Мне нравится эта война Между светом и тенью, нечистым и святым, Захочешь — мы все повторим, От заката и до рассвета. Я буду с тобой до конца, Проклиная, бледнея от страха и любя, Ты просишь все больше огня, Но ты станешь щепоткою пепла. Ария — Дьявольский зной
— Пустите меня! — кричала Аста, пытаясь прорваться через хаков, стоящих у дверей императорских покоев. Кое-как ей удалось войти в пронизанные холодом и депрессией комнаты. Поёжившись, королева смело подошла к креслу, в котором развалился император. — Муж мой, нам нужно поговорить! — сжав кулаки, Аста даже не потрудилась поклониться. Расправила плечи, всем своим видом показывая, что разговор серьёзный. — В ваше отсутствие этот наглый солсетурин творит боги ведают что! — Он уже нашел человека на должность Бекчи? — перебил её Беренгар, даже не удостоив взглядом. — Да, нашел, — несколько растерявшись, девушка мрачно посмотрела на мужа. — Но речь сейчас не об этом. Краем уха я услышала о том, что ваш муж-омега помолвил принца Арама с кем-то. С кем — неизвестно, но на этом союзе настоял ваш солсетурин. Шумно вздохнув, Гар встал с кресла и направился в свою спальню, пройдя мимо удивлённой жены. — Повелитель? Вы меня слышите? Ваш сын по… — Аста, возвращайся в гарем. Не зная, как реагировать на подобное, девушка всё же решила пока откланяться. Заперевшись в спальне, пытаясь сосредоточиться на сказанном Астой, император только испытал сильную головную боль.***
Стиснув подлокотники трона, Хейст оскалился. Не думал он, что Аста пойдёт настолько далеко, что побежит жаловаться остальным билге. Омега намеренно пустил слух о том, что принц Арам помолвлен. Надеялся, что узнав об этом, кто-нибудь немедленно доложит Беренгару. По идее, это должно было встряхнуть императора. Но в итоге встряхнулись билге, которые готовы были разорвать Великого Визиря. — Кем ты себя возомнил?! — надрывал глотку верховный рахип. — Принц-омега обязан вступить в брак, выгодный нашей стране! — Император дал своё дозволение на этот брак, — холодным тоном возразил Хейст, — и если вас что-то не устраивает, то вы можете высказать это ему в лицо. — Наглец! — рявкнул другой билге, достаточно грузный альфа, который заведовал дипломатическими отношениями. — Прикрываешь свои деяния именем Повелителя — за одно только это тебя следует отдать Сынам Смерти. Может император занемог из-за того, что ты ему что-то подливаешь? — Если бы я хотел избавиться от Повелителя, то для начала подготовил бы почву для своего правления, а уже потом действовал. Прежде чем раскрывать рты, достойные билге, научитесь хоть немного думать. Я — слуга и правая рука нашего Повелителя, императора Беренгара. Я лишь исполняю его волю. Вам же остаётся либо смириться с этим, либо лишиться всего. Билге мрачно набычились. Если бы не воспитание и излишний вес некоторых, то они бы набросились на Великого Визиря с кулаками. — Если на этом всё, то все свободны, — небрежно взмахнув рукой, выметая мужчин прочь, омега откинулся на спинку трона. Серьёзно задумался о необходимости заменить стариков на более молодых людей со свежими взглядами. Сейчас, когда он занимает высокое положение при дворе и в обществе, необходимо заручиться поддержкой союзников, которые будут благодарны за его милость. Серьёзно задумавшись, Хейст поднялся с трона, первым решил покинуть Зал Великого Совета. Именно в этот момент распахнулись двери, заставляя омегу остановиться и удивлённо посмотрев на возникшего на пороге Беренгара. — Повелитель, — билге склонились в поклоне, ехидно ухмыляясь, явно предчувствуя скорую расправу над самоуверенным солсетурином. — Мы рады вас… — Я не разрешал вам расходиться, — мрачно напомнил Гар, проходя мимо Хейста и располагаясь на троне. — Великий Визирь, а вы свободны. — Я? Почему? — удивился омега, не понимая, что вообще происходит. Но император не ответил, делая вид, что не слышит. Обратил всё своё внимание на остальных билге, которые немедленно принялись сетовать на самоуправство Хейста. Самое мерзкое то, что Беренгар с ними соглашался, кивал и поддерживал во мнении, что без его ведома бывший Бекчи слишком распустился. Скрипнув зубами, Хейст вышел из Зала Великого Совета, хлопнув дверью, что было недопустимо. Прошел мимо удивлённого Ормарра и направился в императорские покои. Решил там дождаться Гара, чтобы во всём разобраться. Пока император был погружен в себя, Сьер был освобождён от посещения заседаний Совета. Впрочем, ему и без этого было, чем заняться. Гарем требовал особого внимания, и вслед за сменой главного евнуха, были заменены общие рабы и слуги, которые не имели никакого отношения к членам императорской семьи. Также приставил к королеве, Севиляну, принцам и принцессе по одному человеку, который бы был ушами и глазами Сьерстакта в гареме. Хейста радовало, что сын быстро всему учился и старался быстро вникнуть в свою работу. Пусть он никогда в этом никому не признается, но он не жалеет, что отдал должность Бекчи Сьеру. Войдя в императорские покои через смежную дверь, омега обратил внимание на безупречный порядок, который навели слуги под руководством Вернера. Пройдя во вторую комнату, которая служила одновременно и гостиной, и рабочим кабинетом, Хейст устроился в одном из кресел. Задумчиво посмотрел на правую руку, попытался сжать её в кулак. Большой и указательный пальцы были послушными, а остальные — согнулись лишь наполовину. Рашеди уверял, что если продолжать тренировки, то со временем правая рука будет более-менее функциональной. Сам же великий учитель отбыл в Нейфр в самом начале зимы, ссылаясь на то, что он научил Хейста всему, что знал сам. И всё же настоятельно рекомендовал больше упражняться в письме левой рукой и стараться делать всё остальное обеими. Поморщившись от тянущей боли, Хейст снял с пояса серебряную флягу, открыл её и сделал несколько жадных глотков лауданума. И всё же в равнодушном настроении Беренгара и его бездействии были свои небольшие плюсы. Никто не контролировал количество лауданума, потребляемого Хейстом, и никто не мешал ему править от имени императора. — Надеюсь, что переменчивое настроение твоего царя не ляжет на тебя тенью, — заметил Рагнар, поглядывая на двери. — Ты заметил, что он выглядел бодрее и свежее, чем обычно? Значит, заранее