Зимний сад дома Бишопов
— Как красиво! — восторженно восклицает Кэнди, глядя на зимний сад Бишопов — буйное море из ярких красок и восхитительных ароматов, берущее её в свой плен, едва она переступает порог. Большинство растений — бугенвиллею, лавр, трахикарпус, ливистону, стрелицию, пассифлору, водные гиацинты, уютно разместившиеся в искусственном пруду — она узнает сразу, остальные же остаются для неё загадкой. — Рад, что тебе здесь тоже нравится, — улыбается Нэд. — Тоже? — недоумевает Уайт. — Это и моё любимое место в этом доме, — поясняет Бишоп. — Я прихожу сюда, когда хочу побыть наедине с самим собой. Только в его тишине я могу услышать собственные мысли, всё обдумать и взвешенно принять решение. А ещё я прихожу сюда после особенно трудных дежурств. Кэнди не уточняет, что значит «особенно трудные дежурства»: сама знает, что это такое. Это когда, несмотря на все твои усилия, тебе не удается спасти пациента. — Работа в саду позволяет мне забыться, приносит утешение, — добавляет юноша, нежно проводя пальцем по стреловидному листу ливистоны. — Глядя на жизнь, выращенную своими руками, я думаю, что не такой уж я бессильный и бесполезный. — Так всё это, — расширив глаза от изумления, обводит она рукой пространство сада, — твоя работа? — Почти всё, — кивает Нэд. — Кроме глоксиний, — показывает он на кустарник с сиреневыми цветами, похожими на колокольчики, — и агапантусов, вон тех красивых сине-лиловых цветов, похожих на зонтики. Это мамины любимцы, — с улыбкой поясняет он. «Даже в этом вы похожи», глядя во все глаза на Нэда, думает Кэнди. «Даже в своей любви к растениям ты, Эдвард Бишоп, похож на Энтони Брауна. Те же инициалы, тот же дух… Что же мне с тобой делать, непрошенный призрак моего прошлого? Ты волнуешь меня. Ты сулишь мне призрачную надежду на, казалось бы, утраченные и, по каким-то неизвестным мне причинам, запретные для меня счастье и любовь. Стоит ли мне полностью впустить тебя в свои жизнь, душу и сердце? Могу ли я не опасаться, что тебя у меня отнимут? Что это решение не обернется самыми большими моими ошибкой и болью?». «А как же Терри?» — напоминают душа и сердце. Терри… Из мучительных раздумий её вырывает просьба Бишопа: — Закрой глаза. — Что? — растерянно хлопает ресницами девушка. — Закрой глаза. Пожалуйста, — терпеливо повторяет свою просьбу Эдвард. — Зачем? — подозрительно щурит глаза Кэнди. — Просто закрой глаза. Пожалуйста. Доверься мне, — мягко просит юноша. Кэнди немного раздумывает, но затем всё же смежает веки. Прикосновения рук юноши к её волосам столь нежны, что она едва их ощущает. О том, что он к ним всё же прикасается, девушке говорят легкие дуновения ветерка вокруг её лица. — Готово, можешь открывать глаза, — через несколько минут, кажущихся Кэнди вечностью, сообщает Бишоп. Девушка послушно открывает глаза. — Ух ты, какая красота! — раздается позади них восторженный голосок Натали. — Натали? Что ты здесь делаешь? — Кэнди кажется, или в учтивых словах Эдварда проскальзывают нотки раздражения, а ещё, почему-то, испуга? — Что это за цветы? — словно не услышав вопроса юноши, интересуется девочка, во все глаза рассматривая Кэнди. — Подаришь мне такие же для моего садика? — просительно заглядывает она в глаза Бишопа. — Подарю, — смеется Бишоп. — Так зачем ты здесь, Нэтти? — ласково повторяет вопрос юноши Кэнди. — Ты такая красивая, — вместо ответа на вопрос выдыхает девчушка, вновь любуясь мисс Уайт. — Ох, Нэтти, тебя только за смертью посылать, — ворчливая реплика Вивианны долетает до ушей молодых людей раньше, чем та, кто её произнесла, появляется и, увидев подругу, в изумлении застывает на пороге зимнего сада. Через несколько мгновений изумление сменяется нежной лучезарной улыбкой. — Милая моя, да ты словно та самая красавица с картины, которую мы с тобой недавно видели, — подходит и в немом восхищении сжимает руки подруги Виви. — А я всё думала, чего не хватает твоему облику. Мистер Бишоп, спасибо за такие прекрасные украшения для волос — они прекрасно гармонируют с платьем мисс Уайт, — учтиво благодарит она Нэда, но во взгляде подруги Кэнди замечает тень неодобрения. — Не за что, — хотя слова юноши учтивы, глаза выдают истинные эмоции: раздражение вкупе с обидой и отчаянием. — Я, пожалуй, пойду. И вам, леди, советую не задерживаться: думаю, представление скоро начнется. — Ступайте, мистер Бишоп. Не беспокойтесь: мы вскоре к вам присоединимся, — заверяет его Вивианна. — И Натали с собой прихвати, — вдогонку уже почти скрывшемуся юноше, со смешком добавляет Виви, — пока твой сад ещё целый. Нэд что-то ворчит себе под нос, затем вздыхает и возвращается обратно. — Разрешите сопроводить вас на бал, леди Натали? — галантно предлагает он руку младшей Грэй. — С удовольствием разрешаю, — с кокетливой улыбкой отвечает ему Нэтти и, взяв юношу за руку, позволяет Бишопу увести себя из сада. Подруги остаются наедине. — Агапантусы… — проведя по прическе подруги, недовольно усмехается Вивианна. — Нэду не следовало так торопить тебя. — О чем ты? — искренне недоумевает Кэнди. — В переводе с греческого «агапантус» означает «цветок любви», — со вздохом поясняет подруге Виви. — Украсив твои волосы этими цветами, он фактически признался тебе в любви. И не только тебе — он заявил всему миру, что ты — его возлюбленная. И если