Мрачная тень

      Дрожащей рукой выводя последние завитки текста, Юстус отложил позолоченное перо в сторону, взял со специальной подушечки печать и со стуком опустил ее на нижний правый край пергамента, дополнительно вливая в артефакт собственную магию, оставляя еще и энергетический оттиск. За всеми этими действиями наблюдали верные Шэйды, которых осталось всего две (три, если считать находящуюся в плену Вирду) несколько гвардейцев, представители гильдии одаренных и спешно собранный совет чиновников из городов-оазисов, по каким-то своим делам находившихся в столице.       - Копию - в архив, оригинал же отправьте в Кантерлот, - лишь стальными тисками воли заставляя голос звучать уверенно, приказал Цезарь, осторожно откидываясь на спинку кресла.       - Значит так? - в тишине, наступившей в рабочем кабинете теперь уже бывшего императора, а ныне - хранителя Автономии Зебрика, голос старого шамана прозвучал особенно отчетливо, буквально сквозя усталостью и смирением.       - Легким движением пера, были перечеркнуты все труды целых десятилетий, затраченные на то, чтобы наш народ был сильным и независимым, - проворчал представитель города-оазиса Сад.       - Мне ничуть не менее больно чем вам, советник, идти на этот шаг, - устремив холодный взгляд на пожилого жеребца, заставив его поежиться от пробежавшего по коже холодка, заявил Юстус. - Однако гордость и самоуверенность, не помогут мне спасти мой народ, а вот смирение и признание чужой силы - могут это сделать. Иногда нужно взглянуть в глаза смертельной опасности и пережить ее, чтобы набраться смелости и признать свою слабость. Пусть наши потомки будут меня ненавидеть и презирать, называя трусом и предателем Зебрики в целом, и всего зебриканского народа в частности, но я удовольствуюсь тем, что они смогут этим заниматься будучи живыми, здоровыми и сытыми.       - Мы бы могли и сами справиться с угрозой, - упрямо произнес командующий гарнизоном Рима.       - Могли бы, - не стал спорить Цезарь. - Но я не готов обречь на гибель еще хоть один город-оазис... не говоря уже о потерях среди одаренных и легионеров.       - Это все восполнимо, - продолжал упорствовать жеребец, не желая признавать свершившегося факта.       - Эта война уже отбросила нас на десятилетия назад, а в дальнейшем будет только хуже, - взял слово шаман, избавляя правителя от необходимости объяснять прописные истины. - Сейчас, когда вернулась Кристальная Империя, заключившая союз с Эквестрией путем династического брака, обе эти страны начали развиваться стремительными скачками. Уже сейчас, догнать их по производственному потенциалу и уровню жизни почти невозможно, давать же еще большую фору - это попросту преступно. Лучше уж признать над собой власть сильного, но на своих условиях, чем ожидать, пока они сами придут к нам, чтобы поставить нас на колени. Да и к тому же, всегда остается вероятность, что угроза с юга и наш сюзерен, успешно друг друга... измотают.       Никто не стал комментировать или дополнять уже произнесенное, так что собрание само собой завершилось и большинство зебр покинуло кабинет Юстуса. В комнате остались только Темпест Шэдоу и Калисто - две последние приближенные, которым правитель мог доверять безоговорочно.       Дерзкое нападение, в котором погиб весь предыдущий состав совета городов-оазисов, заставило драконьего всадника кардинально изменить свои взгляды на ситуацию, а также сменить проводимую политику. У него оставалось мало времени (если бы не маленький дракон, питающий силой своего компаньона, то его вовсе не было бы), так что следовало закончить все дела максимально быстро и назначить преемника, чтобы во время борьбы за титул наместника государство не потеряло слишком много.       Вытащив из потайного отдела стола папку с бумагами, Юстус положил ее перед вишневой единорожкой, со словами:       - Здесь вся необходимая информация о тех, кто должны замолчать навсегда.       Вторая папка легла уже перед Калисто и полосатый жеребец заявил:       - Здесь имена надежных зебр и перекупленных пони, которым в определенной степени можно доверять.       