Считая звёзды

Уже на следующий день транс прошёл и всё осознание вчерашнего свалилось на меня, как рухнувшее на голову небо. Ещё вчера вечером Бриджит сказала, что ей здесь больше делать нечего и ушла. Этим утром нас покинул и Тэтч, сославшись на то, что находиться в этом доме просто невыносимо. И, кажется, я впервые могу его понять: каждый уголок особняка, каждая мелочь напоминает о Джероме. Он часто танцевал на столе в гостиной, ошивался по ночам у холодильника, бродил по коридорам, насвистывая свой любимый мотив, вечно занимал ванну на три часа, прихорашиваясь и придавая волосам непринуждённо взлохмаченный вид, по лестнице передвигался только верхом на перилах, покрывая благим матом всех, кто стоял на пути. Каждая мелочь была пропитана его духом и колола глаз и сердце, как тысячи крохотных стрел. Утром, после ухода Джервиса, Джонатан что-то сказал про новый дом и собственную армию и ушёл, оставив меня наедине с самой ужасной вещью на свете - со своими мыслями. Виктор как всегда сидел в лаборатории, кажется, собирая вещи, приборы и устройства, поэтому я осталась совершенно одна, да и какой смысл только мозолить глаза своим убитым видом? До самого вечера я лежала на кровати, свернувшись в комочек, словно желая и вовсе исчезнуть, но, как ни странно, совсем не плакала. Да и не было этого губительного чувства истерики, лишь пустота. Я лежала и чувствовала себя опустошённой коробкой, годами копившей в себе драгоценные вещи и потеряв их в мгновение. Наверное, так я могла пролежать весь день, всю неделю, а то и целую бесконечность, пока не раздался знакомый голос, разорвавший вклочья такую успокаивающую и угнетающую одновременно тишину. - Ты так и будешь притворяться мебелью? - спросила Вторая, появившись около кровати и, скрестив руки, склонившись надо мной. Я не ответила. Нет сил на разговоры, да и вообще ни на что. - Может, хватит? - нахмурилась девушка. Наконец я села и посмотрела на неё. - Он умер... Сказав это вслух, я словно содрала корку со свежей раны, которая мгновенно начала кровоточить. Слёзы невольно хлынули из глаз. - Да, Джером умер, - совершенно спокойно подтвердила Вторая, продолжая буравить меня укоризненным взглядом своих жёлтых глаз. - Если быть точнее, он покончил с собой. - от её слов я заплакала сильнее, размазывая обжигающие слёзы по лицу. - Наверное, это было правильно, - безжалостно продолжала она. - У него было три пулевых ранения и он потерял много крови. Не думаю, что он выжил бы, да и вряд ли он бы согласился лежать в больнице около месяца, всё-таки Джером не из тех, кто готов проявить слабину. - Зачем? Зачем ты это говоришь? Прекрати! - сказала я в перерывах между судорожными всхлипываниями. Девушка ухмыльнулась и в её глазах блеснул недобрый огонёк. - Ты права. Его смерть и так неплохо тебя подкосила. Даже сильнее, чем я полагала, - усмехнулась Вторая. Я успокоилась и вытерла слёзы. Что она задумала?! - О, ничего такого, - хищно улыбнулась девушка, наклонившись ещё ближе. - Мы просто исполним то, что должны, ничего более. - О чём ты? - нахмурилась я. - Ты должна вернуться в Агрон, - ухмыльнулась Вторая. - Ни за что! - закричала я, даже вскочив с кровати. - Я ни за что не вернусь туда! - Ты обещала Джерому, помнишь? Поэтому должна сдержать слово. Не будь Гордоном, - рассмеялась собственной шутке двойник. Меня бросило в холод. В тот вечер я плохо соображала и, кажется, дала обещание словно под гипнозом, потому что в здравом уме я бы в жизни не согласилась на такое безумие. Ведь вернуться в Агрон означает окончательно сойти с ума. Боюсь, что месть Рэймонду не приведёт ни к чему хорошему, а лишь сорвёт этот тонкий занавес, разделяющий нас со Второй. Когда я покончу с Рэем, мы покончим с Агроном... - Как же ты права, детка! - вновь рассмеялась девушка. В её глазах уже не просто проскальзывали искры, в них полыхал настоящий огонь предвкушения. - Мы вернёмся и склоним эту помойку к своим ногам! Мы уничтожим всех сопротивляющихся и сломим остальных. Мы окунёмся в пучину жестокости и безумия! - усмехнулась она, подходя ближе. - Ни за что! Я не позволю тебе контролировать меня! - заявила я, отступая к выходу. - Конечно, - саркастически подтвердила Вторая. - Боюсь, ты не в том положении, чтобы сопротивляться. - Девушка наступала до тих пор, пока я не упёрлась