S-T-I-K-S. Кровные узы.

Мужчина, подволакивая ногу, медленно брёл по трассе, наплевав на все правила дорожного движения. Впрочем, до последних здесь уже никому нет дела, а редкий встречающийся транспорт застыл по кюветам и обочинам, давно покинутый своими владельцами. Грязная, изодранная футболка, штаны, ничем не уступающие ей по чистоте и целостности. Если издали смотреть на идущего, может показаться, что человек пострадал в ДТП. При ближайшем же рассмотрении впечатлительный наблюдатель невольно отшатнётся, наткнувшись на приобретший какую-то безжизненность взгляд. За бледной мутноватой плёнкой, наплывшей на глаза катарактой, серели две большие точки зрачков, поглотивших радужку. Незримая черта, отделявшая город от пригорода, осталась за спиной вместе с послеполуденным солнцем, когда как-то неожиданно резко, словно из-под земли, выросли серые пятиэтажки. Чем глубже человек окунался в недра цивилизации, тем чаще на дороге встречались автомобили, а впереди их скопление и вовсе привело к образованию крупного затора между домами. Машины перекрывали проезжую часть так, будто ребёнок, поиграв, небрежно свалил все игрушки в один угол. Обойдя пробку по тротуару и слегка попетляв между несколькими неуклюже припаркованными авто, мужчина вышел к перекрёстку и застыл, глядя на оторванную человеческую ногу, лежавшую в его центре. Словно сомневаясь в наблюдаемой сюрреалистичности картины, человек завертел головой по сторонам. Однако, вымерший город, как изначально встретил его тандемом пустоты и тишины, так и не собирался внезапно оживать выскакивающими из всех углов людьми с камерами, под дружный хохот наперебой утверждающими, что это розыгрыш. Глубоко втянув воздух ноздрями, мужчина напрягся. Слабый запах мертвечины и разложения, пропитавший, казалось, всё, начиная от асфальта и заканчивая профнастилом крыш, защекотал обонятельные рецепторы, но не он вызвал тревогу и заставил человека вновь оглядеться. Внутренние животные инстинкты буквально вопили о некой опасности, неуловимом ощущении затаившейся угрозы, хищнике, поджидающем в засаде свою жертву. Ещё раз изучив обстановку поворотом головы, мужчина издал невнятный звук и шагнул к мирно лежавшей на земле нижней конечности. С каждым пройденным метром чувство самосохранения захлёбывалось в слюноотделении и в конце концов утонуло в желудочном соке вместе с куском откушенной от ноги плоти. Свежей человеческой плоти, хоть и слегка изменённой, но способной приглушить голод. Неутолимый, вечный голод, что и заставил мигрировать медляка из опустошенного, начисто объеденного пригорода к когда-то густозаселенному центру. Невесомая тень бесшумно отделилась от одного из ближайших домов. В следующее мгновение огромная фигура в три прыжка молниеносно преодолела расстояние, разделявшее угол здания и заражённого, поглощённого процессом поедания мертвечины. Пустыш даже не успел сообразить откуда пришла опасность, как его накрыло вспышкой боли и через полсекунды в глазах померк свет. Сознание вернулось к нему практически сразу, при этом его ставшую в результате вынужденной голодовки невесомой тушку уже куда-то транспортировали. Путь длился недолго — сначала в мутной плёнке глаз пару минут отражался раскачивающийся чёрно-серый асфальт, заброшенный дорожными и коммунальными службами, затем его сменил кафель и конечной точкой в маршруте оказалось тёмное помещение в глубине здания, напоминавшее склад. Тело пустыша небрежно бросили в груду костей, сваленных у одной из стен. Зрение довольно быстро адаптировалось к полумраку, а вот нижние конечности совсем не желали подчиняться, в отличие от рук, проявлявших слабую подвижность. От кучи смердело так, что будь на его месте нормальный человек, у того бы вытекли глаза через слёзные железы, но заражённого запах совсем не беспокоил. Главное, что здесь есть