НАДЕЖДА СОЮЗА ТРЕХ Х

      - Чем больше времени проходит, тем меньше я понимаю твой юмор, - указательным и большим пальцами правой руки помассировав переносицу, заявил прибывший из Великобритании ученик, удобно развалившийся в гостевом кресле.       - Умом Мерлина не понять; и саженью его не смерить... - поправляю рукава свободного белого кимоно, украшенного рисунками кружащих красных листьев, после чего завершаю свой маленький экспромт: - Всё, что о старом надо знать: в Мерлина нужно просто верить.       Поучительно потрясаю указательным пальцем правой руки, выставленным вверх из сжатого кулака. В награду за свои старания получаю пару ленивых хлопков в ладоши, в исполнении бывшего короля.       - Порой я боюсь того, что может случиться с миром, если ты сойдёшь с ума, - прикрыв глаза, поделился со мной своими тревогами Пендрагон. - А потом до меня доходит, что ты уже безумен. А это значит, что бояться нужно совсем обратного.       - Это было обидно, - откинувшись на спинку кресла, ставлю локти на подлокотники и сцепив кисти перед грудью, поучительным тоном заявляю: - Нормальность - это понятие относительное... Тебе ли ни знать? Во времена моей молодости, когда по земле бродили монстры, в сравнении с которыми нынешние чудовища - милые и безобидные зверьки, нормой было то, что восьмилетний ребёнок становился воином. А родители даже гордились тем, что их отпрыск в шесть лет убил своего первого врага.       - Ваш кофе, Хосен-доно, - произнесла рыжая лисица-зверянка, одетая в длинный верх красного кимоно, перехваченного на уровне талии несколькими поясами, на спине завязанными в сложный бант "тёплых" цветов.       - Благодарю, Карин-чан, - слегка киваю помощнице, которая грациозно приблизилась к столу и поставила на него поднос с кофейником, двумя чашками и вазочкой с шоколадным печеньем. - Сегодня меня ни для кого нет.       - Как прикажете, Хосен-доно, - изобразив поклон, зверянка развернулась и, помахивая пушистым хвостом, поспешно ретировалась за дверь.       - Она знает, кто ты? - потянувшись за кружкой, для чего пришлось наклониться к столу, спросил синеглазый блондин.       - Она знает больше, чем многие даже догадываются... но не всё, - повторяю действия ученика, наливая себе горячего и ароматного напитка. - Всего я не рассказал даже тебе. Как долетел?       "Как бы мне ни хотелось, чтобы рядом со мной находились равные мне по силам, возможностям и знаниям, но... многое остаётся слишком личным, чтобы им с кем-то делиться", - сделав маленький глоток кофе, позволяю себе несколько секунд молча наслаждаться вкусом (у зверян очень хорошо развиты вкусовые рецепторы, из-за чего их готовка выходит на совершенно иной уровень).       - Великий Ичимару Хосен не знает, как я долетел? - изобразил удивление Артур. - Неужели в мире есть что-то, что ускользает от твоего всевидящего взора?       - В мире много того, чего я не знаю, и за чем не могу уследить, - пожимаю плечами. - К примеру, я не могу сказать того, куда продолжает утекать природная чакра, из-за чего приходится накрывать города и сколь-нибудь крупные деревни сдерживающими барьерами. Но раз не хочешь говорить об этом, давай перейдём к делам.       Отставляю кружку на блюдце и, выдвинув ящик стола, извлекаю оттуда папку, на которой большими буквами написано: "Турнир Золотого Дракона: финал".       Неохотно отставив свой напиток, Пендрагон принял документы, развязал шёлковый шнурок и принялся вчитываться в текст, отпечатанный на альбомных листах.       - Два года подготовки, отборочных этапов и местечковых турниров, и вот восемь лучших рукопашников мира готовы сойтись на арене Города Солнца, чтобы получить право участвовать в ещё одном соревновании, наградой за победу в котором будет бессмертие, магическая мощь и знания, при помощи которых можно решить любую проблему, - хорошо поставленным голосом произнёс блондин, после чего хмыкнул и , захлопнув папку, спросил: - Не боишься, что после всех испытаний победитель просто откажется от "приза"?       - Его желание не будет иметь значения, - развожу руками, а на вопросительно вздёрнутую бровь поясняю: - В крайнем случае, ничто не помешает мне сделать его копию, которой уж точно деваться будет некуда.       - Свобода выбора, во всей её красе, - снова взяв кружку, бывший король сделал большой глоток и глубоко вздохнул. - Мы сами вольны выбирать, какой рукой на нас поставят подчиняющее клеймо.       - Не утрируй, Артур-кун, - заметив, как перекосило лицо ученика, приподнимаю уголки губ в усмешке. - Подчиняющие метки, рабские печати, подавляющие волю ошейники... это всё для дилетантов. Нет тяжелее ноши, которую мы сами на себя возлагаем; нет крепче цепей, которыми мы сами себя сковываем. Я никого не собираюсь неволить...       - Просто поставишь в условия, когда он сделает нужный тебе выбор, - собеседник махнул левой ладонью. - Можешь не повторяться, учитель: я тебя не первый век знаю.       - Что скажешь о кандидатах? - решаю вернуться к цели нашего сегодняшнего разговора, при помощи нити чакры выхватывая из вазочки печенюшку в виде шоколадного слоника. - Хрум-хрум...       - Юдзиро Ханма - глава клана мастеров БИ из Японии, - начал говорить Артур. - Сильный, яростный, умелый боец без страха и жалости... мечтает уничтожить Хаято Фуриндзи, которого считает главным конкурентом в борьбе за титул сильнейшего человека в мире. Если брать в расчёт только мастеров БИ, то он несомненно прав. Если хочешь знать моё мнение, то я поставил бы на победу одного из них.       - Не будь столь предвзят, - изображаю в воздухе неопределённый жест взмахом правой руки. - В конце концов, восьмёрка финалистов - это лучшие рукопашники мира.       - Вряд ли кто-то сможет составить им конкуренцию, но ты прав, - Пендрагон одним глотком допил кофе и снова потянулся к кофейнику. - Претенденты из Северного и Южного Китая тоже интересны: Лю Кен Третий - мастер Железного Кулака, и Шан Цунг... Почему ты вообще позволил ему участвовать?       - Почему бы и нет? - выхватываю из вазочки новую печенюшку, на этот раз в виде журавля. - То, что официально он - военный преступник, который служил истреблённой династии Императоров Востока, не делает его хуже или лучше других. А вот то, что ему несколько раз удалось выжить в безвыходных ситуациях, подстроив свою смерть и скрывшись от ищеек - уже заслуживает уважения. Правда меня слегка озадачивает то, что он записался на турнир мастеров БИ, а не магов... или хотя бы шаманов. Ну да так даже интереснее.       "Удивительная личность: в огне не горит, в воде не тонет... Он даже умудрился подобраться к секрету моей личности... к первому слою секрета моей личности", - должен признать, что Шан Цунг меня впечатлил и, скорее всего, именно за его победу я буду болеть в турнире Золотого Дракона.       - Шут с тобой, - махнул рукой бывший король, из-под пальцев коего улетела очередная печенюшка (в форме ёжика). - Европейский сектор представляют Рубиус Хагрид - полувеликан из Великобритании, и Алексей Муромец - русский богатырь. Если не учитывать того, что Хагрид мог быть претендентом в турнире среди нелюдей, то ничего интересного о них сказать нельзя: оба - силовики с минимумом техники.       "Этого и следовало ожидать, учитывая то, что Европа отдана на откуп нелюдям и волшебникам", - сам не знаю, почему сделал этот сектор самостоятельным участником отборочного турнира, а не объединил с Азией.       - Ну и последние участники: Красный Туман - шаман-силовик из Союза Племён Краснокожих, и Папирус, из Африканского содружества, - кружка Артура вернулась на стол и он сел ровно, положив руки на подлокотники. - Не знаю, зачем вообще ты позволил участие последних трёх областей? сильных мастеров БИ у них всё равно нет. Так же как у японцев и китайцев нет достойных магов.       - Для популяризации турниров, разумеется, - допив кофе, тоже отставляю чашку и сажусь ровно. - Даже если их претенденты проиграют в первых боях, жители разных стран будут следить за состязанием мирового уровня. Это не даст результата здесь и сейчас, но зато позволит посеять нужные мне идеи в умах молодёжи. И кто знает: может быть через пятьдесят лет, когда я решу повторить все эти турниры, Европа, СПК и Африка выставят собственных сильных бойцов? Традиции и развитие собственных направлений искусства - это хорошо, но без конкуренции, демонстрации альтернативного пути, обмена опытом... люди и нелюди будут вынуждены вариться в собственном соку, теряя широту возможностей в угоду закостенелости. Ну а турниры Пяти Волшебников, Короля Шаманов и Альфа-Вожака, закрепят результат. В итоге же, мы получим четверых чемпионов, которые уже отправятся на моё испытание, чтобы либо доказать то, что они достойны возвыситься, либо, что их удел - место среди рядовых "героев".       - Какая жалость... - прикрыв глаза, Пендрагон сложил руки на груди. - Ты всё-таки спятил. Я тебе ещё за чем-нибудь нужен сегодня? А то хочется отдохнуть в тишине, ну и подготовиться к прибытию чемпионов.       - Ступай, ученик, - отвечаю добродушно и слегка ехидно. - И не забывай, что понятие нормальности у каждого разное.       ...       Оставшись в кабинете один, прекращаю улыбаться и, развернув кресло к окну, устремляю взгляд на Солнечный Город. Артур в определённой степени прав говоря то, что для человека я не нормален...       "Только вот человеком я никогда и не был. Сперва - живое оружие, затем - создатель расы разумных животных, ставший одним из своих творений... Кто я теперь? Сложно сказать, но уж точно не человек", - пальцы рук начинают отбивать на подлокотниках незатейливый мотив, губы же складываются словно для свиста...       - Дуру-руру дуру; дуру-руру ру...       Более полувека прошло с тех пор, как власть на планете была взята в мои руки... тысячи и тысячи пар моих рук. Как это произошло? Ну... я же шиноби, в конце-то концов.       