Считая звёзды

Я бегу по какому-то кладбищу. Позади никого нет, но я знаю, что он где-то рядом, что он достанет меня. Не переставая бежать, я оглядываюсь, но не вижу ничего, кроме каменных плит, чуть покосившихся от времени, деревьев с ветками-лапами и серой мглы, окутывающей кладбище, как младенца пеленой. Нужно смотреть вперёд, чтобы... Не успеваю я вернуть взгляд на тропинку перед собой, как вдруг спотыкаюсь, кричу и лечу в глубокую яму. Нет, это не яма, а свежевырытая могила. Я не чувствую боли, но всё тело словно парализовало. Все кости сломались? Или это просто оцепенение от страха, тисками сжимающего не только сердце, но и всю грудную клетку? Не могу пошевелиться. Остаётся только испуганно водить взглядом по серому небу и слышать как где-то у самого горла бешено колотится сердце. Вдруг послышались шаркающие шаги, будто кто-то скорее волочится, чем идёт, а затем всё стихло. Кто-то остановился у моей могилы. Не кто-то, а он. Когда наверху раздаётся сиплый смех, больше похожий на скрежетание веток по стеклу, и показывается копна свалявшихся чёрных волос с остатками земли в прядях, немой крик ужаса застревает где-то в моей груди, но я не издаю ни звука. Я не могу издать ни звука. Когда-то тёплые карие глаза с приветственным блеском превратились в две чёрные дыры, готовые забрать твою душу, вся его кожа преобрела сероватый трупный оттенок, а на кровоточащих губах играет недобрая усмешка. - Думала оставить меня, да? Сбежать? - усмехнулся Лукас совершенно не своим холодным хриплым голосом. - Ты всегда так делала, просто убегала от проблем. Ты никогда не помогала мне. Даже в самую трудную минуту где ты была? Где ты была, когда он разделывал меня на тысячу кусочков? - начал кричать он. Где-то совсем поблизости послышался гром и карканье ворон. Мне хотелось кричать, плакать, молить о прощении, но тело отказывалось подчиняться - оно больше не принадлежит мне. Вдруг Лукас успокоился и улыбнулся, но выглядело это намного ужаснее, чем когда секунду назад он злился. - Ничего. Теперь всё будет хорошо. Теперь ты никуда не убежишь, - прохрипел он и рассмеялся, отчего у меня по спине побежали мурашки. Не понятно откуда он достал лопату и начал закидывать меня землёй. Взмах - горсть земли покрыла мои ноги, ещё взмах - теперь руки плотно прикованы к земле, ещё несколько - и я уже не вижу ничего, кроме рыхлой грязи и копашившихся в ней червей. - Лойс. Лойс, проснись. - Кто-то начал звать меня, а затем и вовсе взял за руку, отчего я вскрикнула и резко села на кровати, широко распахнув глаза. Передо мной сидел не человек - монстр из кошмаров. Когти вместо рук, мешковина вместо кожи и только холодные серые глаза напоминают кого-то знакомого. Перейдя из одного кошмара в другой, я снова чуть не закричала, но тот, кого я с перепугу приняла за монстра, резко подался вперёд и закрыл мне рот рукой. - Это я, Лойс, всё хорошо, - послышался из-за ткани знакомый голос и он стянул мешок с головы. Я облегчённо вздохнула и убрала его руку от своего лица. - Извини, Джонатан, - слабо улыбнулась я, поправляя взлохмаченные после сна волосы. Парень улыбнулся и натянул маску обратно на голову. Присмотревшись внимательнее, я мысленно усмехнулась. То, что мне показалось чудовищем, оказалось всего лишь мешком... Стоп. Почему он носит мешок на голове? Заметив мой удивлённый взгляд, Джонатан сказал, чуть смутившись: - Я просто должен быть одним целым с ним, иначе кошмары возвращаются. Я понимающе кивнула, внимательно вглядываясь в единственное не скорытое грубой холщовой тканью на его лице - в его прекрасные серые глаза. - Это мешок из-под картошки? - с неким сомнением спросила я, хотя уже заранее знала ответ. - Да, стащил недавно с кухни. - Заметив моё желание спросить, он сразу понял, что это будет за вопрос. - Разумеется, я его постирал, - усмехнулся Джонатан и мне стало легче. На несколько минут мы замолчали, нежно перебирая и поглаживая пальцы друг друга прежде, чем оканчательно взяться за руки. - Тебе всё ещё снятся кошмары? - спросил Джонатан, пристально глядя мне в глаза. Я кивнула и почувствовала как странное и неприятное чувство сжало моё сердце. Не самая лучшая тема для утреннего разговора. - И что на этот раз? - Брат. Как всегда, - сказала я и мой голос предательски дрогнул. Не хватало ещё расплакаться перед ним, конечно! - Ты же не виновата... - попытался утешить он. - Конечно, виновата! Надо было сразу понять, что что-то не так! - я едва сдержалась, чтобы не зарыдать. Джонатан притянул меня к себе и крепко обнял. Я обвила его шею руками и положила голову ему на плечо. Его объятия всегда помогают, что бы ни случилось. Его руки - самая лучшая защита от всего мира, его сердцебиение - самый успокаивающий звук, и нет ничего роднее запаха его шампуня. - Знаешь, я хотел тебе кое-что показать после завтрака, - сказал он, продолжая поглаживать меня по спине. От этих слов я немного отстранилась и удивлённо посмотрела на него. Недавно Джонатан смог отвоевать у охраны бывшую лабораторию и теперь проводил там большую часть времени. - Неужели мы пойдём в лабораторию? И хоть из-за мешка не видно его губ, я по глазам поняла, что он улыбается. - Увидишь. Я не особо хотела идти на завтрак, потому что после очередной бессонной ночи Джером любит высмеивать мои огромные синяки под глазами, выдавая что-нибудь типа: "Опять всю ночь вагоны грузила, куколка?" или "О, боже, ты снова проиграла на боксёрском ринге?", отчего Джервис постоянно хохотал, даже несмотря на укоризненный взгляд Крейна. Однако сегодня весь его запас остроумия пал на Джонатана. Не помогло даже то, что никто не смеялся, Джером ржал от души, совсем забыв про свою кашу-размазню. После кошмара наяву, который здесь зовётся завтраком, мы обычно расходимся по камерам и отдыхаем друг от друга, чтобы накопить терпения и восстановить уязвлённое самолюбие после очередной дружеской, но не менее оскорбительной перепалки. Но в этот раз Джонатан схватил меня за руку и потащил совершенно через другой коридор. Как и ожидалось, мы пришли в его лабораторию. В этой маленькой комнатке всегда царит полумрак, все приборы и поверхности, кроме самых используемых, покрыты надёжным слоем пыли, содержимое склянок, как правило, безнадёжно испорчено временем, а воздух протитался запахом серы и чего-то аптечного. Пока я завороженно осматривала новое для себя помещение, Джонатан плотно закрыл дверь и подошёл к рабочему столу, чем-то шебурша и позвякивая. - Здесь разве можно работать? - спросила я, помня о его пристрастии к химии