еда. Пусть и не деликатесы, но при их отсутствии, и подгнившая тухлятина уйдёт за обе щёки. Тем временем рядом послышалось угрожающее урчание, перемежающееся с довольно аппетитным чавканьем. Взгляд выцепил сбоку человеческий силуэт, распластавшийся среди разлагающихся останков в полуметре ниже, и недовольно посматривая одним глазом на новоприбывшего конкурента. Случайный сосед по степени развития уже подбирался к лотерейщику. Уркнув в ответ, пустыш без зазрения совести принялся глодать кость, оказавшуюся у него под носом. Со стороны бегуна возникло движение, а в следующий миг его фигура при помощи здоровенной когтистой лапы взмыла в воздух, явив напоследок взору медляка одиноко болтающуюся нижнюю конечность. По складу расползся неприятный хруст, будто над ухом кто-то принялся за разделку лобстера, а вскоре куча костей стала слегка разрастаться. Последним в груду приземлился расколотый, как орех, череп без содержимого и уставился пустыми глазницами на более везучего собрата по несчастью. Знал бы он, что удача того не продлиться и половины минуты — ровно столько времени потребовалось монстру, чтобы отправить остатки бегуна в свою ненасытную утробу и отыскать среди различных частей скелета что-то активно пережёвывавший десерт. Сложно сказать, чему пустыш, оторванный от своего занятия, расстроился больше — тому, что ему так и не дали закончить столь долгожданный обед или тому, что обедом вскоре придётся стать самому. Поднятая тушка вяло затрепыхалась на весу, ожидая своей участи. Одна огромная лапища поудобнее перехватила медляка под рёбра, а вторая крепко держала жертву в районе таза, уже примеряясь поделить неказистое тельце на две половинки. Пусть и не деликатесы, но… Внезапно монстр замер, так и не завершив начатого, и стал к чему-то прислушиваться. Слух пустыша не настолько хорошо развит, потому расслышать то, благодаря чему продлилось его жалкое существование, он не мог. В отличие от элиты. Стрельба. Как давно не слышали развитые барабанные перепонки, укрытые мощными бронепластинами и роговыми наростами, этих звуков. Неделю? Две? Когда всё твоё естество изнутри терзает бесконечно нескончаемый голод, время в данных обстоятельствах приобретает смысл лишь от трапезы к трапезе. Вторую неделю рацион элитника составляло опаскудевшее мясо заражённых. Причём с каждым днём их в округе становилось меньше. Словно животные, чувствующие хищника поблизости, менее развитые особи предпочитали держаться подальше, прятаться, а то и вовсе покидали обжитую охотником территорию, опасаясь однажды стать его добычей. И вот, наконец-то, долгожданный шум выстрелов, означающий для одних смерть, для других сродни перезвону колокольчика, приглашающего к столу. И сегодня в меню ожидается изысканное лакомство — мясо иммунного. Словно на секунду задумавшись, монстр отбросил тощего пустыша обратно в кучу костей. Менее развитые твари в его логово не сунутся, а пустыш со сломанным позвоночником далеко отсюда не уползёт. Таким образом, если охотник вернётся без добычи, по возвращении ему будет чем перекусить. Если же его убить, и без того опостылевшее мясо быстро испортится, показавшись на вкус ещё более отвратительным. И в последний раз взглянув на отложенный обед, уже принявшийся обгладывать так кстати подвернувшуюся тазобедренную кость недавно съеденного сокамерника, элитник покинул склад. Снаружи стали отчётливее различимы звуки боя, происходящего в трёх кварталах от обустроенного логова. Одновременно голосили, как минимум. пара крупнокалиберных пулемётов, попадание из которых не вызывало приятных ощущений. Не сказать, чтобы особое удовольствие доставляли и другие хлопушки, применяемые для своей защиты одним из видов его рациона, но, как правило, чем громче издаваемые оружием звуки, тем больше неприятностей они могли доставить. За это знание, намертво