For blue skies

— Так мы в Лос-Анджелес? Колеса глухо шурудели по сухой полевой дороге. Боковых зеркал Хель касались высокие, еще не расцветшие стебли вереска. Брендон полностью опустил стекло, высовывая руку наружу и кончиками пальцев лаская встречные мохнатые головки растений, пристающие к рукавам смольного пиджака. Вопрос повис в воздухе, прежде чем Рэйчел встрепенулась и на долю секунды и перевела на него взгляд. — Нет. — Мы уже проехали Сан-Фернандо. — Я знаю. Брендон лишь слабо пожал плечами и откинулся на сидение. — Нам в Шадоу Хилс. Вернее, немного дальше, к Вердаго Маунтин. — Окей. Вскоре машина остановилась возле огромного павильона под открытым небом, обнесенного острой готической изгородью. В будке КПП сидел пухлый парень в очках, скучающе листающий увесистый томик. Рэйчел выбралась из машины первой, — Ури, семнадцатый склеп. — Ваш пропуск, мисс, — с явным западным акцентом протянул охранник. Она покопалась в сумочке, попутно блокируя машину, которую Брендон тоже успел покинуть. Их впустили. Ухоженное кладбище не вызывало ожидаемого трепета где-то в желудке. Свежие цветы на единичных могилах и новые траурные венки возле склепов — все это сохраняло чувство присутствия, отголоски живых людей, подтверждая того, что чужая кончина не затормозила весь остальной мир. Что он по-прежнему дышит, бурлит и жаждет жить, при этом совсем не забывая о павших. Наверное, на провинциальном городском кладбище и то больше ощущаешь единение с усопшими. Подойдя к нужному месту, Брендон остановился. Он все никак не мог разобраться в том, что происходит в его голове. Лишь смотрел на склеп, а закрывая глаза, видел церемонию на тысячи долларов. Церемонию с живыми людьми и печальными речами, но под светом солнца и сияющей лазурью неба. Молчание длилось недолго. — Папа всегда шутил, что куда охотнее ляжет в братскую могилу, чем окажется в фамильном склепе. Тетя и дедушка все же настояли. И вот он здесь, — Рэйчел остановилась чуть поодаль, сцепив руки в замок перед собой. — Если это не перечит последней воле усопшего, ничего такого в этом нет, — сдержанно заметил он. Одного взгляда на сестру было достаточно, чтобы почувствовать себя паршиво. Его профессиональная неуместность явно вызывала у Рэйчел чувство того, что она доверила свою боль не тому человеку. Ей нужно было отпустить это горе, невидимо витавшее над ней, но для этого нужен был и подходящий человек рядом. Будь тут Грейс, Рэйчел бы наверняка позволила себе заплакать, но Брендон... Минутное раскаяние обратилось раздражением. В конце концов, никто не говорил, что здесь будут слезы и слова о болезненной утрате. — Послушай, Рэйчел, я ведь не обещал плакать. Она удивленно развернулась, взглянув на него влажными глазами, и неловко утерла скопившиеся слезы кулаком. — Я не просила тебя плакать, Брендон. — Тогда не смотри на меня так, будто я совершил преступление, провалив все твои ожидания, — он раздраженно мотнул головой, и в то время девушка перехватила его руку, заставляя вновь посмотреть на себя. — У меня не было никаких ожиданий, — тихо начала она, и прежде, чем Брендон бы снова успел перебить, повысила голос: — Послушай, это не было нарочно. Это ожидания, которые питаешь подсознательно. И когда действительность не сходится с тем, что всегда было у тебя в подсознании, только тогда осознаешь, что чего-то ты и впрямь ждал. Брендон молчал. — Я просто стала жертвой человеческой природы, не больше, Брен, я не виню тебя совершенно. И раскаиваюсь, если заставила так думать. Он не ответил. Гравировки на камне казались отдаленно знакомыми, но как бы Брендон ни прислушивался к этому ощущению, оно бежало как вода сквозь пальцы. В итоге пришлось бросить эти попытки. — Хочешь вернуться? — бесцветным голосом спросила Рэйчел. Он помедлил. — Мы пробудем здесь столько, сколько ты