Жестокие игры

      Тренировочный центр представляет из себя огромную высотку в 12 этажей, в которой мы будем жить, до начала Игр. Каждому дистрикту отведем свой этаж. В нашем распоряжении конечно же двенадцатый этаж. До него мы добираемся на лифте. Стены в лифте стеклянные, смотря вниз видишь, как звери по мере поднимания кабинки вверх превращаются в маленькие точки.       Фру Фру останется опекать нас до самых Игр. Хоть один плюс, она поможет нам тут обустроится и объяснит, как себя нужно вести, а то Буйволсон вечно куда-то пропадает, нечего нам не объясняя. Хотя обещал помочь. Наверно опять где-то нашел бутыль и заливает во все горло. Фру Фру уже во всю рекламирует нас, завлекая важных шишек Зверополиса, что бы те стали нашими спонсорами. – Дела при выше всего. – говорит она, сощурив глаза. – хотя ваш ментор так и не посвятил меня в ваши планы. Пришлось самой импровизировать. Рассказывала, как Джуди пожертвовала собой ради сестры, с такой трогательностью, с какой только смогла. – Мне пришлось воевать с предубеждениями. Вы ведь из угольного дистрикта. Но я им сказала – и очень удачно, заметьте: «Что ж, если как следует надавить на уголь, он превращается в жемчуг!»       Интересно, как она смогла связать уголь и жемчуг. Ведь жемчуг добывается из раковин, но не из угля. Иногда бурузубка все-таки выдает ерунду. – Правда подписывать договоры со спонсорами не в моих правилах. Этим должен заниматься Буйволсон. – говорит с досадой Фру Фру. – Не переживайте, если надо, я его из-под земли достану!       Пусть Фру Фру не блещет умом и тактом, зато решимости ей не занимать.       Номер, в котором меня поселили, больше всего нашего дома в Дистрикте-12. Кругом бархат, как в поезде; а еще здесь столько всяких автоматических штуковин натыкано, что я вряд ли успею все их испробовать. В одном только душе около сотни регуляторов и кнопочек: можно задавать температуру и напор воды, выбирать сорта мыла и шампуней, ароматы и масла, включать массажные губки. Едва ступаешь на коврик, тут же включаются сушилки, обдающие тело теплым воздухом. Шерсть сразу же высыхает.       Шкаф по команде выдает нужную одежду. Окна могут увеличивать или уменьшать отдельные части панорамы города. Стоит произнести в микрофон название блюда из гигантского списка, и меньше чем через минуту оно появляется перед тобой, дымящееся и аппетитное. Я хожу по комнате и жую бутерброды из пышного хлеба с ломтиками помидора и сыра, пока не раздается стук в дверь – Фру Фру зовет к обеду.       Самое время. Я как раз проголодалась.       В столовой уже находится Ник, Бенджамин и Порция, что-то бурно обсуждают все втроем. Я рада стилистам, особенно когда узнаю, что к нам присоединится ментор. Надеюсь, что мы наконец обсудим будущую стратегию, и она нам даст больше шансов. Бенджамин и Порция показали себя мастерами дела, значит у нас больше шансов на победу.       Буйволсон появляется, когда подают первое блюдо. Он такой чистый и ухоженный, что кажется, с ним тоже поработал стилист. А еще он трезв как стеклышко. Никогда не видела его таким. Ментор выпивает предложенное вино и принимается за еду.       Если в поезде Буйволсон и Фру Фру часто ругались и спорили, то сегодня ведут себя сдержаннее. Наверно все дело в наших стилистах, которые благоприятно влияют на кураторов.       Пока идет светская беседа, я сосредотачиваюсь на еде. Грибной суп, зелень с крохотными помидорчиками, макароны в зеленом соусе, нежный сыр, подаваемый со сладким черным виноградом. Для хищников так же подают искусственный стейк из индюшатины. Ведь хищникам положено употреблять определенное количество белка в день.       Пришло время десерта. Официантка ставит на стол роскошный торт и ловко поджигает его. На мгновение он ярко вспыхивает, языки пламени плещутся по краям и гаснут. – Ничего себе! Это спирт? – спрашиваю я, поднимая глаза на девушку антилопу. Но та молчит. Я забыла, что они безгласые, то есть им отрезают языки за измену или иное преступление против государства. – Да, это был спирт, но он весь сгорел. Я специально заказал такой торт в честь вашего огненного дебюта. – объясняет Бенджамин.       Покончив с обедом, мы идем в гостиную смотреть повтор церемонии открытия. Несколько пар выглядят неплохо, хотя до нас им далеко. Мы сами ахаем, когда видим себя выезжающими из ворот. – Кто подал идею держаться за лапы? – интересуется Буйволсон. – Бенджамин, – отвечает Порция. – Здорово придумано. Есть что-то бунтарское, но в меру.       Бунтарское? Мне это не приходило в голову. Потом я вспоминаю других трибутов, как они стояли каждый сам по себе, не касаясь и не желая замечать друг друга, будто Игры уже начались, и понимаю, что хотел сказать ментор. Наши дружески соединенные лапы выделяли нас не меньше чем горящие одежды. – Завтра утром первая тренировка. Встретимся за завтраком, и я вам скажу, как действовать дальше, – обращается Буйволсон к Нику и мне. – Теперь поспите немного, пока взрослые разговаривают.       