укоренившееся на уровне инстинкта, один из главных хищников Улья заплатил немалую цену и по большей части своей кровью. Потому не чурался временами спасать свою шкуру бегством, когда противник оказывался ему не по зубам. Таким острым, крупным, крепким зубам в три ряда, способным с лёгкостью жерновов перемалывать кости, точно зерна пшеницы. Однако, таких врагов он запоминал, бывало даже выслеживал, поддаваясь азарту охоты, и, если предоставлялась возможность, нападал, и зачастую такие нападения заканчивались не в пользу обидчиков. Со стороны такое поведение могло показаться кому-то необычным, вот только изучить, а позже оформить сию странность в каком-нибудь из научных докладов отчаянных не наблюдалось, как зачастую и свидетелей, способных поделиться этой информацией. Да и на фоне отсутствия морали, совести и прочей лабуды, сотворивших из человека прямоходящего человека разумного, а временами даже цивилизованного, своё поведение хищник воспринимал, как должное, не заморачиваясь по прошествии охоты доскональным разбором полётов и кропотливой работой над ошибками, хотя кое-какие выводы всё же делались, но опять же на уровне инстинктов. Впрочем, пара чуть искажённых качеств, присущих лишь некоторым двуногим не обделили вниманием и монстра. В частности, некое разочарование, когда добыче удавалось избежать когтистых лап, и подобие ликования в обратном случае. Причём, чем сильнее и опаснее оказывался противник, тем вкуснее казалась награда в виде его плоти. Именно из-за последней встречи с одной из таких групп, элитнику и пришлось на некоторое время обосноваться в городе, восстанавливая организм клетчаткой менее развитых сородичей. Повстречавшись пару недель назад с немногочисленным отрядом, показавшимся на первый взгляд весьма лёгкой добычей, он сам едва не стал таковой. Людишки оказались весьма шустрыми и зубастыми настолько, что несмотря на охватившую ярость, пришлось отступить. Но их запахи он запомнил надолго, и Улей, благо, не настолько и огромен, чтобы им не встретиться ещё раз… Вопреки расхожим мнениям, немалые габариты монстра не мешали ему передвигаться быстро и бесшумно. Преодолев свой квартал по главной улице, хищник нырнул в узкую арку между домами и, дворами выйдя к высоткам, сбавил темп. Всё же он охотник, а не безмозглый пустыш, бездумно бросающийся к любому источнику шума, тем более тот постоянно смещался в сторону, отчего и монстр пару раз корректировал свой маршрут. Пройдя напрямую подземной парковкой одну из офисных многоэтажек, на него случайно выскочил один весьма упитанный лотерейщик, по всей видимости, также спешивший разузнать кого занесло в их мертвенно тихую гавань и не удастся ли с них чем поживиться. Однако, завидев на своём пути элиту, он тут же развернулся и припустил в обратном направлении со скоростью домохозяйки, забывшей дома выключить утюг. Будто не обратив на него внимания, хищник пересёк площадь с пересохшим фонтаном и с грацией, присущей семейству кошачьих, проник в разбитое окно автосалона, расположившегося на первом этаже одного из небоскрёбов. Полумрак помещения бережно окутал тёмной вуалью невесомой тени ни на тон не выделяющийся панцирь охотника, сделав его практически невидимым в окружающем пространстве. Прошествовав через зал между выставочных образцов продукции автопрома, элитник остановился возле чёрного Ленд Ровера, самую малость уступающему ему в габаритах. Приближающаяся снаружи мешанина звуков ревущих моторов и клокочущих пулемётов заставили охотника отказаться от планов по дальнейшему продвижению и притаиться. Спустя несколько секунд на дороге показались и источники какофонии — два лёгких бронетранспортёра, выжимая из двигателей всех доступных лошадей, неслись друг за другом по прямой. Пулемёты, установленные на их крышах, не жалея патронов, с остервенением поливали огнём