и различным экспериментам. - Можно, хоть и немного затруднительно, - отозвался он, надевая на руку странный прибор, больше похожий на перчатку. - Но самое важное, к счастью, удалось найти или получить. - Закончив возиться с устройством, он подошёл ко мне. Я с подозрением уставились на эту штуку у него на руке и отшагнула назад. Уж очень она напоминает то устройство, с помощью которого он отравил Гордона. - Это же от твоего старого костюма, верно? - спросила я, всё ещё не спеша становиться ближе. - Да, они сожгли мой костюм, но забыли про это, - он поднял правую руку. - И что ты собираешься с ней делать? - нервно усмехнулась я, неосознанно сделав ещё шаг подальше от этого устройства. Я прекрасно помню, в каком ужасе был Гордон после этого газа, а уж этого деревянного копа практически нереально вывести хоть на какие-нибудь эмоции. Заметив, что я отстраняюсь всё дальше и дальше, Джонатан подошёл и взял меня за руку. - Лойс, я устал видеть, как ты мучаешься, я хочу помочь тебе, понимаешь? Совсем не обязательно жить в страхе, ты можешь излечиться, как сделал это я, а газ поможет тебе в этом. - Он говорил с искренним желанием помочь и сочувствием в глазах. Я люблю его и доверяю, но если излечиться означает носить мешок на голове, то я пас. Кажется, он заметил моё сомнение. - Прошу, доверься мне. Всё получится. Больше не будет никаких кошмаров, никаких бессонных ночей, всё будет хорошо. Как бы я не хотела отказаться от этой идеи, выбора нет. Возможно, и правда всё получится, Джонатан очень умный, ему лучше знать. Воодушевив себя этими мыслями, я согласно кивнула: - Хорошо, когда газ будет готов, можно попробовать. Его это обрадовало и он по привычке наклонился, чтобы поцеловать меня, но вспомнил, что теперь этому мешает холщовина на его лице, и просто обнял. Отстранившись, он сделал пару шагов назад и нерешительно вытянул правую руку вперёд, наставив это устройство прямо на меня. - Разве газ уже готов? - спросила я в ужасе, невольно присогнув колени. - Да, я давно этим занимался, - ответил он, настраивая что-то в приборе. Меня охватила внезапная паника. А если бы я отказалась, он всё равно отравил бы меня этим газом?! - Джонатан, может, не стоит? Он серьёзно поднял на меня глаза. - Лойс, доверься мне. - Я верю. Но я не верила. Мне показалось, что ничем хорошим это не обернётся. Всё время отступая назад, я уже уперлась в стену и с ужасом наблюдала последнюю достоверную картину на этот день: Джонатан нажал на кнопку своей перчатке-распылителе, раздался щелчок опускаемых клапанов, послышалось тихое шипение выпускаемого из-под долгого давления газа и глаза заволокла тёмная пелена. Этот газ даже пахнет жутко - как прогнившее мясо с примесью серы. От такой вони я закашлялась и сделала несколько шагов вправо прежде, чем началось сильное головокружение. Все предметы потеряли своё ясное очертание, превратившись в смазанное серое пятно, а в глазах проступили слёзы, не делая ситуацию лучше. Откашлявшись и утерев глаза, я подняла взгляд на Джонатана, но вместо него там оказалось нечто холодящее кровь. В центре этой небольшой комнаты стоял огромный паук, ростом с приличный шкаф-купе. Он недовольно перебирал своими гигантскими ножищами, покрытыми мерзкими волосками, словно возмущаясь такому маленькому для него пространству. Чудовище угрожающе щёлкало жевалами, которыми можно было бы без труда переломить не только человека, но и целую машину, а его мерзкие глаза бегло осматривали комнату, словно ища, чем бы подкрепиться. - Чего же ты боишься, Лойс? Что для тебя страх? - раздался голос Джонатана откуда-то издалека, словно доходя до лаборатории через пространства и измерения. Голос одновременно такой родной и любимый, но в то же время пугающий и совершенно чужой. Я в ужасе начала отступать назад, но тут же споткнулась обо что-то и с грохотом упала, чем и привлекла внимание монстра. Паук ещё громче защёлкал острыми клыками и двинулся прямо на меня, круша всё подряд своими огромными лапами. Я закричала и ползком двинулась назад, будто это могло спасти от неминуемой гибели. Не желая поворачиваться к чудовищу спиной, я не заметила, как левую ладонь мне пропароло разбитое стекло упавшей лампы, да и из-за дикого ужаса я даже не обратила на это внимания. Паук тем временем всё надвигался, неуклюже переставляя свои огромные лапы и ломая столы, табуретки и всё, что попадалось ему на пути. Я снова закричала, уже готовая разрыдаться от страха неминуемой гибели. Кровоточащая рука ослабла и подкосилась, отчего я упала на спину, подставляя живот и горло прямо под острые жевалы монстра. Паук завис прямо надо мной и перестал щёлкать пастью, кажется, готовясь наконец поесть. Всхлипнув, я зажмурилась и закрыла лицо руками, почуяв его зловонное, обжигающее лицо, дыхание. Когда уже смерть казалась неминуемой, всё исчезло. Не веря своему счастью, я открыла глаза и убрала руки от лица, но, только завидев обстановку вокруг, меня накрыла новая волна паники. Я лежала на кровати в своей старой комнате, рядом лежал папин табельный пистолет, словно дожидавшийся своего звёздного часа, и полупустая сумка, в которой одним комком валялось пару вещей. Всё было прямо как в ту самую ночь. Меня бросило в дрожь. Уж лучше бы это оказался гигантский паук! Вдруг я встала с кровати и медленно прошла к двери через комнату. Я попыталась остановиться, воспротивиться этому, но моё тело не слушалось. Ровно как и в ту ночь, когда всё происходило как-то само собой, словно механизм, работающий по заданной программе. Словно во сне я шла по коридору, спускалась по лестнице и остановилась в первой гостиной, с презрением осматривая её богатое и такое бесполезное дорогое убранство. "Дорогие ковры, старинные картины и подсвечники, кожаная мебель, книжные стеллажи из красного дерева - к чему всё это? Что им это даст? После их смерти всё это благополучно отправится на помойку", - пронеслось у меня в голове. Представив выражение лица матери, узнай она об этом, я усмехнулась, хоть и совершенно не хотела этого. Но всё происходило помимо моей воли, оно просто неизбежно шло своим чередом, как дождь после особенно пасмурного дня. Наконец я дошла до их любимой комнаты, которая всегда именовалась как "родительская гостиная". Эта комната была, наверное, самой шикарной из всех и именно здесь они проводили большую часть свободного времени, что весьма странно. Эти люди не выносили друг друга, они всегда были слишком разными - мама - холодная и рассчётливая женщина, а отец... Просто тряпка. Ленивый, бесхребетный, предпочитающий