раньше ты могла повременить с ответом, то теперь, после его признания… — Грэй берет паузу, подбирая слова. — Это не предложение руки и сердца. Ты не обязана говорить ему твердое «да» или «нет». Просто дай ему надежду… — мягко советует Виви. — Или растопчи росток любви в его сердце, пока он превратился в крепкое, молодое деревце, выкорчевать которое будет намного сложнее. — Виви! — поражена жестокостью последних слов и льдом в голосе и глазах подруги Кэнди. — Прости, — качает головой и печально улыбается уголками губ Вивианна. — Иногда я забываюсь и позволяю себе лишнее. Мне не следовало лезть к тебе со своими советами. Как поступать, решать только тебе самой. Просто не затягивай с этим, ладно? — мягко заглядывает Грэй в глаза Уайт. — Мне дороги и ты, и Нэд, и мне бы очень хотелось, чтобы вы оба были счастливы. Неважно, вместе или порознь. — Спасибо, Вивианна, — благодарно сжимает руки Грэй Уайт. — Думаю, нам лучше достать цветы из твоей прически, — замечает Виви. — Если ты, конечно, не намерена давать Нэду надежду, а бостонскому обществу — подтверждение уже давно бродящей по нему сплетни. Впрочем, — немного подумав, добавляет Грэй, — сомневаюсь, что кто-то будет обращать внимание на бедную студентку медицинской школы: на балу предостаточно других, более достойных объектов внимания. Однако решать тебе, Кэнди. Так что, оставляем цветы или нет? — интересуется Виви у Кэнди. Кэнди растерянно закусывает губу. С одной стороны, девушке не хочется обижать Нэда: она прекрасно понимает, что он украсил её прическу цветами любви безо всякого умысла. Просто хотел сделать приятное девушке, которая ему нравится. А с другой стороны, Кэнди не хочется давать ему пустую надежду. Она понимает, что пускай Бишоп и не мыслил об этом, когда дарил цветы, но всё же втайне надеялся, что она поймет, что они значат. Что то, что она принимает цветы, означает, что она принимает и его чувства. И отвечает на них взаимностью. К тому же, было ещё бостонское общество с его сплетнями. Впрочем, оно волновало Кэнди меньше всего. — Пускай остаются, — наконец решает Кэнди. — Как скажешь. А теперь пойдем, — тянет подругу за руку Виви, — иначе мы действительно опоздаем к началу представления. И хотя Вивианна быстро и уверенно проводит её сквозь лабиринт коридоров, которым для Кэнди является дом Бишопов, Уайт всё же успевает бегло заглянуть в первое попавшееся им по пути зеркало. Виви была права. После того, как Нэд украсил её прическу, пучок из локонов, над которым до того полдня колдовала Виви, Кэнди и правда стала напоминать девушку с картины Бельтраме Акилле «Девушка с сиренью». Голубые агапантусы прекрасно дополнили её васильковое платье, превратив Кэнди в цветочную нимфу из мифов. От осознания своей красоты Уайт краснеет. — Не стоит смущаться цветущей красоты своей юности. В ней нет ничего предосудительного, — мягко замечает Грэй. И когда только Виви заметила краску на её лице? — Можно подумать, ты — старуха, — задорно смеется Уайт, хлопая подругу по предплечью. — Ты столь же юна и красива, как и я. — Возможно, — спокойно соглашается Грэй, — но с тобой мне всё равно не сравниться. И, держу пари, что никому, среди приглашенных на этот бал, тоже. Представляю, какое лицо будет у Кары, когда ты станешь королевой бала, — на лице Виви появляется слегка злорадная улыбка. — Ты мне льстишь, — вновь хлопает Грэй по предплечью Кэнди. — Мне никогда не стать королевой бала. Я не настолько красива. — Вздор, — безапелляционно заявляет Виви. — Ты очень красива. Если ты не станешь королевой бала, то никто не станет. — А если я всё же не стану королевой бала? Что тогда? — сдавшись, любопытствует Кэнди. — Тогда ближайших несколько месяцев, пока не состоится следующий бал, мы будем наблюдать очень гордую собой Кару. Ну, или же до того момента, пока Кара не лопнет от гордости, — со смехом добавляет Виви.***
Бальный зал дома Бишопов
По дороге к бальному залу девушки встречают своих одногруппниц. Кара, Клэри и Дженни тут же стайкой окружают подруг и наперебой начинают восхищаться обликом Кэнди. Заметив в толпе гостей искомые золотые волосы, Виви незаметно оставляет подруг и направляется к их обладателю. — Добрый вечер, доктор Суарес, Альба — учтиво приветствует она визави Нэда и его дочь, ещё одну их одногруппницу. — Добрый вечер, мисс Грэй, — ответно приветствует её доктор Армандо Суарес. Альба только сдержанно кивает. — Надеюсь, ваша скрипка в полном здравии? — заговорщицки подмигивает мужчина Вивианне. — В полном, доктор Суарес, — с такой же заговорщицкой улыбкой подтверждает Виви. — Вы не возражаете, если я на несколько мгновений украду у вас Нэда? Мне нужна его помощь. — Он в вашем полном распоряжении, мисс Грэй, — отвечает доктор Суарес, и они с Альбой оставляют молодых людей наедине. — У меня к тебе просьба, — отведя Нэда в сторону, тихо, чтобы услышал только он, произносит Виви. — К чему такая секретность, Виви? Что за просьба? — любопытствует Нэд. — Ты можешь весь вечер не отходить от Кэнди? Пожалуйста, — ещё тише просит его мисс Грэй. — Вивианна Оливия Грэй, что за игры? — до того добродушный голос Бишопа мгновенно суровеет. — Я знаю, что тебе известно о моих чувствах к Кэнди. И я благодарен за твое стремление помочь. Не знаю, правда, мне или ей. Впрочем, для меня это не имеет значение. Но