подготовился к выходу из своей берлоги. Тебя ничего не настораживает? — Только то, что Гар может прислушаться к тем ослам. Я не позволю им испортить все мои планы. Рагнар на это лишь усмехнулся и тут же исчез, едва двери начали открываться. Хейст даже не подумал встать, сделал еще пару глотков лауданума, спрятал флягу на поясе, под полами кафтана. — А ты быстро управился, — заметил он, ухмыльнувшись. — Больше уважения, — строго буркнул Беренгар, подойдя к омеге и наградив его мрачным взглядом. — Ты стал слишком наглым, Хейст. Слишком многое себе позволяешь. — Сам заметил или тебе билге об этом напели? — усмехнувшись, Хейст встал с кресла. С вызовом посмотрел в глаза императору, за что тут же получил сильную пощечину. — Ты забываешь своё место, омега, — оскалившись, альфа схватил его за лицо, до боли сжал. — Давно тебя не воспитывали. Может пора это исправить? — Неужели кто-то наконец-то отошел от своей хандры? — вцепившись в запястье Гара, солсетурин старался храбриться. Нет, он особо не боялся гнева императора, но в этот раз червячок тревоги всё же зародился. — Более чем, — недобро сверкнув глазами, император чуть ли не за шкирку отвёл Хейста в спальню, но даже не потрудился запереть двери. — Раздевайся и на колени. — Воздержание совсем замучило или тебя гон-травой опоили? Раскрытая ладонь Беренгара обожгла левую щеку омеги. — Если и дальше продолжишь язвить, я прикажу Сафиру вырезать тебе голосовые связки. Раздевайся и на колени. Стиснув зубы, фыркнув, Хейст неохотно подчинился. В нос ударял сильный кедровый аромат, исходивший от Гара. Сняв железный венец и избавившись от одежды, омега встал на колени. — Взгляд попроще, сучка, — снова ударив его по лицу, император лениво расстегнул штаны, высвобождая свой полувозбуждённый член. Схватив Хейста за волосы, бесцеремонно уткнул носом в свой пах. — Ну же, сделай хоть что-то полезное для меня. Странное поведение императора напрягало. Гар вёл себя прям как тогда, когда они только познакомились. С одной стороны, это лучше, чем влюблённый император, но с другой — таким нельзя управлять. Отведя взгляд, Хейст покорно взял член в рот, принявшись усердно его сосать. Не хотелось думать о том, что Беренгар внезапно стал прежним, каким он был до всех этих походов. Ведь тогда не избежать тотального контроля. Руки Хейста будут связаны. — Лучше старайся, а то совсем сосать разучился, — поддел его Гар, надавливая на затылок. Злобно сверкнув глазами, борясь с желанием стиснуть челюсти, Хейст продолжил работать ртом. То выпускал член наполовину или почти полностью, то вбирал его обратно, утыкаясь носом в пах альфы и пропуская головку до самых гланд, а то и дальше, едва ли не в горло. — Уже лучше, — сухо похвалил его Беренгар, потрепав по волосам. — Продолжай работать. Выпустив член изо рта, Хейст стал водить по нему губами и языком, надавливая на вздувшиеся венки. Шумно выдохнув, император облизнулся, позволил себе расслабиться. Омега продолжал работать ртом, доставляя Гару удовольствие. Снова обхватил губами член, активно насаживаясь горлом. К счастью, император не заставил себя долго ждать. Видимо, добрые несколько месяцев воздержания были тому причиной. Но кончил Беренгар обильно, еще и нагло надавил на затылок Хейсту, не отпускал, пока волны удовольствия не перестанут его накрывать. Омеге ничего не оставалось, кроме того, как ждать, пока император ослабит хватку. И лишь после того, как Гар всё же соизволил убрать руку, Хейст отстранился. Ничем не показал, что едва не захлебнулся пошедшей носом спермой, а молча и мрачно вытер лицо тыльной стороной ладони, дерзко сплюнув остатки слюны и семени на пол. — Ведёшь себя, как обиженная шлюха, которой заплатили меньше обещанного, — поморщившись, альфа прошел мимо него. — Рассказывай, чем еще ты не угодил билге, а то они всю плешь проели возмущениями, что Арам помолвлен не пойми с кем. — Твоим Бекчи теперь является Сьер, — встав с пола, нисколько не стесняясь своей наготы, Хейст плюхнулся в кресло, закинув ногу на ногу и скрестив руки на груди. — Разумеется, что многим билге и некоторым знатным родам это не понравилось, потому что гагатовое кольцо им обещала Аста. — Очевидно, что вы тут все от рук отбились, пока я был занят самокопанием, — на щеках Гара заходили желваки. — Аста возомнила себя императрицей, а ты и того выше. И ведь не боитесь, что за подобные выходки последуют наказания? — Как Великий Визирь я… — Хватит прикрываться должностью! — впадая в ярость, император резко встал и подошел к омеге. Угрожающей скалой навис над ним. — Видно, засиделся ты на месте, что так открыто выражаешь свою неблагодарность, тварь! — Может тебе еще раз отсосать, чтобы ты перестал беситься? — холодно предложил Хейст, ожидая новой пощечины, которой, к удивлению, не было. — Императорские казначеи еще не отправлялись за данью? Вот и отлично. Поедешь с ними, проследишь, чтобы подчинённые нам государства отдали дань. — Поеду, но тебе стоит задуматься о замене билге, — не стал спорить омега, решив, что развеяться ему не помешает. — Они противятся твоим приказам и… — Твоим приказам они противятся, а не моим! Хватит прикрываться мной и твоей должностью! Готовься к поездке. Заодно заедешь в Масмави, проведаешь Шэхпера. — Сафака тоже проведать? — Если будет по пути, но сомневаюсь, что до этого дойдёт. Провинциями занимается другой человек. — Кстати, я вспомнил, что среди билге у тебя до сих пор не появился достойный агасы, — встав с кресла, Хейст поднял с пола одежду и стал одеваться. — У тебя есть кто-то на примете? — с сомнением покосился на него Беренгар. — Шакир Азер. Если вспомнить все его заслуги, то он более, чем достоин стать твоим новым билге. — Я подумаю над твоим предложением, — достаточно холодно ответил император, сделав омеге жест уйти.***