Но уснуть мне сегодня ночью не удается. Видимо сказался насыщенный день. Провалявшись в постели часа два, и не сумев сомкнуть глаз я решила проветриться.       На этаже было тихо, все уже спали и видели десятый сон. Вот бы и мне так, но сегодня бессонница взяла верх. Я тихонечко подхожу к панорамному окну и усаживаюсь на пуфик. Весь город усыпан огнями от рекламных стендов, уличных фонарей, или самих зданий, украшенных маленькими лампочками. Еще могу сказать, что на улице глубокая ночь, но жизнь в городе кипит. Очень шумно. Мой кроличий слух хорошо улавливает звуки, доносящиеся с улицы. Если приглядеться, то можно обнаружить кучу зверей, который ведут ночной образ жизни.       Я продолжала засматриваться в окно, пока не услышала шорох. Переведя глаз от окна стала всматриваться в темноту гостиной. Кролики не обладают хорошим ночным зрением, поэтому мне трудно было что-либо разглядеть. – Не бойся, это всего лишь я. – шепотом сказал знакомы голос, и через пару секунд ко мне подошел Ник. – Можно? – он указал на соседний пуф, и после моего кивка присел. – То же не спиться? – спрашиваю я, а то от тишины становится не уютно. – Верно подметила. – уголки его губ приподнимаются, от чего видны клыки. Но меня это не пугает. Я никогда не боялась хищников. Хотя многие травоядные пытаются выставить хищников не в лучшем свете, твердя что они опасны для общества и им нужно носить намордники. А еще существуют глупые стереотипы о лисах, что они плуты, хитры, коварны, и их нужно остерегаться. – Скучаешь по дому? – через пару минут спрашивает лис, переведя взгляд с окна на меня. – Да, а ты? – в моей голове сразу вырисовывается образ мамы и Виллу. –То же. Больше конечно по отцу. С матерью и братьями у меня натянутые отношения. – на несколько секунд в его глазах проскальзывают грустные нотки, но он сразу же берет себя в лапы, и его взгляд снова становится спокойным. – Мне жаль, что тогда из-за меня тебе досталось. – говорю я пытаясь внести в слова как можно больше искренности. – О чем ты? – Ник делает вид, что не понял меня. Я делаю глубокий вздох, думаю настало время сказать то заветное спасибо. – Когда ты дал мне корзину с овощами, а мать потом тебя ударила. – как можно тише говорю я, боясь, что нас могут услышать. Хотя это не к чему, на дворе ночь.       Ник тем временем смотрит на меня задумчиво, словно пытается вспомнить тот момент, потом на лице появляется теплая улыбка. – Тебе не за что извиняться Джуд. Моя мать любила давать оплеухи просто так постоянно. Я к этому привык. – Но ведь так нельзя! Ты же все-таки ее сын. Как можно поднять лапу на собственного ребенка? – Не у всех в семьях существует идиллия. Не знаю, по какой причине мама вышла за отца. Любила ли его, нас. Сколько я помню, она всегда была жесткой.       Мне стало так жаль Ника. Мы с сестрой выросли в любви, ласке и заботе. Не представляю какого это расти в семье где тебя не любят, бьют и унижают. – Зато у тебя хороший отец. И тебя он любит по-настоящему. – говорю я с улыбкой, на это Николас лишь кивает. – Ты знаешь, что мой отец когда-то любил твою маму? – произносит Ник, и эта новость ошарашивает меня.       Ник видит, что я в замешательстве и жду объяснений. Тогда он рассказывает, что когда моя мать еще жила в Зеленой миле, за ней ухаживал отец Ника. Может вам сейчас показаться странным, что лис полюбил кролика, но это нормально в наше время. Межвидовые отношения существуют давно. Правда сначала такие пары скрывались, так как общество не было к такому готово, и лилось очень много грязи на не стандартные пары. Это не воспринималось в обществе так же, как и однополые отношения. Но со временем межвидовые пары плюнули на мнение окружающих и перестали прятаться. Конечно пар где один хищник, а другой травоядный было не много. В основной звери вступали в отношения с представителем своего вида. Через время межвидовые отношения стали на ровне с обычными парами, и это перестало кого-то удивлять, или восприниматься как что-то мерзкое. Так вот, отец Ника долго ухаживал за моей матерью, пытаясь расположиться ее сердца, но мама познакомилась с отцом, и полюбила его. Потом они сбежали в Малые норки. – Мама никогда об этом не рассказывала. – говорю я, когда Ник закончил рассказ. – Зато папа говорил, что любовь всей его жизни предпочла того, кто поет так, что даже птицы замолкают. – Ник зевает, кажется пора закруглять нашу беседу. – Думаю теперь пора в постель. – лис встает с пуфа и собирается уходить, но я его останавливаю. – Ник. – лис оборачивается и смотрит на меня. – Я должна была сделать это давно, но меня все время что-то останавливало. Спасибо за ту корзину. Она спасла нам жизнь. – наконец я нашла в себе смелость произнести эти заветные слова.       На лице Ника появляется теплая улыбка, и от этого мне становится спокойно. – Не благодари. Я сделал, то что должен был. Спокойной ночи Джуд. – Спокойно ночи. – я жду пока фигура лиса скроется за дверью, и только потом сама отправляюсь спать.