***
— Слушай, мы можем отойти? — Хорошо. Чимин не упустил момент и подошёл к омеге сразу после окончания первой половины пары, и они отошли к окну в коридоре, дабы никто не помешал, хотя вряд ли эта парочка станет кому-то интересна. Университет полон таких и даже хуже. — Э-э-э, — неловко протягивает Пак, думая, с чего бы начать разговор — так, чтобы это не звучало вымученно и глупо, и решил начать с малого. Хорошо, что купленный ещё вчера сок так удачно оказался под рукой. — Будешь? — протянул альфа маленькую коробку сока. — Спасибо, — Сяоджун слегка улыбнулся. — Правда, у меня аллергия на цитрусы. «Идиот, Пак Чимин, ты просто идиот». — Прости, я не знал, — от чувства неловкости он чешет затылок, пятернёй оттягивая волосы назад. — Так глупо получилось… — Действительно неловко. — Я хотел поговорить с тобой о вчерашнем разговоре, а не пихать тебе то, на что у тебя аллергия, — Чимин нервно усмехнулся. — Правда прости. — Ты же не знал, всё хорошо. Все бы просто взяли и вылили этот сок на голову, а ты извиняться лезешь. Всё… — омега аккуратно берёт ладонь альфы в свою — и это прикосновение было до того нежным, практически неощутимо. — Всё нормально, окей? Вместо этого ты бы мог сводить меня куда-нибудь и… Купить что-нибудь не со вкусом апельсина? — А… — обескураженно выдохнул Чимин, а после смеётся облегчённо — омега смог выкрутить неловкую ситуацию и без его глупого вставленного слова. — Ах, да, конечно! Сходим сегодня? — Можно, заканчиваем мы всё равно одинаково. Последнюю пару, кажется, тоже отменили. Под конец года преподаватели, кажется, дали нам немного времени отдохнуть перед сдачей сессии и практики. — Или же сами решили отдохнуть, — усмехнулся Пак. — Осталось десять минут, пойдём обратно. Сядем вместе? — А Тэхён? Ты, вроде как, в основном проводишь с ним время? — Он мой лучший друг со старшей школы, да, — об упоминании о Киме Чимин просто не был способен сдержать улыбку — до того нежные и трепетные чувства он испытывал по отношению к Тэхёну. — Но я не сижу с ним на парах, он меня прогоняет, мешаю ему. — Тогда ты можешь просто… Не мешать? — О, нет, я по-другому не могу. В более расслабленном расположении духа они направились в аудиторию обратно, где Чимин пересел к омеге по левую сторону, также удобно устроившись на его плече. Он чувствовал затылком, как Тэхён смотрел на него сверху и усмехался, а ещё знал — это действо не несло за собой что-то хорошее. Мысленно он согласился с чужим чувством, понимая, как они, возможно, выглядят со стороны нелепо. Но это — хоть что-то. Первое впечатление всегда обманчиво, так ведь говорят? И даже Чимин не может предугадать, сложится ли у него с этой омегой вообще. Тот ясно дал понять, что свою судьбу готов разделить только с предназначенным ему судьбой, но он всё равно дал Паку краткий промежуток времени даже со своим строго поставленным принципом. В конце-концов, что им мешает просто проводить время вместе? У Чимина были немного другие планы на этот счёт, но идти против природы был не в состоянии. — У тебя с Тэхёном такие хорошие отношения, — непринуждённо говорит Сяоджун, повернувшись раз к Тэхёну и улыбнувшись чужому внимательному выражению лица, с которым он читал какую-то книгу. — Вы похожи на пару, если честно. — Мы знаем, — лёгко соглашается альфа. — Всё равно как-то. Дружба у нас такая… Особенная. Мы даже не лучшие друзья. Мне всегда казалось, что между нами особая связь, как у… — Соулмейтов? — Точно, — искренняя улыбка. — Мы не знакомы с самого детства, и даже не с первого класса, потому что учились в параллельных. Но раз, никто не помог мне, когда помощь была так нужна, именно Тэхён оказался рядом. До сих пор не понимаю, почему мы начали так тесно общаться, ведь он просто помог мне, и мы могли не контактировать дальше. — Скорее, он просто понял тебя, принял, и ему всё равно, какой ты и что из себя представляешь. Я уверен, что он, отчасти, даже рад тому, что вы познакомились при таких обстоятельствах. — Ха? — Заботу приятно не только принимать, но и дарить. — А, это… Да, определённо. Вряд ли Чимин мог назвать ситуацию, в которой они познакомились с Тэхёном положительной хоть в каком-то месте, но явно той, о которой он не жалеет, и был абсолютно согласен со словами омеги. Чимину было приятно помогать Тэхёну, и душу грели мысли о том, что альфа также от него зависим. То, что случилось в его жизни — вещь страшная, и это не смеет даже равняться с разводом его родителей. И он никак не преследовал прошлое только за счёт того, что Тэхёну в какой-то степени был должен взамен на оказанную когда-то помощь. Он помогал искренне, без корыстных целей, о которых даже ни разу не задумывался. Сейчас была только первая пара, а после третьей Тэхён снова пойдёт на свою проклятую работу, пока Чимин будет мило ворковать с омегой в ближайшем кафе. Снова будет раздавать жалкие листовки, которые никто не берёт. Оставалось только надеяться, что Тэхён прислушается к его совету и он сможет уйти с работы пораньше. Хотя бы ради мамы.***