Поставив на столик чашу с малиновым шербетом, Аста тревожно посмотрела на идущий за окном снег. Семь дней назад император наконец-то покинул свои покои и вновь вернулся к государственным делам, а четыре дня назад Великий Визирь отбыл со скромной делегацией, чтобы собрать дань с завоёванных земель. Всё это могло бы радовать королеву, но отчего-то ей было грустно. Мало того, что Беренгар не явился проведать своих супругов и детей, так еще никого не призывал из гарема к себе на ложе. После заката император и вовсе запрещал кому-либо его беспокоить. Закутавшись в тёплую шаль, Аста склонила голову на бок. По слухам билге так и не смогли убедить Гара подыскать для принца Арама более подходящую кандидатуру, чем… Чем — кто? До сих пор неизвестно, с кем помолвлен юный омега. Но Аста была убеждена, что если появится куда более выгодная кандидатура в старшие мужья принца Арама, то Беренгар изменит своё решение. Серьёзно задумавшись, мыслями женщинами обратилась к Тунгу и его королю, у которого было достаточно сыновей-альф и бет. Кто-то из них мог бы составить достойную партию принцу-омеге. Думая об этом, Аста расплылась в счастливой улыбке. Не только разрушит планы Хейста и Гамаля, но и разобьёт сердца двум влюблённым. Только слепой не замечал, как новый Бекчи и Арам проявляют интерес друг к другу.***
Просматривая указы и подписанные документы, вышедшие во время его подавленного настроения, Беренгар кривился, с неохотой признавая, что Хейст хорош в политике и способен на разумные решения. Как оказалось, из-за неурожайного лета, Олус голодал. Разумеется, это относилось в основном к простолюдинам. Знати и зажиточным людям не на что было жаловаться. От имени императора был подписан и выпущен приказ, согласно которому все остальные страны должны были выделить хотя бы десятину из своих запасов, чтобы жители Олуса не умерли с голоду. В Замараде в кресло наместника сел представитель бывшего правящего рода, который существовал еще до династии Лей. За что господин Хенг Деминг был очень благодарен. Настолько, что пожаловал императорской казне состояние в размере ста тысяч хазине. Великому Визирю тоже достался скромный подарок в знак благодарности: жадеитовая шкатулка с украшениями из золота, сундук из красного дерева с лучшим замарадским шелком и фарфором. Хейст всё просчитал, когда решил сделать наместником кого-то из членов семьи Хенг, противников Лей. И теперь на стороне Сариисина был благодарный союзник, который сделает всё, чтобы не потерять своего положения. Помимо прочего в Худу были направлены продовольствия и часть средств для поддержания рабочего класса. Пусть тамошняя знать и имела вес, но она была малочисленной, уступала количеству крестьян, которые служили лишь тем, кто их кормит и заботится о них. Наращивая мощь армии, Беренгар всячески исхищрялся, чтобы заставить простолюдинов служить ему. Выдавал им жильё, помогал переехать из глухих деревень в город. Поэтому, найдя новый указ, он лишь хмыкнул. Теперь семьям за отправленных в армию сыновей альф и бет, а также старших мужей, выдавалось по десять хазине из императорской казны. Сумма внушительная для крестьян, но ничтожно малая для знати. Однако, это работало, ведь если в семье было двое пригодных для армии молодых мужчин, то к десяти хазине добавлялось еще пять. Так же на время войны такие семьи имели право питаться в бесплатных столовых, часть из которых принадлежала императорским супругам. А в случае утраты основного кормильца во время войны, вдовы и вдовцы могли рассчитывать на выгодный брак с кем-то из уже состоявшихся хаков. Всё это звучало достаточно заманчиво для простого люда, и семьи с еще большей охотой отправляли в армию не только своих сыновей альф и бет, но и старших мужей. Знать тоже не была обижена. Мало того, что они могли заручиться поддержкой императора, так еще их детям обещали место при дворе. Омег и девушек могли приставить в услужение императорским супругам и детям. Последнее было особенно предпочтительным, поскольку тогда был шанс породниться с правящей семьёй. Первое тоже было неплохим вариантом. Свободные слуги сопровождают королеву и Севиляна всюду, а значит, попадаются на глаза другим, более высокопоставленным вельможам и сановникам. Разве плохо, если сын или дочь привлекут внимание какого-нибудь билге? Отложив документы, Беренгар решил ничего не менять. Всё же от Хейста была польза. — Вернер, — обратился император к стоявшему всё это время в стороне бете, — позови ко мне Сьера. Старший над императорскими слугами молча исполнил приказ. И через некоторое время новоявленный Хранитель покоев предстал перед мужчиной. — Я так и не сумел тебя поздравить с новой должностью, — заметил Гар, указав на кресло напротив письменного стола. — Надеюсь, что ты немного освоился? — Более, чем, — тут же оживился Сьерстакт. — Не знал, что гарем может быть той еще головной болью. И я сейчас не про твоих супругов, дядя, а про рабов и слуг, которые им служат. Вместо того, чтобы выполнять свою работу, они ищут повод, чтобы подлизаться к Асте или Гамалю. Севилян-то таких терпеть не может, а вот королева их привечает. — Это лишь вершина горы, с которой тебе теперь предстоит работать, — обнадежил его император. — Надеюсь, что хоть что-то тебе понравилось в твоей работе. — Да! — тут же оживлённо ответил юноша, и залился краской, вспомнив о принце-омеге. — Арам очень красивый… — Вот как? — усмехнувшись, Гар смерил его пристальным взглядом. — Но, увы, и он, и я помолвлены. Тц, Хейст обрадовал меня этой новостью, когда передавал кольцо Бекчи. Кто будет моим женихом или невестой — неизвестно. И если честно, я не горю желанием вступать в брак, но спорить с Хейстом бесполезно. «Вот же хитрецы, — едва не рассмеялся вслух мужчина. — Водят бедных детей за носы. Гамаль меня удивляет. От него подобного я не ожидал. Хейст оказывает дурное влияние на всех, с кем свяжется». — С ним возможно спорить, но когда он находится очень далеко. Сьер с сомнением покосился на Гара, но спорить не стал. — Раз уж ты теперь мой новый Хранитель покоев, то обязан будешь сопровождать меня и находиться подле меня. Особенно во время Великого Совета. Ты еще не видел моих билге? — Видел, но мне не доводилось присутствовать при совещаниях с ними. — Значит завтра тебе представится эта возможность. Заодно скажешь своё мнение о них.***
