Гейгород

      Он обернулся на ее голос, оторвавшись от безвкусной еды в тарелке. Виолетта назвала его совсем как мама. Он надеялся увидеть улыбку на юном лице, но вместо этого понял, что один сидит в пустом зале. Ему стало жутко. Виолетта исчезла на полуслове. Потом он вспомнил, что она не может находиться наяву, и немного успокоился, но тревога не прошла до конца.       — Рэду? — позвал Лукас наугад.       Молчание, тишина.       — Рэду Дука?! — крикнул Лукас погромче.       Молчание.       Под потолком Лукас услышал хлопки и шелест. Там перебиралась из угла в угол летучая мышь.       — Вельхеор? — наугад позвал Лукас.       Мышь встрепенулась и подлетела ближе. Долго держаться в воздухе она явно не могла, поэтому вскоре упала на стол и начала сгребать лапы и крылья в подобие цельной фигурки — смотрелось это жалко, поэтому Лукас потянул вперед руку, чтобы помочь. Грызун оскалился и зашипел, Лукас отдернул руку:       — Да как хочешь! Подумаешь, какой гордый.       Мышь подползла ближе и уставилась на Лукаса алыми точками. Рот с острыми зубами скалился и издавал угрожающие звуки.       — Да-да, очень страшный Вельхеор. Как я боюсь тебя! О!       Мышь взлетела со стола, приземлилась на пол, чихнула и превратилась в человека. Лукас увидел перед собой одного из слуг. Бледного типа в строгой черно-белой форме. С вилки Лукаса на тарелку упал кусочек рагу.       — Прошу прощения, молодой господин, — слуга низко поклонился. — Когда мы теряем человеческий облик, самые худшие черты нашего характера вырываются наружу.       — Никаких проблем, — ответил Лукас. — Мне совсем несложно было подыграть тебе, когда ты был крошечной мышкой. Ты ведь кланяешься мне, хотя я без пяти минут младенец по вашим меркам, да?       Слуга выпрямился и улыбнулся. Клыки выпирали наружу — это объединяло Вельхеора в форме человека с Вельхеором в форме летучей мыши.       — Сегодня снова прием, да? — спросил Лукас, чтобы поддержать разговор.       — На кухне кипит работа, — ответил Вельхеор. — Вы напрасно набиваете желудок стряпней Виолетты, сегодня подадут чудесный пудинг.       — Ты же вампир.       — Да, но в прошлой жизни я был поваром.       — В прошлой жизни? Значит, у вампиров яви есть прошлая жизнь?       — О, вот в чем дело! — Вельхеор улыбнулся шире. — Вам просто ничего не объяснили! Признаюсь, мы с другими слугами пребывали в большом недоумении.       — Просто расскажи, как есть, пожалуйста, — попросил Лукас.       — Могу я проводить вас в холл? Нам нужно накрывать стол, но другие не решаются побеспокоить вас.       — Да, веди!       Вельхеор пошел к выходу, а Лукас воспользовался возможностью, чтобы как следует изучить вампира-слугу. Когти и осанка мешали Вельхеору слиться с потоком безликой прислуги из фильмов и сериалов. В другой одежде вампир мог бы внушать ужас, но в ливрее и отглаженных брюках вызывал совсем иные чувства — Лукас едва сдерживал смех. Кому пришло в голову устроить этот спектакль? Каждый вечер старики приходят на ужин, пьют живую воду, выпрашивают драгоценные камни у фейри, а следят за праздником переодетые в прислугу вампиры.       Они вышли в холл. Лукас ожидал увидеть Рэду, но дворецкого нигде не было. Вельхеор проследил за его взглядом:       — Рэду задерживается. Он успеет к прибытию гостей. Вы хотели знать, есть ли у нас прошлая жизнь?       — Да!       — Мы были смертными, жили в мире, откуда вас привезли в замок Великого Князя, молодой господин, — сказал Вельхеор. Мимо него вереницей засеменили в зал другие слуги. Сейчас Лукасу было хорошо заметно, что их лица, рост и телосложение сильно отличаются. Просто одинаковая одежда делала их похожими издали для невнимательного зрителя, которым Лукас и оказался прошлой ночью.       — Вас сделали вампирами, да? — спросил он.       — Нам предложили стать вампирами, — ответил Вельхеор. — Некоторые согласились, другие забыли о предложении и продолжают жить в неведении.       — И вы отправляетесь в мир смертных, пьете кровь девственниц и все такое?!       — Девственниц? — удивился Вельхеор. — Зачем нам может понадобиться кровь юных дев?       — Она вкуснее — так в фильмах говорят.       — В фильмах? — живо заинтересовался Вельхеор. — Вы посещали синематограф?       — О-о-о! — протянул Лукас. — Ты не видел кино?       — Когда я обрел новую жизнь, синематограф появился только в больших городах. В моей глуши никому в голову не пришло бы тратить деньги на такие глупости. Каждая монета была на счету. Но я слышал от гостей замка, что сейчас кино в большом почете.       — Не то слово! Как бы вам провести его сюда… занялись бы делом, а не торчали чурбанами за спинами этих стариков.       Внезапно, вопреки здравому смыслу и ожиданиям Лукаса, Вельхеор испугался. Ужас мелькнул на его лице, будто вампир заметил монстра еще страшнее.       — Что случилось? — спросил Лукас.       — Простите, молодой господин, я не привык, что к гостям проявляют столь неприкрытое пренебрежение, — Вельхеор низко склонил голову, пряча выражение лица.       — Не знаю, какого почтения от меня ожидали, — ответил Лукас. — Я увидел кучку стариков, которые пришли похлебать живой воды, а потом один из них пытался отобрать у Лира серьгу с драгоценными камнями. Никто из этих уважаемых людей не спросил моего имени, никто не предложил свою помощь. Разве что мой сосед за столом самоотверженно ответил на несколько вопросов. Так с чего мне относиться к ним хорошо?       Вельхеор все еще не поднимал головы.       — Тебе кажется, я должен изменить мнение? — спросил Лукас. — Скажи, почему! Я с радостью изменю его, можешь мне поверить, я совсем не из тех людей, которым нравится зря обвинять других. Да я бы ни за что не сошелся с Тедди, если бы не давал людям второго шанса — он ведь ужасный зануда. Так в чем дело? Они спасают голодных сирот в Африке? Изобретают вакцину от смертельных болезней? Раздают гранты на обучение бедных гениев?       Голова Вельхеора затряслась. Лукас некоторое время пялился на вампира, не понимая, как вести себя, готовый к худшему, но потом понял, что это была попытка из последних сил сдержать прорывающийся хохот.       — Много лет назад, — сказал Вельхеор, подняв голову, на которой уже застыла маска безразличия, — несколько влиятельных семей из Европы заключили договор, который позволил предкам Великого Князя возвести замок и встать на страже мира смертных. Они поклялись держать в секрете все, что касалось защитников, а в благодарность получили возможность раз в несколько лет пить воду из источника жизни. Вода позволяла им подкрепить силы, чтобы они могли завершить дела. Вчера вы видели их дальних потомков, которым повезло родиться в неспокойное время. Они требуют назначения наследника. Ежедневно собирают малый совет — вы присутствовали на нем.       — Так они развлекаются, пока отец из кожи вон лезет, чтобы выбрать наследника?       — Пожалуйста, не говорите Рэду, что я ответил так, но мне запрещено лгать вам, поэтому я скажу просто — да.       — Значит эти мерзавцы каждый день приходят сюда, хлещут живую воду, а потом воротят нос от очередного кандидата?       — Строго говоря, их мнение не волнует Великого Князя. Он может советоваться лишь со светлейшим Альберихом. Свита Короля Фей, в свою очередь, может советовать своему господину. Присутствие людей на совете необходимо для поддержания традиций.       — Хорошенькие традиции! Вельхеор, ты видел их? Почему бы им не отправить сюда смертельно больных или тех, кто по-настоящему заинтересован в защите нашего мира? Если я не ошибаюсь, моего соседа больше всего волновало качество сосисок с перцем за ужином!       Лукас услышал скрип двери. Его переполняло незнакомое ощущение, природу которого он пока еще не понимал, но это ощущение подсказывало Лукасу, что лучше бы в скрипящую дверь войти Рэду Дука, потому что если это окажется гость, ему сильно не поздоровится.       Порог действительно переступил дворецкий. Он нацепил дождевик, с которого на пушистый ковер стекло несколько ручейков воды. Вельхеор быстрым шагом пошел помогать дворецкому, пока тот возился с рукавами.       — Снаружи дождь? — спросил Лукас.       — Добрый вечер, молодой господин, — ответил Рэду, низко поклонившись. — Вы правы, снаружи идет дождь. Пришлось задержаться. Великий Князь предложил сегодня подать гостям другое вино. Кроме того, для вас я приготовил особый напиток. Мне посоветовали его в известном магазине, где я часто приобретаю продукты, если этого требуют гости.       — Вы ходите за покупками для гостей? — по все еще неясной Лукасу причине это сильно раздражало его.       — Если им не нравятся блюда, — сказал Рэду, явно не ощущая, откуда дует ветер. — Если хотите, для вас я тоже могу принести изысканную новинку. Надеюсь, сегодня вас порадует кока… мока… как же ее?       — Кока-кола, — отрезал Лукас. — Рэду, у нас что, ресторан?       — Меня радует ваш энтузиазм, как и то, что вы изволили использовать формулировку «у нас», молодой господин, но я вынужден ответить вам, что всего лишь выполняю волю Великого Князя.       — Сегодня я смогу поговорить с ним? Или он сейчас встречает гостей нави? — спросил Лукас.       — Возможно, вам удастся поговорить после ужина. Я сделаю все возможное, — Рэду снова низко поклонился. — Сейчас нам лучше выйти встречать гостей. К сожалению, я сильно опоздал, поэтому приходится все делать в спешке.       — Рэду, я запрещаю вам выходить, — сказал Лукас.       Его зубы сжались так сильно, что свело челюсть.       — Молодой господин! — дворецкий не на шутку испугался.       — Вы останетесь здесь, выпьете чай или что вам там захочется, а гостей встречу я, — Лукас размял шею, наклонив голову набок, и вышел на улицу.       Рэду действительно остался в замке, но вместо себя отправил в сопровождение молодому господину Вельхеора. Вампир встал позади, убрал руки за спину, а на его лице все еще невозможно было прочесть ничего сложнее легкого недоумения.       — Главное — молчи, — сказал Лукас. — Даже если они перейдут в наступление.       — В наступление, молодой господин? — заинтересовался Вельхеор.       — Да. Если кто-нибудь попытается огреть меня тросточкой, постарайся их не поранить. С кучкой стариков я уж как-нибудь справлюсь.       Сзади донесся легкий смешок. Тем временем из тумана вынырнул первый гость. Из-за дождевика и трости он выглядел особенно жалко, но на этот раз внешность не обманула Лукаса.       — Добрый вечер! — громко крикнул «молодой господин», перегородив собой дорогу гостю.       Старик остановился на ступеньках и стал медленно поднимать голову. Лукас постарался вспомнить лицо. Седые редкие волосы, скрюченный нос, козлиная бородка — такое сложно забыть, но все же Лукас не припоминал, чтобы такой человек приходил в замок. Он не помнил его ни в облике старика, ни в преображенном живой водой виде.       — Добрый вечер! — повторил Лукас. — С кем имею честь разговаривать?       — Что… что вы… — забормотал старик.       Лукас решил пощадить старость, спустился ниже и крикнул как можно громче, стараясь при этом направлять звук в сторону уха гостя:       — Добрый вечер! Кто вы?       — Кто? Я? — удивился старик. — Герцов! Я герцов!       — Герцов? — переспросил Лукас. — Герцог, быть может? Вы — герцог?       — Да-да! Герцов!       Лукас понял, что старик уже с трудом говорит. Он никогда не издевался над инвалидами, над теми, кто был слабее, а если была возможность — помогал старушкам и старикам в супермаркете расплатиться на кассе или довести тележку до машины. Но сейчас перед ним был обманщик. Зная правила игры, этот «герцов» решил получить больше отведенного ему времени «на халяву». Весь его вклад в защиту человечества от существ вроде Лира, заключался в пожирании сосисок с перцем, и это раздражало Лукаса. Не просто раздражало — вызывало гнев. Он понял наконец, что чувствует. Гнев — тот самый, отсутствием которого совсем недавно гордился.       — Вам пора домой, уважаемый герцог, — отрезал Лукас.       — Домой? Нет! Нет! — старик запротестовал.       «Ведь это почти то же самое, что убить человека!» — мелькнула в голове Лукаса паническая мысль.       «Нет. Нет — это совсем другое. Он не пытается разделить живую воду с другими. Он просто нахлебник. Старый, жалкий нахлебник, вот и все!» — возразил другой голос.       — Идите домой, — настаивал Лукас.       — Нет! Вода! — старик указал трясущейся рукой на дверь. — Вода!       — Зачем она вам? — спросил Лукас.       — Зачем? — старик удивился. — Жить.       «Что ты устроил, мелкий говнюк?! — вопила совесть. — Разве ты не видишь, что без этой воды старику останется жить какой-нибудь месяц? Чудо, что он сумел дойти сюда!»       — Я не… — начал Лукас, но слова застряли в горле. Он видел перед собой человека на краю гибели и не мог обречь его на смерть. — Да черт с тобой! Иди…       Хмурый и злой на самого себя, Лукас поднялся обратно и встал рядом с Вельхеором.       — Даже не пытайся комментировать, — сказал он вампиру.       — Вы проявили милосердие, молодой господин, — ответил Вельхеор. — Великий Князь сам приглашает их. Позволяет пить живую воду.       — Они бесполезны, — ответил Лукас.       — Рассуждать о пользе с высоты вашего возраста? — Вельхеор издал еще один смешок.       — Ты, наверное, прав, но это мерзко, — сказал Лукас.       — Как только наследник будет назван, они перестанут приходить.       — Предлагаешь мне согласиться стать наследником, чтобы заткнуть за пояс горстку старперов?       — У вас были планы отказаться от наследования? — спросил Вельхеор.       — Нет… в смысле… кто знает, да?       — Боюсь, вы не совсем понимаете ситуацию, молодой господин, — продолжил Вельхеор. — Видите ли, до сих пор ни одна кандидатура не устроила светлейшего Альбериха.       — Разве решать это должен светлейший Альберих?       Мимо двигалась наверх медленная вереница гостей. Они кряхтели, сопели, тужились, пытаясь забраться наверх. Рэду обязательно помог бы им, но Лукас не двигался с места, просто кивал, если кто-нибудь кивал ему первым.       — Разумеется, решение принимает Великий Князь, но всем известно его отношение к светлейшему Альбериху, — сказал Вельхеор.       — Всем, кроме меня, по всей видимости, — отозвался Лукас.       — Вы могли заметить, что светлейший и Великий Князь вместе поднялись по лестнице после совета, — сказал Вельхеор.       — Обсуждать дела?       — Возможно, дела они действительно обсуждали, но учитывая, что это происходит каждую ночь, я склонен предположить, что столько дел не найдется во всей Трансильвании.       — Они что, геи?       — Кто?       — Геи.       — Кто такие геи?       Лукас почесал затылок. Пока они разговаривали, один из старичков остановился напротив, чтобы перевести дух, и теперь заинтересованно пялился в их сторону.       — Идите-идите! — крикнул Лукас. — Вам дальше, по лестнице! Вверх!       Гость покивал и продолжил восхождение.       — Геи — это мужчины, которым нравятся другие мужчины, — ответил Лукас.       — Вы мне понравились, Лукас. Я — гей? — спросил Вельхеор.       — Э-э-э, — протянул Лукас. — В каком смысле я тебе понравился?       — Вы не похожи на кучку идиотов, которые были вашими предшественниками. Некоторые из них пытались мне приказывать. Всерьез, — он хитро подмигнул.       — Нет, в этом случае ты вряд ли гей, хотя большое спасибо за это признание — оно придает мне уверенности в себе.       — Обращайтесь.       — Обязательно. Вельхеор, геи — это такие мужчины, которые… ну, они целуют других мужчин.       — Во время приветствия? Отвратительный обычай, — прокомментировал Вельхеор. — Гости постоянно этим занимаются. Для фейри прикосновения — священный акт, каждый раз нам приходится подливать больше вина, чтобы гости не набросились друг на друга.       — Да, все оказалось сложнее, чем я думал, — вздохнул Лукас. — Геи — это мужчины, которые друг с другом трахаются, Вельхеор. Так понятно?       — Что такое…       — Так, все! Хватит! Пошли за мной, я хочу немедленно забыть об этом разговоре!       — Кажется, я понял! — лицо вампира просветлело. — Вы говорите о любви. О страсти. О постели. Я угадал?       — Да-да! Точно! Любовь, страсть, постель, поцелуи — вот это вот все.       — Значит, вы абсолютно правы, Лукас.       — В чем?       — Светлейший Альберих, вне всяких сомнений, смотрит только на мужчин.       — Тогда откуда взялся Лир?!       — Полагаю, из тех же мест, откуда взялись… при всем уважении, молодой господин, вы сами.       — Какой же я идиот! — воскликнул Лукас. — Конечно! Ведь Виолетта объясняла мне! И мой отец тоже? В смысле он тоже…       — Практически все, кто сидел за столом перед вами, — ответил на невысказанный вопрос Вельхеор. — Неужели для вас это так важно?       — Важно? Но как это может быть неважно?       — Создания нави, по своей сути, не имеют пола. Они принимают облик, который считают привлекательным, и поддерживают его так долго, как хотят. Большинство остаются такими, какими сделали себя впервые в сознательном возрасте, но есть те, кто меняется каждый год или каждый день.       — Ну а ты? Ты-то не меняешь форму!       — Молодой господин, я полчаса назад был летучей мышью, — с упреком сказал Вельхеор.       — Да. Ты был мышью. Ты можешь стать кем-то еще?       Вместо ответа Вельхеор чихнул, и спустя миг стоял перед Лукасом в облике крупного волка. Он понюхал штанину «молодого господина» и засеменил ко входу.       — Погоди! — крикнул Лукас, но волк проигнорировал его.       Пришлось идти следом, тем более, что поток гостей уже давно иссяк. Фигура волка показалась Лукасу знакомой. Он вспомнил первую ночь в замке. Тень, мелькнувшую за дерево.       — Эй! — Лукас нырнул в дверь, но волк сильно опережал его. Возле двери дежурил Рэду, вооруженный праведным гневом.       — Молодой господин! — воскликнул дворецкий. — Молодой господин, боюсь, Великий Князь не одобрит подобного! Вы заставили гостей ждать!       — Вот, я принес вам подарок, — сказал Лукас, доставая из кармана медальон Виолетты. — Возьмите, она просила передать вам эту семейную реликвию. Я пообещал, что сделаю это. Теперь он ваш.       Рэду принял подарок и долго разглядывал его, держа на ладони.       — Неужели она отдала его вам?       — Почему бы ей не отдать медальон? Я ведь пообещал передать его.       — Вы могли оставить медальон себе, — сказал Рэду. — Забрать его, ничего не сказать мне.       — Зачем?       — Какая разница?! Вы не представляете, как эта вещь важна для нас, молодой господин. Спасибо! Спасибо вам, вы благородный достойный человек.       Лукас растерялся. Он всего лишь хотел избежать порицания за свой приказ — за то, что оставил Рэду в замке, а сам потешался над гостями. Но Рэду изменился в лице, он будто держал в руке святыню.       — Она попросила достать оружие. Как думаете, смогли бы вы подыскать ей подходящий нож?       — Нож? Зачем? Ей угрожает опасность? — Рэду не на шутку испугался.       — Она сказала, что хочет выйти за ограду и посмотреть, что находится дальше. Нож придаст ей уверенности, — ответил Лукас.       — Понимаю. Да, конечно, я сумею найти подходящее оружие. Теперь, молодой господин, вам нужно немедленно идти за стол. Вас уже ждут.       — Я обязательно пойду за стол, Рэду, но перед этим мне нужно поговорить с Вельхеором.       — Боюсь, Вельхеор уже в обеденном зале. Он сегодня помогает Великому Князю.       — Они в хороших отношениях, да?       — Вельхеор его правая рука, — ответил Рэду. — Он не гнушается простой работы, но вас не должна обманывать эта простота. К тому же, Великий Князь любит, если позволите, «простых» людей — открытых, честных.       — Я хотел спросить у него, не он ли был в саду, когда я только прибыл в замок?       — Он охраняет вас с тех пор, как вы переступили порог, — сказал Рэду. — Скорее всего, в саду был именно он. Теперь я прошу вас — идите в зал. Вчерашний инцидент не прошел даром, его светлость Лир не в духе.       — Еще бы ему быть в духе! Вы буквально вытащили меня у него изо рта, — ответил Лукас, решительным шагом направляясь к нужной двери.       — Постарайтесь не провоцировать его, молодой господин. Мы ценим мир, который установился благодаря Грани. Было бы жаль разрушить это из-за недопонимания, — сказал Рэду, поспевая следом.       — Недопонимания? Он чуть не сожрал меня!       — Его светлость ни за что не совершили бы подобного! — ужаснулся Рэду. — Он прикоснулся к вам. Фейри не…       — …не прикасаются просто так. Да, Вельхеор говорил мне.       — Значит, вы должны понимать, что он вовсе не собирался вас убивать.       — Тогда почему вы вмешались?       — Он… поймите, молодой господин, он не имеет права.       — На что?       — Решить за Великого Князя.       — Что решить?