Тэхён, в отличие от окружающего большинства, глупым не был и к словам лучшего друга всё же решил прислушался, из чего сделал вывод — общаться с людьми он не умел от слова совсем. На него смотрели, как на умалишённого, но буклеты всё равно стали исчезать быстрее. Из жалости — как минимум, но невыгодное положение заставило его ненадолго заткнуться. Но домой он вернулся действительно пораньше, в пять часов вечера, и на сей раз с пустыми руками, сам избавив их от ноши в виде излишней макулатуры. Мама как всегда встретила его у порога, но, стоит отметить — в совершенно новом для себя образе, что заставило Тэхёна невольно выдохнуть шокировано и оставить дверь открытой нараспашку. Женщина была одета в яркое жёлтое платье, а на голове заплетённый пучок с такого же цвета резинкой. На улице был вечер, но Тэхён словно увидел, как перед ним встало солнце. — Мам, ты… — в прострации альфа прикрыл входную дверь, всё также не отрывая взгляд от собственной матери, которую, честно, с первых секунд даже не знал. Та всегда придерживалась минимализма и кроме спортивной домашней одежды да халатов ничего себе не позволяла, а волосы всегда были заделаны в небрежный хвост. Но сейчас перед ним высидела самая настоящая принцесса, королева, и улыбка её была такой же яркой, как и наряд. — Ты такая красивая, — он присел на корточки, взяв в свои руки женские, заглядывая матери в глаза. Было видно — она сама знала, что выглядит замечательно. — Что на тебя так повлияло? — Джин-Хо заходил, сосед наш снизу. Вчера, пока тебя не было, подсолнухи занёс, видел? — Да-а-а, сегодня утром. — А днём, пока ты был в университете, снова навестил, да занёс платье. Я всё отнекивалась, говорила, мол, зачем мне так одеваться, на меня в кресле и так никто не смотрит. А он давай читать баллады да оды, говорил, что надо стараться ради себя, а не других, я вот и… Решила прислушаться? — Он прав, — Тэхён улыбается широко, а в глазах красивыми бриллиантами слёзы скапливаются — от счастья. Он и подумать не мог, что после развода на пути его мамы встретится хоть один человек, который не посмотрит косо и молча будет негодовать. — Ты выглядишь прекрасно. Так по-новому, ярко. Тебе самой нравится? — Не представляешь, как. Я даже будучи замужем за твоим отцом так себя не чувствовала. Так… Окрылённо. Но не дело это — пользоваться чужим добром. Может, сходим по магазинам в выходные? За одеждой. — Мам… — Тэхён не верил своим глазам, и последние пару дней казались ему несбыточным, фантастическим сном. Это всё правда? Его мама действительно предложила сама выйти из дома в свет? — Конечно! — Он сказал, что ты приходил к нему вчера, честь мою отстаивал, — усмехнулась женщина, зарываясь пальцами в густые тёмные волосы сына. — Ты порой кажешься таким ребёнком, Тэхён-а. — Вот Чимин говорит примерно также. Вы с ним сговорились против меня? — Никак нет. Мы тебя оба любим, — в доказательство она наклоняется и оставляет поцелуй на затылке сына. — Поешь и отдохнёшь? Ты сегодня пришёл раньше. — Чимин порой говорит полезные вещи, — отсмеявшись, он снова одаривает мать комплиментом, а после проходит на кухню. Телефон в кармане завибрировал, оповещая о только что пришедшем сообщении. Как ожидалось — от Чимина, с радостной новостью о том, что они с омегой хорошо провели время вместе. Хотел бы он порадоваться — да вот не за что. Они не подходили друг другу от слова совсем, один только взгляд на них чего только стоил. По характеру — просто ноль. Сяоджун не осилит, а Чимин его просто задавит. Но, может, стоит не заглядывать в будущее и смотреть прямым взглядом на происходящее сейчас? Тэхён в очередной раз убеждался, что в людях не разбирается и общаться с ними особо не умел: предвзятое отношение к соседу, абсолютно неопределённое отношение к возможному контакту между Паком и Хуаном, и стыд, который он испытывал за помощь в свою сторону. Стыдно должно быть от отказа чужой искренности, а не принятия. Чимин — тот, которому по правде нужна любовь. Не только от лучшего друга, но и со стороны слабого пола. Рассчитывать на везение — такое себе, но порой это единственное решение, на которое стоит надеяться. «Хоть бы порадовался за лучшего друга, Ким Тэхён», — мысленно корит себя альфа, и пишет сообщение: «Я рад за тебя. Удачи, наверное?». «И… Спасибо тебе, Чимин».«Ну, пожалуйста, типа». «Не хочу знать, за что».