— Мы очень рады вас видеть, господин Миркюр, — расплылся в улыбке Хенг Деминг, новый наместник Замарада. Он достаточно хорошо говорил на сариисинском, практически без акцента. Сидя в низком кресле за низким столом из красного дерева, он с интересом разглядывал Великого Визиря перед собой. Впрочем, Хейст делал тоже самое. У Деминга, как и у всех выходцев из Замарада, была белая алебастровая кожа, раскосые глаза, узкое лицо с выраженными скулами и тонкими чертами, изящное телосложение и длинные прямые черные волосы. Альфа двадцати семи лет был облачен в свободного кроя одежды нежно-голубого шелка, украшенного золотой вышивкой журавлей и хризантем. Часть черных волос была собрана на затылке в высокую прическу, повязана голубой атласной лентой, а часть была распущена и ложилась на плечи и ровную спину. — Признаюсь, я представлял вас несколько иначе, — продолжая улыбаться, Деминг потянулся за маленькой фарфоровой чашей, дабы пригубить зелёный чай с ароматом жасмина. — Неужели? — хмыкнув, Хейст отдал предпочтение рисовому вину, которое нисколько не пьянило. — Но я рад, что нам всё же довелось встретиться, — чувствуя неловкость, альфа попытался перевести разговор в другое русло. — Не знал, что в обязанности Первого Советника входит сбор дани. — Не входит, но я слишком засиделся на месте, вот и решил немного размяться. — Ах, понимаю, придворная жизнь бывает крайне утомительной… Простите за нескромный вопрос, господин Миркюр, но вы в браке? Задавая этот вопрос, Деминг кивнул на кольцо на безымянном пальце левой руки Хейста. — Нет, пока не посчастливилось, — жеманно улыбнувшись, ответил омега. Поскольку их союз с Гаром был тайным, то и не было смысла о нём рассказывать. — А что, у вас есть претенденты для меня? Допив чай, наместник Замарада мечтательно посмотрел на распахнутое окно, в котором был виден заснеженный сад с покрытыми снегом вишнёвыми деревьями: — Позволите ли вы преподнести вам скромный дар? Так сказать, чтобы не было одиноко совершать длинное путешествие по сбору дани. Хейст молча кивнул, давая разрешение. Компания в дороге ему бы не помешала. Хотя Хейст прекрасно понимал, что к нему хотят приставить либо шпиона, либо просто подлизаться в благодарность за должность наместника. Деминг громко хлопнул в ладоши. Тут же засуетились слуги, стоявшие у больших красных дверей. Омега оставил в покое пустой сосуд из-под рисового вина, обратив внимание на вошедшего юношу. Смоляные черные волосы были собраны в высокую сложную прическу, украшенную множеством золотых заколок в форме листьев и цветов орхидеи. Узкое лицо с тонкими чертами явно было покрыто слоем белил. Уголки глаз и веки были выкрашены краской цвета фуксии, а губы — ярко-красной. Из-под короткого парчового золотого халата, запахнутого на правую сторону, выглядывал нижний шелковый цвета фуксии. Тонкие руки с изящными длинными пальцами и не менее длинными ногтями на них, — выкрашенными ярко-красной краской, — буквально утопали в широких рукавах. Хейст с интересом оглядел юношу. Золотые украшения позвякивали в такт мелким шагам юноши. — Пусть солнце всегда освещает ваше царствование, — поклонившись и вытянув сложенные руки перед собой, поприветствовал их омежка. — Хонгуи-хуа, угости нашего гостя чаем, — распорядился Деминг, расплываясь в довольной улыбке. Юноша молча выпрямился. Кто-то из слуг быстро заменил набор для чаепития на новый и удалился. Хонгуи-хуа грациозно сел за столик, пристроив зад на пятках. Изящными пальчиками взял расписной пузатый чайничек и неспешно налил чай, который имел причудливый рубиново-розовый оттенок. На мгновение омежка поднял на Хейста свои красивые серо-голубые глаза, улыбнулся уголком губ. Поставив чайник, так же грациозно поднялся и, согнувшись в поклоне, попятился к выходу. — Любопытные у вас традиции, — заметил солсетурин, попробовав кисло-сладкий чай, который приятно освежал. — Что это за юноша? Слишком богато одет для прислуги. — Омега из славной семьи Хонгуи, которые уже несколько поколений занимают должности военных министров, — поспешил ответить наместник. — Как вы могли заметить, господин Миркюр, юноша весьма хорош собой, воспитан и обучен сариисинскому, а также некоторым обычаям вашей страны. — И вы предлагаете мне его в любовники? — Лучше! В мужья. Едва не поперхнувшись чаем, Хейст сверкнул глазами на альфу. Теперь становилось понятным, почему его спрашивали о семейном положении. — Я подумаю над вашим предложением. — Конечно. Я буду терпеливо ждать вашего решения. Еще чаю?***
— Видимо, они сильно его разозлили, — задумчиво проговорил Арам, обдумывая услышанное. Этим утром дворец потрясло известие о полной смене всех наложников и наложниц, а также замене практически всех билге. — Скорее, разочаровали, — поправил Сьер, идя нога в ногу с омегой. Он держался по-военному прямо, стараясь внешне практически не показывать своей заинтересованности в юноше. Нефритовое кольцо на цепочке, спрятанное под одеждой, неприятно жгло кожу, напоминая о неугодной помолвке с кем-то неизвестным. — Впрочем, этого следовало ожидать. Билге часто перечат и идут против воли Повелителя, что ни есть хорошо. Что до гарема, то на этом настоял я. К чему содержать тех, кто не вхож в императорскую постель? — Может тогда, раз у вас есть влияние, Бекчи, вы уговорите отца избавиться от королевы? — лукаво сверкнув глазами, предложил Арам. — Увы, но я не способен повлиять на подобные решения Повелителя. — Жаль… — поджав губы, омега заметно расстроился. — Мой принц, вам совсем не к лицу унывать, — остановившись перед ним, Сьерстакт взял юношу за подбородок, заставил поднять голову, заглядывая ему в удивлённые глаза. — Если есть что-то, что заставит вас… Арам неприлично прыснул, прежде чем зашелся смехом. Отстранился, наградив недоумевающего альфу горящим взглядом. — Не подлизывайся, я этого не люблю. Лучше расскажи мне о том, чему вас обучают в Золотом корпусе. Шэхпер мне ничего не рассказывал. Говорил, что омегам это ни к чему. — Хорошо… — отойдя от замешательства, Сьер кашлянул. Иногда он чувствовал себя неловко в компании принца-омеги. Но его общество было приятным и необходимым для юного Хранителя имперторских покоев. Сьер рассказывал о правилах в Золотом корпусе, о тренировках и распорядке дня. Старался ничего не упустить, сосредоточившись на воспоминаниях, потому и не следил за тем, куда ведёт его Арам. Лишь когда они остановились у высокой стены забора на северо-западной стороне сада, альфа замолк и удивлённо огляделся. Слуги и хаки, сопровождавшие принца, куда-то пропали. А сам Арам стоял в непозволительной близости. — Ты мне нравишься, Сьер, — внезапно