Бостонская больница
– Вот ты со всеми и познакомилась, – довольно говорит Вивианна, когда они с Кэнди под вечер покидают больницу. – Хотя нет, вру, не со всеми. Сейчас познакомишься с последним из наших однокурсников, – улыбается Грэй. – Это с кем же? – вяло интересуется Кэнди. Девушка устала после бесконечной вереницы знакомств с её будущими преподавателями, однокурсниками и целого дня работы в больнице. Ещё и под вечер зарядил противный дождь. – С Нэдом, – продолжая лукаво улыбаться, сообщает Вивианна. И тут в Кэнди, шедшую впереди Виви, врезается молодой человек. От неожиданности, усталости и мокрых от дождя ступенек Кэнди не хватает сил удержать равновесие, и девушка начинает падать. Виви бросается к подруге, но Нэд опережает её. – Не ушиблись, мисс? – обеспокоенно интересуется у Кэнди незнакомый, приятный баритон. – Нет, – невнятно бормочет Кэнди, во время падения ткнувшаяся носом в пальто спасителя. – Ой, простите, – краснеет девушка и рывком отстраняется от юноши. – Вы простите, мисс. Это ведь я в вас врезался. Кэнди поднимает глаза и оторопевает. Волосы цвета осенней листвы, глубокие голубые глаза, легкая обеспокоенность на лице. Перед ней стоит живая копия… Энтони? Тем временем Виви спешит познакомить молодых людей. – Кэнди, знакомься: это Эдвард Бишоп, ещё один наш однокурсник. Для друзей просто Нэд. Нэд, это Кэндис Уайт. Она будет учиться с нами. – Нэд Бишоп, – дружелюбно представляется юноша. На его лице появляется теплая улыбка. – Кэнди, – растерянно отвечает девушка. Она не сводит с парня удивленных глаз. – Как всегда спешишь на дежурство, Нэд? – по-дружески интересуется Виви. – А вы с дежурства? – утвердительно кивнув, задает он встречный вопрос. – Можно и так сказать, – улыбается Вивианна. – Проводила экскурсию для Кэнди. – И как? Понравилась наша больница? – интересуется юноша у Кэнди. Девушка молча кивает. – Вам лучше поторопиться, – Нэд поднимает взгляд в небо. – Дождь усиливается. – Ты прав, – Виви тоже смотрит вверх. – До встречи, Нэд. – До встречи, Виви. Был рад познакомиться, Кэнди, – тепло прощается Нэд и направляется в больницу. – И я. До встречи, – прощается все ещё ошеломленная Кэнди.***
Дом доктора Грэя
После ужина Виви и Кэнди сидят с бокалами горячего глинтвейна в библиотеке у растопленного камина. Внезапно Виви вкрадчиво интересуется: – Тебе понравился Нэд? Ты не сводила с него глаз. – Нет-нет… – с жаром возражает Кэнди, но Виви продолжает лукаво улыбаться. – Он просто… – Просто – что? – напирает Грэй. – Он напоминает мне одного человека, – тихо отвечает Кэнди и, чтобы скрыть старую боль, отворачивается к огню. – Давно потерянного друга. – Энтони Брауна, – заканчивает её мысль Виви. – Да, Энтони. Погоди, – встрепенулась Кэнди. – Откуда ты знаешь? – удивленно спрашивает она. – Я знала Энтони, – тихо и с нотками боли в голосе, как ранее Кэнди, отвечает Виви. – Ты знала Энтони? – изумленно осведомляется девушка. – Совсем недолго, – подтверждает Виви. – Но я в долгу перед ним. За Натали. – Расскажешь? – спросила Кэнди, почти не надеясь на ответ. – Почему бы и нет, – пожимает плечами девушка. – Всё равно вся печаль уже в прошлом, – отстраненно произносит она. – Когда родилась Натали, – начинает Виви, – мадам Элрой приехала поздравить нашу семью. С собой она привезла Энтони. Он был добрым и жизнерадостным мальчиком, мы быстро подружились. Ему, как и мне, не хватало компании. Он почти все время жил в Лэйквуде один, его кузены и кузины приезжали туда только летом. Когда настала пора возвращаться, он захотел остаться в Бостоне. Да и я не хотела его отпускать. Тогда мадам Элрой предложила мне погостить в Лэйквуде. Родители были заняты Натали и с удовольствием