ничего не замечать, но успешный и чертовски высокомерный. Долгое время я не могла понять, что вообще свело этих людей вместе, если они ненавидят друг друга, но мама всё объяснила ещё когда я была ребёнком. "Любовь - это удел слабых, - говорила она. - Эти люди цепляются за неё так, будто это сможет помочь им в жизни, но это не так, Лойс. Любовь только делает людей слабыми, она тянет их ко дну, понимаешь? Брак - это выгодное сотрудничество и его нельзя построить на любви, потому что она не постоянна. Сегодня любишь одного, завтра другого и где же тогда стабильность? Где скрывается уверенность в завтрашнем дне? Только в рассчётливом и крепком сотрудничестве." Так у них с отцом и вышло. У них не было никаких тёплых чувств друг к другу, только сухое партнёрство и театральное поддержание картины под названием "Идеальная Семья". Я спрятала пистолет за спину и вошла в гостиную, едва не фыркнув от увиденного. Джек и Мэрилин Лестрейнджи сидели на разных концах чёрного кожаного дивана, показательно отвернувшись друг от друга, и попивали дорогое итальянское вино. - Что-то хотела, дорогая? - спросила мать, даже не поднимая головы от книги. При этом голос её сделался ещё холоднее, чем обычно, а на её красивом, но жестоком лице, залегла тень недовольства, что появлялась каждый раз, когда она меня видела. Моё сердце болезненно сжалось. Не надо, прошу! Сейчас будет самый худший момент. Прошу, хватит! Разумеется, на воспоминания это никак не повлияло. - Ничего, всего лишь зашла попрощаться, мамочка, - усмехнулась я, особенно выделив последнее слово. Когда она наконец подняла свой удивлённый взгляд, дуло пистолета уже было направлено прямо на неё. За секунду до того, как её взгляд опустел навсегда, в нём отразился ужас и... ненависть, смешанная с отвращением. Выстрел и её мозги кровавым дождём разлетелись по стене позади дивана. Только сейчас Джек оторвался от чтива и с ужасом уставился на уже покойную жену. Вернее на то, что осталось от её разлетевшейся на куски головы. Он раскрыл рот в немом крике и попытался вскочить, но не успел. Выстрел пришёлся прямо в сердце и он повалился на пол, как марионетка, которой внезапно обрезали ниточки. Кровь на стене, на шикарном белом ковре, на их лицах, на моей руке - везде. Ещё несколько секунд я с любовью осматривала полученную картину, видя в этом нечто прекрасное, то, что другим не понять. А затем оцепенение прошло. Не так, как обычно бывало в ночных кошмарах - ничего не исчезло. Всё словно замерло. Я с отвращением отшвырнула пистолет и зажала рот рукой, чтобы не закричать. Огонь в камине перестал тихо потрескивать, напольные часы перестали равномерно отмерять секунды, даже шум ветра за окном словно зловеще притаился, не суля ничего хорошего. Сердце бешено забилось. Что случилось? Я бегло осмотрела гостиную, старательно избегая вида трупов, но ничего не происходило. Когда я обернулась, то боковым зрением уловила некое изменение. Родители исчезли. Куда могут деться трупы?! Они ведь не ходят! Не должны... - Не должны, но мы пришли за тобой, - раздался замогильный голос матери где-то у меня за спиной. Резко обернувшись, передо мной предстала картина, от вида которой я истошно закричала от ужаса. Они были прямо позади. Не только родители, но все. Все убитые мной или из-за меня. Целая армия полуразложившихся трупов в рваной одежде, с гноящимися ранами, все в земле и струпьях. Во главе этого отряда посланников смерти стояла мать с Лукасом. Её когда-то светлые золотистые волосы висели клочками грязи, левая половина лица полностью отсутствовала, а единственный голубой глаз сверлил меня стеклянным, но полным ненависти взглядом, вся одежда была испачкана землёй и изъедена червями. Рядом стоял Лукас, совсем как в ночных кошмарах, только в этот раз его кожа местами свисала целыми лоскутами, обнажая прогнившее мясо и даже кости. Среди этой толпы мертвецов я уловила тот самый взгляд, что снится мне уже три года. Его зелёные глаза смотрят на меня с ненавистью и отчаянием, словно не веря, что я и правда спустила курок, наплевав на его мольбы и речи о двух дочках и красавице жене, уже мёртвых к тому времени. Перед глазами тут же всплыла та самая сцена из прошлого, кажущегося сейчас таким далёким и нереальным. Это было моё первое убийство на заказ. Виктор Зсасз, тогда ещё совершенно чужой для меня человек, стоял позади, готовый убить нас обоих в случае, если я дам слабину. Мужчина, лет тридцати, стоял на коленях и молил. Его развевающиеся на ветру тёмные волосы, синяки и кровавые подтёки на лице, душещипательные речи о семье и его невиновности - всё это вызывало во мне сомнения к нашему делу и отвращение к самой себе. По крайней мере, до тех пор, пока в игру не вступила Вторая. Она хладнокровно спустила курок. Не размышляя, не жалея - просто выполнила порученную работу. И этот угасающий взгляд мужчины смотрел казалось в самую душу, навсегда поселив где-то там, в чёрной пучине сердца, вину и сожаление. Его тело медленно тянуло морское дно, как хозяин возвращает заблудшего раба - уверенно и без церемоний, и кровь, смешанная с мутной зеленоватой от тины водой, плавно закрывала эту картину от чужих глаз. Внезапно гостиная сменилась кладбищем. Большим, пустующим, радостно предоставляющим свои ледяные вечные объятия всем желающим и не желающим. - Пришло время платить по счетам, - проскрежетал Лукас не своим, загробным голосом. - Ответь за свои грехи, ответь за свои грехи, ответь за свои грехи, - монотонно загудела толпа и двинулась на меня. От охватившего ужаса я не могла бежать. Хотела, но не могла, как это всегда бывает в самых худших снах. Я сделала несколько шагов назад, но, разумеется, этого было недостаточно. Армия мертвецов двигалась медленно, словно их суставы и сухожилия забиты землёй, затрудняющей и сковывающей их движения, но они всё равно уверенно шагали прямо на меня, выставив руки перед собой и повторяя одну и ту же фразу. Сделав ещё один шаг, я споткнулась и упала на холодную землю. Времени подняться не осталось. - Ответь за свои грехи, - прохрипели трупы Мэрилин и Лукаса, силой поднимая меня с земли. Я начала кричать и отбиваться, но всё безтолку. Покойники подняли меня над головами и начали передавать друг другу, как музыканта на рок-концерте. Наконец они отпустили меня и швырнули на промёрзлую землю, окружив со всех сторон. - Ты должна умереть. Умри, Лойс. Умри вместе с нами. Умри, умри, умри, - раздавалось со всех сторон. Рыдая от ужаса, я пыталась отбиваться, но их слишком