Вечер

Стив действительно заявился пораньше, как и обещал. Заодно и Рамлоу приволок. Свои отношения они не скрывали, а потому могли себе позволить уезжать на одной машине. По Нью-Йоркским пробкам байк Роджерса был, конечно, удобнее из-за своей маневренности. Но сегодня они были вынуждены закидывать Солдата в центр, а потому уехали именно на танкомобиле Брока. «Было бы не плохо иметь собственный мотоцикл». Всегда мечтала о байке, но в прошлой жизни не сложилось, а потому, раз уж я здесь очутилась, надо попробовать хоть раз прокатиться. «Медицинское освидетельствование не пройдем. Не дадут прав». Я, никогда прав не имевшая, как-то об этом не подумала, а потому действительно расстроилась, но долго это не продлилось. «Можно попросить Стива нас покатать», — предложил Зимний, пытаясь вернуть мне хорошее настроение. «Стоит действовать не так топорно, но вариант стоящий», — признала я, мгновенно забывая о всех своих расстройствах, потому что мне, наконец, удалось приучить Солдата звать своих кураторов по именам, а не «куратор» и «второй куратор». Аргументировала я это тем, что путаюсь в этих номерах, а соответственно не сразу могу определить, о ком речь. «Как тебя зовут?» Вопрос был неожиданным, и, будь я в отдельном теле, непременно подавилась бы, а так Солдату отправилось только мое бесконечное удивление. «Я вдруг понял, что не знаю как к тебе обращаться». Ну да, когда делишь одну голову на двоих, обращения как-то не требуются. «А чего не позывной? Почему именно имя?», — не смогла сдержать я любопытства. «Ты — гражданская, а потому позывного у тебя быть не может, как и серийного номера. Ты человек. У тебя должно быть имя». «Вероника. Для своих просто Ника, еще можно Вера, но это сокращение мне не очень нравится». Назвали меня в честь древнегреческой богини, которая приносит победу. Родители явно не хило губу раскатали. Ага, «победитель по жизни», как любили шутить мои друзья. Несмотря на это, имя мне очень подходило. Во мне была неистребимая вера в лучшее, что «все будет хорошо». «Неисправимый оптимист», — закатывали глаза друзья. Именно это отношение к жизни меня спасало и сейчас: не позволяло впадать в истерику и опускать руки. А еще победителем из трудных ситуаций я действительно выходила. Если бы не относилась ко всем происшествиям, трагичным и не очень, легко, то давно бы сошла с ума от собственной жизни. Еще мое имя мне нравилось за свою «вкусность». Вы когда-нибудь задумывались, что в словах земляНика, черНика, брусНика и еще во многих названиях ягод содержится мое имя? Я вот тоже не задумывалась, пока в одной книге не прочитала. — Баки? — окликнул нас Стив. — Да? — это тоже можно было назвать прогрессом, потому что раньше, если куратор звал, надо было предстать пред его светлые очи, а сейчас Солдат только голосом обозначил свое местоположение. — Кто-то обещал нам ужин? — с какой-то присущей только ему ехидцей уточнил Брок. — Варить еще пять минут и будет готово, — Зимний все еще не позволял себе эмоций, считая, видимо, что оружию они не к чему. Это было не очень хорошо. Именно подавленные эмоции являлись причиной большинства случаев дестабилизации. Всему есть предел, в том числе и подавлению эмоций, а потом какая-то маленькая деталька приводит к взрыву. Мое же присутствие явно влияло положительно, потому что свои эмоции я и не думала подавлять. Соответственно чуть-чуть перепадало и Солдату. С этим он ничего сделать не мог. Постепенно, он, сам того не замечая, начинал ослаблять контроль над собственными эмоциями, возможно, принимая их за мои, но это было ему на пользу. — За пять минут мы как раз успеем помыть руки и переодеться, — заключил с виду рассудительный Стив. — А потом Принцесса порадует нас своим кулинарными шедевром, — с преувеличенным трагизмом заключил Рамлоу. — Я надеюсь после этого выжить. — Я уже попробовал и, как видишь, живой, — обиделся Солдат за наезд на нашу стряпню, видимо, не поняв, что наезд-то шуточный. Впрочем, после плена у Гидры отсутствие чувства юмора было простительно. — Ты же суперсолдат, у тебя желудок при желании может гвозди переваривать, а обычные люди к такому, знаешь ли, не приспособлены, — наставительно произнес Брок, впрочем, смешинки из глаз у него никуда не делись. — Ну, чем порадуешь, Принцесса? — попытался сунуть свой любопытный нос в кастрюльку Командир, за что получил от меня ложкой по лбу. — Ай! Он еще и дерется! — вот это было неожиданно: отсылка к советскому мультику от Рамлоу. Что-то здесь было нечисто. — Под руку не лезь, — все так же безэмоционально посоветовал Солдат, но маленькой местью остался удовлетворен. — Брок, не мешай, — мягко посоветовал Стив. — Вот нет, чтобы пожалеть меня бедного, побитого… — Напомнить, что ты сделал, когда решил, что я тебя пытаюсь жалеть? — а Роджерс, оказывается, все-таки не такой уж ангелочек, как показано в фильме. Шантажом не гнушается. Брок фыркнул с видом оскорбленной в лучших чувствах невинности. — Готово, — привлекли внимание мы с Зимним. Мужчины устроились за столом. Американцы недоверчиво смотрели на предложенное им кушанье, но потом Стив, как самый бесстрашный, все-таки решился попробовать. Пожевал с задумчивым видом под внимательным взглядом Брока, который видимо на глаз пытался определить, не собирался ли Роджерс "откидывать коньки", и вынес вердикт. — Вкус необычный, но не плохо. — Ладно, Зимний, попробую я твою стряпню, можешь не сверлить меня взглядом, — сдался таки Брок.