меня отпустили. – Я гостила в Лэйквуде несколько месяцев, – счастливо улыбается Виви. – Энтони показал мне свой сад. Он рассказал мне, как он важен для него. Он стал его единственным спасением от одиночества. – Да, Энтони обожал свой сад, – погрузившись в воспоминания, мягко протягивает Кэнди. – Он даже вывел новый сорт розы… – "Прекрасная Кэнди". Я знаю. Незадолго до несчастного случая он прислал один саженец нам, – сообщает Грэй. – Правда? – с надеждой спрашивает Кэнди. – Да, – утвердительно кивает Виви. – Это самый любимый куст роз Натали. И предмет её особой гордости. Если захочешь, Натали покажет его тебе. – С удовольствием, – улыбается Кэнди. – Вскоре я вернулась в Бостон, – продолжает свой рассказ Вивианна. – Жизнь потекла своим чередом. Иногда мы писали друг другу, но я больше никогда не видела Энтони и не гостила в Лэйквуде. Вскоре перестали приходить и письма. Прошло время, детские воспоминания стерлись. Письмо из Лэйквуда стало неожиданностью. Это было приглашение на праздник в честь твоего удочерения. Но мы не могли приехать, хотя очень хотели. Мама уже была больна. Поэтому вместо нас в Лэйквуд отправилось письмо с извинениями и объяснением нашего отказа. Следующее письмо из Лэйквуда было с пожеланиями скорейшего выздоровления. Вместе с ним пришел и саженец розы, "Прекрасной Кэнди". Это был подарок от Энтони. Он знал, что мама обожает и выращивает розы. Она посадила его в тот же день. Это был последний посаженный ею куст роз, – голос Виви дрожит, но она быстро справляется с эмоциями. – Через некоторое время пришло ещё одно письмо. Мадам Элрой написала о смерти Энтони. До сих пор помню одну из строчек её письма: "Всё, что осталось после Энтони – это его сад". Я собиралась поехать на его похороны. Должна была, – Кэнди четко ощущает нотки вины в голосе подруги. – Он был моим другом, пусть наша дружба была недолгой. Но в ночь перед моим отъездом умерла мама. – И ты никуда не поехала, – печально договаривает Кэнди. – Да, – кивком подтверждает Грэй. – После маминой смерти Натали постоянно плакала, спрашивала, где мама. Она никак не могла понять, что мамы больше нет. А я не знала, как её утешить. И знаешь, я вспомнила слова Энтони о том, что сад его спасение. Я отвела Натали в сад. К моему удивлению, саженец Энтони выжил. Тогда я сказала сестре, что мама теперь живет в этой розе, что за ней нужно ухаживать, чтобы она цвела каждый год. Как ни странно, но Натали мне поверила. А результаты ты видела сама. Кэнди побывала в садике Натали в вечер своего прибытия в дом Грэев: её вытащила туда младшая Грэй. Уайт была изумлена пышностью садика: в нём росли азалии, глицинии, рододендроны, сирень, розы и ещё множество неизвестных девушке цветов. А ещё Кэнди была поражена тем, с какой любовью и старательностью о садике заботится Натали. Теперь она понимала, откуда в младшей Грэй такая любовь к растениям. Некоторое время девушки молчат. Затем первой вновь заговаривает Виви: – Но мы говорили о Нэде. Он тебе понравился? – с озорством интересуется она. – Нет-нет, – покраснев, отвечает Кэнди. – Я ведь даже его не знаю. – Предположим, знаешь. Вы знакомы. Первый красавец курса. Родом из хорошей бостонской семьи. Должен был стать священником*, что неудивительно, но пошел наперекор семье и пошел учиться на врача. Благородный, решительный, добрый, прилежный студент. Папа говорит, что из него получится отличный врач, – заканчивает характеристику Нэда Вивианна. – Откуда ты всё это знаешь? – ошеломленно спрашивает Кэнди. – Нэд рассказал сам, – смеется Виви. – Он – единственный, кто не считает меня "профессорской дочуркой" и не имеет ничего против девушки-врача. Да я тебя совсем заговорила, – говорит девушка, заметив, что Кэнди уже почти клюет носом. – А ты ещё на выходе из больницы хотела спать. Пойдем отдыхать, мы ещё успеем наговориться о парнях.***