много. Слишком много крови на моих руках. Мертвецы начали протягивать ко мне своих прогнившие в струпьях руки, всё окружая и окружая. - Умри, Лойс, умри, умри! Чьи-то ледяные и склизкие руки ухватили меня за горло, всё сильнее сжимая. Воздуха стало не хватать. Я попыталась оттолкнуть его мёртвую хватку, но тут же со всех сторон потянулись руки покойников, хватая и растягивая в разные стороны. И только руки на горле не меняли своей позиции, лишь сильнее сжимаясь. В глазах начало темнеть, руки пронзила ноющая боль. Кто-то схватил меня за волосы, оттягивая голову назад. Я попыталась кричать, но вместо этого вышел хриплый стон, мгновенно потонувший в многочисленных возгласах: "Умри вместе с нами. Ответь за свои грехи!" - Лойс! Лойс, очнись! Кто-то начал трясти меня, сильно сжав плечи. От очередного сильного толчка я резко распахнула глаза и наконец смогла вдохнуть. Не успела я нормально отдышаться, как Джонатан тут же заключил меня в крепкие объятия. - Всё хорошо, я рядом. Всё хорошо, Лойс, - приговаривал он, прижимая меня к себе и гладя по спине. Не выдержав всех ужасов, что пришлось перенести, я разрыдалась у него на плече и Джонатану ещё долгое время пришлось меня успокаивать. - Ха! Выглядишь хуже, чем обычно, куколка, - усмехнулся Джером с интересом рассматривая меня во время обеда. Тэтч ничего не сказал, но, кажется, мысленно, и с явным удовольствием, отметил, что так и есть. Я ничего не ответила. Перед глазами всё ещё стояла армия убитых. "Ответь за свои грехи"... - Чтой-то с ней? - обратился рыжик к Джонатану, внимательно смотревшему на мои подрагивающие руки. В ответ Крейн лишь пожал плечами, не сводя с меня изучающего взгляда. - Эй! Ау, приём! - Джером перегнулся через стол и начал щёлкать пальцами перед моим лицом, отчего я вздрогнула и наконец посмотрела на него. - Чем вы там вообще занимались? Ты её сломал, - нахмурился парень, вновь обращаясь к Джонатану. Вот такой "сломанной" я ощущала себя весь оставшийся день. Всё проходило как в тумане. Ни слова, ни события вокруг не доходили до меня в полной мере. К ночи всё стало ещё хуже. Закрыть глаза, а уж тем более уснуть, казалось на грани фантастики. Меня не покидало ощущение, что вот-вот из темноты выскочит какой-нибудь полуразложившийся труп и прежде, чем прикончить, произнесёт эту ужасную фразу: "Ответь за свои грехи!" На следующее утро я и сама походила на ожившего покойника. Огромные синяки под глазами, взъерошенные волосы, белая кожа, которая сейчас выглядела словно ещё бледнее, и полные страха большие глаза. Джонатан перехватил меня по пути на завтрак. - Ты спала? Ну хоть немного? Я покачала головой. - Видения не оставляют, да? - понимающе спросил он. Я с надеждой посмотрела в его глаза. Неужели он знает, какого это? Но я тут же одёрнула себя. Разумеется, он знает! Столько лет жил в вечном страхе, и днём, и ночью преследуемый кошмарами. Уж он как никто другой знает какого это! Однако всем моим надеждам предстояло разбиться о следующую фразу: - Ничего, со временем это пройдёт, - сказал он и приободряюще обнял меня за плечи, вовсе не замечая моего полного ужаса взгляда. Если честно, я уже потеряла счёт времени. Для меня теперь не существует какого-либо разделения по временам суток - всё сливается в один большой кошмар, которому нет конца. По совету Хьюго Стрейнджа, ещё во время моего первого пребывания в Аркхэме, я всегда цеплялась за прошлое и с упоением перебирала в памяти кусочки воспоминаний, потому что именно это помогало защититься от Второй, когда мы ещё были единым целым. Эта привычка мне очень полюбилась, ведь прошлое всегда кажется лучше и счастливее, чем оно было на самом деле. Но теперь я с ужасом оглядываюсь по сторонам и вздрагиваю от каждого шороха, пытаясь понять - не явился ли призрак прошлого за моей головой? Днём вокруг кружат отголоски газа, разрывая на части мою и без того слабую психику, а по ночам в тёмных углах комнаты и сознания таятся ужасные создания - порождения вины и страха. Да и отношения с Джонатаном, кажется, ухудшаются. Не знаю, не понимаю, что я делаю не так, но он стал часто злиться на меня. Я стараюсь быть сильной и бороться со страхом, честно, но ничего не помогает. Это чувство прочно засело где-то на подсознании и надёжно пустило свои корни. Единственное, что остаётся неизменным, так это Джером. У этого парня энергии хоть отбавляй. В любой ситуации он весел и полон сил. Кажется, что не только страх, но и сама жизнь над ним бессильна. - We all live in a yellow submarine Yellow submarine, yellow submarine We all live in a yellow submarine Yellow submarine, yellow submarine Вот уже целый час Джером лежит на одном из обеденных столов, которые пустуют во время "коллективной терапии", и напевает лишь этот отрывок, как заевшая пластинка. Если честно, у меня уже начал дёргаться глаз и появилось сильное желание придушить горланящего друга. Тэтч смылся уже после первых десяти раз, а когда я попыталась последовать его примеру, Джером заявил, что ему нужна публика и заставил меня сидеть дальше, пригрозив заточкой. Я недовольно посмотрела на рыжего. Неужели его самого ещё не тошнит от этой песни? Но он выглядел абсолютно счастливым. Лежит, жмурится, как мартовский кот, и временами поглядывает на меня, отчего улыбается ещё счастливее. Кажется, он пел этот припев уже в двухтысячный раз, когда в помещение зашёл Джонатан. Завидев его, Джервис мгновенно заулыбался и выпрямился за соседним столиком, надеясь, что старый друг его заметит и спасёт от тоскливой компании психов, жующих шахматы. Но Джонатан замер в проходе, обводя холодным взглядом своих серых глаз зал и ища кого-то конкретного. В противоположность Тэтчу я съёжилась, чуть съехала со скамейки и обратила всё своё внимание на Джерома. Под моим пристальным и в то же время испуганным взглядом Валеска даже замолчал, открыл глаза и заозирался по сторонам, пытаясь понять, что происходит. Ответ пришёл сам собой. - Привет, Лойс. Медленно и неуверенно я подняла взгляд и натянуто улыбнулась. - Привет. Хоть маска и закрывала почти всё лицо, по глазам было понятно, что Джонатан недовольно хмурится. - Пойдём, всё готово, - сказал он и махнул рукой. Я не сдвинулась с места, пытаясь наспех придумать причину, чтобы остаться здесь, в безопасности. Мне совсем не хотелось снова и снова переживать кошмары наяву, а затем пересказывать всё Крейну, будто он мой лечащий врач. Вдруг мой взгляд наткнулся на Джерома и я поспешила ухватиться за спасательную соломинку. - Не могу, Джонатан, сейчас Джером пел песни