редкие саженцы, произрастающие вдоль обочины. Нижние конечности охотника подогнулись, готовясь к быстрому старту, острые когти, словно бумагу, прошили сантиметровый слой гранитной плитки, впиваясь в стяжку основания. Всё тело, каждая мышца превратились в сжатую пружину, готовую принять свою изначальную смертельно опасную форму, едва жертвы окажутся в поле досягаемости. Тем более, что те сами ехали практически в лапы. Дальнейшие события заставили хищника попридержать свой охотничий настрой. Пулемёт на первой машине замолчал, с досадой выплюнув из ствола последний патрон. Словно сочтя это командой к действию, оказавшиеся довольно хрупкими деревца с треском посторонились, выпуская из аллейки здоровенного монстра раза в два больше притаившегося в автосалоне охотника. Пятитонная туша в несколько прыжков догнала и с разгона протаранила оставшийся в одиночестве огрызаться бронетранспортёр. Колёса автомобиля в тот же миг потеряли сцепление с асфальтовым покрытием, и помятая стальная коробочка закувыркалась по дороге к ближайшему дому, впечатавшись в стену которого обрела своё окончательное парковочное место. Монстр же, едва сбавив ход в результате столкновения, не стал задерживаться на месте ДТП, а бросился догонять очевидцев происшествия с первого броневика. Пулемёт на его крыше вновь ожил, заставляя тварь начать петлять по трассе, уворачиваясь от пуль. Однако, несмотря на все усилия стрелка, дистанция между ними быстро и неминуемо сокращалась. Крупный калибр, казалось, не только не тормозил, а, наоборот, подстёгивал разъярённого элитника, причиняя тому вреда едва ли больше, чем москиты бегемогу. Изредка отмахиваясь от пуль, когда те летели в голову, в один из взмахов передняя лапа твари распорола покрышку заднего колеса, завершающим движением заодно раскроив и часть внешней обшивки. Автомобиль завихлял по дороге, бортанув поравнявшегося с ним монстра, отчего тот чуть изменил траекторию движения, сместившись к обочине. Только справиться с управлением водителю это так и не помогло, и неловко завалившись сначала на бок, а затем и на крышу, бронетранспортёр начал замедляться, таща за собой из-под шаркающего по асфальту металла хвост ярких сине-оранжевых искр. Едва металлический скрежет затих, город на мгновение погрузился в привычную тишину, чтобы уже в следующую секунду последний участник смертельной гонки, способный самостоятельно передвигаться, возвестил о своей победе всю округу. Оказавшись метрах в ста от недавнего трофея, матёрый хищник, не торопясь побрёл к своей добыче. Всё же пулемётный обстрел не прибавил ему здоровья, и только теперь стало заметно, что монстр слегка прихрамывает и старается не опираться при ходьбе на одну из передних лап. Укороченный громовой раскат раздался столь неожиданно, что заставил бывшего охотника, превратившегося в невольного наблюдателя, дёрнуться и продырявить дверцу внедорожника одним из шипов. В следующий миг в его чёрных пуговках глаз отразилась огненная вспышка, окутавшая тушу бредущего по обочине монстра. Громыхнул взрыв, оставивший после себя внушительную воронку и отшвырнувший тварь в кювет. Ближайшие к его эпицентру стёкла машин и домов с заливистым перезвоном осыпались осколками на асфальт и остались неподвижно лежать, как и поверженный матёрый элитник. Вдали горной речушкой зажурчал заведённый мотор, и вскоре на арене появился новый участник цвета болотной тины. Танк с торчащей из башни пушкой, смотрящей пустой тёмной глазницей в сторону падения своего противника плавным лебедем плыл по асфальту. Из открытого люка торчала рыжая голова, всматривающаяся в бинокль, и, временами отвлекающаяся от стёкол, чтобы что-то сообщить в его недра. Подъехав к первой жертве монстра, пассажир покинул башню, а на его месте тут же оказалась чёрная шевелюра. Проворно спустившись по стальному корпусу