Бостонская больница
Спустя несколько месяцев
– Кэнди, проснись. На, выпей кофе, – тормоша за плечо, мягко будит подругу Вивианна. – Спасибо, – сонно произносит Кэнди, принимая горячую чашку из рук подруги. – Снова тяжелая неделя? – с сочувствием спрашивает Виви. Пациентов в Бостонской больнице было много, а квалифицированных врачей и медсестер – очень мало. Персонал сбивался с ног, чтобы позаботиться обо всех. Из-за этого хронически уставшие сестры и врачи частенько спали на рабочих местах, когда на дежурствах выдавались спокойные моменты. – Да, – потягиваясь, отвечает Кэнди. Клетчатый плед, мирно покоившийся на плечах девушки, соскользнул на пол. – Это ты принесла плед? – удивленно спрашивает Кэнди. – Не-а, не я, – довольно ухмыляется Виви. – Нэд. Сама видела. Он влюблен в тебя, подруга. – Глупости, – горячо возражает Кэнди, наклоняясь за пледом, чтобы скрыть покрасневшие от слов подруги щеки. – Он просто… – начинает Уайт и осекается. – Очень добрый? Заботливый? – услужливо подсказывает Виви. – Подруга, открой глаза: он безнадежно в тебя влюблен. Кэнди удрученно молчит. Нэд и правда был очень внимателен к ней. Как и Виви, помогал с учебой и на дежурствах. Даже если Кэнди дежурила вместе с Виви, то парень обязательно заходил к девушкам, приносил чего-нибудь вкусненького. А если и сам дежурил в другом отделении, то заходил узнать, как у них дела. – Это ведь уже не в первый раз он приносит тебе плед? – вкрадчиво интересуется Вивианна. – Нет, – ещё гуще краснеет Уайт. – И не первый раз вызывается дежурить в паре с тобой, не так ли? – победно улыбается Виви. Кэнди кивком признает своё поражение. И вспоминает их последнее совместное дежурство с Нэдом, на котором он фактически признался ей в любви.***
Впервые их с Бишопом ставят на совместное дежурство спустя месяц обучения. До этого Уайт дежурила либо вместе с Вивианной, либо вместе с Клэри Фойетт – одной из девушек, учившихся вместе с ними. Совместному дежурству с Эдвардом девушка была совсем не рада: ей не хотелось оставаться с ним наедине. Мягкий, отзывчивый и добрый Бишоп до боли напоминал Уайт её первую любовь – благородного Энтони Брауна, воспоминания и боль от потери которого, как думала Кэнди, она давно похоронила. Но нет. Расставание с Терри и появление в её жизни Нэда вновь всколыхнули их. Первое дежурство с Эдвардом прошло, на удивление, непринужденно и приятно. Они много говорили, смеялись и шутили. Рядом с Бишопом Кэнди чувствовала себя легко и свободно. Как когда-то рядом с Энтони. Единственное, что приходилось постоянно контролировать – это желание назвать юношу не Эдвардом, а Энтони. И это ей не всегда удавалось. После их первого успешного дежурства Кэнди, и ранее наблюдавшая за Бишопом, начала ещё пристальней в него всматриваться. Ещё больше сравнивать его с Энтони. И не смогла найти разницу. Как и Браун, Бишоп был абсолютно искренен в своем желании помочь другим: он выкладывается до последней капли, чтобы вылечить каждого из них. Его поведение и речь бывали такими же мягкими, как у Брауна, особенно когда юноша разговаривает с маленькими пациентами. Он вообще хорошо ладил с ними. Как и она сама. Поэтому их часто ставили на дежурство в паре в детском отделении больницы. Но иногда Бишоп становился твердым, как кремень. Кэнди впервые увидела его таким, когда Нэд доказывал доктору Барроузу, что тот неправильно поставил диагноз одной из пациенток. Его слова оставались вежливыми, но голос звучал решительно, а глаза метали молнии. И в такие моменты Нэд больше