CtrlAltDelete

Гэвин Рид пошел в академию, считая, что стать полицейским — его долг. В какие-то годы он даже считал, что медленно, но верно развивает в себе блядский комплекс героя, но его догадки были ложными. В то время андроиды только стали более человечными, больше не вызывая плача детей при одном взгляде на стеклянные глаза и могли отвечать уже более полными фразами. Все ставили на большой переворот и уже тогда Киберлайф подавляла митинги людей, что опасались восстания машин. Не прогадали. Первые жестянки могли выполнять только четко поставленные задачи и двигались совершенно механически, иногда скрипя голосовым модулем. Они стоили целое состояние и хозяева тряслись над ними, чтобы тех не закоротило. Они выполняли функцию присмотра за домом, уборкой и редко, присмотром за детьми. Гэвин помнит их первого семейного андроида, который был одним из первых полноценных машин, собранных братом. За основу для ее внешности была взята любимая девушка Элайджи, что выглядело пиздецки жутко. Жестянку периодически коротило, из-за чего та прошла множество усовершенствований и обновлений. Теперь, вспоминая ту жуткую смесь с гайками, Рид смотрит на Ричарда, который облизывает собственные пальцы. Детектив не кисейная барышня, чтобы выражать гримасу отвращения, так что смотрит безразлично, как чертова девятка облизывает гнилую кровь с трупа. За время службы и не такое увидишь, так что мужчина просто отступает, давая возможность напарнику провести анализ. Ричард прикрывает глаза, проводя языком по своим блядски длинным, измазанным в алой крови пальцам. Гэвин понимает, что не удивится, если Элайджа все-таки принимал участие в разработке RK900 и его предшественника. Извращенец. Рид указывает на труп и говорит, что можно сворачиваться. — Плевое дело, — детектив снимает перчатки и откидывает их в корзину, переводя взгляд на девятку, — объяви девианта в розыск и отправь патрульным ориентир. Андроид послушно кивает и его диод становится желтым. Гэвин смотрит на этого двухметрового ребенка и не понимает, как тот может быть усовершенствованной версией Коннора, если единственное в чем он лучше, — в самом не смазливом личике в мире. Предшественник девятки после революции стал точно походить на человека с этими его сидениями на столе и подмигиваниями, пока андроид самого детектива может слегка изменять интонацию и взгляд. Но у Ричарда все-таки что-то есть от этой гончей, потому что он также заинтересованно почти что жмется к Риду, а в глазах желание узнать о чем же хотел поговорить мужчина. Его лицо конечно не изменяет привычному выражению лица, но его взгляд слегка выдает себя, как тот не старается. Детектив смотрит на время и убедившись, что рабочий день закончился, предлагает зайти в кофейню через дорогу от департамента. На что девятка ничего не отвечает, считая это приказом. Они оставляют служебную машину и направляются в заведение, сразу же примечая дальний столик в углу. Мужчина долго оттягивает момент, вежливо улыбаясь пухленькой баристе. Он смотрит в свой кофе, на голубой, металлический цвет тириумного коктейля Ричарда и стены, но только не на напарника. Гэвин просто-напросто не знает, с чего начать. Как объяснить живому существу, которое только перестало подчиняться алгоритмам, как устроен мир? Как объяснить машине те абстрактные понятия, которым люди сами не могут дать определение? Вот и Рид сидит ломая голову. Спустя целую вечность, он берет себя в руки и тихо прокашливается, подняв голову натыкаясь на Ричарда, который выжидающе пялится на сложенные руки. — Почему ты перевелся в наш отдел? — вопрос сорвался с губ прежде, чем детектив понял его абсурдность и возжелал отвесить себе пощечину. — Меня нашли с сильными техническими повреждениями, из-за чего решили, что моё длительное пребывание привело к конфликту сторон, — отчеканил андроид. Блять. Детектив почти что захлебнулся кофе. Он вновь перевел взгляд на массивного RK900. Этот андроид был значительно больше любого другого из своих и конечно же этот взгляд. В голове просто не укладывалось, как кто-то мог не побояться поднять руку на эту махину. Что еще больше удивляло, что андроид мог лишь одним взмахом руки снести человека, проломив череп. Но не сделал. — У тебя оттуда это, — Рид указал на свой висок, имея в виду царапину на диоде. Ричард привычно наклонил голову в сторону. Прядь спала на его лицо, и он выглядел живее обычного. Пожалуй, он был единственным андроидом, что ходил в форме Киберлайф, из-за чего выглядел еще более жутким. — Да, детектив. Гэвин прищуривается, пытаясь найти хоть что-то новое в этой бледной полоске, что проходит через левую сторону диода. Она становится очень сильно заметной, если приглядеться. На ней не горит огонек цвета и та переходит немного на искусственную кожу у виска, слегка заходя на нее. — И часто он тебя так? — спрашивает мужчина, замечая, что девятка даже не притронулся к своему тириуму. После революции в заведениях часто стали продавать напитки для андроидов. Это было правильно с технической стороны, ведь заведение показывало свою толерантность, что скорее было желанием заработать больше денег. Такой ход устраивал все стороны, ведь они оставались довольны. — Нет, в