Джин из бутылки

Люся полусидела в кровати и играла в планшет. — Тебе уже разве можно сидеть? — Меня выпишут через несколько дней, — не отрываясь, ответила сестра. — Да уж, сомневаюсь. Курс реабилитации ещё не закончился. Я вижу, ты чувствуешь себя неплохо, но это ничего не означает, — строго сказал я. Люся вздохнула, убрала светлую прядь за ухо и посмотрела мне в глаза: — Где ты взял деньги? — Какая разница, я ведь обещал, что всё сделаю. — У тебя проблемы теперь? — Нет, пока что нет. Мне надо идти, — через силу улыбнулся я. — Я боюсь. — Люся ухватила меня за руку. — Не парься, проблема теперь опять с жильём встала. Но это можно решить. Снег валил огромными белыми хлопьями, застилая глаза, попадая в нос. Первое марта, как всегда, ничего не означало. Я зашёл в подсобку через чёрный ход ресторана. Одной рукой копался в сумке и искал телефон, чтобы ещё раз убедиться, что зловеще опаздываю. Дёрнул дверь, держа фартук в зубах, и нос к носу столкнулся с Алексеем. — Где был? — требовательно спросил он. — Я… — Он как гром среди ясного неба; его бирюзовый взгляд был ярким и немигающим. Таким холодным, что забылись разом все оправдания. — К сестре… это… я был. Он зарылся пальцами в мои мокрые волосы и зачесал их назад. — Вернись и вытри голову. Мокрый, как брошенный кот. Смотреть жалко. От его прикосновений холодные мурашки бежали по спине, я с трудом не поежился. Он любил так делать: наблюдать, подкрадываться, заставать врасплох. Я молчал и терпел, как безропотный работник. Не хотелось давать повод работодателю думать, что он зря вложился в меня, — всё ещё подозревал, что могу пойти на органы. — Алик, у меня к тебе поручение, к списку твоих дел… А эта была ещё одна проверка на прочность. Алексей любил давать много незапланированных заданий. То кухню убирать до глубокой ночи, то переклеить обои в его кабинете, то в химчистку сгонять в шесть утра, а теперь: — У меня будет вечеринка, я беру пару официантов наподхват, а потом надо будет прибраться. — Хорошо, Алексей. — Я же просил, на ты, Алик, — сурово приблизился начальник. — Ладно, — согласился я, не отстраняясь. Он сложил руки на груди, и я вперился взглядом в его загорелые предплечья. Пахло дорогим горьким одеколоном. Я никогда не думал о мужчинах в таком смысле, но рядом с ним сложно было не думать о сексе. Он его излучал, был в его глазах, поведении, голосе. Я мог сто в гору дать, что он гей. Уж так плотоядно он иногда смотрел. Ну и чтобы уже окончательно ни у кого не осталось сомнений: я застал его со своим напарником. Нагнув его над рабочим столом, Лёша грубо и шумно трахал его в задницу. Будто самоутверждался, будто хотел, чтобы все знали и слышали. Я неделю не мог нормально спать. Эта картинка всплывала в памяти каждый раз, стоило мне хотя бы услышать голос начальника. — Ну, что глаза прячешь? — сказал он с насмешкой, и я приподнял лицо. — Я не прячу. Просто. — Ну и не прячь. — Мы стояли достаточно близко, чтобы я видел, как расширяются его зрачки. Как дёрнулся его кадык, когда он сглотнул слюну. — Они у тебя ничего. Я старательно делал вид, что ничего не понимаю. Но не слишком тактичные коллеги быстро разъяснили мне, что куда. Это произошло пару дней спустя. Тот самый напарник обманулся моей молчаливостью и скромным поведением. Решил, что я терпила и мне стоит об этом напомнить. — Слышь, как тебя? Саша вроде? Будешь яйца катить к моему мужику, оторву на хрен. — А сам весь тонкий-звонкий, колокольчик. Волосики завитушками, глазки голубые, губы блестящие в помаде гигиенической, ушки в сережках. Я долго не думал — въебал ему от души, он аж в свой шкафчик улетел. И ещё дверцей по лбу добавил. Я мужик простой, не дурак проблему и кулаками решить. — Ты с-с-с-сук… — зашипел из шкафа Артём, а у самого глаза на мокром месте. — Значит, вот что. Держите ваши яйца от меня подальше, оба, — предложил я, демонстрируя брезгливость. — Ой, вот это ты зря, конечно. — Женя как раз пришла на работу. Скинув сумку, она достала влажные салфетки и помогла Артёму остановить кровь из носа. — Ты мне нос сломал, урод. Я приподнял брови, равнодушно завязывая фартук: — Ну, сломать, конечно, не сломал. Но фингал будет знатный. Женя аккуратно осматривала его лицо. — Он к Лёше подкатывает! — плаксиво пожаловался Артём. — Ничего я не подкатываю, меня от ваших муток тошнит вообще. — Смотри-ка, разговорился, — Женя толкнула меня в грудь, — нравится