признался омега. Его губы растянулись в лисьей улыбке, глаза лукаво горели. Ни смущения, ни волнения он не испытывал. — Вот оно как, — ухмыльнувшись, Сьер сделал небольшой шаг, разделявший их. Одной рукой обнял Арама за талию, прижимая к себе. Второй привычным жестом ухватил за лицо. — И откуда в гаремном цветочке столько дерзости? Разве учителя не должны были научить тебя скромности? — А тебя твой отец не должен был научить тому, что нельзя заглядываться на императорский гарем? — не остался в долгу принц. По телу пробежала волна приятной дрожи. Близость с альфой возбуждала, дурманила не хуже лучшего масмавийского вина. Поморщившись, фыркнув, Сьер больно сжал лицо Арама, заставляя его зашипеть. — Хватит язвить. Всему надо знать меру. В тот момент, когда их лица оказались близко-близко, омега нагло лизнул альфу в губы, заставляя последнего опешить от произошедшего. — Арам ты… — Сьер чувствовал, как вспыхнули его щеки. Но старался не показывать, как сильно смутил его данный жест. — Поцелуй меня и тогда я отстану, — прильнув к альфе всем телом, Арам чуть приоткрыл губы. Оба прекрасно понимали, что если их застанут, то проблем потом не оберёшься. Вряд ли Гар простит Сьеру посягательства на честь принца-омеги. Но желание было так велико и взаимно, что противиться ему не было сил. — Наглый омега, — только и буркнул Бекчи, быстро оглядевшись по сторонам, убеждаясь, что никого поблизости нет. Наклонившись, он впился в губы Арама болезненным поцелуем. Омега застонал, но не отстранился. Попытался ответить на поцелуй. По телу пробежали мурашки. Внизу живота у обоих юношей зародился пульсирующий комок возбуждения, призывающий их не останавливаться, а попытаться зайти дальше. Постепенно поцелуи Сьера становились более чувственными, глубокими и нежными, из-за чего Арам буквально млел. Лицо предательски пылало, а взгляд синих, словно сапфиры, глаз поплыл. Альфа был вынужден первым разорвать поцелуй. Отстранил тяжело дышащего принца от себя, пытаясь совладать с собой. Сьер успел сильно возбудиться, и ноющая тяжесть в паху намекала на желанное продолжение. — Весна… в этом году… радует… — шумно выдохнул Хранитель покоев, облизнув губы и стараясь не смотреть на еще более привлекательного в возбуждении омегу. — Д-да… — сглотнув, Арам обернулся в тот самый момент, чтобы заметить приближающихся к ним хаков и слуг. Быстро подобравшись, он демонстративно стал к Сьеру спиной. — Так вы, Бекчи, говорите, что в провинции Йиртыдже холодно? — Да, там достаточно холодно, но не настолько, чтобы замёрзнуть насмерть, как это иногда бывает в Солсетуре, — решил подыграть ему альфа, поняв, в чем дело. Так что когда их нагнали хаки и слуги, то те могли слышать лишь истории о суровом климате в соседних странах и о небезопасных дорогах.***
Одной рукой заламывая руки младшего мужа за спиной, второй удерживая его за волосы, Беренгар с яростным рыком врывался в податливое тело. От боли мышцы омеги сокращались, сильнее сжимали член императора. Альфа порыкивал от удовольствия. Зубами впивался в плечи Гамаля, заставляя его шипеть и извиваться. Подмахивая бёдрами, омега пытался расслабиться, чтобы тоже получить немного удовольствия. Но боль и грубость не позволяли этого сделать. Впрочем, в последнее время Гара совершенно не заботило, что испытывали его любовники в постели. Главное — это его собственное удовольствие. Всё остальное вторично. Поэтому, кончив, император отстранился и, набросив на плечи халат, покинул спальню. Работы было более, чем достаточно. Мало избавиться от прежних билге. Нужно еще найти им достойную замену. И желательно набрать молодых и амбициозных мужчин, которые не будут постоянно твердить, что при «царе Альтане было лучше». По крайней мере с одним билге не пришлось долго выбирать. Агасы Масмави, Шакир Азер с радостью заступил на свой пост. Вот только в помощники себе взял Дидара Самура-кафу. Последний, на удивление, не так открыто показывал свой характер, как прежде при походе на Олус. Скрежет в дверь заставил Беренгара нахмуриться: — Войди! Время было уже достаточно позднее, и раз кто-то осмелился потревожить императора именно сейчас, то дело должно быть важным. — Повелитель, вам послание от наместника Замарада, — Ормарр поклонился при входе, передал Гару серебряный тубус с чеканкой в виде лотосов и журавлей. — Оно настолько важное? — Судя по тому, что гонец спешил, то — да, важное. Взяв тубус, император жестом отпустил кафу дворцовой стражи. Открыв его, вчитался в крупный почерк. Добрую половину письма составляли витиеватые восхваления Беренгара, отчего альфа поморщился. А вот от остальной половины содержимого, мужчина искренне удивился. — Что? — еще раз перечитал письмо, переваривая информацию. — Это такая шутка? Но чем больше он перечитывал, тем больше понимал, что здесь и не пахнет шутками. Стиснув зубы, Гар смял письмо. — Вот же ублюдок! — закипая от гнева, альфа начал метаться по комнате, не зная, куда себя деть. Он просто не мог поверить, что Хейст действительно заключил помолвку с омегой из знатного замарадского рода. — Убью, когда вернётся! — Что-то случилось? — покинув спальню, Гамаль с тревогой посмотрел на мужа. Судя по рассеянному взгляду, он всё же довёл себя до разрядки. — Случилось! — порвав письмо, Гар лихорадочно соображал, что же делать. — Этот неблагодарный выродок заключил помолвку с омегой. Хейст! С омегой! — Ну, так он же альфа… — не совсем понимал, что в этом такого масмавиец. Хотя, на самом деле отчасти мог понять, что именно вывело Беренгара из себя. Всё же Хейст на протяжении многих лет был его любовником. А кому приятно узнать, что твой любовник нашел себе кого-то еще? — Много ты понимаешь, омега! — оскалился Гар. — Возвращайся к себе. У меня много работы. Гамаль не стал спорить. Вернувшись в спальню, чтобы наспех одеться, он поспешил покинуть императорские покои. Его снедало любопытство. Хотелось увидеть того, кто посмел очаровать императорского Змея. Хотя, что-то подсказывало Гамалю, что всё дело не в очаровании, а в выгоде. Проводив младшего мужа тяжелым взглядом, Беренгар позволил себе выпустить эмоции. Ударил по столу, сбросил с него бумаги и документы. Чернила из чернильницы расплескались, залив ковёр и часть бумаг. Платиновое кольцо