твоя просьба — это уже слишком, — раздраженно встряхивает он головой. — Мало того, что она породит ненужные слухи, так ещё и Кэнди решит, что мне совершенно безразличны её чувства. Что я вынуждаю её к чему-то. А я хочу, чтобы она сама пришла ко мне. Чтобы прозвучавшая просьба исходила из её уст. — И об этом всём мне сейчас говоришь ты, человек, собственноручно украсивший прическу моей подруги цветками любви, известными всему бостонскому обществу тем, что их выращивает только леди Агата Бишоп? — хладнокровный упрек Вивианны заставляет Нэда прикусить язык. — А насчет игр… Так я никогда в них не играла, — голос девушки суровеет. — И сейчас не играю. Я прошу тебя сегодня весь вечер быть рядом с Кэнди исключительно ради её блага, — мягко объясняет Грэй. — Больше сказать не могу. Пожалуйста, — просит она, мягко сжимая руку Нэда, — помоги мне. — Хорошо, — выдыхает, сдаваясь, Нэд. — Спасибо, Нэд, — ещё раз благодарно сжимает его руку Виви, после чего стремительно растворяется в толпе, спеша возвратиться к Кэнди, уже заметившей её отсутствие. — Где ты была? — интересуется у подруги Кэнди. — Ходила поприветствовать старых знакомых, — улыбается Виви. — Пойдем, нам нужно отыскать наш столик. Увидимся позже, — прощается Грэй с одногруппницами, берет Кэнди за руку и, резво рассекая толпу, уверенно ведет её за собой. — Вивианна! — окликают мисс Грэй из толпы. — Тетушка Агата! — Виви останавливается и легко кланяется перед добродушно улыбающейся золотоволосой женщиной, рядом с которой стоят Нэд и незнакомый Кэнди мужчина. В глаза Уайт сразу же бросается сходство между всеми тремя. Кэнди озаряет догадка, которую тут же подтверждает Грэй: — Лорд Бишоп. Рада видеть вас обоих в добром здравии. — Добрый вечер, Вивианна, — кивком приветствует Грэй Клэйтон Бишоп. — Я тоже рад тебя видеть. — Добрый вечер, моя дорогая, — мягко произносит Агата Бишоп. — Кто это рядом с тобой? Та самая подопечная твоего отца? — Да, тетушка, — выталкивает из-за своей спины Виви Кэнди, всё это время пытавшуюся ослабить захват руки Грэй и незаметно ускользнуть. — Она самая. — Отец, матушка, — берет слово Нэд. — Позвольте вам представить мисс Кэндис Уайт, одну из лучших студенток нашего курса. Кэнди, это мои родители — лорд Клэйтон и леди Агата Бишоп. — Лорд Клэйтон, леди Агата, — по очереди смущенно кланяется родителям Нэда Кэнди. — Очень рада нашему знакомству. — Как и мы, — с улыбкой отвечает за себя и за согласно кивающего супруга Агата Бишоп. Её взгляд останавливается на голубых агапантусах в волосах ещё больше краснеющей от неловкости ситуации Кэнди. Затем переходит на сына, начинающего стремительно заливаться краской под пристальным взором матери. — Виви, — тепло обращается она к мисс Грэй, — надеюсь, хоть в этом году ты не откажешься составить нам компанию за нашим столиком. — Вивианна раскрывает рот, чтобы что-то сказать, но миссис Бишоп не даёт ей этого сделать. — Даже не смей говорить, — грозит она пальцем Виви, — что ты не можешь этого сделать, потому что должна исполнять обязанности своей матери. В этот раз ты этим точно не отвертишься. Я считаю, что ты преувеличиваешь, говоря, что Нэтти ещё слишком мала, чтобы выполнять обязанности вашей матери. Как по мне, она уже достаточно взрослая. Да и мною приглашены особые гости, — хитро улыбается леди Агата. — Тетушка, так это с вашего разрешения и подачи отец пригласил Сюзанну и её мать? — озаряет и неприятно изумляет Виви намек миссис Бишоп. — Да, — подтверждает леди Агата. — Учитывая ситуацию Сюзанны, то ей и Эдне уже давным-давно следовало бы вернуться в Бостон. Бедная девочка, — сочувственно качает головой миссис Бишоп, — ей так нужна семейная поддержка и забота, чтобы справиться со своей трагедией. — Единственная трагедия в жизни Сюзанны — это отсутствие у неё силы воли, чтобы справиться со своим эгоизмом и унынием, — резко замечает Вивианна. — И помочь ей обрести это качество может только сама Сюзанна. Сострадание и забота со стороны семьи или кого-либо другого лишь помешают этому. — Виви! — поражена словами мисс Грэй Агата Бишоп. И не только она: выражение крайнего удивления (а у четы Бишопов — ещё и порицания) появляется на лицах у всех участников этого разговора. — Как ты можешь быть столь бессердечной по отношению к собственной сестре-калеке? Кроме того, малодушие — это не порок. «Погодите! Миссис Бишоп сказала «сестре»? Той самой кузине, которая потеряла уважение Виви и которую та всё никак не может простить?» — вспоминает Кэнди слова, сказанные Нэдом. И делает себе мысленную заметку в ближайшее время расспросить Виви о кузине. — Я всего лишь говорю, что думаю, леди Агата, не более того, — бесстрастно отвечает Виви, хладнокровно встречаясь взглядом с возмущенной миссис Бишоп. — Уж не знаю, что произошло между тобой и Сюзанной, — с недоумением качает головой леди Агата, — но, надеюсь, — с беспокойством вопрошает женщина, — ты не собираешься ругаться с ней и своей тетушкой при всём бостонском обществе? — Не беспокойтесь, леди Агата, — ровным тоном заверяет миссис Бишоп Виви. — Я не выношу сор из избы. Однако, я не могу ручаться, что моя тетушка следует тому же правилу. И если её поведение выйдет за грани разумного, то, не обессудьте, я тоже не останусь в стороне. Впрочем, даже в этом случае я постараюсь не нарушать рамки