«За всё».***
Неделя проходит быстро — и примерно с такой же скоростью заканчивалось чонгуково терпение. Тэхён время от времени посещал их дом во благо занятий, и каждая неловкая встреча взглядов заставляла Чонгука томительно в мыслях воздыхать, а младшего альфу постыдно опускать голову. Ментальный контакт будоражил чувства, суть которых осталась где-то в отголосках памяти из прошлого, и знал по себе — ощущения сравнимы с теми, когда после брака с женщиной прошёл год, и любовь навязалась в их отношения сама собой. К тому времени у них был ребёнок, но сказать можно было точно, это — явно не часть цепи, которая представляла из себя их отношения. Чувства пришли сами, и пусть не сразу, но со временем они полюбили друг друга — искренне и честно. Продлилось это относительно чуть больше десяти лет. На деле — десять дней. Чонгук испытывал схожие чувства к Тэхёну. Как грёбаное сумасшествие. Он буквально за такой короткий срок испытал те чувства, которые давно забыл и похоронил вместе с разводом жены. Большая взволнованность за Чимина перекрыла все желания, такие как самоудовлетворение, внимание со стороны, любить и быть любимым. Все эти три года — сотрудники в компании, преподаватели в университете сына, косвенно его однокурсники. Максимум. Омеги уделяли ему внимание, флиртовали с ним, но он принимал это, как факт, некая обязанность, которая присуща всегда и везде. Никто, просто никто после жены не интересовал его в сексуальном плане, в духовном — тем более. Но один человек за такое короткое время смог вернуть ему нужду в этих тонкостях, снова дал возможность любить и позволил этот шанс использовать. Ким Тэхён. Альфа. Двадцать два года — в этом году двадцать три. Лучший друг его единственного сына. В которого он, кажется, влюбился. Свою симпатию он пытался принять — поначалу, и оправдывал это тем, что альфа был красив. Потом понял, что его характер внешности не стоит, и весь Тэхён представлял из себя что-то бесценное и недосягаемое. Такое случается — одного взгляда хватает, чтобы почувствовать, чтобы захотеть. Чонгук пытался оправдаться и этим. После, глупая причина — тупое отсутствие близости и отношений. С матерью Чимина, возможно, они и жили двадцать лет, но любили от силы десять, и года три, точно — буквальное друг с другом выживание, и максимум уважение они испытывали друг к другу. Он хотел надеяться, что его внезапная симпатия по отношению к альфе со временем пройдёт и его присутствие в собственном доме он будет воспринимать спокойно, как нечто должное. Проходит ещё один день — восьмой. Не то, что он считал, относясь к этой вещи так буквально, просто именно в этот день Тэхён приходит снова. В бежевой, будто шёлковой рубашке, чёрных джинсах и официальных строгих туфлях. Так просто, но на нём это выглядит так… Особенно? «Ты двинулся разумом, Чон Чонгук, возьми себя в руки. Тебе сорок два, а не шестнадцать». Но мысли не казались особо утешающими. — Пап, пап, пап, — побегав хвостиком вокруг мужчины, он заставил его сесть на диван в гостиной, улыбаясь всё такой же сладкой улыбкой. Мысленно Чон извиняется за свою глупость и сам прощает чужую настойчивость. А, в общем-то, он не особо занят, а учёба требовала особого внимания. — Мы курсовую с Тэхёном дописали, сдали, осталась сессия! А в неё входит практика, так что, ты будешь нашим первым зрителем. Ты ведь оценишь нашу игру? — Ну Чимин… — неловко добавил Тэхён где-то сзади. — Тэхён-щи, не переживайте, всё хорошо, — в примирительном жесте выставляет руки старший. — Но не ожидайте от меня многого, я не разбираюсь в этом. Эмоции — главное? — Ну вот, а говоришь, что не разбираешься, — легко отмахивается Пак. — Актёры — тоже люди, так что оцени реалистичность. И, нет, ничего более не скажу. Ты должен сам понять, окей? — Если бы ко