напоминал Кэнди Терри, а не Энтони. И вслед за болью от потери Энтони, просыпалась и ныла рана от расставания с Терри. За ними приходит печаль, на которую Кэнди старалась не обращать внимания, с головой ныряя в работу. Кэнди и Нэд и дальше часто дежурили вместе. Иногда Бишоп сам вызывался подежурить с ней. И хотя Кэнди тщательно старалась контролировать себя и не показывать, что Нэд волнует её чувства и воспоминания, правда всё же выходит наружу на одном из последних дежурств. Обоюдная правда. – У тебя талант, – восхищается Бишоп, когда Кэнди выходит из палаты одного из самых сложных пациентов их больницы. – Я впервые вижу, чтобы мистер Баррельсон так быстро позволил сделать себе укол. – Спасибо, Энтони, – устало отвечает Кэнди и тут же испуганно прикрывает рот ладонью, осознав, что она вновь оплошала. – Нэд, прости, я… – растерянно замолкает Уайт. – Почему ты всё время называешь меня Энтони? – деликатно интересуется Нэд. – Я кого-то тебе напоминаю? Сначала Кэнди хочет промолчать, но под взглядом пронзительных и таких знакомых голубых глаз не сдерживается: – Старого друга. Он умер много лет назад, – опустив голову, тихо и печально говорит девушка. – Его звали Энтони Браун. Он был таким же добрым, как и ты, и тоже любил помогать другим. Только он хотел стать священником. – О, прости. Я не хотел причинять тебе боль своими вопросами, – виновато произносит Бишоп. – Всё хорошо, – качает головой Кэнди. – Ты ведь не знал, – ободряюще улыбается она Эдварду. – Мне нравится твоя улыбка, – мягко улыбается в ответ Нэд, и Кэнди смущенно краснеет. – Я впервые встречаю девушку, которая умеет так улыбаться. – Как – так? – с интересом спрашивает девушка. – Всегда искренне. Одновременно неся утешение и ободрение, даже если на душе у самой скребут кошки. Девушки с такими улыбками нынче редкость, особенно среди докторов, – не отводя зачарованного взора от девушки, объясняет Бишоп. – С чего ты решил, что я именно такая? – продолжает разговор Уайт, хотя ей очень некомфортно под взглядом Нэда и всё, что ей хочется – это сбежать. – Я много наблюдал за тобой, – звучит его спокойный ответ. – И во время учебы, и на дежурствах. Ты невероятно добра и отзывчива. А ещё искренна в своём желании помочь. Твоя сила – в несгибаемом духе, – Кэнди против воли улыбается. – Нет, правда. Ты всегда находишь правильные слова для каждого из пациентов, каким бы тяжелым ни был их случай. И как бы тяжело ни было тебе самой. Ты никогда не теряешь надежду. Ты умеешь стоять на своём и совершать решительные поступки. А ещё – видеть лучшее даже в самых худших людях. – Вивианна такая же, – возражает девушка. – Она тоже добра, заботлива и сильна духом. И умеет отстаивать своё мнение даже лучше меня. – Да, это Виви умеет, – усмехается юноша. – Но у Виви нет твоей отзывчивости. Да, она добра к пациентам, и находит слова, чтобы их утешить. Но они одинаковы для всех, практически безлики. Она не вкладывает в них душу, – слушая Нэда, Кэнди снова вспоминает Флэнни и убеждается в том, насколько была права, находя похожими мисс Грэй и мисс Гамильтон. – Но она действительно искренна в своей заботливости. Это часть её. Впрочем, в полной мере Виви отзывчива и заботлива только с дорогими ей людьми. И то не со всеми, – Уайт недоверчиво смотрит на Нэда. – Если кто-то потеряет её уважение, то больше не обретет его. Виви редко прощает. История с её сестрой яркое тому доказательство. – С какой сестрой? – интересуется Кэнди. – Двоюродной, кажется. Подробности мне неизвестны. Если хочешь узнать больше – спроси у самой Вивианны, – советует Нэд. – Как-нибудь спрошу, – отвечает Кэнди. – Да мы совсем забыли о времени и пациентах. А ведь мы уже опаздываем