и ему нужна публика, понимаешь? - улыбнулась я и как-то нервно усмехнулась. Однако Джонатан не перестал сверлить меня недовольным взглядом. - Я ведь не могу уйти, правда, Джером? - с мольбой в глазах повернулась я к нему. Валеска уже сидел по-турецки и с интересом смотрел на эту сцену. Говорить он не торопился. Он разглядывал то едва ли не на коленях молящую, соврать, меня, то на крайне недовольного и раздражённого Крейна. - Уж не знаю, что ты с ней делаешь, - наконец обратился он к Джонатану, - раз она готова слушать "Yellow Submarine" в моём исполнении полтора часа, но можешь забрать её себе, - равнодушно пожал плечами он. - Прости, милая, концерт окончен, - развёл руками он в ответ на мой полный отчаяния взгляд. - Спасибо, - язвительно отозвался Джонатан и схватил меня за руку. Он практически силой потащил меня через зал, но в коридоре я начала упираться ногами в пол, отказываясь идти дальше. - Прошу, Джонатан, не надо больше лечения! - едва не плакала я, пытаясь высвободить свою руку. Он остановился и тряхнул меня за плечи. - Успокойся! - от его непривычно жестокого голоса я и вправду перестала сопротивляться, с удивлением уставившись на него. Ещё никогда он не был так груб. - Прости, - устало вздохнул Джонатан, кажется, тоже это осознав, и отпустил меня. - Пойми, Лойс, в скором времени ты навсегда избавишься от страха, и это будет настоящий прорыв в моих исследованиях. Только подумай, насколько это поможет улучшить формулу газа. Ещё немного и вся сущность страха предстанет перед нами как на ладони. Тебе просто надо ещё немного потерпеть, скоро всё это закончится, я обещаю. Я вздохнула и опустила взгляд. Он уже не первый раз говорит о том, какую важную роль сыграет моё исцеление, если всё получится, и как это важно. И я правда хочу помочь, но с каждым разом видения становятся всё более пугающими и, кажется, ничего не получается, но... - Лойс, ты поможешь мне, а я тебе, хорошо? - Джонатан приподнял моё лицо за подбородок и настойчиво посмотрел в глаза. Проигнорировав это странное скребущее на душе чувство, я согласно кивнула. От охватившего меня ужаса и отвращения я закричала, но этот звук мгновенно сменился глухим бульканьем. Я вытягиваю руки вперёд и пытаюсь нащупать пол, чтобы оттолкнуться, но его сильная рука держит меня за шею и продолжает топить. Перед глазами стоит красная пелена, которая лишь подтверждает самые худшие опасения - это не вода. Я захлебываюсь в крови. Когда уже воздуха в лёгких стало катастрофически не хватать, Лукас наконец отпустил меня и я упала в этот кровавый океан, что собрался в этой комнате, доставая почти до пояса. Не удержавшись на ногах, я падаю в эту пучину красно-багровой жидкости и неожиданно пол исчезает под ногами. - Почему ты боишься? Это всё последствия твоих действий. Это то, что ты сотворила, так прими же это как должное. - его голос раздался как-то приглушённо и издалека, будто нас и правда разделяла толща воды. Или крови. Мои тщетные попытки всплыть обернулись полной неудачей. Слишком много крови. У неё нет конца и нет начала. Вконец обессилив и лишившись последних запасов кислорода, я перестала сопротивляться и медленно пошла на дно. Кажется, что эта обжигающая жидкость уже начала проникать в мои лёгкие. Ответь за свои грехи Неожиданно всё изменилось. Нет больше кровавого океана, нет больше воскресшего брата, нет больше неминуемой смерти. Я снова оказалась в лаборатории. Те же деревянные полы, пыльные столы и шкафы, тусклый свет единственной лампы, но что-то не так. Позади я услышала крик и резко обернулась. Моя точная копия отчаянно боролась с огромным, в человеческий рост, надувным клоуном, но все удары, что она наносила, выглядели крайне жалко и не приносили никакого результата - она даже не попадала по клоуну. Неподалёку стояла небольшая группа зевак и загибалась со смеху, глядя на это сражение. Надувная игрушка медленно покачивалась из стороны в сторону и неспеша, словно насмехаясь, подступала ближе, с лёгкостью уворачиваясь от неуклюжих ударов Второй. Девушка изо всех сил колотила воздух, пытаясь попасть по сопернику хоть рукой или ногой, но ничего не получалось. Её всегда идеальные светлые волосы растрепались, кардиган немного съехал в сторону, обнажая израненное плечо, лицо искривила яростная гримаса, а в ярко-жёлтых глазах читалось нарастающее отчаяние и... страх? Люди, наблюдавшие за этим маленьким шоу, хохотали во всё горло, отчего Вторая только сильнее злилась и продолжала с упорством наносить бесполезные удары и нехотя отступать. Заметив меня, девушка закричала: - Что ты стоишь?! Сделай что-нибудь! - я беспокойно заозиралась по сторонам и заметила старый поржавевший ломик. Надо лопнуть клоуна! Но как только я попыталась схватить его, лом прошёл сквозь мою руку и так и остался стоять на месте. Ясно, я снова в Пространстве. - Да не тупи ты! Скажи ему, чтобы прекратил! - закричала девушка, всё ещё сражаясь на потеху публике. Я снова осмотрелась по сторонам, но, кроме нас, в комнате не было никого. И снова я вижу всё со стороны, но ничего не могу сделать. Нужно вернуться в своё тело, только так я смогу ей помочь. - Нет, так больше продолжаться не может! Это безумие! Надо что-нибудь с этим делать! Я сидела на кровати, виновато опустив голову, а Вторая металась из стороны в сторону и вот уже полчаса ругалась на Джонатана и его методы лечения. Сказать, что она в ярости - ничего не сказать. - Хорошо, если он хочет издеваться над тобой - милости прошу. Мне вообще наплевать. - она продолжала наматывать круги по камере, сцепив руки за спиной. - Но лезть в моё сознание - это... это... Она резко остановилась и замолчала, пытаясь подобрать подходящее слово, но не смогла и просто начала задыхаться от возмущения. - Так ты боишься... - неуверенно попыталась спросить я. Девушка мгновенно подскочила и угрожающе нависла надо мной. - Заткнись! Даже не вздумай! Мы не станем говорить об этом! Она замахнулась, собираясь ударить меня, но вспомнила, что в таком состоянии она и пальцем не сможет меня тронуть, и успокоилась. - Нам пора прекратить этот кошмар, - сухо подытожила она, прислонившись спиной к стене около кровати. Я промолчала и Вторая наградила меня недовольным взглядом. Не этого она ожидала. - Ладно, я поговорю с Джонатаном, - нехотя сказала я, зная в глубине души, что ни за что не скажу ему этого. - О, разумеется, ты поговоришь, - недовольно фыркнула девушка, закатив глаза. - Так и вижу, как ты говоришь ему: "Слушай, а, может, хватит лечения? Нет? Ну нет - так нет. Как