Последними на стол легли две коробочки, в которых находилось по две небольшие колбы с мутной жидкостью. Выдержав паузу так, чтобы подчиненные успели осмыслить увиденное, Юстус заявил:       - Знать об этом никто не должен... Да и желательно, чтобы матери тоже не узнали, чья кровь течет в их жеребятах. Ступайте.       Молча собрав предоставленные им вещи, затем сохраняя тишину поклонившись, Шэйды вышли из комнаты и затворили за собой дверь. Оставшийся в гордом одиночестве бывший император, криво усмехнулся и поднял глаза к потолку...       "Хотя бы в этом мире, у меня будут наследники. Даже интересно, попробует ли одна из девушек проверить содержимое ампул на себе? Мало ли, что-то да получится".       Зайдясь в кровавом кашле, Юстус приложил ладонь к ране на животе, которая не была бы сколь-нибудь серьезной, если бы не Призрачная сталь, осколок которой вгрызался в саму душу жертвы, при попытках удалить его становясь не осязаемым.. Проклятая Банши - еще один "привет" из далекого и славного прошлого любимой родины, сперва звуковой атакой убила советников прямо на заседании, а после этого попыталась расправиться и с самим императором, который сумел продержаться не многим больше соратников. И пусть с мерзкой тварью сумели разделаться, но нанесенный ею ущерб трудно переоценить, ведь по сути за одну диверсию, было почти обезглавлено все государство.       "Если бы ей улыбнулась удача, то сейчас наши войска скорее всего готовились бы не к обороне оставшихся нетронутыми городов-оазисов, а собирались бы мстить... Эквестрии или Кристальной Империи".                   ***       "Расскажи мне ветер, кто меня приметил? Кто уж третий день прохода не дает. Расскажи мне солнце, смотрит кто в оконце? Для кого мой дом - прозрачное стекло...", - на душе у Калисто было легко и спокойно, что выражалось в скачущих мыслях, то и дело сворачивающих на разнообразные глупости, что впрочем не отражалось на сосредоточенном выражении мордочки белогривой и серебряноглазой, полосатой кобылки.       Та, кого еще недавно пренебрежительно звали Банши (не имя, а кличка какая-то) плавно плыла по коридорам резиденции Цезаря, с удовольствием вдыхая ароматы цветов, запах дерева, каменной пыли, жеребцового пота... По правде говоря, в эти часы, которые прошли с момента захвата тела молодой Шэйда, она наслаждалась абсолютно всем, начиная от ощущения тепла солнца, заканчивая чувством трения складок одежды о кожу. Облачить же свои ощущения в слова зебра даже не бралась, так как никто из смертных, не имеющий опыта существования в бесплотной оболочке, не смог бы понять и десятую долю обуревающих блондинистую голову эмоций.       План, рискованный, авантюрный, наглый, дерзкий и безумный, который мог увенчаться успехом только в одном случае из двадцати... целиком и полностью себя оправдал. Грогар слишком заигрался со своими новыми игрушками, совершенно позабыв о старых, чем призрачная кобыла не замедлила воспользоваться, решив совершить визит вежливости к своим сородичам. И пусть ей пришлось долгое время обходить защиту местных умельцев, а затем еще выжидать подходящий момент, но в итоге все труды окупились сторицей.       "А потомки-то молодцы: здорово они придумали с Шэйдами. Только вот воплощение хорошей задумки подвело. Разве можно создавать живое оружие, контроль над которым может перехватить любой опытный магистр некромантии и шаманизма тысячелетней давности? Им еще повезло, что Цезарь мне нужен живой, чтобы объявить полноценную войну Грогару, а то ведь мог бы попасться какой-нибудь садист, или вовсе безумный ученый, жаждущий создавать новые расы".       Устранение членов совета городов-оазисов, прошло как по нотам: звуковая атака ошеломила и оглушила охрану, разрывая барабанные перепонки всем, кто попал в зону воздействия, а затем в дело были пущены ножи из призрачной стали, выкованные фактически из своего же тела. Пришлось даже приложить усилия, чтобы подсаженный в Цезаря осколок, тут же не начал жрать и усваивать энергетику, попутно причиняя страшные мучения. Нужно же это было для демонстрации серьезности намерений, раскрытия Грогара, подталкивания молодого одаренного к правильным решениям.       "Завтра-послезавтра, осколок доберется до сердца и путь молодого Юстуса оборвется. Ну да к тому времени он успеет наворотить дел: в конце концов, именно в последние свои часы смертные становятся наиболее деятельными".       Ненависть к Грогару, посмевшему использовать ее (!) как безвольную, тупую низшую нежить, настолько сильно и глубоко пропитала душу Калисто, что даже эйфория от обретения нового тела не могла ее перекрыть. Благодаря этому полосатой некромантке удалось не потерять голову от гаммы чувств и не пуститься во все тяжкие, с гарантией разрушая свою маскировку. Впрочем она себе обещала, что когда все закончится, обязательно попутешествует по самым злачным местам Зебрики, Эквестрии, Империи Новых Грифонов, Седловской Аравии... Но пока, нужно было продолжать играть роль верной куклы Цезаря.       План с натравливанием Зебрики на Грогара почти увенчался успехом и теперь осталось дождаться лишь явления самого козла. Однако же Калисто не обманывалась в своей оценке сил сородичей, да и своей явно ослабшей магической мощи, которых было явно недостаточно для победы. К счастью Юстус тоже это понимал и чувствуя свой скорый конец, фактически подарил свою страну Селестии, в обмен на защиту от внутренних врагов (зеброшакалов) и внешних угроз. Учитывая же, что к принцессе дня скорее всего присоединятся сестра, племянница и Сомбра, да еще пара-тройка сильных магов подтянутся, в невыгодном положении оказывается уже двурогий ублюдок...       "Надеюсь известие о моей безвременной "гибели", которое уже должно было дойти до Грогара через оборванный поводок, не сильно ударит по Шторму. Но все же нужно будет убедиться в его готовности сотрудничать, а то ведь весь план может полететь Дискорду под хвост, если горилл решит до конца стоять за своего "хозяина"".       По цепочке ассоциаций, мысли Калисто скатились к другому собрату по несчастью. Ауисотль был силен, а благодаря множеству жертв, сейчас должен был выйти на совершенно новый уровень. Но вместе с тем, он абсолютно не управляем, что грозит ударом в спину в самый неподходящий момент. Даже старый козел не может быть уверен в его лояльности, так как стоит монстру ощутить свою силу, он сразу попытается скинуть поводок...       "Как и все мы. Но договариваться с маньяком и садистом, получающим почти сексуальное удовольствие от битв - это точно не по мне. Буду надеяться, что Селестия окажется достаточно благоразумной, чтобы не лезть с ним в драку в одиночку, а еще лучше - убьет ударом со спины, после чего сожжет и сплавит в камень, который выкинет на солнце".       Возвращаясь к мыслям о Цезаре, древняя некромантка признавала, что симпатизирует Юстусу. Не многие правители, которых она знала лично либо видела вскользь, могли переступить через свои амбиции и гордость ради выживания народа. Хотя бы за это, его можно было уважать. К сожалению для жеребца, этого было совершенно недостаточно чтобы отменить скорую гибель императора и последующее присоединение Зебрики к Эквестрии, со всем из этого вытекающим.       В голове Калисто даже промелькнула шальная мысль о том, чтобы в подтверждение своего уважения, родить Цезарю сына... Только вот даже если бы данное желание развилось из ни к чему не обязывающих размышлений в навязчивую идею, ничего бы не получилось: Шэйды были оружием и все "лишнее" из их тел удалялось.       "Не судьба. Но это не помешает мне найти пару кобылок, чтобы поместить в них "генетический материал"... А зачем собственно кобыл? А если поэкспериментировать? Есть же грифоны, драконы, лошади, верблюды, гориллы... Ммм. А последний вариант очень даже интересен. Заодно посмотрю, к чему приведет подобное скрещивание. Не на себе же экспериментировать? Тем более, что от процесса получится получить только удовольствие".