на обход, – глядя на часы, замечает Нэд. – Я сам схожу, а ты пока отдохни, – замечая, как пошатнулась от усталости Кэнди, настаивает Бишоп. – Спасибо, – благодарно отзывается Уайт и, поддавшись внезапному странному порыву, добавляет: – Эй, Нэд! – Что? – оборачивается Бишоп. – В следующий раз тебе стоит дежурить с Вивианной – с ней ты точно не забудешь об обходе, – шутливо произносит девушка. – Но мне нравится дежурить с тобой, – от безыскусности, искренности и какой-то обреченной безнадежности в его тихом голосе Кэнди становится не по себе. – Мне нравится просто быть с тобой, – ещё тише добавляет он и оставляет Уайт одну. К этому разговору они не возвращались ни на этом, ни на следующих дежурствах. Но Кэнди иногда ловила на себе задумчивые и печальные взгляды Бишопа. И понимала, что задолжала ему ответ.***
– Или, – шутливо спрашивает Вивианна, толчком в плечо возвращая Кэнди из её воспоминаний в реальность, – в твоём сердце уже кто-то есть? – и по мелькнувшей на лице Кэнди странной смеси эмоций понимает, что угадала. – Кто он? Ну же, расскажи мне, – нетерпеливо просит Грэй. – Кэнди? – её голос становится обеспокоенным, когда на лице подруги четко проявляются печаль и боль. – Прости, я не хотела… – Нет-нет, всё в порядке, – спешит успокоить Вивианну Кэнди. – Всё давно в прошлом, – произносит Уайт, пытаясь убедить в этом Виви. И себя. – Расскажешь? – осторожно просит Грэй. Кэнди кивает. Воспоминания и мысли ночи в больнице в Нью-Йорке вспыхивают резкими и яркими огнями. Ей, видимо, никогда не суждено их забыть.***
А может, это я заставляю Терри страдать?… – Я бы, например, не спасла тебя, потому что испугалась бы, – трудная ложь легко слетает с её губ. А ведь однажды она уже бросилась спасать его. Не испугалась. Но сейчас ей нужно солгать. Нужно. Так будет лучше. Для них троих. Однажды Терри оценит красоту и благородство Сюзанны Марлоу. Полюбит и проживет рядом с ней счастливую жизнь. Она на это надеется. Искренне верит в это. Хочет верить. Господи, как же тяжело ей дается это решение – отпустить его. Каждая новая ступенька лестницы. Этот побег от самого дорого человека в её жизни, единственного, кого она любит. – Кэнди! – его сильные руки обвивают её тонкую талию. В его надежных объятиях так хорошо: тепло и безопасно. Но она должна покинуть их. Отказаться от всего того, что они дарят. Должна от него уйти. – Я совсем не хочу отпускать тебя. Я мечтаю о том, чтобы… – Терри… – говорить дальше ей мешают предательские слезы. – Ничего не говори, – тихо молит он. – Давай побудем вместе, хоть совсем немного. Терри плачет. Она ощущает его горячие слезы на своих плечах даже сквозь платье. Терри. Её мальчик. Вторая половинка её сердца. Он так любит её. Господи, как же ей уйти? Где найти для этого силы? Как уйти так, чтобы не ранить его нежное и горячее сердце? – Обещай мне, что будешь счастливой, Кэнди, обещай мне, – он понимает, что она всё равно уйдет от него. Как бы он ни молил. Как бы крепки ни были его объятья. Что он навсегда потерял её. – Терри, и ты тоже будь счастлив, – она улыбается ему в последний раз, так и не дав обещания. Второй лжи за день она не выдержит. Она уходит, не оборачиваясь. Господи, как же холодно…***
– Вот и вся история, – только когда Кэнди заканчивает рассказывать Виви историю своей любви и расставания с Терри, Уайт замечает, что её лицо мокрое от слез. – Всё в прошлом, – вытирает она соленые дорожки и грустно улыбается. – Виви? – на этот раз встревоженно спрашивает Кэнди, заметив злость и, почему-то, вину на лице Грэй. – Всё в порядке? – Да, всё в порядке, Кэнди, – на лице Вивианны появляется обнадеживающая, решительная улыбка. – Всё будет в порядке, обещаю.