приличия, обещаю. — Что же, этого обещания мне достаточно, — удовлетворенно, но настороженно кивает леди Бишоп. — Матушка, ты, кажется, хотела пригласить Вивианну за наш столик? — мягкое напоминание Нэда разряжает повисшее между леди напряжение. — Да, дорогая, — подключается к разговору лорд Клейтон, — мы ведь хотели, чтобы Вивианна составила нам компанию, не так ли? — успокаивающе улыбается мужчина жене. — Если после моих последних слов тетушка окончательно во мне не разочарована, и готова терпеть мое общество в течение всего вечера, то я с большим удовольствием приму ваше приглашение, — мягко улыбается Виви. Кэнди поражается тому, как быстро справляется со своими эмоциями Виви: ещё несколько мгновений назад она была холодна, как лёд, а сейчас снова дружелюбно улыбается. — Но только, — добавляет мисс Грэй, — если вместе со мной вы пригласите и мисс Уайт. Она — моя лучшая подруга, мы с ней не разлей вода: куда она, туда и я. Кроме того, я обещала неустанно присматривать за ней, пока она живет и учится в Бостоне. А ещё я обещала ей, что помогу не оконфузиться на этом балу. — Что? — в один голос изумляются и возмущаются Нэд и Кэнди. — Нет-нет, — начинает активно протестовать Кэнди, — Вивианна, это лишнее. Ты слишком обо мне беспокоишься. Я — не малое дитя, вполне могу позаботиться о себе сама. А не оконфузиться на балу мне помогут наши одногруппницы. К тому же, моё пребывание за столиком семьи попечителей неуместно. Я лучше посижу за столиком с мистером Грэем, Нэтти, доктором Суаресом и Альбой. — Что же, раз мисс Уайт настроена так категорично, — заявляет мисс Грэй, — то и я вынуждена отказаться от приглашения и откланяться. — Ох, Виви, какая же ты нетерпеливая, — недовольно качает головой леди Агата Бишоп. — Конечно же, мы приглашаем за наш столик и мисс Уайт. Мы и так собирались её пригласить. И не вздумайте отказываться, мисс Уайт, — властно и безапелляционно обращается она к Кэнди. — Ваше пребывание за нашим столиком вполне уместно: вы, как и Вивианна, одна из лучших студенток медицинской школы Бостонского университета. Почему же мы не имеем права таким образом поощрить вас? — тепло и ободряюще улыбается она Кэнди. — Кроме того, Нэд и Виви рассказывали мне о вас столько хорошего, что я уже очень давно хочу познакомиться с вами поближе. — Благодарю вас, но я … — хочет отказаться Кэнди, но её останавливает едва слышный шепот Вивианны: — Кэнди, это очень большая честь. Невежливо будет отказаться. Кроме того, — легкий смешок Вивианны щекочет Кэнди ухо, — не думаю, что отказать в первой же просьбе своей потенциальной будущей свекрови — это лучший способ расположить её к себе. — Так что, милая моя, ты согласна? — интересуется у Кэнди миссис Бишоп. — Я… — колеблется Кэнди. — Да, леди Агата, я согласна, — наконец звучит её решительный ответ. — Вот и славно, — улыбается леди Бишоп. — Нэд, — обращается она к сыну, — будь так любезен, сопроводи юных леди к нашему столику. А мы с твоим отцом пойдем отдадим распоряжение, чтоб наши гости начинали представление, после чего присоединимся к вам. Нэд берет обеих девушек под руки, после чего троица изящно и живо пробирается сквозь толпу гостей, направляясь к своему столику. — Пришли, — громко объявляет Бишоп, подводя Кэнди и Виви к безупречно сервированному полукруглому столику. Затем галантно отодвигает стулья и помогает девушкам усесться. После чего под предлогом, что ему тоже нужно кое-что проверить, отлучается, оставляя девушек наедине. — Признавайся, это ведь твоих с Нэдом рук дело? — негодующе интересуется у подруги Кэнди. О том, что их могут подслушать, она не беспокоится: стоящий в бальном зале оживленный гул служит лучшей страховкой. — Ты о чем? — искренне недоумевает Виви. — О приглашении леди Агаты, конечно же, — едко уточняет Кэнди. — Нет, конечно же, — возмущенно фыркает Вивианна. — Как ты только могла так о нас с Нэдом подумать? Ни у меня, ни, готова ручаться, у него и в мыслях не было сегодня устраивать тебе столь тесное, если ты понимаешь о чем я, знакомство с леди Агатой, — Кэнди понимающе кивает. — Она, конечно, приятная женщина, но только не в вопросах, касающихся незнакомых ей молоденьких девушек, находящихся в тесном общении с её сыном. Кэнди становится дурно от слов Виви. Она уже начинает сожалеть, что поддалась на уговоры подруги. — Но, с другой стороны, ваши с Нэдом отношения имеют статус исключительно дружеских, так что у неё вроде пока нет повода столь тесно с тобой знакомиться, — замечает Виви. — То есть, ты хочешь сказать, что она абсолютно ненамеренно пригласила нас с тобой за столик? — с подозрением вскидывает брови Кэнди, пытаясь скрыть от подруги свое волнение. — Это вряд ли, — без раздумий отвечает Виви. — Думаю — а зная тётушку, скорее всего, я права — она была в курсе слухов о тебе и Нэде. Да-да, о вас двоих уже давно сплетничает вся Бостонская больница, — поясняет мисс Грэй, глядя в большие удивленные глаза подруги. — Впрочем, о ком она только не сплетничает, — хмыкает девушка. — Эти сплетни не доходили до твоих ушей, только потому, что ты — подопечная моего отца и моя подруга. А главные сплетницы больницы не только меня недолюбливают, но ещё и побаиваются. Поэтому не рискуют распускать обо мне сплетни: опасаются, что я пожалуюсь отцу, и тогда не видать им диплома. А