неприятно жгло безымянный палец левой руки, из-за чего его захотелось снять и выбросить. Дёрнув плечами, Гар выглянул в коридор, обратился к стражам: — Вернера ко мне. Пусть возьмёт с собой нескольких слуг. Нужно навести порядок в покоях. Когда явился Вернер в сопровождении четверых слуг, император пребывал в еще более мрачном настроении, чем был до этого. — Повелитель? — бета поклонился, насторожено покосился на Беренгара. — Принеси вина, — холодно велел альфа, наблюдая за работой слуг, которые спешно стали наводить порядок у письменного стола. Чистые бумаги и документы были сложены в аккуратные стопки, а испорченные — лежали на краю стола. Чернильница была заново наполнена. Чернильное пятно, растёкшееся по ковру, усердно пытались свести двое слуг. Вернер вернулся вскоре, принеся прохладное вино. Лето подходило к концу, но жара не спешила спадать. Наблюдая за работой слуг, Гар решал, что же делать. В конце концов, решение пришло к нему почти сразу после первого глотка вина. — Вернер, останься пока, а остальные могут идти, — распорядился император, усаживаясь за письменный стол. — Передашь письмо гонцу. Пусть едет в Масмави и там дожидается Хейста. — Решили вернуть своего Визиря? — осторожно осведомился бета. Но Гар не ответил, принявшись за письмо. С трудом выходило сдерживаться, чтобы в письменной форме не наорать на Хейста за его самоуправство. Никто не давал ему разрешения на помолвку. Не тогда, когда они с Гаром состоят, пусть и в тайном, но браке. Просто потребовать Хейста вернуться назад, прервав свою миссию по сбору дани, не в духе императора. Поэтому в качестве уважительной причины Беренгар назвал свадьбу их сыновей, которая была назначена на середину осени.***
Стоя за левым плечом императора, Сьерстакт то и дело мыслями был в гареме, в котором завершались последние подготовки к празднику по случаю свадьбы принца Арама. В тронном зале тоже накрывали на столы, готовясь к пиру, на котором Сьер обязан был присутствовать. Вот только сам он хотел этого меньше всего. Ведь, наверняка, на пиру он увидит того человека, которому достанется Арам. Однако, Сьер был не единственным, кто в этот торжественный день пребывал в плохом настроении. Беренгар был мрачен. И для этого были две причины. Во-первых, Хейст не спешил возвращаться в Сариисин, ссылаясь на свой долг завершить сбор дани. Во-вторых, была перехвачена переписка Асты с королём Тунга, в котором они обсуждали возможность брака между принцем Арамом и сыном Роальда. Собственно, за эту переписку королева была наказана. Во время серьёзного разговора, на который её вызвал Беренгар, женщина отхватила несколько пощечин, была оскорблена и отправлена обратно в гарем, где её на несколько дней заперли в её же покоях, не позволяя выходить. Что до короля Роальда, то ему было отправлено письмо с извинениями за выходку королевы и пояснение причины, почему ни о каком браке не может быть и речи. — Сьер, — обратился к нему Гар, не обращая внимания на Шакира Азера, который зачитывал доклад о состоянии армии, — перед пиром возвращайся к себе. Вернер поможет тебе переодеться в положенные твоему положению одежды. — Если таков ваш приказ, Повелитель… — сжав кулаки, Сьерстакт не только жалел о том, что Арам достанется другому, но и что не успел затащить омежку в постель. Зато приласкать друг друга через одежду и насладиться пылкими поцелуями они успели. Но этого мало. Безумно мало для омеги и альфы, страстно жаждущих друг друга. — Шакир, — не обращая внимания на Сьера, император перевёл взгляд на агасы, — пошли в Масмави отряд воинов. Пусть любой ценой найдут и привезут Хейста сюда. Что-то Великий Визирь слишком загулял, собирая дань. — Разве в этом есть необходимость? — холодно поинтересовался масмавийский агасы. — Великий Визирь лишь исполняет ваш первоначальный приказ, пытается выслужиться перед вами… или вас тревожит факт его помолвки? Билге тут же обрушили свои пристальные взгляды на Беренгара. — Помолвка, на которую я не давал согласия, — оскалился император, сжав подлокотники трона. Меньше всего ему хотелось обсуждать истинную причину своего дурного настроения. Расправив плечи, Гар перевёл разговор в более приятное и интересное ему русло. В конце лета в Эггрунд были посланы шпионы, которые должны были разведать обстановку. Больше всего Гара интересовали состояние казны и армии Эггрунда. Он не собирался больше довольствоваться малым. Все эти военные походы затевались лишь с одной целью — нарастить мощь перед финальной битвой и захватом Эггрунда.***
Сглотнув вставший поперёк горла ком, Арам отрешенно смотрел перед собой. В гареме было шумно. В общей комнате накрыли низкие столики, украсили цветочными гирляндами колонны. Юные омеги и девушки, которых ближе к началу осени доставили в Гурур вместо прежних, облаченные в красивые шелковые одежды, наслаждались праздником по случаю свадьбы принца. В этот день даже Асте было позволено выйти из заточения собственных покоев, чтобы сдержанно поздравить Арама и пожелать ему терпения в супружеской жизни. Нет, не счастья, любви и благополучия, а именно терпения. Впрочем, самому жениху было плевать на это. Он равнодушно принимал поздравления, с трудом сдерживаясь, чтобы не дать глазам увлажниться. — Понимаю твои переживания, — накрыв руку сына своей, Гамаль ободряюще улыбнулся ему. — Я тоже не был рад своей свадьбе с твоим отцом. Со временем я понял, что брак с ним — лучшее, на что я вообще мог рассчитывать. — Надеюсь, что у меня будет так же, — холодно ответил Арам, наградив родителя тревожным взглядом. Гамаль как всегда был прекрасен. Поверх сиреневой туники и шальвар был надет кафтан из тёмно-фиолетовой парчи, расшитый золотыми нитями. Иссиня-черные волосы были собраны в высокую прическу, украшены аметистовыми нитями. Серьги и колье из золота, инкрустированное аметистами, поблескивали в свете масляных ламп. — Я более чем уверен, что тебе понравится твой муж, — протянув Араму бокал с вином, Гамаль лукаво сверкнул глазами. — Сомневаюсь, — фыркнул тот, но жадно пригубил вино. Приятное тепло разлилось по пустому желудку, поднимаясь вверх, опаляя щеки, заставляя их налиться кровью. С раннего утра Арама приводили в порядок под пристальным надзором отца-омеги. Сначала отмывали и удаляли