скажешь". А нам надо действительно что-то сделать с этим, понимаешь? - спросила она с напором. Я недовольно поморщилась. - Понимаю, правда. Мне и самой уже тошно от всего этого, но... - Стоп! - вскинула руку Вторая. - Никаких "но"! Тебе плохо, мы обе страдаем, а ты собираешься терпеть это всё только для того, чтобы его не обидеть, серьёзно? - Кажется, она снова начинает злиться. Я уже собиралась начать говорить и попытаться сгладить ситуацию, но она снова подняла руку, призывая к молчанию. - Хорошо, ты - тряпка и боишься его обидеть, а я не боюсь и могу за себя постоять. Вторая хищно улыбнулась и начала подходить ко мне. -Что ты собираешься делать? - с нотками нарастающей паники спросила я, забираясь с ногами на кровать подальше от неё. -О, я - ничего, но мы поговорим с ним, - усмехнулась она. Желтоглазая девушка вышла из камеры сектора особо опасных и уверенным шагом направилась в лабораторию, откуда ещё недавно она пришла ни живой, ни мёртвой. Однако завернув за угол, девушка наткнулась на неожиданное припятствие. - О, привет, куколка, - расплылся в довольной ухмылке Валеска, столкнувшись с девушкой. - Я как раз шёл поговорить с тобой. От неожиданного удара Лойс отлетела на пару шагов назад, но даже не взглянула на парня, что очень его удивило. - Не сейчас, милый, - бросила девушка, не остановившись и ни разу не взглянув на парня. Джером ещё несколько секунд растерянно стоял и смотрел ей вслед, разрываясь между желанием догнать и хорошенько преподать этой девчонке урок и желанием забыть об этой встрече, потому что что-то в ней показалось ему странным, даже немного пугающим. Парень так и не смог определить, что повергло его в такое несвойственное ему замешательство - то ли жёлтый яростный блеск в её глазах, то ли чрезмерная решимость девушки -, но решение пришло само собой и он пошёл по коридору, насвистывая очередной весёлый мотивчик и наслаждаясь предвкушением маленькой мести. Лойс тем временем на всех парах мчалась в лабораторию к Крейну, полная ярости и решимости положить его выходкам конец. Что бы там не говорила её подопечная, парень ей категорически не нравился, а уж тот ужас, который ей пришлось пережить из-за него разрушил остатки её самообладания. И пусть "основная" личность не позволит навредить её любимому, но на то, чтобы сказать парню пару ласковых, сил у девушки хватит точно. Дверь девушка открыла практически с ноги и едва сдержалась, чтобы не фыркнуть. Разумеется, как она и предполагала, Крейн всё ещё сидел за столом, производя какие-то расчёты и вычисления, и не сразу обернулся, когда девушка влетела в лабораторию. - Лойс? - в его голосе послышалось лёгкое недоверие и удивление. Ну конечно, он-то рассчитывал, что теперь до самого вечера сможет спокойно работать, а тут такое. - Не совсем, - ухмыльнулась девушка, подходя ближе. - Пандора, - представилась она, в дружественном жесте протягивая руку, будто совершенно не она ещё несколько минут назад мечтала размозжить его голову о каменные стены больницы. Джонатан с ещё большим недоверием уставился на девушку и встал из-за стола, внимательно вглядываясь в её лицо. Заметив недобрый блеск жёлтых глаз, парень сразу понял в чём дело. - Да, Лойс рассказывала о тебе, Вторая, - сказал он и скрестил руки на груди, полностью игнорируя предложенное рукопожатие. - На самом деле спорный вопрос, кто из нас с ней ещё "вторая", - сказала девушка, проходя вдоль стеллажей и с интересом разглядывая их содержимое, - но это и не важно, так ведь? Крейн внимательно и с некоторой опаской следил за каждым движением девушки, Лойс ни раз предупреждала, что Вторая - личность напрочь безумная. - Что тебе нужно? -А я слышала, что ты умный парень, - усмехнулась Пандора, наконец оторвавшись от шкафа со склянками и повернувшись к Джонатану. - Разве сам не понимаешь, зачем я здесь? Девушка прошла мимо и облокотилась рукой о стол, но тут же отскочила как ошпаренная. С отвращением глядя на свою теперь пыльную руку, Пандора скривила губы и едва сдержалась, чтобы не начать отчитывать парня за такой беспорядок, но взяла себя в руки, отряхнула ладонь и с нервной улыбкой уставилась на Крейна. - Лучше скажи сама, - нахмурился он, глядя на незваную гостью, которая как ни в чем не бывало хозяйничала в его лаборатории. Девушка не спешила отвечать, медленно прогуливаясь вдоль столов, рассматривая колбы с цветными и непонятными ей жидкостями и нагнетала обстановку. - Хорошо, скажу прямо. - Она остановилась у стола с пустыми пробирками. - Тебе не кажется, что твои эксперименты зашли слишком далеко? Девушка взяла в руки одну из пробирок и начала с интересом рассматривать её, пока Крейн не подошёл и не отнял её. -Нет, не кажется, - с раздражением отозвался он, возвращая колбу на место. -Зря, - усмехнулась девушка. - Лойс уже начинает тебя ненавидеть, - соврала она и, внезапно заинтересовавшись заваленной старой мебелью дверью в противоположной стене, приподнялась на носочки, чтобы лучше рассмотреть дверь из-за плеча парня. Джонатан схватил девушку за запястье, стараясь сжимать не слишком сильно, но и не позволить ей снова бродить по комнате. - С чего ты взяла? - девушка пропустила вопрос мимо ушей и попыталась выдернуть свою руку из его цепкой хватки и пойти изучать комнату дальше, но парня это только разозлило. Совсем позабыв, что он может причинить боль ещё и Лойс, Крейн схватил девушку за плечи и с силой тряхнул её. - Ты можешь ответить нормально?! Взгляд Пандоры перестал быть таким задумчивым и она с ехидной ухмылкой уставилась на Джонатана. - А с того, что я вижу каждое её действие и слышу все её мысли, даже те, в которых она сама не готова себе признаться. И, уверяю тебя, если ты не остановишься, не думаю, что её хватит надолго. Она боится и в глубине души ненавидит тебя, поэтому решение ей принять будет намного проще, чем ты думаешь. - Что это значит? О чём ты говоришь? - его уже изрядно достала та неоднозначность и загадочность, с которой девушка говорила. - О, я могу показать тебе. - Она ухмыльнулась ещё шире. Лёгким движением девушка скинула с плеч рубашку, которую Лойс никогда не застегивала, оставляя майку не прикрытой. - Что ты делаешь? - ужаснулся парень, отступая назад. В ответ девушка лишь усмехнулась и полностью сняла рубашку, обнажая белоснежную кожу рук. - Смотри, - сказала она, показательно выставив обе руки вперёд. Джонатан неуверенно подошёл к ней и взглянул на левую руку. От самого плеча и почти до самой кисти по всей руке тянулись разной длины шрамы, исполосовывая собой всю