на землю и, озираясь по сторонам, рыжий спешно направился к броневику. Недолго проковырявшись во внутренностях его кабины, он не стал там задерживаться и вскоре, проделав недавние действия в обратном порядке, о чём-то сообщал своему сменщику. Противный скрип металла, донёсшийся от второго бронетранспортёра, отвлёк часть внимания охотника от героя дня. Покорёженная задняя дверца с трудом приоткрылась ровно настолько, чтобы образовавшийся проём смог выпустить окровавленного человека. Покинув салон, он на карачках дополз до водителя и предпринял попытку убрать разделявшую их преграду, но та не поддалась. Его поползновения не остались незамеченными и экипажем машины боевой. Рыжий активно зажестикулировал в направлении уцелевшего, и его напарник сменил вектор обзора с места попадания снаряда на перевёрнутый бронетранспортёр. После короткого совещания с внутренностями танка, чернявый, подобно фокуснику, достал из его глубин винтовку и передал её чуть ли не отплясывающему чечётку от нетерпения регулировщику. Вооружившись, последний шустро спешился и на своих двоих бросился на помощь пострадавшему, оглашая округу радостными криками, даже не подозревая насколько радость его преждевременна. В отличие от единственного зрителя, внимательно наблюдавшего за происходящим из глубины автосалона, но не спешащего покинуть зал, зная, что представлению ещё далеко до финала. Распластавшаяся на земле туша элитника резко дёрнулась, едва человеку оставался десяток метров до второго бронетранспортёра. А в следующее мгновение монстр уже твёрдо стоял на трёх лапах, буравя бездушным взглядом ненавистного обидчика. Вместо левой конечности выше локтя с обрубка кости свисали лоскуты жил и мышц. К тому же осколками снаряда изрядно посекло и бронированный бок — часть пластин оторвало, часть разворотило, выставив на всеобщее обозрение внутренний мир чудовища со всеми вытекающими. При виде поднявшейся твари чернявая голова тотчас исчезла из открытого люка, а следом ожила башня, корректируя прицел. Едва её указующий перст остановил свой выбор на скособоченном элитнике, последовал незамедлительный залп. Однако, монстр, будто с остановкой пушки почуяв опасность, с полусекундным фальстартом рванул на врага, уходя с линии огня. Именно полученное увечье уберегло его от прямого попадания. Снаряд ушёл элите далеко за спину, наделав шума и лишив стёкол ещё несколько десятков окон. Мощный двигатель взревел, и танк, не дожидаясь, когда недобитый оппонент доберётся до него взять реванш, дал задний ход, попутно вновь пытаясь выцелить противника. Монстр же, жаждя поквитаться за ампутированную конечность, взрывал когтями асфальт в погоне за незадачливым хирургом, вознамерившимся избежать праведного гнева. Салки длились не дольше полминуты. Неповоротливая машина, значительно уступающая по скорости лёгким бронетранспортёрам, не смогла достойно потягаться и с трёхлапым калекой. Настигнув и оседлав стальной короб на колёсах, жемчужник незамедлительно принялся за его разделку. Когти без усилий вспарывали металлическую броню и отрывали от неё куски, будто та сделана из алюминиевой фольги для запекания, в то время, как танк взбешённым быком носился по дороге и пытался сбросить с себя вероломного наездника — вертел башней, набирал скорость и резко тормозил, двигался рывками. Несколько раз седока удавалось скинуть, и тогда водитель старался раздавить всадника без руки, как таракана. Но упёртый ковбой-неваляшка всякий раз поднимался и снова возвращался в седло. Родео постепенно смещалось обратно к перевёрнутым бронетранспортёрам. В конце концов пушка, повисшая в позе тридцати восьми минут восьмого, была отделена от конструкции и отброшена за обочину. Вот только на этом отомщённый пациент и не подумал успокаиваться. Вырванная крышка люка, взмыв в небеса, неопознанным летающим