волоски на теле, если те успели отрасти. После облачали в наряд из тяжелого полупрозрачного алого шелка. Все интимные и не только места были скрыты за богатой золотой вышивкой из переплетения цветов. Само одеяние состояло из приталенной туники до середины бёдер, с разрезами по бокам до талии, с узкими рукавам и стоящим воротником, а также из чуть свободных шальвар. Каштановые волосы были заплетены в сложную косу, в которую были вплетены золотые нити с пиропами. В ушах позвякивали серьги в виде распустившихся роз, запястья обвивали золотые браслеты. Сапфировые глаза были подведены сурьмой, на веки нанесена краска, имеющая плавный переход из золотого в ярко-алый. Прекрасный юный жених, который мог бы покорить сердце любого, в день своей свадьбы был печален. — Арам, — позвал сына Гамаль. Вновь накрыл его ладонь своей, крепко сжал. — Я всегда желал тебе только добра и счастья. И я… — Вы не должны оправдываться, отец, — перебил его юноша, попытался выдавить из себя улыбку. — Такова моя судьба. Меня с детства готовили к тому, что долг принца-омеги или принцессы выйти замуж по расчету, за выгодного нам и государству человека. Цветок Масмави лишь кивнул и больше не пытался подбодрить сына. Наблюдал за танцами остальных наложников. В его душе и без того хватало переживаний. В частности, он не мог понять, почему Хейст до сих пор не вернулся. Гамаль был уверен, что ради свадьбы их сыновей солсетурин обязательно должен приехать. «Или его что-то задержало, или между ним и Гаром произошел разлад», — про себя размышлял омега. О последнем он мог догадываться исходя из настроения мужа, которое ухудшилось после известия о помолвке Хейста с кем-то из Замарада. И Гамаль догадывался, что в любом случае по возвращению Великого Визиря будет ждать не самый приятный приём. Беренгар ему явно все кости перетрёт. За танцами и разговорами время пролетело незаметно. Так что когда в общий зал гарема вошел Вернер, давая знак, что пора, Гамаль только удивлённо приподнял брови. — Арам, — мужчина кивнул сыну, призывая его следовать за ним. Араму ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Ступая за Гамалем, он с трудом сдерживался, чтобы не убежать прочь. Вся натура принца противилась этому браку, стоило только подумать о Сьере. Нет, он еще не успел влюбиться в молодого Бекчи так, как это описывают. Но он ему нравился. Для молодожен подготовили покои в северном крыле Гурура. Пол устилали светло-серые ковры с мягким ворсом. Мебель была сплошь из светлого дерева со светло-голубой обивкой. Огромное ложе с дымчато-розовым постельным казалось холодным и неприветливым. — Будь счастлив, сынок, — улыбнувшись, Гамаль наградил Арама тёплым поцелуем в лоб. Не сдержался, крепко прижал его к себе. — Ничего не бойся. Всё будет хорошо. В конце концов, брак всегда можно разорвать. — Всё будет хорошо, — повторил юноша, обнимая отца в ответ. Старший омега с неохотой отпустил его. Проследил, чтобы на круглый стол поставили кувшины с вином и лимонным шербетом, а также подносы с закусками и сладким. Он, как никто другой знал, что после первой брачной ночи Араму могут понадобиться силы. Наверное, Гамаль впервые радовался, что они не живут в Масмави и его сыну не придётся безвылазно быть в постели старшего мужа трое суток, как когда-то пришлось пережить ему самому. Дождавшись, пока все уйдут, Арам сел на край постели и принялся напряженно ждать, теребя браслеты. Страх перед неизвестностью был сильнее гордости. Арам не верил, что его муж будет хоть сколько-нибудь молод или привлекателен. Как и не верил в то, что сможет получить хоть немного удовольствия от первой брачной ночи. Казалось, что прошли часы, прежде чем дверь начала открываться. Арам резко встал. Расправил плечи, вскинув голову. Нет, он не будет кланяться своему мужу, как раб господину. В конце концов, это он, Арам, принц. Это ему должны кланяться. Пусть тот альфа или бета, которому его отдали, знает своё место с самого начала. Решительно настроенный, омега уже собирался наградить вошедшего колким приветствием, как у него пропал дар речи. Всё, что он мог, так это изумлённо смотреть на вошедшего Хранителя покоев.***
Алые, расшитые золотыми нитями, одежды сидели по подтянутой фигуре Сьерстакта. Штаны были лишь немного свободны и заправлены в полусапоги из мягкой телячьей кожи. Из-под кафтана выглядывала атласная рубашка золотого оттенка. Одеяние было красивым, но в зеркале Сьер видел отнюдь не себя, а молодую, лишенную шрамов копию Хейста. И это злило, заставляло скрипеть зубами. — Вам очень идёт красный, Бекчи, — заметил Вернер, придирчиво разглядывая молодого альфу. — Его слишком много, — поджал губы Сьер, коснулся зачесанных назад багровых волос, собранных в низкий хвост. — Я будто весь в крови. — Учитывая ваше происхождение, это выглядит довольно символично, — хмыкнув, бета жестом велел следовать за ним. Юноше ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Правда, он очень удивился, когда они направились в северное крыло и миновали лестницу, ведущую на первый этаж. — Разве мы не должны спуститься в тронный зал? — озадаченно спросил Сьерстакт, буравя взглядом ровную спину Вернера. — Насчет вас поступили особые указания, Бекчи, — сдержанно ответил тот. Ступая по коридору, юноша чувствовал неладное. Что-то было не так. От этого все мышцы и нервы Сьера напряглись. Он пожалел, что остался без оружия. Надо было взять с собой хотя бы стилет и спрятать в рукав или под широким кушаком. Они остановились у одной из дверей, из-за которой доносился сладкий аромат благовоний. — Повелитель желает вам счастья и надеется, что вы хорошо проведёте ночь со своим супругом, — четко проговорил Вернер. — Что? С супругом? — схватившись за ручку, Сьер изумлённо посмотрел на мужчину, но тот лишь улыбнулся и отступил назад. — Сегодня состоялась ваша свадьба, Бекчи. Да благословит Алкхалид ваш союз. Поклонившись, бета поспешил уйти. В голове Сьера с трудом укладывалась услышанное. Свадьба? Значит, Беренгар решил устроить его и Арама свадьбу в один день? Закусив щеку изнутри, альфа всё же отворил дверь. Уверенно шагнул внутрь, желая взглянуть на то ничтожество, которое ему определили в супруги. Но все гнев и уверенность исчезли, стоило ему только увидеть того, кто теперь будет его младшим мужем. — Арам? Оба юноши изумлённо смотрели друг на друга.***