не нравится, спи, моя красавица! А ты закройся и молись на него, раз он тебя трахает, это временно. — Я вас тут всех троих сейчас трахну, если в зал не выйдете! — появился злющий Лёша, и конфликт как-то замялся. Даже странно, что мне ничего за это не прилетело. Зато я заинтересовал Женю, и теперь мы иногда общались, вместе обедали, и дело даже шло к кино. Я умылся прохладной водой и выдохнул. Глянув в зеркало, оценил удовлетворительное состояние своей физиономии. Синяки под глазами пропали, когда начал нормально есть. Постригся, и стало хоть глаза видно. Осталось решить проблему с жильём: и девушку некуда будет привести, и Люсе после выписки нужны комфортные условия. Хостел, в котором я сейчас жил, будет не самым подходящим местом. — И зачем ты убрал своего напарника? Единоличник. Думаешь, двойной оклад заплачу? — посмеялся Лёша, пока мы ехали к нему домой с полным багажником готовой еды. — Облезешь, Олег приедет тебе помогать. — Я ничего такого и не думал. Всё равно ты засчитываешь мою зарплату в счёт долга. — Ну, не прибедняйся. Люди ходят, чаевые у вас нормальные, я всё вижу. И без зарплаты не бедствуешь. Не стал отнекиваться, грех жаловаться. Лёшин ресторан был дорогой и раскрученный. Таким образом и долг гасился, и на жизнь оставались нормальные деньги. Я даже мог позволить себе снять более или менее приличную комнату или квартиру, но пока экономил. Мне нравилось работать в «Шеллест». Он припарковал «фольксваген» во дворе нового ЖК на Петроградке, и я рот раззявил ещё в парадной. — Проходи, — махнул рукой Лёша, запуская меня в своё роскошное жилище. Я разулся в подъезде и скромно пристроил куртку в широченном гардеробе. Гостиная напоминала место действия бразильского сериала, где светские львицы сутками пьют мартини и плетут интриги. Я не подслушивал особо, что отмечали, но гости на фуршет приходили разодетые по последней моде. Мы с Олегом следили, чтобы был порядок на столе, пополняли закуски, меняли бутылки — обычная работа на кейтеринге. — А вы трудитесь в «Шеллест», у Алёши? — спросил усатый в твидовом клетчатом костюме. — Да. — И как часто вас там можно встретить? — облокачиваясь на столик с закусками, мужик мне пьяно подмигнул. Я дружелюбно усмехнулся, скрывая, что закипаю. — Если не уберете руку с моего плеча, я разобью вам лицо. — Что-что? — все так же глупо улыбался усатый, и я сжал кулак. — Алик, давай десерты! — спохватился Алексей, возникнув за спиной из ниоткуда. Я влетел в кухню смерчем, сметая на пути всё подряд, и ухватился за ручку духовки, как за поручень стоп-крана. — Эй-эй, ты как? — Он… он меня трогал… этот таракан! — трясся от отвращения я. — Ну, подумаешь, старичок по плечику погладил. — Нет-нет, он гладил меня по спине, — передёрнулся я. — Не замечал за тобой гомофобии. — Лёша оглядел меня и открыл духовку. Достав оттуда ещё теплый фондан, слизнул каплю выступившего шоколада. — Я не гомофоб… просто… он такой гадкий старикашка, извращенец, как из кино про педофилов. — Ты уже староват для педофилов. Тебе ж двадцать пять вроде? — Да я не о том… просто… фух. — Я окончательно запутался, не мог объяснить собственную истерику и не мог отвлечься от Лёши, высасывающего начинку из кекса. — У тебя очень большая квартира… и красивая. — М-да, и бестолковая, — продолжил Лёша с грустной улыбкой. — После развода это место стало сплошным убытком. Зашкаливающая коммуналка, куча бабла и времени на уборку, всё пылью покрывается. Только пойди найди дурачка такую дуру купить. — Вы в разводе, очень сожалею. — Да, это я уже пережил давно. А к ребёнку я регулярно езжу, время проводить с ним Алёна даёт, сколько захочу, и на том спасибо. Нам так лучше. — Я понял. — Я потупил взгляд, став невольным слушателем чужого секрета, и теперь чувствовал неловкость. — Не поверю, что к тебе в ресте ни разу никто не приставал. Ты же прям хлебушек с маслом! Наверняка… — Да, но это всегда были девушки. — Ах, ты ещё новичок. На вот, выпей. Расслабься немного, — снисходительно разрешил начальник. — Нет, мне же ещё работать… — Ты что, хочешь испортить отношения с начальством? — сверкнул глазами Алексей, и я послушно взял стопку со стола. — То-то же. Лёша был прав: после пары шотов работа пошла как-то веселей. Мы с Олегом делали смешные предположения, каким образом была замучена бедная зверушка, украшавшая воротник одной светской дамы. Тасовали напитки, заигрывали с девушками, а