объектом пересекла воздушное пространство трассы и совершила аварийную посадку недалеко от здания с наблюдателем. Человечки, оставшиеся в кабине, через образовавшийся проём принялись отстреливаться от нависшей над ними угрозы, пока целая лапа твари беспрепятственно не проникла в салон. Крики и стрельба моментально стихли, а потрошитель, извлеча из недр бронетранспорта, словно кильку из банки, изломанную человеческую фигурку, только и успел отправить её бо́льшую половину в зубастую пасть, как танк под острым углом протаранил стену ближайшего здания. От столкновения инерция смела́ элиту с постамента вождя демократии вместе с останками лёгкого перекуса, а на загнанного железного зверя посыпались штукатурка и кирпичная кладка. Запоро́шенный строительным мусором он так и застыл, пофыркивая двигателем, но не собираясь больше двигаться. В отличие от неугомонной твари, вновь стоящей на всех имеющихся конечностях. Потрошить неподвижного противника стало не в пример легче. За считанные мгновения от башни остались лишь торчащие по краям куски железа, но разбушевавшийся механик будто вознамерился разобрать ненавистную технику до последнего винтика. Через расширившийся проход монстр запустил лапу во внутренности консервы за очередной вкусняшкой. Но вместо лакомства оттуда громыхнул взрыв, заставивший жемчужника отстраниться от зияющего дыры и замотать головой, сгоняя с себя лёгкое оглушение. А следующий осмотр кабины вовсе выпустил на волю разочарованное урчание и потерю всякого интереса к груде металлолома. Но, оглядевшись по сторонам, его вниманием завладела троица возле второго бронетранспортёра… Осознание того, что элитник скорее жив, чем мёртв, до рыжего спасателя дошло, едва тот поднялся. Выбирая между продолжением пути и возвращением под защиту тяжёлой брони, человек замер на месте, лихорадочно прикидывая расстояние до покинутого транспорта и собственную скорость. Вот только результат их деления значительно превышал результат с заменёнными параметрами матёрого монстра. В голове одновременно с грохотом выпущенного из пушки снаряда расколотым орешком щёлкнула решённая математическая задачка за пятый класс, возвращая счетовода к изначальной цели. И вскоре на пару с пострадавшим в автокатастрофе они принялись вскрывать заклинившую дверь. Несмотря на совместные усилия, та категорически не желала поддаваться. В конце концов, бросив на дорогу выданную винтовку вместе с тщетными попытками извлечь водителя естественным путём, рыжий проворной мышкой шмыгнул в оставленную пассажиром щель и исчез в кабине. Несколькими минутами спустя оттуда показалась голова второго пострадавшего. Первый, суетящийся всё это время снаружи, незамедлительно поспешил к товарищу, с трудом выползавшему из салона. Следом за ним, как раз к моменту, когда в заменившем часть стены танке что-то взорвалось, на свежем воздухе оказался и сам спасатель, умудрившийся прихватить с собой из арсенала автомобиля пару автоматов. Подобрав своё оружие, добытое он поровну распределил среди выживших, заодно помогая им подняться. Вдвоём с пассажиром, подхватив раненного шумахера под плечи, троица собралась уже покинуть недружелюбный район, как была перехвачена взглядом хозяина дороги… Акулы чувствуют попавшуюся в воду кровь за несколько километров. Обонятельные рецепторы высших заражённых по развитию не сильно уступают хищным обитателям морей. Среди старожилов Улья в полголоса (дабы не накликать беду) ходит множество различных баек о том, как элита лучше профессиональной ищейки способна долго и упорно выслеживать особо приглянувшуюся ей добычу. Но каких только историй, бывает, не наслушаешься от охочих почесать языками за стаканом горячительного бродяг. Вдыхаемый воздух на протяжении уже нескольких минут щекотал ноздри охотника, скрытого полумраком автосалона, запахом давнего