посчитаешь нужным. — Не хочу ни о чем тебя просить, — так же бесцветно отозвалась она. Пожала плечами. Развернулась. — Поедем. — Уверена? — Это не имеет значения. — Рэйчел, — Брендой вздохнул, но она уже направлялась к будке охраны. — Время, братец. Обратная дорога была утомительной. Солнце безжалостно душило, и даже оставшись в одной рубашке, нельзя было избежать пекла. Рэйчел не смотрела в его сторону больше: ее взгляд был всецело сосредоточен на дороге. Долгий и тяжелый, этот путь вымотал их обоих, и Брендон все не мог понять, отчего ему так душно: от их разговоров на кладбище, или от собственной жалости к себе за чувства, которых нет. Собака встретила его за пределами дома. На ней не было ошейника, а короткая шерсть влажно блестела на солнце. — Кажется, кто-то пытался избежать водных процедур, — опустившись на одно колено, он смешливо потрепал ее по шее. Довольная, Дейзи зажмурилась, пытаясь прижать непослушные уши. Рэйчел прошла мимо, поспешив скрыться в доме. Брендон последовал за ней. Грейс сидела в гостиной, листая книгу, и тут же встрепенулась, когда наконец заметила вернувшихся. — Как погода? — ненавязчиво спросила она. — Отлично. Думаю, пора доставать футболки, — Рэйчел небрежно стянула очки, плюхаясь на стул напротив матери. — Вполне, — Брендон кивнул, следуя примеру сестры. Девушка тут же уткнулась в телефон. — У тебя завтра прием у Гиллиса, — вежливо напомнила Грейс. Брендон скользнул взглядом по столу и удовлетворенно хмыкнул, наткнувшись на свой ежедневник. — Некрасиво трогать чужие вещи, — заметил он сдержанно. Грейс стушевалась. — Тебя не было, а я была не особо уверена... — Ты всегда можешь воспользоваться телефоном или дождаться меня, — осадил Брендон. — Впрочем, я помню. С час они провели за формальными разговорами, в то время как Рэйчел полностью абстрагировалась. А в конце и вовсе отказалась от вечернего кофе, поднявшись к себе в комнату. Женщина будто вздохнула с облегчением, сразу же забыв о светских беседах. — Как ты? — тихо спросила она. Брендон придвинул к себе чашку с кофе, лениво помешивая сахар ложечкой. — А ты как думаешь? — Как человек, который внезапно узнал правду? — Грейс неловко сжала пальцами свою чашку. — Как человек, который не желал ее знать, но которому она нещадно прилетела в лицо, — ухмылка застыла на его губах. — Брендон... — В моей иронии ни капли упрека. Это было необходимостью. Не для меня, но для вас. Я осознаю эту жертву и принимаю ее. Она вздохнула и потерла лицо. — Не хочешь поехать с Рэй в Нью-Йорк? Тебе стоит развеяться, отвлечься. — Нет ни единой причины применять к моему случаю слова «развеяться» и «отдохнуть», — Брендон сделал глоток. — Я не устал, мне не нужно забыться. Просто прими это и забудь. Кофе закончился, оставив незначительный осадок на дне чашки, и он посчитал это хорошим знаком, чтобы уйти. — Доброй ночи. — Тебя не ждать на ужин? — Возможно, я уйду. Грейс удивленно кивнула. — Доброй. Поднявшись к себе, Брендон вдруг подумал, что было бы неплохо подготовиться к приему у Гиллиса, чего раньше он никогда не делал. Странное чувство, охарактеризовать которое он не мог в который раз за сегодня, едва коснулось тяжелой головы. Он уселся на край кровати, сосредоточенно разглядывая стену, будто ожидая от нее пророческих подсказок. Но тщетно. Эмоции оказались глухими, словно что-то внутри него сознательно блокировало их. Единственное, что Ури осознавал, что редкое желание разобраться в себе было навеяно усталостью. И что в противном случае он ни за что не согласился бы искать ответы у себя в памяти. Это было глупо: грозные обещания были озвучены, слезы матери, которая не могла достучаться, выплаканы, и все только усугублялось с каждой ее бессмысленной просьбой открыться. Брендон не собирался менять политику. Разве что немного откорректировать ее.