Гейгород

      Дверь обеденного зала начала открываться, поэтому Рэду ответил шепотом:       — Выбор наследника. Теперь идите и постарайтесь вести себя сдержанно.       Взгляды сидящих за столом обратились к Лукасу, словно им дали команду. В прошлый раз, несмотря на одежду и напускное спокойствие, которые он нацепил на себя, никто не обратил особого внимания на «возможного наследника». Теперь все изменилось. Даже Великий Князь обернулся к нему и махнул рукой, показывая на свободное место.       — Ты задержался, — сказал он.       — Были дела, — тихо ответил Лукас, усаживаясь.       — Тебе нужна помощь? — спросил отец.       — Нет, пустяки, — сказал Лукас. — Прошу прощения, что заставил ждать.       — Не страшно, — отмахнулся отец.       Церемония прошлого вечера повторилась в точности. Все подняли бокалы, выпили живую воду, а затем неторопливо завязались беседы между сидящими рядом.       Лукас не обращал внимания на еду, отказался от вина, но решил, что обязательно выпьет колу ради несчастного Рэду, который бегал за ней под дождем по нелепейшей причине. Вместо ужина Лукас сосредоточился на гостях. За спиной отца с кувшином вина в руках стоял Вельхеор. Он только раз обернулся к Лукасу и кивнул ему, но затем превратился в статую.       Вампир, сидящий напротив, изредка бросал в сторону Лукаса заинтересованные взгляды, но тут же отводил их, как только понимал, что его заметили. Больше всего Лукаса волновали женщины. Он попытался понять, настоящие они или нет. Прекрасная дама в шляпе с вуалью, рядом с которой накануне устроил сцену помолодевший старик, теперь пилила взглядом сидящего напротив. Другая особа в платье более сдержанном, увешанная украшениями, выглядела отстраненно. Ей, казалось, было все равно, что происходит вокруг. Они обе совершенно точно были настоящими.       Лир пил вино. Вампир-слуга, стоявший позади него, несколько раз бегал подливать напиток. Лукас вспомнил слова Рэду и его просьбу вести себя сдержанно. Да, сдержанность сейчас — самый хороший вариант. Слишком рано Лукас решил идти ва-банк. Нужно было подготовиться, прощупать почву, разведать обстановку. Больше таких ошибок он не совершит.       Ужин прошел спокойно. Как и в прошлый раз, первыми покинули зал светлейший Альберих и Великий Князь. Затем настал черед гостей и свиты. Лукас кинулся к выходу первым. Рэду выполнил обещание — он удержал своего господина и светлейшего гостя недалеко от лестницы, рассыпаясь в благодарностях и комплиментах.       — Отец! Отец, могу я поговорить с тобой? — спросил на ходу Лукас.       Альберих широко улыбнулся ему.       — Если это необходимо, — ответил Великий Князь.       — Пожалуйста, это не займет много времени, я обещаю, — сказал Лукас. — Рад видеть вас снова, светлейший Альберих, — добавил он, когда остановился напротив гостя, и низко поклонился.       — Юноша явно взволнован, ваша светлость, — сказал Альберих, обращаясь к Великом Князю. — Я хотел бы погулять по саду, если вы позволите.       Они долго раскланивались друг другу, соблюдая формальности, но Лукасу показалось, что оба делали это ради несчастного Рэду, зажатого в угол необходимостью проявить невыносимую фривольность.       — Мы можем подняться в библиотеку? — попросил Лукас.       — Хорошо, — согласился отец.       Рэду и другие слуги проводили их в молчании. Остальные гости только начали выходить из зала. Несмотря на временную молодость, скорость смертных оставляла желать лучшего.       Библиотека выглядела так же, как днем, хотя Лукас ожидал, что она изменится от воздействия отца. Они прошли внутрь, и дверь за ними плавно закрылась. Великий Князь прошел к столу и посмотрел на раскрытую книгу.       — Вижу, ты нашел общий язык с Виолеттой, — сказал он.       — Она сегодня передала фамильный медальон. Я отдал его Рэду.       — Вот как? — отец заинтересовался. — Не ожидал, что она решится.       — Рэду так долго благодарил меня.       — Их фамильная реликвия. Медальон защищает от призраков нави. Когда Виолетта попала на другую сторону, она не могла с ним расстаться — боялась, что ее тут же уничтожат. Рэду повезло.       — Я даже не знал, что он так важен, — растерялся Лукас. — Я бы завернул его в подарочную бумагу.       — Так что ты хотел сказать мне?       — Я хотел спросить. Зачем ты позволяешь этим людям приходить в замок?       — Я надеялся, это поможет нам восстановить хорошие отношения, — сказал отец.       Он тяжело опустился на стул. Доспех не издал ни звука, но зрелище само по себе внушало трепет.       — Почему старики? Я не могу понять.       — Они не были старыми раньше, — отец горько усмехнулся.       — Да они такие дряхлые, что им, наверное, уже лет сто!       — Кому-то давно перевалило за сотню, ты прав.       — Но ведь они просто старики. Понимаешь? Я хотел прогнать их сегодня. Даже приказал Рэду оставаться в замке.       — И он послушал тебя?       — Конечно! — Лукас удивленно посмотрел на улыбающегося отца.       — Виолетта Дука рассталась со своей драгоценностью, Вельхеор только и говорит, что о смелости «молодого господина», а Рэду Дука не вышел встречать гостей по приказу подростка. Подумать только! Когда я встретился с твоей матерью, она была совсем девчонкой. Ей нужна была работа, и она воспитывала младшую сестру. Твоя способность убеждать явно досталась тебе от нее.       — Я ведь не родной ребенок, — возразил Лукас.       — Как сказать, — отец усмехнулся. — Ты — дитя нави. Навь впитывает любую идею, переваривает ее и превращает в новую. Твоя мать научила тебя удивляться и удивлять других. Я рад, что мы с ней встретились. Наверное, ты сильно скучаешь по ней?       — Очень, — признался Лукас.       — Хочешь уйти? Забыть о Трансильвании, Грани, фейри?       — Нет. Я не могу.       — Почему? Разве тебе не хочется уйти?       — Очень хочется, — Лукас понял, что плачет. Он ничего не мог поделать со слезами. Он не понимал, откуда они взялись.       — Тогда почему? Мне совсем несложно вернуть тебя обратно.       — Я обещал Виолетте, что передам ей нож.       — Вот как?       Лукас вытер рукавом рубашки слезы.       — Я должен найти способ показать кино Вельхеору.       — Кино?       — Он ужасно хочет увидеть синематограф, — сказал Лукас. — И я не могу подвести Рэду. И я еще не успел извиниться.       — Извиниться?       — Я должен сказать Лиру, что не знал, зачем он делает это.       — Делает что?       Лукас увидел, как дрогнула рука, закованная в броню.       — Неважно, — ответил Лукас.       — Что сделал Лир? — настаивал отец.       — Я не могу сказать.       — Ты упрямый.       — Я совершил глупость. Я должен извиниться, вот и все. Он просто не знал.       — Чего он не знал?       — Что моя мама ничего не рассказала мне. Про явь и навь, про вампиров, фейри, живую воду, про Грань.       В библиотеке повисла тишина. Великий Князь смотрел на Лукаса, а тот в свою очередь не мог отвести взгляда. На секунду он испугался, что снова попадет в место под звездами, но они оба по-прежнему находились в библиотеке.       — Лир пил твою кровь? — спросил отец.       Лукас молчал изо всех сил. Он помнил, что некоторые существа могут прочесть некоторые его мысли и надеялся, что на сей раз ему повезет.       — Отвечай, — поторопил отец.       — Мы говорили, — начал Лукас. — Я спросил его, бывал ли он когда-нибудь в реальном мире? Наверное, мне не стоило говорить это слово. Рэду сказал, что Лир не причинил бы мне вреда. Он просто захотел поесть, вот и все. Ничего страшного.       Рука в броне снова дрогнула — будто собиралась сжаться в кулак, но медлила.       — Виолетта, Рэду, Вельхеор, Лир. Ты действительно обошел их всех. Я спрошу в последний раз, сын, и твой ответ должен быть убедителен. Ты хотел уйти из замка — я хорошо помню это. Твое пребывание здесь было простой формальностью. Почему ты не хочешь вернуться обратно?       — Если я уйду, на моем месте окажется другой человек, — без колебаний ответил Лукас — ему больше нечего было скрывать, все ужасные секреты вылезли наружу. — Я знаю, что ничего не буду помнить, но пока ты не сотрешь мне память, мне придется как-то жить с этой мыслью. Что я мог изменить все, но отказался.       — Изменить? Что ты собрался изменить? Ты ведь ничего толком не знаешь.       — Я знаю достаточно, — сказал Лукас. — Мне придется выслушать много советов Рэду, прочесть кучу книг, сшить десяток костюмов в обществе Виолетты, терпеть усмешки Вельхеора, но я уверен, что смогу защитить это место. Я просто не могу уйти после того, что видел. Мне хотелось бы разорваться на две части, чтобы одна осталась с мамой, а другая была здесь, но это невозможно. И я хочу остаться.       Пока он говорил, сомнения уходили. Лукас не знал, удалось ли ему убедить отца, но ему, по крайней мере, удалось убедить себя самого.       — Ты напрасно думаешь, что тебе нужно разорваться на части, — сказал Великий Князь. — Я без труда путешествую по яви. Ты научишься. Тебе хватит упрямства. Теперь пойдем в холл.       Когда Лукас шел по замку обратно к центральной лестнице, ему казалось, что из теней в углах на него смотрят десятки глаз.       Рэду ждал в холле, провожая гостей. Великий Князь вышел из замка почти сразу. Лукас вспомнил, что Альберих говорил о прогулке в саду. Возле лестницы в компании смертного стоял Лир. Лукас подошел ближе.       — Она так прекрасна! Если бы вы увидели ее, вы бы меня поняли! Прошу, ваша светлость, мне нужно всего два камушка. Только один раз, я буду вашим вечным должником.       — Ты уже мой вечный должник, — ледяным тоном ответил Лир. — Убирайся.       — Ваша светлость, прошу! Всего камень! Один! Что вам стоит? — умолял гость.       — Добрый вечер, — сказал Лукас, врываясь в беседу и жестом отстраняя гостя. Тот послушно попятился — больше от неожиданности, чем от силы, которую Лукас вовсе не вкладывал в свой жест.       Пока гость пытался справиться с возмущением, Лир разглядывал Лукаса.       — Я хотел сказать, что вчера не представлял себе, что происходит, — сказал Лукас.       — Не стоит, — Лир отмахнулся, сверкнув камнями на кольцах. — Я наговорил лишнего. Мы в расчете.       — Ты не понимаешь, — продолжил Лукас. — Вчера мне показалось, что ты хотел убить меня.       — Убить? — Лир пришел в ужас. — Убить наследника защитников яви? Неужели ты считаешь, что я настолько глуп? Или шайка подхалимов промыла тебе мозги? Я никогда не пойду против отца! Как можно…       — Постой, — Лукас подошел ближе и коснулся рукой новых украшений на груди Лира. — Я ничего не знал о тебе, я даже не знал, что ты наследник. Ты просто был человеком… существом, которое понравилось мне, и я хотел познакомиться с тобой. В моем мире, там, откуда я пришел, вампиров считают злобными вечно голодными монстрами, которые так и норовят сожрать кого-нибудь. Я решил, что ты собираешься съесть меня не из-за того, что я наследник или кто-то еще, а потому что ты просто хочешь выпить крови.       — Выпить крови? — растерялся Лир. — Просто выпить крови? Как такое может быть? Мы можем пить живую воду из источников нави. Чтобы выжить, нам достаточно капли. Я проявил несдержанность — это правда. Я не должен был оказывать особое внимание человеку, который не был объявлен наследником.       — Я хочу извиниться, — сказал Лукас.       — Ты уже извинился.       — Я хочу показать тебе, что такое — мой мир. Я знаю, что ты ненавидишь его, но я провел там шестнадцать лет и хочу, чтобы ты увидел его моими глазами. Позволь мне сделать это всего один раз. Поступить так, как я захочу. Через неделю я могу навсегда уйти отсюда и забыть о твоем существовании, но пока у меня есть время, я хочу хотя бы попытаться.       — Какое тебе дело до них? — спросил Лир. — Какое мне до них дело? Они заперты в жалких оболочках и вынуждены всю жизнь бороться со смертью.       — Просто дай мне шанс, хорошо? Рэду согласился дать мне один из миллиона. Как насчет одного из миллиарда?       — Хорошо, — сдался Лир.       — Завтра я приведу своих гостей. Налью несколько бокалов живой воды для стариков, а на их место посажу тех, кто с удовольствием поговорит с вами о чем-то кроме еды и вина.       На прощанье Лир сдержанно улыбнулся, но даже это было победой. Измотанный, Лукас пошел в комнату, но перед сном написал несколько строчек маме. Он хотел рассказать ей все, что с ним произошло, но вместо этого нарисовал огромный вяз, фонтан и себя, стоящего между ними.       «Со мной все в порядке. Мы обязательно увидимся!       Лу-Лу».       Рэду забрал письмо и поклялся здоровьем своей семьи, что доставит его завтра же.       Едва коснувшись подушки, Лукас погрузился в сон. Ему снова ничего не снилось, и он успел хорошо отдохнуть.       