кожу. Некоторые были зажившие и представляли собой лишь напоминание о прошлой боли, но многие были свежими и только заживающими. Парень с ужасом посмотрел на правую руку и обнаружил там почти то же самое - среди белых шрамов протягивалось множество красных рваных линий. Его лицо скрывала холщовая ткань, но девушка отчётливо видела ужас и сожаление в его глазах. - Кажется, если в скором времени я дам ей в руки скальпель, она уже не отделается так просто, - хмыкнула Пандора, надевая тюремную рубашку обратно. - Ты ведь не сделаешь этого? - едва слышно спросил Джонатан, не поднимая глаз. - Мне-то это зачем? Лойс сама хочет умереть. А ты же понимаешь, охота пуще неволи, - рассмеялась Вторая, вновь солгав. Разумеется, это было её задачей, её идеей фикс - убить свою подопечную. Медленно свести с ума, сломать девушку изнутри, разрушить и подчинить её разум и наконец - довести до самоубийства. Лойс об этом рассказал ещё Стрейндж, но она так ничего и не может поделать с этим назойливым голосом в своей голове, который рано или поздно одержит верх. - Она уже совсем с ума сходит от этого твоего газа. Не спит, не ест, только мучается и проклинает день вашего знакомства, - продолжала она подливать масло в огонь. - Каждый раз, оставаясь наедине со своими страхами, самыми тёмными кошмарами из глубинок ада, она думает о тебе и никак не может понять, чем же она заслужила такую пытку. - Заметив, что её слова произвели должный результат, Пандора улыбнулась, в очередной раз посеев хаос и раздор в чьей-то жизни, за что и получила своё имя ещё в Агроне. Джонатан продолжал молчать, задумавшись о чём-то очень для него важном, и девушке это уже наскучило. - Всё в твоих руках, парень, - подытожила она, похлопала его по плечу и покинула лабораторию, наслаждаясь собственным триумфом. Очнулась я только к вечеру. Что произошло? Что она сделала? Ещё ни разу не было такого, чтобы я не видела, а уж тем более не помнила, что творила Вторая, захватив моё тело. Я села на кровати, протёрла глаза и попыталась осмотреться, но ушло несколько секунд прежде, чем глаза привыкли к темноте. Всё та же прикроватная тумбочка и дверь в ванную комнату - больше ничего. И никого. - Вторая! Вторая! - шёпотом, но достаточно громко, чтобы она услышала, позвала я. В ответ тишина. - Пандора! Она молчит. Либо не слышит, либо игнорирует. И почему-то я склоняюсь ко второму варианту. Джонатан! Она явно ходила к нему! Боже, что она могла ему наговорить! Вскочив с кровати, я подбежала к окну и поднялась на носочки, пытаясь понять, который сейчас час. Как источник света это небольшое отверстие вверху стены было совершенно непригодно, но только по этому крохотному прямоугольнику можно было определить время суток. И судя по синеве неба, всё ещё подёрнутого фиолетовой дымкой, совсем недавно был закат, а значит ещё не так поздно. Совсем наплевав на привычную сдержанность, я побежала по коридору и пару раз чуть не упала на особо крутых поворотах. Одна только мысль о том, что Вторая могла наговорить Джонатану, повергала меня в ужас, который даже не сравнится с эффектом его газа. Не найдя его в камере, я немного отдышалась и направилась в лабораторию, правда уже шагом. К счастью, Крейн уже покинул своё пристанище и шёл в камеру, поэтому мы встретились на полпути в лабораторию. - Джонатан! - я едва не сбила его с ног, накинувшись с объятиями, как только мы столкнулись. - Джонатан... - начала было я, но он приложил палец к моим губам, вынуждая замолчать. - Лойс, нам надо поговорить. - Сейчас его голос звучал так уверенно и серьёзно, будто он долгое время над чем-то размышлял и наконец пришёл к единственному правильному решению, поэтому спорить я не решилась и просто согласно кивнула, хоть меня и распирало от желания расставить точки над "i". Повисла немая пауза. Возможно, он в последний раз взвешивал все "за" и "против", прежде чем начать говорить, но я была так взволнованна, что не смогла больше молчать. Я взяла его за руку и выпалила всё, что шумными потоком роилось в моей голове. - Джонатан, я знаю, что к тебе приходила Вторая. - это нельзя назвать ложью, потому что я и правда была более, чем в этом уверена. - Уж не знаю, что она тебе наговорила, но, прошу, не верь ни единому её слову. Всё, что она говорит - ложь. Она просто взъелась из-за того, что этот газ начал воздействовать и на неё, что, как мне кажется, не так уж плохо. - тут я задумалась и не заметила нетерпения и раздражения в его взгляде. - Вдруг именно это поможет от неё избавиться, ведь... - Лойс. - ... это может напугать её до полусмерти и ослабить до такой степени, что она и вовсе исчезнет. Хм, а это интересно. Но я не об этом, так вот... - Лойс! - Джонатан, я люблю тебя, - наконец закончила я и улыбнулась, с трепетом заглядывая ему в глаза. Только сейчас я заметила, что Джонатан уже откровенно злится. - Лойс, нам надо расстаться! - выпалил он, кажется, ожидая, что я снова начну безумолку болтать. Это было как удар под дых. Весь воздух выбили из лёгких и я просто стояла не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть, непонимающе глядя на Крейна. Может, я ослышалась? Но Джонатан вырвал свою руку и уже чуть медленнее и увереннее повторил эту ужасную фразу. - Нам надо расстаться, Лойс. Кажется, прошла целая вечность, пока эта фраза перестала звенеть в ушах и наконец обрела смысл. - Почему? Что случилось, Джонатан? Это из-за Второй? Она что-то сказала? Джонатан, не слушай её, я люблю тебя... - Лойс, не было никакой Второй, я сам так решил, - сухо отрезал он. Я снова растерянно захлопала ресницами. - Почему? - это прозвучало так жалко и унизительно, но я не успела подумать прежде, чем сказать, да, наверное, даже если бы хватило времени, я всё равно бы спросила об этом. - Неужели ты не замечаешь? Я больше не Джонатан Крейн. Во мне не осталось ничего человеческого. Я - Пугало и всё, что я могу - сеять ужас и страх в сердцах людей. - Это не так, Джонатан... - Не зови меня так! - он оттолкнул мою руку и отступил на шаг назад. Теперь уже злиться начала и я. - Ты же понимаешь, что это глупо? - нахмурилась я, подходя ближе. Джонатан не шевельнулся, но недовольно скрестил руки на груди. - Изменяя название, суть вещей не меняется, Джонатан! - Не смей называть меня так, - зашипел он, наступая в ответ. Ещё несколько секунд мы со злостью и обидой смотрели друг другу в глаза, пока наконец он не нанёс решающий удар: - Я тебя больше не люблю, Лойс. - Вот и прекрасно! - я недовольно всплеснула руками и резко развернулась, стараясь как