Просто одной ночью, когда луна на небе была в начале цикла, многочисленные мясные клоны проникли в комнаты царей, лордов, преступных боссов, чтобы захватить их разумы, переписать личности, а в ряде случаев - просто заменить собой (сменить внешность даже в годы моей молодости было несложно). А затем начался медленный процесс всеобщего объединения, подкрепляемый ментальными техниками, распылением в воздухе умиротворяющих веществ, развитием науки и искусства.       Конечно же, нельзя по щелчку пальцев сделать так, чтобы каждый житель мира возлюбил ближних и дальних своих. К примеру те же лорды Великобритании, до сих пор относятся к крестьянам как к своей собственности, с тем лишь исключением, что теперь им приходится следить и заботиться о доверенных людях (если твои подданные грязные, голодные или больные, то ты - отвратительный хозяин и в приличном обществе тебе делать нечего).       "Хвастаться перед соседями тем, какие ухоженные, богатые и воспитанные у тебя в деревнях граждане, стало также модно как хвастаться новой скаковой лошадью, которая на следующих соревнованиях точно обойдёт кентавров", - улыбка, едва заметная на моём лице, вновь искривила губы, стоило лишь подумать о том, какая реакция будет у Артура, если он узнает о причинах того, почему аристократия его родины из грубых свиней превратилась в надменных павлинов.       Удивительно, но потомственную элиту удалось заставить по-настоящему заботиться о слугах только тогда, когда в их умах укоренилась мысль, что таким образом они показывают окружающим своё благосостояние. Нередкими стали случаи, когда во время праздников, происходящих на территории какого-нибудь владетельного господина, на улицу выкидывают людей в грязном тряпье, со следами побоев или болезней, чтобы во всеуслышание заявить: "Смотрите! У него на земле есть бомжи! Этот бедняк не может им даже барак отстроить и чистые рубахи дать!".       Первые двадцать лет моей деятельности и речи не шло о том, чтобы пытаться объединить тех же краснокожих и англичан: слишком велика была взаимная неприязнь. Только годы ненавязчивой пропаганды, распускания слухов, создания общих интересов и устранения радикалов, настроенных против перемен подобного рода, позволили в итоге создать новое сообщество ОКМ (объединённая конфедерация мира).       "При этом до сих пор треть мест в совете занимают мои клоны, а все остальные - ставленники моих клонов".       Глядя на город, в котором кроме людей, редких зверян и оборотней, можно увидеть нелюдей со всех материков, я... боюсь. Странное чувство - страх: в мире вряд ли найдётся тот, кто сумеет уничтожить моё основное тело, а затем зачистить всех дубликатов, но понимание этого не избавляет от беспокойства о том, что без моего непосредственного пригляда всё достигнутое может рухнуть. Пока мнение общественности строго контролируется, подправляясь в ту или иную сторону по мере необходимости, творцы могут созидать, учёные - изобретать, воины - самосовершенствоваться, а крестьяне и ремесленники - просто жить, занимаясь привычными и понятными делами. Но что произойдёт, если этот присмотр, в большинстве случаев - незаметный, в один момент исчезнет?       "Вероятно, народы Земли продолжат жить по инерции ещё какое-то время, пока накапливающиеся противоречия не переполнят определённую чашу. Родятся новые поколения, которые год за годом будут менять свой взгляд на мир...", - качнув головой закрываю глаза, ощущая как на разум наваливается ментальная усталость.       Вполне возможно, что все мои опасения - это бред старика, который слишком плохо понимает людей и нелюдей. Вероятно, что выросших в период расцвета сотрудничества поколений будет достаточно, чтобы даже без стороннего вмешательства мир оставался един...       "Каким же я старым себя чувствую. Старым и одиноким", - слышу, как открылась и закрылась входная дверь, а затем раздался цокот коготков по полу.       Карин, молча подойдя к креслу, уселась на колени, подставляя голову под мою руку. Улыбнувшись лисице, зарываюсь пальцами в шелковистую шёрстку, начиная почёсывать за ушами у зверянки.       Эта моя помощница - прямое доказательство того, что мне не следует раскрываться перед её расой: либо не поверят в то, что я - их создатель, либо...       "Фанатичный блеск в глазах, готовность исполнить любой приказ, восторг и восхищение от нахождения рядом - это пугает. Даже представить страшно, кем бы я стал, если бы изначально находился среди зверян как их творец, а не как один из них: ведь вместе с их памятью и чакрой, мне доставалось бы и восхищение собой. В результате, получился бы самовлюблённый монстр, уверенный в собственной непогрешимости, жаждущий поклонения и жестоко карающий всех язычников", - думая об этом, почему-то у меня не возникает сомнений, что при подобном стечении обстоятельств, после освобождения из ловушки Тобирамы-сана, мои потомки начали бы завоевательную войну.       Как же хорошо, что я остался в тени... как и положено любому шиноби.