***

      Никто в замке больше не пытался указывать Лукасу, что следует делать, а от чего лучше воздерживаться, но вовсе не потому, что он мог делать любую глупость. Теперь, прежде чем что-то совершить, Лукас задавал вопросы, тщательно обдумывал свой план и только потом претворял в жизнь.       Он попросил Виолетту показать ему каждую комнату, несмотря на то, что знал, как переменчивы они могут быть. Ему нужно было изучить возможности замка, и хотя это заняло много времени, теперь стены перестали казаться Лукасу мертвыми. Он знал, что находится за дверью, быстро находил нужные вещи и легко мог найти дорогу самостоятельно.       Сад и парк все еще не поддавались — туман был их неотъемлемой частью, а это мешало понять, как далеко друг от друга находятся самые важные объекты. Лукас пытался нарисовать карту сам, но у него ничего не вышло.       Виолетта Дука получила в свое распоряжение два кинжала. Рэду приказал выгравировать на рукояти букву «Д» — такую же, какая была вырезана на медальоне. Виолетта держала один кинжал в рукаве, о местонахождении другого Лукас догадывался, но не спрашивал.       Через два дня Рэду принес Лукасу ответ от мамы. Она написала длинное письмо с извинениями и благодарностью. Спрашивала, как быстро они смогут увидеться, но точного ответа никто так и не дал, поэтому Лукас не стал зря обнадеживать ее датой. Она написала про Тедди, про то, что тот волновался о здоровье Лукаса, но передавать привет старому другу Лукас не стал. Зачем? Рассказать ему о Трансильвании невозможно, так зачем обманывать? Если ничего не выйдет, Лукас вернется и сам не вспомнит о том, что произошло. Но если он останется и станет защитником яви, вряд ли ему разрешат навещать не только маму, но и Тедди с Барни.       Главным событием для Лукаса теперь были званые ужины. Он составлял список гостей, чувствуя груз невероятной ответственности, но кроме нее — прилив адреналина и счастья. Первыми за стол напротив фейри сели художники. Чтобы добиться этого, пришлось попотеть. Прежде всего, Лукас получил у Рэду разрешение выйти за границу Трансильвании. Виолетта проводила его до края тумана, а дальше он действовал в строгом соответствии с написанным в книгах о путешествиях за Грань.       Телефон работал. Искушение позвонить маме, друзьям — кому угодно — было огромным, но Лукас преодолел его, нашел фамилии и имена нужных людей, и передал Рэду. Старики, пришедшие вечером, получили фляги с живой водой и пожелание хорошего вечера, после чего вернулись обратно в туман, а к столу отправились молодые творцы.       Они хлопали глазами, громко восхищались, перебивали друг друга, и уже через пару минут за столом стоял настоящий гвалт. Лукас воспользовался тем, что в Трансильвании не существовало различия в языках. Он догадался об этом, когда начал искать гостей — раньше ему в голову не приходило, почему он понимает живущих в другом мире существ. Фейри живо обсуждали с гостями понятия красоты, изящества. Через час дама с вуалью потребовала свой портрет и вместе с гостем ушла из-за стола, но остальные были так увлечены разговором, что не обратили на их уход никакого внимания. Только Лир бросал на гостей презрительные взгляды и не желал участвовать в общем веселье.       После ужина слуги по просьбе Лукаса стерли память гостям, хотя некоторые фейри просили не делать этого, чем насмешили светлейшего Альбериха.       — Тебе не нравятся картины? — спросил Лукас у Лира перед прощанием.       — Мне не нравится шум, — ответил вампир, но в его голосе и взгляде уже не было гнева.       Следующим вечером Лукас достал генераторы и занялся установкой экрана для просмотра фильма. Свита Альбериха ожидала гостей, но вместо этого Лукас показал им несколько фильмов. Он выбирал в большой спешке, но все же не удержался от шутки. На вампиров произвела большое впечатление история любви смертной девушки к вампиру, который сиял на солнце. Они завороженно следили за происходящим на экране.       Вельхеор добрался до Лукаса в холле первым, низко поклонился и подарил охотничий нож. Пришлось искать подходящий пояс, но с подарком Лукас не расставался, зная, как важны эти отличия для жителей замка.       — Сегодня не было шума, — сказал Лукас, поймав Лира наверху лестницы, когда вампир собирался перейти в гостевое крыло.       — Люди действительно были в великой пустоте? — спросил Лир.       — Ты говоришь о космосе? Да, но не так, как в том фильме. Если хочешь, завтра я покажу тебе запись.       — Запись?       — Они записали «великую пустоту», когда были там. И сейчас записывают.       — Прямо сейчас там кто-то есть? — удивился Лир.       — Да, там космическая станция, туда то и дело летают космонавты.       — Космонавты?       И Лукасу удалось привести ученых. На них больно было смотреть — перед ними сидели живые доказательства несостоятельности разных теорий, но они все равно говорили. Отвечали на вопросы, задавали собственные. Светлейший Альберих заинтересовался, как быстро люди могут перемещаться между континентами, и когда узнал, что полет на самолете отнимает не больше нескольких часов, а «в некоторых случаях» — несколько минут, надолго замолчал.       — Люди много знают, — Лир первым подошел к Лукасу после ужина. За все время никто из гостей и хозяев не притронулся к еде.       — У них не остается выбора, — сказал Лукас. — «Они заперты в жалких оболочках и вынуждены всю жизнь бороться со смертью».       Лир рассмеялся.       Оставалось совсем мало дней. Никто не торопил Лукаса и не говорил ему, что его время в Трансильвании истекает, но он хорошо помнил срок — неделя. Через неделю он либо станет вампиром и останется в замке надолго, либо навсегда забудет о нем и вернется домой.       Две ночи. Лукас решил все в последний момент. Шестой ужин в замке прошел за просмотром танцев. Рэду с тоской смотрел за тем, как полуголые люди двигаются в такт невероятно быстрой музыке, но остальные не разделяли его скептицизм. Свита Альбериха аплодировала каждому номеру, Лир не сводил с танцоров глаз, даже Великий Князь отказался от вина и слушал музыку. Иногда его глаза оказывались закрыты, но он внимательно следил за происходящим.       И поэтому в последнюю ночь Лукас пригласил всех своих гостей, велел убрать бессмысленный стол и собрал лучших музыкантов, способных играть в любых условиях. Он готовился к последнему вечеру, перешивая свой наряд в компании Виолетты.       — Мне будет не хватать вас, Лукас.       — Ты ведь хотела пройти дальше, увидеть, что за оградой.       Они сидели в саду, Лукас возился с очередным корсетом — он так и не удосужился попросить Рэду купить ему одежду. Беспокоить дворецкого по такому пустяку? Глупости. Пока у Лукаса нет других, более важных дел, он вполне справится сам.       — Я уже прошла, — Виолетта загадочно улыбнулась.       — Почему же ты не рассказала мне?!       — Вы сейчас заняты, и я рада за вас. Вряд ли у вас получится достучаться до этого сухаря, но вы хотя бы пытались. Другие даже не подумали изменить что-то — просто хотели как можно лучше вписаться и занять место. Я сделала всего несколько шагов, но там нет тумана, поэтому я увидела достаточно. Если вы уйдете, Лукас, я пойду дальше. Зайду в лес и поброжу между деревьями.       — Ты говоришь так, что мне хочется уйти, чтобы ты сделала это, — ответил Лукас.       — Нет! Не нужно! Я все равно пойду дальше, но я бы хотела чувствовать, что есть те, к кому я могу вернуться.       — Надеюсь, ты расскажешь мне целую кучу историй о том, как там красиво.       — Там невероятно красиво, — подтвердила Виолетта. — Если бы я могла выбирать место, где мне предстоит умереть, я бы выбрала этот лес. Деревья говорили со мной, хотя я прошла только полпути. Представить не могу, сколько они могут рассказать, когда я окажусь под их кронами.       Лукас закончил работу над корсетом и критически осмотрел обувь.       — Мне жаль, что сегодня ты не сможешь прийти на ужин, — сказал он.       — Мне тоже немного жаль, но вы расскажете мне, что произошло, завтра утром. Пообещайте, Лукас.       Она протянула ему руку с оттопыренным мизинцем:       — Мы так обещали друг другу в детстве.       — Обещаю, — он уцепился за ее палец своим. — Завтра утром я расскажу тебе, что было за ужином, а потом ты расскажешь мне, о чем говорит лес.       Она улыбнулась и исчезла. Секунду назад его пальца касалась плотная рука молодой девушки, и вот ее уже не было. Он забрал корсет, обувь, блузку, которую подшила для него Виолетта, и направился в замок. Темнота подкралась незаметно. Он ведь как-то ухитрился работать иглой!       Лукас обернулся. Туман, скопившийся вокруг лавки, испускал легкое свечение, похожее на свет яркой лампы. Именно он помог ему видеть в темноте.       — Спасибо, — прошептал Лукас. Туман моргнул яркой вспышкой и приобрел обычный тускло-белый цвет.