Десять шагов до тебя

Собрание шло уже минут так 60, а Америка все молчит и молчит. Канада начал подозревать, что его брата подменили. Нет, он, конечно, сказал приветственную речь, сводку дня и прочее, но… Они с Россией не ругаются. США просто смотрит на стопку документов осоловелый взглядом, иногда поддакивая или вставляя какие-то комментарии к словам других стран. И все тихим, чуть сиплым голосом. Будто… Заболел? Да, похоже, Штаты слегка не в себе. А когда он обратился спокойно и к России, и к Украине, то в осадок выпали все. Младший брат Росса переглянулся со старшим Штатов, сверкнув своими изумрудными глазами и тихо что-то сказал себе под нос. Канада пожал плечами, показывая, что не знает, что произошло. Шатен был таким же спокойным, инертным, с пустым взглядом, как и обычно. Только где-то в глубине его потухшего взора можно было разглядеть бесконечную скуку. Иногда Канаде реально казалось, что они реально ругаются только потому, что скучно. Такого разомленного брата он не видел давно. Чувствует, что если тронет, то тот растечется лужицей и не собрать потом будет Америку, прощай великая страна. А США просто сидит и смотрит в никуда, пугая остальных. Ах, да. Шепотки о странном поведении Америки уже покатились между ними, но были быстро остановлены грозным взглядом России, которого кто-то, случайно, а может нет, упомянул в разговоре. Странно, что оба не смотрели в сторону друг друга ни секунды. Может, могли лишь скользнуть взглядом, в миг заостряя внимание на ком-то другом. Но не на сопернике. Канада толкнул в бок братца, тот даже не шелохнулся, и потому он объявил о перерыве сам. Америка медленными движениями убрал одни бумажки, чтобы положить другие. И папку. И тут США поднял голову. Вот он… Россия сидел с Италией над планшетом, и они мило так склонились к столу, соприкасаясь плечами, что аж в груди щемит. Росс что-то объяснял пареньку, который выглядел на его фоне просто ребенком, и активно жестикулировал, улыбнувшись уголкам губ на яркую улыбку республики. Америку почему-то это разозлило. То есть сегодня утром ты был со мной, а через пару часов уже с Италией? Порыв не был подавлен, и США решил сделать то, о чем потом пожалел. — Russia! — он вскочил, вставая в угрожающую стойку. На них стали оглядываться, но шоу должно продолжаться! Сам Росс только недовольно взглянул на США, устало вздыхая. На его лице было такое заебавшееся от жизни выражение, что Италия мысленно пожалел партнера. — Пакетик санкций хотите? — Не хотите. — сказал, как отрезал. Он сложил не глядя бумажки*, и толкнул их республике. Сам Италия быстро их взял и свалил куда подальше, метнув взгляд, полный сожаления и поддержки в сторону Росса. — Хотите! И так они перебрасывались «хотите-не-хотите» минуту. На них пятились опять, но, наверное, с некой долей облегчения. Канада пытался не смеяться с брата так открыто, Украина пытался успокоить своего жестами. И тут США сделал то, чего от него не ожидал никто. Метнул, блять, чёртову папку. Она зелёной молнией по красивой траектории пролетела справа от уха России, который моментально ее поймал со спокойным лицом, вытянув назад руку. Ни одна мышца на его лице не дрогнула, а со стороны послышались удивлённые «ох» и восторженные «ах». — Хотите. — сказал он финальное и решил кинуть вторую, но, когда он замахивался, потерял точку опоры и упал задницей на стул. Ошалели все. Ну, кто видел. Многие просто предпочли разбираться со своими делами. — А-а… — на вдохе просипел Америка, хватаясь за плечо брата, а голову положив на вторую руку. Канада наклонился в его сторону, пытаясь убрать цепкие пальцы. — Штаты, блять, ты мне сейчас кусок территории оттяпаешь! — шикнул на умирающего Канада, но услышан не был. — Кажется перестарался… — шепнул Россия, прикрывая нижнюю часть лица папкой. У Украины брови поползли вверх. Он недоуменно покосился на шатена, который внимательно смотрел на США и Канаду. — С чем перестарался? — Беларусь так же изумлённо поглядывала в их сторону, начиная улыбаться. В ее-то голове Штаты и Росс давно вместе чаи гоняют (причем в разных значениях слова «чай»). — Да слишком сильно ударил его в лифте, да. — и почувствовал, как краска заливает бледные щеки. Ага, как же. Избил бедного. Да. Избил. Рукой по заднице. И выебал. Грубо. Не один раз. Да. Да. Много «да» в его жизни. Но перед сексом с Америкой он это слово не услышал. И особой вины не испытывал. Наверно, надо бы, но зачем? Россия посмотрел на Германию, который пытался понять, что происходит. Понял, что как Германия — ничего не понял. Шатен просто пожал плечами, будто говоря «я не я и вообще идите нахуй». А США уже сидел спокойно, так, будто ничего не было, уничтожающим и уничижающим взглядом глядя на всех. А вот в сторону России опять не смотрел.