иным — работы. Зато Нэд был в курсе всех этих сплетен. И, думаю, не сумел развеять материнские убеждения в правдивости слухов. Более того, только усилил их, говоря о тебе время от времени и чаще, чем позволяют правила приличия. А его подарок — цветы в твоих волосах — и твоё решение их оставить — Кэнди про себя чертыхается, — стали последним подтверждением тетушкиных догадок, после чего она решила любой ценой срочно и тесно с тобой познакомиться. Для чего разыграла многоходовочку: пригласила меня, зная, что в этот раз, из-за приезда тёти Эдны, я уже не смогу отказаться. И что, поскольку я присматриваю за тобой тут, в Бостоне, то обязательно попрошу пригласить и тебя за столик. И что ты, как воспитанная девушка, не откажешь ей. Вот так, — заканчивает свои логические размышления Вивианна. — Поражаюсь твоему острому уму, — искренне восхищается подругой Кэнди. — Тебе бы детективом работать, Виви, — шутливо замечает мисс Уайт. — Ничего сверхъестественного, — возражает мисс Грэй. — Я просто очень давно и тесно общаюсь с тётушкой Агатой. — Кстати, а почему ты называешь леди Агату тётушкой? — любопытствует Кэнди. — Вивианна? — обеспокоенно спрашивает Уайт подругу, заметив метание противоречивых мыслей на лице подруги. — Всё равно ты рано или поздно узнала бы эту историю. Если не от меня, то от леди Агаты или кого-то из сплетниц Бостонской больницы, — немного подумав, решительно выдает Виви. — И лучше тебе расскажу её я, чем они. Потому что вымыслов и домыслов в их рассказах будет больше, чем правды. Я называю леди Агату тетушкой, потому что она сама меня об этом попросила, — мягко говорит мисс Грэй. — Она очень хотела дочь, но, увы, её единственный ребенок-девочка родился мертвым. Поэтому при первом нашем тесном, — ухмыляется Вивианна, — знакомстве, она попросила меня называть её тетушкой. Мол, ты мне пока ещё не дочка, поэтому матушкой звать меня ещё рано. А обращение «леди Агата» слишком официально. Вот мы и остановились на «тетушке». Как ты, наверное, поняла, — осторожно сообщает Виви, с тревогой и вниманием всматриваясь в лицо подруги, — уже очень давно леди Агата лелеет надежду, что я стану её невесткой, и всячески старается сблизить меня с Нэдом. — Невесткой? — пораженно переспрашивает Кэнди. — Так вы с Нэдом… — начинает она, пытаясь справиться с потрясением, а ещё — горечью и болью обиды. Но вопрос комом застревает в горле. Почему это снова с ней происходит? Почему надежда на любовь и счастье, ещё даже не успев родиться, уже встречает преграды на своём пути? Мисс Уайт отворачивается, делая попытку скрыть слезы. — Кэнди! Кэнди, посмотри на меня! — обеспокоенно просит её Вивианна. — Пожалуйста, — видя, что Уайт не реагирует, мягко добавляет она, беря подругу за руку и деликатно сжимая её. — Кэнди нехотя оборачивается. — Пожалуйста, выслушай меня и поверь моим словам, — мисс Грэй нежно вытирает слёзы подруги своим шелковым носовым платком. — Я тебе клянусь, что между мной и Нэдом никогда и ничего не было. Просто я единственная в его окружении девушка, с которой он тесно общается. А всё из-за того, что я — единственная, кто не рассматривает его в качестве выгодной супружеской партии. Но в глазах леди Агаты наша дружба — это предпосылка к чему-то большему. Вот она и пытается нас сблизить. Однако, — ухмыляется Виви, — мы успешно сводим её усилия на нет. Кэнди, мы с Нэдом только друзья, не более того. Поэтому тебе нечего опасаться. Ни я, ни тем более леди Агата не станем мешать твоему с Нэдом счастью, слышишь? Даже наоборот, станем помогать вам изо всех сил, — Уайт с подозрением вскидывает брови. — Поверь мне, это так. Я хорошо знаю леди Агату. Знаю, что она очень любит Нэда. И единственное, чего она хочет — это чтобы её сын был счастлив. Поэтому она примет любую невестку, неважно бедной она будет или богатой. Главное, чтобы её сын искренне любил и был счастлив с этой девушкой. А эта девушка искренне любила и заботилась о её сыне. Больше ей ничего не надо. — Клянешься? — слабым голосом вопрошает Кэнди, с надеждой глядя в глаза подруги. — Клянусь, — мягко улыбается Вивианна. — И не бойся, что тебе придется провести этот вечер в обществе Бишопов. Ни я, ни Нэд не дадим тебя в обиду, обещаю, — ободряюще сжимает она руку Кэнди. — Спасибо, Вивианна, — слабо, но всё же улыбается Кэнди. — Не за что. Так, ну-ка вытрем тут и тут, — платок Виви порхает вокруг глаз Кэнди, — и твой макияж снова в порядке. Так, обещай мне, — с напускной строгостью в голосе и взгляде обращается кГрэй Уайт, — что больше не будешь сегодня плакать. Что будешь веселиться и наслаждаться балом, несмотря на то, что рядом с нами будет леди Бишоп. Обещаешь? — Обещаю, — уже с веселой улыбкой заверяет её Кэнди. — Вот и славно, — довольно кивает Вивианна. — Тогда выше нос и больше радости в глазах. Сюда идут Бишопы, а значит — бал начинается!***