всему было своё объяснение — и жизнь стала бы проще, — и Чонгуку этот совет был искренне необходим, потому что его внезапная симпатия по отношению к Тэхёну тоже требовала своё оправдание. Он не знал корня всех проблем, но их плод был понятен и виден на лицо, вопрос другой — придётся ли он им обоим по вкусу? Чонгуку даже не на что отвлечься. Тишина, что в один момент обволокла комнату позволила подумать об альфе в более серьёзном плане. Смотрит, сосредотачивается. Горькое «чёрт» тут же проносится в голове. Потому что Тэхён, и правда — чёрт тот ещё, но до безумия красивый. — Я… — от лишних размышлений отвлёк голос сына, разразивший в пространстве тишину. Атмосфера между ними была другая — напряжённая. У Чимина глаза блестят, а у Тэхёна в тёмной глубине загорается огонь. Чимин взял на себя пассивную роль в очередной игре. И резко стало интересно, каково это — увидеть в светлом, послушном Тэхёне другие, абсолютно противоположные эмоции. — Что? Что ты хочешь сказать в этот раз? — голос низкий, чистый, чарующий своей глубокостью и грубостью. Что ещё больше — в нём чувствовалась искренность, и эдакая игра, построенная на фальши, казалось правдой, а Чонгук в ней случайный свидетель. — Верить тебе — себя не уважать, я уже понял это, и вряд ли ты сейчас скажешь то, что сможет меня убедить. — Не говори так, пожалуйста, — надломленно тихо, почти шёпотом говорит Чимин, опуская вниз взгляд. Стоит отметить, что сколько бы он не говорил о том, что все эти драматические тонкости его перестали интересовать, играть он умел и очень даже правдоподобно. — Эта ложь… Она была во благо! Понимаешь? Рано или поздно всё бы… Всё бы решилось. Я не мог просто так рассказать! — Не мог? Ты не мог рассказать? — сдерживая истерику, усмехнулся Ким. Его тело вздрогнуло от распирающего недовольства и нарастающего гнева. Его игра была идеальной, а эмоции живыми. — Это не оправдывает тебя! Ты предал меня! Ты же, ты же знал, о чём я мечтал, о чём думал, что планировал, а ты просто послал к чёрту все мои мысли! Ты разрушил всё, что я, что я… — Я не хотел, слышишь? Не хотел, твою мать! — Пак хватается за чужие плечи, сжимает до побеления костяшек, а переполненный отчаянием голос заставляет Чонгука невольно вздрогнуть. Тэхён никак не реагирует, мысленно он был к этому готов. — Почему ты обвиняешь меня? Я извинился, искренне, чёрт возьми, извинился! — Что исправит твоё прощение? — альфа оттолкнул от себя старшего, а тот в свою очередь осекается о рядом стоящий стол. Ситуация как никогда казалась реальной. — Оно ничего не стоит, точно также, как и твой поступок. Ты просто лицемер и эгоист. Ты сделал так, как хотел только ты. А я… Я же предлагал тебе иной вариант! Но вместо этого ты решил просто лечь под принцип, сделать так, как, ты думал, будет лучше. Ты сам знал, что из этого выйдет. Твоё враньё кажется смешным. — Я не хотел использовать тебя! Ты же, ты же так важен для меня, пожалуйста… — Не говори так! Заткнись! — и вместе с громким криком в доме раздаётся звонкий звук пощёчины, которой Тэхён «награждает» Чимина. Чужую голову мотает от приложенного удара, а щека горит страшным огнём. Все понимают, что это — игра, а они — актёры, но новое болезненное ощущение было для него ново. Он никогда не дрался, и его никто ни разу не ударил. Чонгук пугается за собственного сына, думает, что эта игра пересекла черту дозволенного, и вся ситуация вводит в его полное недоумение. Слишком реально — страшно становится самому. Но одного взгляда на Тэхёна достаточно, чтобы в мгновение расслабиться и откинуться на диван. Агрессия сменяется переживанием, а твёрдый суровый взгляд — на взволнованный. — Господи, Чимин, Мистер Чон, простите… — он аккуратно обхватывает ладонями чужое лицо, чувствуя кожей чужой жар. Ужас, хуже