Дорога в ночь

      – А теперь рассказывай: зачем именно ты из деревни лыжи смазал?       Лисёнок помялся-помялся и совсем уж собирался сделать любимую моську а-ля “Я у мамы – дурачок” но взглянул в добрые-добрые глаза Яманако и решил не рисковать лишний раз.       И начал он повесть печальную о детстве трудном и несчастном («Никто меня не любит – не це-е-енит!»), о судьбинушке своей, и так нелёгкой, которую все только усложнить норовят («А я же такой хороший!»), о друзьях верных («Красноглазый эмо и терминатор с жвачкой на голове.»), о учителе мудром («Опаздун-извращенец, с трудом вспоминающий о том, что у него вообще есть ученики!») и подозрениях нехороших («Не к добру это, ой не к добру!»), тень на доброе имя честных коноховцев бросающих…       – Так, стоп. – Ино потёрла переносицу, – То есть ты понял, что тебя пытаются спровоцировать на бегство из деревни и… дал из Конохи дёру? Так, что ли?       У блондинов, наверное, своя, особая, логика, никому кроме них не понятная. Чем иначе объяснить то, что Ино разобралась в невнятных лепетаниях и запутанных пояснениях, которые Наруто на неё с ходу вывалил?       И не только разобралась, но и своими наблюдениями поделилась.       И по наблюдениям её всё было ещё веселее.       Во-первых: клану Яманака поступил заказ на несколько видов травок. ОСОБЫХ травок. Из тех, которые Минздрав категорически советует не курить. Но при этом, в определённых случаях, из них делали тушь для фуин-дзюцу. Для самых сильных фуин-дзюцу.       Во-вторых: Шикомару углядел оживление в АНБУ. Подозрительное оживление. В том АНБУ, которое называется Корнем.       Говорим «Корень» – слышим «Данзо». А это такой хмырь, что даже убийственно вежливый Иноичи Яманака, глава клана Яманака, материться, не сдерживаясь.       Чего-то в Конохе происходит.       – А с чего ты взял, что это всё – против тебя?       – Я – главное оружие деревни. Бракованное правда…       – Страшнейшее оружие. Один раз увидел – и помер. От смеха.       – Я вообще-то джинчурики. Как бы так, между прочим.       – Вот то-то и оно, что между прочим.       – Официально – носитель опасного монстра, неспособный этого монстра контролировать, неуправляемый и преданный сначала старику-Третьему, а теперь и Пятой.       – А не официально?       – Ну, смотря что…       – Монстр опасный?       – Очень. Как начнёт тупые анекдоты рассказывать – и пока весь мозг не вынесет, не успокаивается.       – Контролировать ты его способен?       – Когда как. Но обычно мы полюбовно договариваемся.       – Погодь, а откуда тогда все эти… выбросы?       – Да просто мне достался единственный в мире биджу с воспалённой, не ампутированной совестью.       – Хорошо. Ну, что ты неуправляемый – это факт. А преданность?       – Я предан деревне – в большей степени в память о родителях. Я предан друзьям – покуда они не предадут меня.       – А Третий? А Пятая?       – Третий – себе на уме старичок был. И, что характерно, преданности от меня и не требовал. Учил потихоньку – не прямо, а так… книжечка там, книжечка тут. Хороший был человек. А Пятая мне просто нравится. Сильная женщина. Наверняка сумеет навести порядок в деревне.       Тут Ино посмотрела в чашку с чаем – пятую уже – и прикусила губу.       – А я всё ждал, когда ты заметишь.       – Сыворотка правды?       – Ну должен же я был знать, что ты действительно просто случайно меня перехватила.       – Но ведь сыворотке можно сопротивляться?       – Можно. Только вот я бы заметил.       – Ты вырос в моих глазах.       – Благодарю.