знакомства. Наблюдая, как один человек из троицы отделился от группы и, прихрамывая, побежал к месту его засады, хищник внутренне возликовал — желанная добыча сама мчалась к нему в лапы. Вот только ликование длилось ровно до тех пор, пока, притормозив у обочины, беглец не выпустил в матёрого соплеменника короткую очередь, разрешая дилемму короля монстров — кем продолжить трапезу. Двое отошедших на задний план людишек в обнимку медленно заковыляли в противоположном направлении, планируя, по всей видимости, спрятаться в ближайшем к ним доме. У свеженасаженного червя, что активно трепыхается на крючке, гораздо больше шансов оказаться в рыбьем брюхе, в отличии от пробывшего до него приманкой вялого собрата. Так и еда, посмевшая огрызаться, имеет повышенный приоритет в очереди на прохождение пищеварительного тракта. Да и кто сказал, что собирается отпускать сладкую парочку с миром — в бездонном желудке места хватит всем. Сорвавшись с места, матёрая тварь пустилась вдогонку за стрелком, не переживая, что его подельники воспользуются моментом, чтобы скрыться — чудес сегодня не будет. Беглец уже пересёк половину парковки, когда чувство безысходности повисло на ногах многопудовыми гирями, намертво приковав его к земле. Одно из окон здания, к которому он так стремился, выплюнуло сгусток тени, преобразовавшийся на свету ещё в одного элитника. Мгновением спустя человека, словно сшибла груженая фура на полном ходу, подбросив, как пушинку, хрупкую тушку в воздух. Дальнейшее приземление об асфальт по сравнению с таранным ударом показалось вовсе объятиями мягкой перины. Но несмотря на ощущения проехавшегося катка, не оставившего в теле ни одной целой косточки, небытие отказалось принимать сознание страдальца в свой ласковый бесчувственный плен. Через выступившие на глазах слёзы замелькали расплывчатые образы и силуэты. Клубок из тел двух элит кувыркался по практически пустынной парковке, распахивая дорожное полотно пьяным трактористом. По итогу перекатов более крупный хищник оказался снизу. Охотник несколько раз успел проверить на прочность его броню своими когтями, прежде чем отмашка увесистой лапы лишила позиции наездника, отфутболивая двухтонную тушу к краю арены. Оба довольно скоро оказались на ногах, готовые к отражению атаки противника. Но разглядев получше нападавшего, матёрый издал урчание, которое сторонний наблюдатель смог бы охарактеризовать, как угрожающее. Не стушевавшийся наглец, будто в насмешку, скопировал звук и повторил его с такой же интонацией, на что получил короткий ответ, не отличавшийся разнообразием звуковой гаммы, и незамедлительный рывок, последовавший за ним. Новое столкновение монстров — примитивная, и оттого не менее беспощадная рубка сцепившихся в клинче двух рыцарей разных весовых категорий в эпоху средневековья. Одна лишняя лапа преимущества и ловкость относительно малых габаритов — хорошее подспорье для победы, но против мощи и грубой силы сегодня их оказалось недостаточно. Охотника вновь отбросило к границе паркинга и в этот раз поднимался он с гораздо бо́льшим трудом. Трёхлапый, несмотря на проведённые несколько боёв подряд, казалось, даже не запыхался. Не дожидаясь, когда новый враг, оказавшийся к нему спиной, оправится от последнего удара, предварительный победитель направился к нему с явным намерением поставить заключительную точку в этом поединке… Перед неизбежностью человек проходит пять стадий — отрицание, гнев, торг, депрессия и, наконец, принятие. По крайней мере именно так утверждали некоторые умные книжки из его далёкой прошлой жизни. Концовку сражения он уже не застал. Темнота в конце концов сжалилась над своим подопечным, забрав в свои покои. Последняя ясная мысль, мелькнувшая в голове перед тем, как картинка померкла, относилась сразу к крайней ступени психологического эшафота: -Плевать.