Проверив остроту лезвия кинжала, Хейст отнял взгляд от костра и перевёл его на шатёр. Сбор дани прошел более, чем удачно, если не считать того, что в Олусе слишком задирала нос тамошняя знать и наместники, оставленные Беренгаром. Обычно сбор дани проходил следующим образом. Доверенное лицо императора приезжало в одну из захваченных стран, забирало золото и не только, и двигалось со всем этим грузом дальше. Это было неразумно и небезопасно, ведь никто не отменял разбойников и слишком жадных простолюдин, которые забывали о голосе рассудка, стоило им только увидеть блеск сокровищ. Поэтому Хейст решил, что будет лучше, если хорошо охраняемые караваны с данью сразу же будут направлены из своих стран в Сариисин. Так безопаснее. Через несколько дней они войдут в Масмави, везя с собой дань из Олуса. Золото, драгоценные камни, ткани, ценные рукописи и прочее — пополнят императорскую казну. Спрятав кинжал в черные ножны, украшенные белыми лилиями, Хейст поднялся с перевёрнутого бревна и вошел в шатёр. Едва он переступил порог, как на ложе тут же зашевелились. — Тайян? — черноволосый юноша сел, склонил голову чуть на бок. — Почему вы не спите? — Как раз собираюсь, — сняв кафтан, обувь и штаны, Хейст остался в одной лишь нижней рубахе, которая длиной была до колен. — Сам-то почему не спишь, Лан? — Спать без Тайяна одиноко, — пропел омежка, отодвигаясь и освобождая место старшему мужу. Хмыкнув, солсетурин удобно устроился на постели. Позволил Лану придвинуться к нему. В нос ударил приятный аромат орхидеи, который исходил от замарадца. Когда Деминг Хенг предложил ему в супруги этого юношу, Хейст не спешил давать ответ. Ему хотелось узнать, чем семья мальчишки может быть выгодна ему. Род Хонгуи славился тем, что несколько поколений альф из их семьи занимают должности военных министров и состоят в близком родстве, как с когда-то правящим родом Хенг, так и недавно ушедшим родом Лей. Омеги и девушки Хонгуи славились своей красотой, образованностью и послушанием. Собственно, во всём этом Хейст успел убедиться. Родство с Хонгуи помогало укрепить отношения с Замарадом, — поскольку к ним прислушивались остальные знатные рода, — а заодно давало возможность избавиться от пожизненного клейма императорской шлюхи. Кроме всего прочего, не так уж и плохо заручиться поддержкой влиятельных людей за пределами Сариисина. Это позволяло власти Хейста распространиться дальше, чем того хотелось бы Гару и всем остальным. Так что Великий Визирь принял предложение наместника Замарада. Тот прекрасный юноша, который был представлен во время встречи Хейста и Деминга, и стал сначала женихом, а после младшим мужем солсетурина. Как сейчас помнил Хейст, помолвка была достаточно пышной. Собственно, именно о ней Деминг позволил себе сообщить императору. А вот о последовавшей спустя несколько дней свадьбе наместник Замарада отчего-то умолчал. Впрочем, и вестей о помолвке было достаточно, чтобы Беренгар пришел в ярость, если верить его письмам. Обещания вырвать те жалкие остатки члена, что остались у Хейста, если новости о помолвке окажутся правдивыми, скорее веселили, чем пугали. Омегу, ставшего младшим мужем солсетурина звали Лан, «Орхидея», что полностью соответствовало его природному аромату. Однако, вместе с супругом, у Хейста появилась возможность немного лучше изучить культуру Замарада. Это было необходимо, чтобы понимать некоторые вещи. В первый же день после помолвки Лан назвал Хейста «Тайяном», что несколько озадачило мужчину. Так их первую ночь они провели за изучением терминов, которые необходимо знать солсетурину, чтобы не шарахаться от Лана. Говоря о Лане, Деминг использовал приставку «хуа» к его фамилии. Хуа — означает «цветок», и служит обращением ко всем младшим по возрасту юношам и девушкам в Замараде. Приставка «ген», «корень», к фамилии, служит для обращения к родителям. А «зу» — к старшим. Так что до помолвки Хейст был для Лана Миркюр-зу. После помолвки и свадьбы Хейст становился «Тайяном», «Солнцем», господином и старшим мужем. Что до самого Лана, то после свадьбы он теперь становился «Юйляном», «Луной». Так называли младших мужей и жен. А вот любовников и любовниц, которые либо просто грели постель, либо входили в гарем Тайяна, называли общим «Син», что означало «Звезда». Новые слова были приятными на слух и по значению. Особенно Хейсту нравилось «Тайян», с которым к нему обращался Лан. «Солнце». Прям как имя древнего бога Гюнеша. Лан украдкой зевнул, устраиваясь щекой поудобнее на груди старшего мужа. Попытался заснуть. Хейст невольно вспоминал церемонию помолвки, когда оба омеги стояли друг напротив друга. Лан тогда впервые сильно покраснел, а Деминг упал в ноги солсетурину, прося прощения за неудобную ситуацию. А всё дело оказалось в том, что Лан был выше Хейста на два пальца. Для самого Великого Визиря это не было проблемой, а вот замарадцы еще долго корили себя за то, что чуть не оскорбили доверенного человека императора. Как бы там ни было, помолвка, как и последующий свадебный обряд, состоялись. И первая брачная ночь прошла почти в полной темноте. Разумеется, что Хейст использовал для удовлетворения Лана не только пальцы, но и искусственное изделие, которое привёз с собой. Впрочем, самому ему это не помешало тоже получить удовольствие. Снова у него есть омега, которого можно трахать. Который будет ложиться с ним в постель по любому зову. Одна беда, Лана не заставишь быть активом. Так что себя трахать приходилось тем же самым изделием, пока они не покинули Замарад. В Худу было достаточно легко найти альфу или бету, который за выпивку или серебряник согласится трахнуть. В Масмави с этим так и вовсе проблем не было. Достаточно было просто переодеться в омежьи одежды и заявиться в бордель, в котором работали одни альфы, чтобы утолить собственный голод. А вот в Олусе с этим было скудно, так что приходилось довольствоваться либо искусственным членом, либо Ланом. Расслабившись, практически проваливаясь в сон, Хейст резко распахнул глаза. Запоздало вспомнил, что вроде бы сегодня должна была состояться свадьба Сьера и Арама. «Жаль, что я не увижу их лиц, когда они узнают, с кем их обручили».