потом и вовсе начали бодяжить коктейли. Распоясались, короче. Гости веселились. Лёша не ругался, только глаза закатывал, когда Олег жонглировал фруктами и уронил себе на лоб ананас. Бал закончился, и Золушка в моем лице принялась разгребать бардак и собирать мусор. Я управился с гостиной, когда время перевалило за три часа ночи. — Останешься сегодня тут. — Да нет, ничего. Я на такси доберусь. Хотя пока кухню уберу, так уже и метро откроют, — ухмыльнулся я. — Я ведь не говорил, что ты обязан управиться за ночь. Завтра есть целый день, отгулов у тебя давно не было, кстати. — Ладно, — кивнул я, разгибаясь и потирая руками поясницу. — Бокал вина на сон грядущий? — Лёша был уже в пижаме. — Не откажусь, — пожал плечами я. Видел смету на заказ, моя внутренняя жаба просто не могла отказаться от такого дорогого вина. Я сделал глоток, и, приятно колючее, ароматное и густое, оно растеклось по языку и нёбу, от удовольствия я даже прикрыл глаза. — Погоди! — Лёша метнулся искать что-то в недрах двустворчатого холодильника и притащил какой-то свёрточек. — Э, нет. Эстет из меня не настолько, я не осилю… — Ты, дуралей! Закрой глаза, открой рот! — скомандовал Лёша. Я недоверчиво смотрел на треугольный кусочек сыра «Камамбер» в белой плесени. Вздохнул и приоткрыл рот, куда Лёша аккуратно вложил деликатес. Я хмурился, гримасничал, жевал, мял языком… — М-м… м-м! — Ну чего? — Можно ещё один? — с сомнением спросил я. — Давай вот так, будет привычней, — и он положил сверху ядрышко грецкого ореха. Плотная белая корочка лопалась при откусывании, центр был мягким и тягучим, через несколько секунд раскрывался нежный сливочный вкус. И Лёша поднёс к моим губам бокал; в голове заискрило от гаммы превосходных вкусов. Я старался удержать на языке каждый из них, но они разбегались и таяли. Хотелось ещё. Моё одухотворенное лицо, видимо, сбивало с толку. Не знаю, как ещё объяснить этот внезапный поцелуй. Едва я успел дожевать, как Лёша завладел моими губами. Он был душистый и теплый, такой же вкусный. Я обалдел. Реагировал вяло, забыл, кто я и где. Стоял и принимал всё, что происходит с моим ртом, как должное. А Лёша отстранился и коснулся его пальцами, коснулся кончиком языка… Его взгляд темнел, дыхание стало обжигать лицо, пальцы зарылись в волосы на моём затылке, и я отшатнулся. — Я-я… это. Я не это! — нашёлся я. Не мог и двух слов связать. — Что не это? — спокойным хриплым голосом спросил Лёша, не отступив ни на шаг. — Ну… не это. Не гей. И я не сплю с мужиками. И вообще… вы… ты меня не так понял. — То есть? — Ну, я не гей и не сплю с мужчинами. — И зачем ты тогда мне тут яйца выкручиваешь? — прищурился Лёша. — Вовсе не выкручиваю. Я просто делал свою работу, а ты… Короче, извини, я не могу. Алексей трижды изменился в лице. Я видел, что в одну секунду мне грозила опасность получить по морде, в другую — быть вышвырнутым, в третью — быть ещё раз поцелованным. — Пф, да больно нужно. У меня таких, как ты, на каждой ноге по трое виснет. Вали спать и не отсвечивай. — Лёша залпом допил вино и шумно поставил бокал. — Хорошо, раз так. — Я не хотел обижать его и злить. Но это произошло. Я проснулся рано, и, пока заканчивал уборку в кухне, хозяин квартиры буравил меня взглядом под видом кофепития. — Я могу приготовить завтрак? — невинно предложил я, намывая духовку. — И что же ты такого умеешь? Шеф уже сказал, что у тебя руки-крюки. — И тем не менее она научила меня делать яйца пашот и тостики. Лично я считаю, что это извращение, но выглядят они круто. Как в журнале. Лёша тихо засмеялся, потом устало вздохнул, потёр лицо и откинулся на стуле. — Поживёшь тут какое-то время. Я замер. — Да нет, спасибо… — Это не вопрос, — железным тоном сказал Лёша. — Будешь убираться, шефа попрошу дать ещё мастер-классы нормальной готовки. Будешь готовить завтрак, ужин — что придётся. Не пойми неправильно, но пока ты мой должник, я буду юзать тебя на все сто процентов. Из-за тебя я второй месяц езжу на ведре каком-то, пока заказанная тачка в салон не поступит. Хоть на клининге сэкономлю. А я уже практически забыл, в какой ситуации нахожусь. — Зачем ты дал мне деньги? — Они были тебе нужны. — Ты меценат? — Ха, ещё чего. — Тогда зачем? Я не хотел говорить очевидное: «Я не дам того, что ты хочешь», но надеялся, что это читалось между строк. — Пожалел. Наверно, — уклончиво ответил Лёша, и я понял, что правды он не скажет.