Семья Бишопов выходит на оркестровые подмостки, временно превращенные в любительскую театральную сцену. Словно по мановению волшебной палочки, гул в зале стихает, а взоры гостей устремляются к хозяевам дома. — Добрый вечер, дорогие друзья! — зычным голосом приветствует гостей лорд Клейтон. — Благодарим, что нашли время и пришли. Мы с супругой и сыном рады снова вас всех видеть в нашем доме на совместном благотворительном балу медицинской школы Бостонского университета и Бостонской больницы. Надеемся, что подготовленная нами программа вас не разочарует, и вы прекрасно проведете время и насладитесь балом. И, конечно же, будете необычайно щедры, чтобы благодаря собранным сегодня средствам Бостонская больница долгое время смогла обеспечивать своим пациентам лучшее лечение, — слова лорда Клейтона тонут в шуме аплодисментов. — Итак, — берет слово леди Агата Бишоп, — наш благотворительный бал открывает сценка из древнегреческой трагедии Еврипида «Алкеста» в исполнении двух известных театральных звезд, одна из которых родилась и выросла в Бостоне, — зал наполняется одобрительным шумом. — А вторая звезда — это… — миссис Бишоп берет паузу. — Ты, случайно, не знаешь, кого пригласили попечители? — интересуется Кэнди у Виви. — Нет, не знаю, — уклончиво отвечает Вивианна. Ну и ладно, думает Кэнди. Не хочешь портить сюрприз — допытываться не буду. Когда любопытство и нетерпение зала достигает пика, леди Агата снова начинает говорить: — Увы, друзья, но по просьбе наших почетных гостей-театральных звезд мы оставляем их имена инкогнито до конца представления, дабы вы могли беспристрастно оценить их талант, — гости одобрительно шумят. — Приятного вечера, друзья, наслаждайтесь представлением и балом. Под шумные аплодисменты семейство Бишопов покидает сцену и садится за свой столик. — «Алкеста»? — искренне изумлена Виви. — Тетушка, могу я узнать, почему вы выбрали для бала именно эту пьесу? — интересуется она у леди Агаты, которая, к большой радости Кэнди, занимает противоположную сторону столика. В отличие от Нэда, который, вопреки надеждам Уайт, садится рядом с ней, а не с родителями. — В этот раз, Вивианна, пьесу выбирала не я, а наши почетные гости, — отвечает мисс Грэй леди Агата. — Это единственное, о чем они попросили, и я не смогла им отказать. Если честно, мне и самой любопытно, почему они выбрали именно «Алкесту». Вот как только они присоединятся к нам, я обязательно спрошу это у них, и мы с тобой, — подмигивает она Виви, — да и все остальные, я думаю, удовлетворят своё любопытство. — Наши почетные гости будут сидеть с нами за одним столиком? — удивлена, и, кажется, неприятно, мисс Грэй. — Я думала, они будут сидеть рядом с Янгами — всё же это они самые большие театралы Бостона. — Вивианна, это мой, — подчеркивает миссис Бишоп, — дом. И в этот раз я, а не Бэкка Янг пригласила наших гостей, — гордо сообщает она. — Что же, тогда всё понятно, — с натянутой улыбкой кивает мисс Грэй. — Виви, что-то не так? — заметив, как помрачнела Виви, обеспокоенно спрашивает Уайт. — Нет-нет, всё в порядке, — пытается заверить её мисс Грэй, но получается плохо. Кэнди решает оставить её в покое: если Виви захочет, она расскажет в чем дело. — Тсс, начинается! — сообщает всем Нэд, и одновременно с его словами свет в зале гаснет. Освещенным остается только участок со сценой.***
Первой на сцену выходит актриса в голубом хитоне. Верхнюю часть её лица скрывает маска, а нижнюю — вуаль, прикрепленная к маске. Волосы женщины спрятаны под тонким газовым покрывалом. — Солнце веселое, здравствуй! В вихре эфирном и ты, облако вольное, здравствуй, * — звонким и чистым голосом начинает она, приветственно вздымая вверх руки. — Пусть видит нас обоих несчастливцев: богов ничем не оскорбили мы, — раздается глубокий, приятный мужской голос. Вместе со словами на сцене появляется и его обладатель. Мужчина-актер облачен в синий гиматий с капюшоном. Как и у женщины, верхнюю часть его лица скрывает маска. — Ты, о земля, и чертог наш, девичий терем и ты, город мой отчий… простите!.. — её голос дрожит, затем срывается, и она в изнеможении падает на колени. — Виви, — нехотя отвлекаясь от спектакля, шепотом зовет подругу мисс Уайт, — ты не расскажешь мне кратко, о чем этот спектакль? — Да, конечно, — кивает Виви. — В основе трагедии миф об Алкесте — принцессе Иолка, согласившейся сойти в Аид вместо своего мужа, царя Фер, Адмета, которого она безумно любила. Предыстория событий трагедии, — начинает быстро пересказывать мисс Грэй, — такова: бог Аполлон совершил неугодный своему отцу, громовержцу Зевсу, поступок. В наказание тот сослал его служить пастухом к царю Адмету. Царь был добрым хозяином, и Аполлон тоже решил отплатить ему добром. Одним из чудес, которые Аполлон совершил для Адмета, была возможность обмануть смерть: отдать ей вместо себя другого человека, который согласится сойти в Аид вместо царя. — Это ужасно! — громким шепотом (и под гневный взгляд леди Агаты) негодует Кэнди. — Это же подло и эгоистично! — Увы, такова человеческая натура, — усмехается Виви, жестом прося Уайт успокоиться и говорить потише. — В человеке заложена жажда жизни. Он должен ценить каждый её день, как ценит каплю воды в пустыне умирающий от жажды. Но он, увы, — разочарованно качает головой Грэй, — начинает ценить каждый прожитый им день слишком поздно. Поэтому, когда за ним приходит смерть, он встречает её не как друга, а как врага. Упрекает её: я ведь ещё не пожил, почему же ты пришла за мной? Почему я должен умереть? Ведь есть люди, которые и так задержались на этом свете. А я достоин жить. Кроме того, — продолжает Виви, — нас страшит неизвестность в виде загробной жизни. Что там, за этой чертой? Рай или же ад, где нам воздадут за наши поступки? Или