можно быстрее уйти из этого проклятого коридора, чтобы он не видел моих слёз. Наверное, не стоит и говорить, как долго я рыдала этим вечером, проклиная и себя, и Вторую, и всю эту идиотскую лечебницу. Наутро я вздрогнула, когда увидела в мутном отражении зеркала нечто с взлохмаченной копной волос и огромными синяками под опухшими глазами. - Как зомби, - недовольно пробурчала я, пытаясь распутать сбившиеся в колтуны пряди. Закончив приводить себя в более-менее человеческий вид, я попыталась докричаться до Второй, но она принципиально игнорировала все мои слова, и в этом грязном потрескавшемся зеркале не происходило никаких изменений - глаза не меняли цвет, аркхэмская одежда не сменялась на обычную, отражение не расплывалось в мерзкой самодовольной ухмылочке - Вторая отказывалась появляться. Ну и ладно. Мне не нужны доказательства того, что это её рук дело. Даже если это вдруг не так, мне плевать. Как говорил Макс Фрай: "Какая, к черту, разница, почему небо в очередной раз рухнуло мне на голову? Оно рухнуло, следовательно, надо выстоять". Вот и я больше не стану из-за этого переживать. Да, разумеется, чертовски обидно и больно, но надо уметь отложить чувства на дальнюю полку сознания и двигаться дальше. К счастью, этому меня учили чуть ли не с рождения. Поэтому приведя себя в порядок, я натянула спокойное выражение лица и отправилась на завтрак. По пути в столовую я снова начала немного волноваться. Мы по-прежнему будем сидеть все за одним столом? Надо ли нам здороваться и вообще общаться? Смогу ли я не разрыдаться у всех на глазах? К сожалению, ответ я знала только на последний вопрос - конечно, смогу. Словно в подтверждение этому в памяти всплыла мамина вечная фраза: "Если не будешь слушаться, я прикажу выпороть тебя". Да, это действовало лучше любых уговоров, а шрамы на спине до сих пор служат напоминанием... Вдруг мои мысли были прерваны чьим-то грубым вторжением. Кто-то подкрался со спины, нацепили мне на голову мешок и куда-то поволок. На какую-то секунду мне показалось, что это Сид украл меня, чтобы отвести в тайное убежище Фиш Муни, но как только воздуха стало не хватать, все иллюзии вмиг рассеялись. Это Аркхэм. Здесь полно психов, которые мечтают выпотрошить любого зазевавшегося заключённого смеха ради. С одной стороны, я прекрасно понимаю, что моей физической подготовки - точнее её отсутствия - не хватит, чтобы дать отпор, но я ведь не могу просто ждать, когда меня прикончат, поэтому тут все средства сопротивления хороши. Поэтому я начала изо всех сил цепляться ногами за пол и пытаться отцепить чью-то мёртвую хватку от своей шеи, но похитителю, кажется, было абсолютно плевать, он продолжал тащить меня в неизвестном направлении, правда, теперь он время от времени начал устало посапывать и кряхтеть. - Фух! Ну ты и тяжёлая, когда отбиваешься! - выдохнул он, наконец бросив меня на пол. - Вот так смотришь на тебя и в жизни не скажешь, что в тебе столько силы, - рассмеялся он. Этот голос, а уж тем более смех, показались мне слишком знакомыми и я поспешила стянуть с себя мешок, чтобы разглядеть похитителя, и не могу сказать, что меня сильно удивило увиденное. Передо мной стоял Джером и разминал спину, наклоняясь взад-вперёд. - Ну вот, другое дело, - улыбнулся он, когда спина наконец хрустнула. - И зачем это всё было? - нахмурилась я, не спеша подниматься с пола. Судя по всему, мы находимся в одном из бывших залов коллективной терапии. Стулья всё ещё расставлены широким кругом и в центр падает тусклый свет единственной лампы. Несмотря на то, что сейчас утро, здесь темно, как в подвале, и воняет сыростью, что в принципе не удивительно - этот запах пропитал лечебницу насквозь. - Сейчас узнаешь, - улыбнулся Джером и, махнув рукой, направился к маленькой двери в противоположной стене, за которой, скорее всего, находилась кладовая. Совсем не понимая, что это всё значит, я не стала спорить и пошла следом. Валеска склонился над одним из ящиков и что-то там искал, всё время бубня себе что-то под нос. - О, а вот и оно! - наконец радостно воскликнул он. Заинтересовавшись, я подошла ещё чуть ближе, но тут же об этом пожалела. Его широкая спина полностью загораживала дверной проём и видеть, что он там делает, я никак не могла, поэтому и не успела ничего предпринять, когда он с развороту ударил меня битой в живот. От сильного и неожиданного удара, я упала на пол и согнулась попалам, стоная от боли. - Да ладно тебе, это только начало, - рассмеялся он и пнул меня ногой. - За что? - всё ещё держась за живот, спросила я, с ужасом и непониманием глядя на него. - Ни за что, - пожал плечами Джером, но тут же кровожадно улыбнулся. - Для профилактики. Я кричала, плакала от боли, пронизывающей всё тело, и не оставляла попыток отбиться, но рыжий наносил удары один за другим, не оставляя времени перевести дух. Когда уже казалось, что девушка вот-вот потеряет сознание, её взгляд неожиданно прояснился и она перехватила биту и отшвырнула её в сторону. - Думаю, уже достаточно, солнышко, - улыбнулась девушка, сплевывая кровь. Джером несколько секунд недовольно смотрел на её действия, но, заметив то, чего добивался, успокоился и мило, насколько это было возможно с его ужасающими шрамами, улыбнулся в ответ. - Так и знал, что сработает, - ухмыльнулся парень, с изучающим интересом заглядывая в её жёлтые глаза, и протянул девушке руку, помогая подняться. - Что-то вы сегодня припозднились, господа, - упрекнул Джервис только подсевших к нему Джерома и Лойс. - Мистер Тэтч, что вообще есть время? К чему спешить? - философским тоном спросил Валеска, набирая кашу в ложку и весело махнув ей, отчего содержимое ложки чуть не полетело в соседа рыжего. Джервис недовольно поджал губы, но спорить не стал, прекрасно помня, что прошлая подобная дискуссия продлилась два часа и ни к чему не привела. Его внимание тут же захватил худощавый силуэт, который направился в противоположную от их столика сторону. - Мистер Крейн! Мы здесь! - Тэтч приподнялся со своего места и замахал обеими руками, пытаясь привлечь его внимание, но Джонатан даже не повернулся в их сторону и сел за соседний столик. - Что это значит? - рассеянно поинтересовался Джервис, с непониманием в глазах глядя на спину Крейна. Парень с девушкой весело переглянулись. - Мы просто разделились на две команды - зануды и мы, - усмехнулся Джером. - Выбирайте, Джервис. Тэтч снова поджал губы. - Уж лучше я пойду к мистеру Крейну. Валеска и Лестрейндж переглянулись ещё раз и рассмеялись. Ничего другого они и не ожидали.