основном все обходилось незначительными повреждениями, — жестянка отвечает безэмоционально и смотрит на Гэвина также, словно они ведут повседневную беседу, а не обсуждают насилие над андроидами. — И ты даже не подумал, что это блять неправильно? — шипит детектив, — ты даже не чувствовал себя, ну не знаю блять, несчастным? — Но я не могу быть несчастным, детектив, — диод Ричарда становится желтым и его программа выдает привычные для любого девианта сбои, потому что он не понимает смысла сказанных человеком слов. — Можешь, как и все остальные, — отвечает мужчина и слегка горбится, подаваясь вперед к андроиду, словно хочет вбить в его голову, — все в этом блядском мире относительно, Ричи. Жестянка опускает голову и выглядит так жалко с этим своим красным диодом, что детективу становится его жалко, хоть и понимает, как порой боится напарника. Слова RK звучат в голове. Рид не понимает, как передовой андроид-детектив не может понять, насколько ненормально то, что с ним делали, если в его пластиковую голову занесено физическое насилие, как одно из преступлений. Гэвин потер переносицу и устало вздохнул, выкинув стаканчик в урну. Он встал с собственного места под внимательным взглядом и быстро попрощался с андроидом, устремляясь к выходу. От кофейни до дома было не очень близко идти, но вызывать такси мужчина не хотел, решив обдумать все по пути. Рид — взрослый, самостоятельный мужик с двумя линяющими котами, следуя из этого, ему не нужна была еще одна проблема в обличии Коннора с высоким воротником. И вроде бы в голове уже все укладывается и хочется оставить жестянку с его проблемами, да только сразу же несколько голосов в голове шепчут ему на ухо, что неправильно. Гэвин пытается отмахнуться от них и сворачивает на улочку. В такое позднее время никто, кроме пьяных подростков и андроидов по улицам не шатается, так что уловить еле слышимые шаги позади — вопрос времени. Детектив усмехается себе под нос и довольно матерится, высчитывая момент, в который ему стоит развернуться и дать человеку по ебальнику. Мужчина замедляет шаг и резко разворачивается, схватив преследователя за горло. — Ричард? Глаза жестянки выглядят слегка испуганными. Сейчас он выглядит до боли уязвимым со сжатыми на собственном горле пальцами. — Какого хуя, Ричи? — голос детектива звучит недовольно и он приближается к андроиду, почти шипя в чужое лицо, — ты блять следил за мной? — Я провел анализ собственных данных, а также полученных с участка и счел верным, когда напарники живут вместе для большей продуктивности и сближения, — отчеканил девятка на одном дыхании. — Ты что? — Раньше я оставался у прошлого детектива, так что счел верным, если пойду с вами домой, — прояснил Ричард. Гэвин зажмурился до побеления в глазах и разжал пальцы, отпуская андроида. Так хотелось вмазать по смазливой роже жестянке. Блять. — Говоришь оставался у того мудилы, — детектив засунул руки в карманы и развернулся, возобновив шаг. Андроид сразу же понял его, направившись следом. Дом детектива находился почти на окраине города в одном из тех самых районов, где солнце садилось дольше. В детстве он жил в точно таком же. Ему казалось, что у них есть собственная жизнь, которая оставляла в себе умирающие мечты и этот странный привкус на губах, который заставлял улыбаться. И Гэвину кажется, что он не вписывается в этот район. Девятка как-то странно тормозит у крыльца его дома и не спешит зайти за ним, когда Рид открывает дверь. Это настораживает, так что мужчина сразу же оживает. — Ну и чего встал? Взгляд андроида смотрит куда-то вбок. Он слегка расширяет глаза и смотрит заинтересовано, его диод желтый и он анализирует что-то. Гэвин разворачивается в сторону и видит причину подвисания Ричарда. Он усмехается, заметив белый, пухленький комочек шерсти, который смотрит своими серыми глазами на андроида в ответ и тихо мявкает. Именно мявкает, а не мяукает. Эта кошка никогда не могла внятно мяукать, издавая лишь отрывистые, почти похожие на мяукание звуки. — Это Тиффани, думаю вы тут и без меня справитесь, — детектив все также широко усмехается, забавляясь ситуацией. Ричард, словно загипнотизированный ступает за кошкой, которая, виляя бедрами, устремилась в гостиную. Он останавливается посреди комнаты и все еще не отрывает взгляда от животного. Его брови слегка нахмурены, а губы сжаты и он выглядит точно человек. Кошка завидев нового для нее недо-человека плавно подходит и обнюхивает. Почувствовав нечто, что ее видимо удовлетворило, она начала тыкаться мордой в чужие джинсы и тереться о ноги. — Она хочет, чтобы ты ее погладил, — мужчина на ходу снимает с себя куртку, скидывая ее в шкаф и снимает с двери полотенце, направляясь в ванную. Когда Гэвин выходит из душа, первым, что он видит, — устроившийся клубочком на полу Ричард. Его пиджак висит где-то в прихожей, а рукава рубашки немного подвернуты. Он лежит на пыльном паркете Рида и прижимает к себе колени. Возле него устроилась довольная Тиффани, громко мурча, пока девятка гладит ее обеими руками. Кошка улавливает присутствие хозяина и лениво смотрит на детектива, тихо мявкнув. Будь она человеком, точно широко усмехалась, в тон своему хозяину. — Предательница.