новая жизнь? Увы, нам это неизвестно. Что-то я разговорилась, — с тихим смешком замечает Грэй. — А меж тем, леди Агата уже прожгла во мне дырку своим гневным взглядом. Пора заканчивать беседу. Так, на чем я остановилась? Ах да, — вспомнив, продолжает повествование Виви, — на даре Аполлона. Так вот, когда за Адметом пришла смерть, он начал искать человека, который сойдет вместо него в Аид. Увы, единственным таким человеком оказалась его горячо любимая и молодая жена Алкеста. Она сочла его жизнь более достойной, чем свою. — И что же Адмет? Позволил ей это сделать? — возмущена Кэнди. — Да, позволил, — подтверждает Грэй. — Подлец и эгоист, — выносит свой вердикт мисс Уайт. — Разве? — лукаво улыбается Вивианна. — Тогда послушай, что он говорит своей любимой, — кивком указывает она на сцену. — Да? И что же? — насмешливо вопрошает Кэнди, поворачивает голову и… встречается взглядом с пронзительными голубыми глазами, чей взор проникает в самые отдаленные уголки её души. В глаза, преисполненные столь сильными болью и горем, что описать их не хватает слов. Которые невозможно подделать. Сама того не замечая, Кэнди начинает плакать. Странно, но почему эти глаза кажутся ей такими знакомыми? Почему их взгляд вызывает столько боли? — Тебя не станет… и я не жилец ведь, — его взгляд тухнет, — в тебе наша жизнь, наша смерть. Любовь твоя — это алтарь мой, — с такой болью, будто слова для него — не роль, а суровая реальность, произносит актер, исполняющий роль Адмета. Неужели он и в самом деле потерял любимую, и игра для него — не игра, а способ излить свое горе миру? Его боли Кэнди безоговорочно верит. Каждое слово находит отклик в её сердце и душе. Странно, но его голос тоже кажется мне до боли знакомым. Но где же я могла его слышать? Не помню. Может быть, на одном из спектаклей, на который мы с Вивианной и Нэдом ходили в Колониальный Театр? Да, наверное там. Миссис Бишоп ведь говорила, что одна из звезд родилась и выросла в Бостоне, так что, скорее всего, именно там. — О мзде прошу неравной, — тем временем молит актриса, играющая Алкесту, — ведь ценнее, чем жизни дар, у человека нет… Ты скажешь сам, Адмет, что справедливо желание мое… Люби детей, как я люблю их! Ты ж их любишь? Правда? Ведь не безумец ты… О, сохрани для них мой дом! Ты мачехи к сиротам не приводи, чтоб в зависти детей моих она, Адмет, не затолкала, не запугала слабых… — О да, о да! Все сделаю, не бойся! — пылко клянется Адмет. — Ты мне была женою на земле, и под землей схоронишь это имя. Нет, ни одна из фессалийских дев не назовет меня супругом. Разве рождением иль красотою кто из них дерзнет с тобою спорить? — обводит он зал рукой. Но останавливает указательный палец почему-то именно на Кэнди. Вернее, так ей кажется. — Я закажу, чтоб статую твою мне сделали, и на постель с собою её возьму, чтоб ночью обнимать, звать именем твоим, — проводит он рукой в воздухе, будто кого-то ласкает, — воображая, что это ты, Алкеста, что тебя я к сердцу прижимаю… — кладет Адмет руку на сердце. — Это — радость холодная, конечно, все же сердцу с ней будет легче. В грезах, может быть, ко мне сойдешь ты, утешая. Сладко увидеться друзьям, хотя бы в сонном мечтании, и каждая минута им дорога свидания, — его глаза затягивает мечтательная дымка. — О, если б Орфея мне слова и голос нежный, чтоб умолить я Персефону мог, — с каждой фразой его голос становится всё громче и сильнее, — и, гимнами Аида услаждая, тебя вернуть. Клянусь, ни Кербер адский, ни на весло налёгший там Харон желаний бы во мне не охладили, пока б тебя я солнцу не вернул! — взрывается он в крике. — Пожалуйста, скажи мне, что он не солгал ей. Что выполнил свою клятву. Что вернул её, — тихо просит Вивианну Кэнди, благодарно беря из рук подруги шелковый платок, чтобы вытереть наконец замеченные слёзы. Странно, но почему-то мысль о том, что она увидит в глазах актера-Адмета ещё большую боль, заставляет душу и сердце Уайт терзаться от боли. — Она вернется к нему, — успокаивает её Виви. — Алкесту вернет друг Адмета, легендарный сын Зевса-громовержца, Геракл. Он будет поражен верностью друга своей жене, и тем, что тот не стал обременять его своим горем. Геракл отправится на бой со смертью и победит. Всё будет хорошо, — ободряюще улыбается мисс Грэй Кэнди. — Всё будет хорошо, — с горькой усмешкой протягивает мисс Уайт. — Так бывает только в сказках. В реальной жизни Адмет, особо не горюя, вскоре нашел бы себе другую и радовался бы жизни как ни в чём не бывало. — Эй, — с шутливой возмущенностью толкает её в плечо Виви, — это должны были быть мои слова. Впрочем, не суди всех по своим меркам, — рассудительно замечает Грэй. — Ситуации бывают разные. Иногда, хочешь ты того или не хочешь, приходится нарушать клятвы, данные любимому человеку, просто потому что иначе никак. Потому что детям нужна мать, дому — хозяйка, супругу — опора, а сердцу — любовь. И потому что время лечит, потому что нельзя всё время грустить. Надо радоваться каждому дню жизни, — возвращается Виви к началу их разговора. — Впрочем, исключения всё же встречаются. Это я об отце сейчас, — поясняет она Кэнди. — Он ведь так и не женился, хотя мама просила его не горевать по ней вечно и найти нам с Нэтти добрую мачеху. — Осмелюсь сказать, что не женился он потому, что ты взяла на себя роль матери и хозяйки, — замечает Кэнди. — И строго следила за тем, чтобы он не искал себе другую женщину. — Это ты уже перегнула палку, — фыркает Виви, — я присматриваю за отцом, но я ему не тюремщица. Я была бы не против, если бы он женился во второй раз на хорошей женщине, которая стала бы для Нэтти второй матерью. Но он даже не пытался никого искать, хотя вокруг него, поверь, было много достойных, с моей точки зрения, женщин. — Вивианна, Кэндис, будьте так любезны, замолчите наконец-то! — делает им замечание разъяренная леди Агата. — Потом обсудите спектакль и прочие требующие срочного обсуждения темы! — Простите, леди Агата! — в один голос искренне извиняются девушки. — Всё, больше ни слова, — клятвенно заверяет её Виви.***