некуда. — Тебе не больно? Прости меня, боже, Чимин, это было лишним, пожалуйста, прости. — Хей, всё нормально, — спокойно улыбается альфа. — У тебя рука не тяжёлая. Скорее, я просто удивился. Но, стоит отметить, в самый раз. — И Вы, Мистер Чон, простите меня. Вам, наверное, неприятно это было видеть. — Всё хорошо, я и не такое в жизни видел. Но, сказать честно, на момент сам испугался, однако стоило посмотреть на Вас… Увидел страх в Ваших глазах и успокоился. Не вовремя он осознал, что чужая злоба его возбудила. — Если испугался, то, значит, игра удалась на славу. Нам точно поставят зачёт! — Да, поставят… Чонгук не смог сдержать улыбки. Искренность, переполняющая альфу, заставляла душу трепетать и в очередной раз убеждаться, что в Тэхёне что-то по истине притягивающее, и Чонгук правда не стал что-то себе в мыслях извращать. Его хотелось любить и дарить любовь, более — получать то же в ответ. И по лицу Кима было понятно, что он сделает это, дай только повод. Проходит ещё одна неделя — очередное время для раздумий. Чонгук решил лично для себя, что надо взять себя в руки и попытаться забыть свой интерес по отношению к Тэхёну, стараясь не светиться, когда альфа наведается к ним домой, или просто задерживаясь на работе. Забавно, за это время он успел сделать работу наперёд, а охранники даже гнали его домой, ибо «всё хотят поскорее вернуться домой, а Вы, наоборот, возвращаетесь сюда обратно». Смешно, глупо, по-детски, но только так он мог избегать встреч с Тэхёном, а значит — притупить свои резкие нахлынувшие чувства. Так Чонгук думал поначалу, и его план, казалось, начал срабатывать. Пока сбежать от чужого общества не удалось, и лёгкое непринуждённое соприкосновение ладоней заставило чувства вспыхнуть новым пламенем. Так глупо, и чужое отчаяние казалось смешным. Но это действительно было так, и как бы Чонгук не пытался — ничего не мог с этим поделать. Он пытался и делал это серьёзно, потому что это — не шутки, и пусть ситуация казалась до одури нелепой, его чувства были предельны серьёзны. Такие же серьёзные, как и намерения. Он паркуется у чужого многоэтажного дома, неуверенно подходя к дому и заходя в подъезд. Адрес он знал заранее, время от времени заезжая за ним с Чимином или сопровождая до дома. Колени дрожали, сердце билось, как не в себя, а кончики пальцев словно через раз било током. Чонгук даже не пытался казаться увереннее, потому что знал, что его поздний визит — ничего более, как бессмыслица, и рассчитывать на что-то даже не стоит. Возможность попытать удачу или расставить все точки над «и»? Если бы Чонгук только знал. Тэхён его встречает с полным недоумением, собственно, это и следовало ожидать — отец его лучшего друга просто взял и заявился без весомого повода к нему в дом. — Мистер Чон? Здравствуйте, — делает поклон Тэхён. Мысленно Чонгук воет — от чужой наивности и одновременной идеальности. — Вы так поздно пришли, с Чимином что-то случилось? — Нет, нет, с Чимином всё хорошо, он дома, а я… Уехал по делам, — как бы каясь перед альфой. — По делу? Ко мне? — по голосу не скажешь, но по выражению лица было видно, как тот напрягся, не понимая, что ему от него нужно. — Да, к Вам… К тебе, — аккуратно исправляется Чонгук, начиная своё наступление. — Мы… Мы с Вами не переходили на «ты». Я не понимаю Вас, Мистер Чон… Почему Вы так смотрите на меня? — тот ёжится и пытается согреться белым свитером, который был на нём одет, и не из-за холода, стоящий в подъезде. Под чужим взглядом становилось дурно. Почему его взгляд был таким… Диким? — Я сделаю всё, что захочешь, за любую цену, прости, но, прошу тебя… — на грани отчаяния шепчет Чонгук, идя на встречу молодому альфе, но тот отходит назад, и воет от безнадёжности его плана. — Что Вам нужно от меня? — Пожалуйста, возьми меня.