую перемену мирились! — Да? — девушка смутилась и задумалась. — Докажите! — Как?! На Хёнвона накатилась новая волна смеха. Вонхо так живо жестикулировал, уставившись в дверь, что у него возникло ощущение, будто Вонхо спорит именно с ней. — А ты чё ржёшь? Мы сейчас в одной лодке. Вот иди сюда и помогай решать проблемы. Хёнвон соскользнул с парты и, пытаясь успокоиться, подошёл к деревянному полотну. — Докён, открой, — сказал он. — Докажите, что вы помирились! — Чего ты хочешь? — М-м-м… Обнимитесь! — Так ты же всё равно не увидишь! — встрял Вонхо. — Я… открою и посмотрю. Хосок попросил Хёнвона немного наклониться и зашептал ему в ухо. Вон кивнул и крикнул в дверь: — Мы согласны, открывай! Докён чуть приоткрыла, Вонхо дёрнул за ручку сильнее, и девушка, не успев отпустить её, влетела, как и он пару минут назад. Хёнвон подтолкнул её в дальний угол кабинета и выбежал вслед за Хосоком. В скважине повернулся ключ, в дверь неистово забарабанили: — Отпустите! Выпустите меня! — Только после обеда! — громко смеясь, сказали парни. Кое-как пробравшись через огромный поток людей и найдя свободный столик, Хёнвон и Вонхо сели за него, доставая ланчбоксы. — А мы с ней не слишком жестоко? — С Докён? Не, не слишком. Надо же как-то разбираться с этими шипперами. Хёнвон пожал плечами: — С другой стороны, да. — О, приветики! У вас не занято? Вон покачал головой и подвинул свои вещи, освобождая место. Минхёк, парень с параллельного класса, упал рядом с ним. Минхёка знали во всей школе как паренька с подвешенным языком, так что ему приходилось здороваться буквально все перемены напролёт, но, кажется, это его нисколько не смущало, наоборот — ему это льстило. С Хёнвоном они дружили ещё со средней школы, но, к сожалению, при распределении в старшую попали в разные классы. Впрочем, это не мешало сохранять дружеские отношения. — Слушай, Минхёк, ты не знаешь, что за массовая истерия сейчас поднялась? — О-о-о-о, ребят, вы даже не представляете, как вы оба влипли! Вонхо поднял голову, а Хёнвон удобно облокотился о стену, приготовясь слушать. — Так, продолжай. — Во-первых, про вашу ссору знает почти вся школа. Кстати, как вы, уже помирились? — Дважды! — с раздражением ответил Вонхо. — Отличненько, — Минхёк состроил свою любимую улыбающуюся моську. — Во-вторых, большинство учеников разделилось на три группы: трёхнедельников, полуторамесячников и нейтралов. — По поводу чего? — Хёнвон внимательно следил за губами говорящего, стараясь уловить каждое слово. — По поводу вас двоих! Ну, нейтралы — понятно, ни в чём не участвуют. Трёхнедельники уверены, что вы начнёте встречаться через три недели. Полуторамесячники — соответственно, через полтора месяца. Хёнвон воскликнул: «О Господи!», а Вонхо потёр переносицу, буркнув: «Придурки». — Не то слово! Но самое интересное, почему все так массово стали присоединяться к этому спору: это всё потому, что начали его Херим и Докён против Ёнджи и Юмин, и ходят слухи, что та пара, которая проиграет, снимает хоум-видео! — Бля, серьёзно? — у Вонхо вырвалось несколько шокированных смешков. — Ну, это насколько я слышал, конечно. Неточная информация. — Ну зато теперь понятно, чего они так вдруг кинулись нас мирить! — Кстати, Вонхо, — сказал Хёнвон вызывающим тоном, — а ты бы подошёл мириться, если бы они нас не заперли? — Ну, я вообще-то планировал после уроков… — парень почесал затылок. — А, так у вас всё серьёзно? — Минхёк засмеялся. — Ради Бога, заткнись, пока не врезали, и ешь! — Хёнвон зло прищурился. — Да ладно вам, я всё равно с нейтралами. Мне всё равно, скажете вы, что ебётесь по вторникам и четвергам, или нет, главное, на меня хуй не забивайте! — Я тебя ненавижу, придурок. — И я тебя, солнце, — Минхёк чмокнул свои два пальца и отправил воздушный поцелуйчик в сторону Хёнвона. Тот сделал вид, что поймал его рукой и откинул в сторону.***
Неоднозначный выдался денёк. Вчера ты столкнулся с одной проблемой, а уже сегодня тебя поджидает вторая, ничуть не меньше. Вообще-то, тяжеловато за один день оправиться от слёзно-депрессивного вечерка и тут же приниматься за идиотизм в своей жизни с новыми силами. Сил-то этих самых, новых, нет ещё. Так что, наверно, под конец недели Хёнвон просто свалится без задних ног от усталости моральной и физической, и не дай Бог, с температурой. Хёнвон вообще без понятия, что сейчас происходит. Он ни в чём не уверен и не может быть уверен, разве что только в том, что его зовут Че Хёнвон, у него есть две руки, две ноги и одна голова. Да и то не факт. Это получается, им с Хосоком как минимум два месяца от людей шарахаться? Да они ж с ума сойдут. Особенно когда вся школа проявляет активность — да Хёнвон уж скорее признается, чем вытерпит этот ад. Хорошо хоть Минхёк на их стороне, но он особо не поможет, когда будет нужно. Учился бы он с ними в одном классе… Да и Вонхо, наверно, теперь несладко. Что если Хёнвон ему всё же не интересен в романтическом плане? Сложно представить, что он чувствует, когда на мозги капают отношениями с парнем, который тебе даже не симпатичен. Это же сущий кошмар. Ну вот почему нельзя было просто оставить их в покое? Почему нужно было устраивать этот балаган? Они никогда никого не трогали, стояли себе в сторонке и общались, ну вот что за хуйня началась? Хёнвон так вообще стеснительный, ему ужасно некомфортно, когда о нём говорят или когда на него смотрят. Вот могло же всё спокойненько идти своим чередом, без лишнего внимания — но нет, решили поспорить какие-то четыре сучки, и теперь хер отвертишься. Он ни в чём не был виноват, и Вонхо тоже не был виноват, а только расхлёбывать теперь им двоим. А Хёнвону, между прочим, до фени, кто там с кем что будет снимать. Перед сном Вон чётко убедился, что начал ненавидеть этих шипперов не меньше Хосока. Что ж, похоже, теперь он тоже будет вскипать и злиться чуть ли не от каждой случайной фразы. Видимо, они этого и добивались.