— А что дала Адмету такой ценой им купленная жизнь? Для чего ж, скажите, жить еще, когда ни счастья, ни славы мне уж доброй не вернуть? — заканчивает свою речь актер-Адмет. После того, как он замолкает, зал наполняется светом и взрывается в аплодисментах и криках гостей «Браво!» и «Великолепно!». Часть гостей стремится к подмосткам, спеша вручить актерам букеты. Бишопы тоже направляются к сцене, чтобы вручить цветы, а ещё — объявить имена актеров и следующий номер. — Друзья! — берет слово лорд Бишоп, заставляя толпу затихнуть. — Думаем, что вы уже догадались, кто наши гости. По крайней мере, один из гостей, — добавляет мужчина. Зал отвечает смехом и криками «да». — Ты догадалась? — интересуется у Виви Кэнди. — Увы, да, — мрачно отзывается Виви. — Ну, а если нет, — произносит лорд Бишоп, — то позвольте представить вам наших почетных гостей: известную актрису Элеонору Бэйкер и… — глядя на снявшую маску актрису, Кэнди бледнеет. Затем с испугом переводит взгляд на актера, ещё не расставшегося с маской, предвосхищая его имя до того, как его объявит лорд Бишоп: — И её сына, восходящую звезду Бродвея, Терруса Грэма Грандчестера, — оглашает второе имя мистер Бишоп. Зал снова взрывается в восторженных аплодисментах. Так вот почему и его глаза и голос казались ей такими знакомыми! Всё это время под маской от её глаз прятался Терри. И если глаза ему удалось обмануть, то душу, сердце и разум — нет. Они узнали его, но отчаянно отказывались признавать это! — Не может быть… — качая головой, с ужасом и растерянностью шепчет Кэнди. От избытка чувств её разум затуманивается, а тело становится ватным. Не сумев справиться с эмоциями, Кэнди оседает на руки вовремя заметившей состояние подруги и подоспевшей на помощь Вивианне. — Кэнди! Кэнди! — обеспокоенно зовет подругу мисс Грэй, но та не реагирует. — Нэд, помоги мне увести отсюда Кэнди, ей плохо! — наплевав на все правила приличия, перекрикивая толпу, громко зовет она Бишопа-младшего. Юноша, услышав крик подруги, мигом покидает сцену и, расталкивая любопытную толпу, пробирается к девушкам. И не только он. Услышав крик старшей Грэй, со сцены срывается и Терри. Но останавливается, прочитав в глазах Вивианны гневное «Только не ты! Не смей!». — Давай отнесем её в малую музыкальную комнату, — командует Грэй. Бишоп согласно кивает. Затем подхватывает Кэнди на руки, и троица резво рассекает шумящую, как улей, толпу гостей, не отвлекаясь на обращенные к ним вопросы «Что с ней?». — С дороги! — рявкают то Виви, то Нэд на особо докучливых и бесцеремонных. — Виви, что с ней? — пробивается к Виви и Нэду мистер Грэй. — Вивианна! — приводит в сознание Кэнди ещё один знакомый ей голос, который она предпочла бы навсегда забыть и больше никогда не слышать. — Сюзанна? — слабым голосом полным удивления интересуется Кэнди, обращая свой взгляд в ту сторону, откуда донесся ненавистный голос. — Кэнди? — испуганно вопрошает Сюзанна, разглядев девушку на руках Нэда. Это действительно была мисс Марлоу, Уайт не ошиблась. Позади Сюзанны Кэнди различает силуэт миссис Марлоу. — Рой, это что — твоя подопечная? — голос Эдны Марлоу полон возмущения, а взгляд — презрения. — Да какое это сейчас имеет значение, Эдна? — огрызается Рой Грэй. — Разве ты не видишь, что девушке плохо? — Иди в музыкальную комнату, я вас догоню, — бросает Вивианна Нэду. Юноша кивает и продолжает свой путь. И хотя они с Нэдом покидают бальный зал, до ушей Кэнди всё же долетает разговор Вивианны и её родственников: — Не о чем беспокоиться, это всего лишь обморок из-за духоты. Мы с Нэдом сами окажем помощь Кэнди, — успокаивает мисс Грэй отца. — Возвращайся за столик, и будь добр, успокой и объясни всем гостям, что произошло. А вам, тётя Эдна, и тебе, кузина, — с холодной яростью в голосе обращается Виви к миссис Марлоу и Сюзанне, — я напоминаю, что вы не в Нью-Йорке, а в Бостоне. Поэтому я прошу вас вести себя благоразумно. Иначе я буду очень недовольна и попрошу Бишопов выпроводить вас на все четыре стороны. Вы понимаете, о чем я? — под непонимающий взгляд Роя Грэя интересуется Виви у матери и дочери. — Вивианна! — делает дочери замечание негодующий Рой Грэй. — Как ты себя ведешь? — Но Вивианна игнорирует его замечание. — Да, — едва сдерживая нарастающий гнев, отвечает миссис Марлоу. Сюзанна просто молча кивает. — Вот и замечательно, — довольно кивает Виви, разворачивается и направляется в сторону друзей. «Значит, кузина Сюзи Вивианны — это Сюзанна Марлоу, а тетя Эдна — миссис Марлоу», успевает всё осознать Кэнди, прежде чем окончательно потерять сознание.