***

Америка стоял перед зеркалом, смотря своему отражению в глаза. Он был в одних боксерах, после душа, и оглядывал себя любимого. Он достал виски и хлебнул из горла, прикрыв глаза. На это спокойно смотреть не получается. Приятное тепло разлилось по груди, но заставило чуть поморщиться. Штаты отставил уже пустую бутылку и вновь заглянул в зеркало. На ключицах до сих пор остались следы их с Россией секса. И немного на шее. А уже поздний вечер, ближе к одиннадцати. Подушечками он медленно обвел метки, испытывая странную щекотку, томление и трепет, от которых сладко сводило живот. — Я ушел! — крик Канады донёсся будто бы из-под воды. Америка ничего не ответил, продолжая смотреть в зеркало на свое тело, вспоминая часы, проведенные с шатеном. Его бархатный голос. Глаза, линию скул, губы, которые дарили столько удовольствия и от поцелуев-засосов-укусов. да, не очень признаваться себе, что он немного мазохист Жаркие прикосновения рук, когда холодных, когда горячих; нежных — поглаживания дрожью отдавались в ногах — и грубых, от которых в голове становилось мутно и пусто, дыхание останавливалось, — сейчас фантомной болью пульсировали, но боже это было прекрасно. Задница, правда, немножко болит, но совсем чуть-чуть. Но он хочет ещё. Ревнуешь? Ох да. Да! Это была ревность. Она неприятной жгучей волной оказывала его сегодня, на собрании, заставив сделать то, чего делать-то не нужно было. Проведя по синяку чуть сильнее, Америка почувствовал боль, что отрезвила его на секунду. Взглянув на себя ещё раз, он понял, что возбудился. Чёртов извращенец. Эта мысль набатом отдавалась в голове, но ему стало все равно. Провел в последний раз по плоскому животу, вспомнив мощный торс России, что так волшебно трогать и сел на кровать. Затем лег. Ему надо расслабиться, он устал. Он взял в руку телефон и забил в инете всем известный сайт, название которого заканчивается на «hub».* И тут лаганул интернет. Видео решили не грузится, а заглохнуть в самом начале.* Но Америке уже и не надо — алкоголь и воспоминания разожгли в нем пламя возбуждения, заставляя щеки краснеть, а тело наполнятся истомой. Мысли о предыдущем вечере и нынешнем утре вновь заполнили его существо, увеличивая возбуждение в разы. Член неприятно заныл, требуя ласки и разрядки. Что-то очень захотелось передернуть. Он, чуть приспустив трусы, прикоснулся пальцем к вставшему органу. Короткий выдох, не сдерживаемый из-за отсутствия свидетелей, сорвался с приоткрытых губ. Знакомыми движениями начал водить по горячей пульсирующей плоти, распределяя выделяющуюся смазку. Поняв, что ее недостаточно, свободной рукой не глядя нашел тюбик и немного выдавил на ладонь, что и так уже мокро блестела. Прохладная субстанция, контрастирующая с горящим телом, заставила протяжно простонать, чуть выгнувшись. Прикосновения к вставшим соскам добавили удовольствия — из прокушенной губы потекла струйка крови. Дурная привычка сдерживаться. Он прокручивал воспоминания, вновь и вновь возвращаясь к приятным моментам. Движения руки на члене стали быстрей. Он вел вверх, задевал большим пальцем головку, относительно ласково поглаживая, вел по венчику и резко опускал руку, тихо постанывая. Поняв, что ткань ему мешает, Америка приподнял задницу и стянул трусы до колен. Щелчок открываемого замка раздался слишком громко. Америка вновь прикусил губу, подавляя стон. Канада, хоть и не войдёт, слышать все ещё будет. А США прекращать не хотел. И неожиданно дверь открывается, и в комнату заходит… Россия. И смотрит на него резко потемневшими глазами, в которых горит хищный огонек. Штаты знает, как выглядит сейчас — покрасневший, голый, с раздвинутыми ногами. Шатен мгновенно перемещается к кровати и кладет палец на губы США, предупреждая вопросы. — Тихо. Ты сказал, что выебешь меня в рот, так что… Я здесь. — голос заполнил комнату и отражался от стен, пуская мурашки по коже. Штаты стонет, запрокидывая голову. Россия резко дёргает его за руку, заставляя сесть. А сам отпускается на колени перед ним. Медленно целует, наклоняя за шею к себе, ведёт по груди свободной рукой, ласкает соски. Одна рука на бедре, придерживая ногу — другая на талии. Россия заглатывает почти на всю длину одним движением головы и медленно ведёт назад. Америка жмурится до ярких вспышек от удовольствия и раздвигает ноги ещё шире. Кладет руку на голову и чуть нажимает, заставляя брать глубже. Потом Росс мягко убирает руку и переплетает их пальцы, свободной рукой проводя по всей длине. — Ты такой нетерпеливый… — грудной шепот тонет в стонах блондина. Его волнами накрывает наслаждение от ласк, и оргазм собирается тугим комом снизу живота, грозясь вот-вот взорваться. Но ему не хватало. — Я ж говорил, что заставлю тебя умолять… — пошлое хлюпанье смазки остановилось в момент с остановкой руки. — Теперь мы займёмся более интересными вещами… Америку увело. Россия мягко заставил лечь его на живот и выставить задницу, слегка хлопнув по ней. Потянулся за смазкой, нависая над дрожащим от вожделения и лёгкого страха телом. Поцеловал сначала спину, а потом и затылок. — Тебе понравится, Америка… От этого обращения таким низким голосом с хрипотцой и желанием США проняло. Кажется, если бы Россия говорил сейчас не переставая, то блондину не надо было бы ничего — и так бы кончил. — Чёртов русский… — шепчет парень, утыкаясь лицом в подушку. В ответ лишь тихий смех и ладонь по лопаткам. — О да… Ты узнаешь, на что я способен. — горячее дыхание обжигает шею, пуская мурашки. Ласковые поцелуи в шею иногда сменялись лёгкими укусами. Америка чувствовал, как рука Росса медленно оглаживает бедра, поднимаясь все выше, касается поджавшейся мошонки, проводит по шву, проводит по всей длине члена, собирая сочащуюся смазку. Америка сжимает простынь до побеления костяшек и громко стонет, толкаясь в чужую ладонь, требуя большего. Дышать сложно, а подушку и подавно. Слишком, слишком жарко, лицо горит, приходится приподниматься. — Куда? — и резкий шлепок по ягодице осаживает его обратно. Вновь громкий стон, смешок от Федерации, и он бьёт рукой по матрасу полуторке, ощущая, как член пережимают у основания. Ноги ватные, не держат, однако напряжены до предела — и сам понять не может, как ещё не упал. — Подышать… — сипит в ответ, повернув голову. Холодная смазка на анусе заставляет вздрогнуть всем телом. — Дыхание перехватило, м? А вот сейчас?.. — Россия нажимает на пульсирующее колечко, вводя фалангу внутрь. Америка не сдерживается, кричит и, черт, толкается назад. Росс удерживает его задницу и не даёт ему насадится на пальцы больше, глубже, и США корит его за это, громко ругаясь вслух. — Тебе, смотрю, понравилось? — в его голосе слышна насмешка. Издевается ещё, блин! Сам пришел, сам довел, сам ерничает! Будто ты не хочешь этого. Штаты почувствовал огненные волны гнева, что только подогревают его возбуждение. США глотает сухой и горячий воздух ртом, пытаясь вернуться в реальность, однако получается очень плохо. Россия вводит палец полностью, разрабатывая дырочку, сгибая фаланги и медленно, растягивая свое удовольствие, тянет пальцы обратно. И блять, Америка даже себе не хочет признавать, что желает, чтобы его выебали здесь и сейчас. Когда Федерация добавил второй, США двигает бедрами назад и вновь стонет. Рука на заднице оглаживает влажную от пота кожу, иногда сильно впиваясь мягкую и упругую плоть. Россия целует спину и несколько раз касается простаты. Блондин выгибается и утыкается лбом в смятую подушку, слабеющими руками пытаясь удержать себя. Удовольствие вот-вот готово взорваться в нем волной оргазма и он умоляет Росса ускорится. Тот, прошептав на ухо что-то пошлое, исполняет просьбу, перед этим разведя пальцы в стороны. Америка кончает с громким криком, его всего трясет, и он падает на сбитую простынь, слишком хорошо ощущая ее холод. И… Просыпается. От хлопка двери. Голос Канады доносся слишком тихо для оглушенного Америки, что смотрел в потолок мутными глазами. В голове было пусто. В яйцах, судя по мокрым ощущениям снизу, тоже. Он надеялся, что брат не слышал его прекрасных стонов, всё-таки не для него предназначалось. Тяжело дыша приоткрытым ртом, он облизнул губы, поморгал, а потом громко ругнулся вслух. Ему приснился эротический сон с участием России. Ни с красавицами-странами Эстонией, Францией, Мексикой, на крайний случай, с Беларусью, а, блять, с ее братом, любимым, старшеньким. Нет, он тоже обожал Россию, когда тот был ребенком, но любить тогда и хотеть сейчас — разные вещи, очень. И, черт, мало того, что его выебали в реальности, и он был не против, но ещё и сознание во сне подкинуло ему такие картины, так и предательское тело… Без блять ласк, без стимуляции, кончил как подросток! И это в четвертый раз за сутки. Стыдно. И хорошо. Во всем теле приятная истома и лёгкая усталость, тепло. Осознание того, что его возбуждал Россия, принесло сумятицу в его мысли. С одной стороны, где-то в глубине сознания Америка понимал, что это не первый раз, но с другой… Он знатно спидарасился. Таких пидоров, как он, свет ещё не видывал. Он, блять, лег под Россию. Да, в первый раз у него особо не спрашивали, однако… Второй раз и сейчас… Это было его желание. Как бы они…м… Презирают друг друга? Дерутся? Ругаются? Смешно от того, что в этот момент с Россией они на том уровне отношений, когда ненавидят. И, похоже, трахаются. Забавно. Америка кладет руку на лоб, прикрывая глаза, и ухмыляется. Трусы пришлось снять и кинуть в корзину, как и покрывало. Быстро глянув на себя, покрасневшего, ещё с сонной поволокой в глазах, Америка ещё больше смутился и быстро прошел мимо, к шкафу. Открыв окно и одевшись, блондин вышел из комнаты и сразу нос к носу столкнулся с Канадой. Тот немного удивился, наблюдая макушку своего низкого бро прямо у груди. США сделал шаг назад и поступил взгляд. «Словно школьник.» — Гы-гы-гы. — гаденько начал он, потрепав младшего по голове. — А я знаю, что ты дрочишь… — Нет! — слишком резковато и громко вскрикнул Штаты, пытаясь не краснеть. — Я… Э… Спортом занимался… — сложив руки на груди, выкрутился и победно подняв подбородок. — И с чего это ты решил заняться спортом? — с интересом спросил Канада, приподняв бровь в фирменном «жесте». — Чтоб кого-то завлечь? «Да ему и так нормально было судя по всему.» — Мне просто маловато стало гимнастики с утра, вот и решил, добавить, так сказать. — А, понятно. В час ночи? — с сарказмом спросил тот, отходя назад и пропуская США. Тот решил пойти на кухню. — Я выпил энергетик. — у него уже заканчивались оправдания и терялась нить смысла. — Кстати, нет ничего поесть? — Есть. В холодильнике. Америка молча достал еду, что была ещё теплой, и, налив себе попить, сел за стол. Канада сел напротив, внимательно смотря на брата. Тот задумался и сверлил пустым взглядом стену, медленно жуя сендвич. Потом несколько раз моргнул, дёрнул головой, возвращаясь в реальность, и, встретившись с насмешливо- изучающим взором Канады, сказал, разрушая тишину, совершенно по-русски: — Пиздец. И Канада был полностью согласен.