в стену. - Поверь, ты ещё передумаешь, я умею убеждать, - ухмыльнулась она и по моему телу пробежала волна мурашек. - Давай! Не сопротивляйся! - хохотала Вторая, прислонившись к дверному косяку в ванной и наблюдая за мной. Держа в руке лезвие, мне требовалось титаническое усилие, чтобы не подпустить его к коже. Тело не слушается. Её голос словно окутывал разум пеленой, практически завладевая им и я с трудом сдерживала собственную руку, не позволяя ей добавить шрамов на и без того искалеченные плечи и предплечья. - Это глупо, ты не сможешь сопротивляться вечно, - усмехнулась она. И была права. Сопротивление приносило невероятную боль в голове, сравнимую только с древними пытками. Держать оборону становилось труднее с каждой секундой и рука неумолимо приближалась к левому плечу. А лезвие в предвкушении крови поблёскивает на свету, словно подтверждая слова Второй. Наконец боль сдавила голову с такой силой, что я больше не смогла удерживать руку и она проскользила лезвием по нежной коже плеча, рассекая дорожку кровавых узоров. Я закричала от жгучей боли, но ничего не могла сделать. - Как тебе? Неплохо, а? И ведь это только начало. - Её жёлтые глаза угрожающе сверкнули. Правая рука, словно одичавший зверь, один за другим наносила порезы, проходясь лезвием по старым шрамам и создавая новые. Я кричала и плакала от боли, желая вновь вернуть пытку головной болью и прекратить изувечивания, но контроль над телом ускальзывал, как ленточка отпущенного воздушного шара, всё дальше и дальше уносясь прочь. - Ну что? Вернёмся в Агрон? - спросила Вторая, когда моя рука послушно, точно верный пёс, замерла. Я посмотрела на лезвие, которое утопало в размазанных кровавых узорах, напоминая хищника, убившего свою жертву. Жгучая боль пронзала руку от предплечья до плеча, а свежие раны кровоточили, окрашивая руку в бардовые цвета. - Нет! - крикнула я, злясь на собственное бессилие. - Как хочешь, - равнодушно пожала плечами Вторая. Рука вновь начала кромсать уже истерзанную плоть. Медленно, словно наслаждаясь каждой каплей пролитой крови, лезвие вырезало всё новые узоры, разрывая кожу как старое лоскутное одеяло. Я продолжала кричать. Кажется, что боль уже не только в левой руке, но и по всему телу. Она расползается, пускает корни, добираясь до рук, живота и головы. С каждой секундой становится просто невыносимо. - Хватит! Прошу, хватит! - закричала я, не в силах больше терпеть. К моему удивлению, рука и правда замерла, а Вторая, бросив напоследок хитрую ухмылочку, растворилась в воздухе. Не веря своему счастью, я попыталась разжать кулак с окровавленным лезвием и всё получилось. Жуткое орудие пытки с характерным звоном ударилось о кафельный пол ванной. Рука снова слушалась. Облегчённо вздохнув, я зарыдала. Это были худшие десять минут в моей жизни и теперь мысль о том, что боль может прекратиться кажется такой же дикой, как существование жирафоппотама. Я перевела взгляд на левую руку и едва сдержалась, чтобы не закричать. Если раньше я считала, что мои руки выглядят отвратительно, то теперь рука казалась просто уничтоженной. Каждый сантиметр кожи покрывали рваные разрезы, из которых всё ещё сочилась кровь. Вдруг раздался стук в дверь. Сердце пропустило удар. - Лойс? Всё в порядке? - с сомнением спросил Виктор прежде, чем открыть дверь. - Я слышал, как ты... Оу... - Он замер, с изумлением глядя на меня. Наверное, сейчас я и правда выглядела крайне странно - заплаканные глаза смотрят на него с ужасом, кофта прикрывает только правую руку, а левый рукав свисает за спиной, но первое, что бросается в глаза - кровь. Она покрывает не только всю мою левую руку, но и пол, а несколько капель попали даже на белоснежную поверхность раковины. Несколько секунд Виктор расстерянно смотрел на меня, пытаясь понять, что стоит сделать или сказать. Я шмыгнула носом и надела кофту нормально, почувствовав, как быстро рукав пропитался кровью. Мы стояли и просто смотрели друг на друга - да и что можно сказать в такой ситуации? - А он и правда ничего, - раздался под самым ухом голос Второй. Я непроизвольно вскрикнула и обернулась. Двойник стояла прямо позади и ухмылялась. - Теперь я понимаю, чем он тебе так нравится, - усмехнулась она, разглядывая Виктора. - Весь такой хладнокровный, плечистый, да и на лицо ничего, - продолжала издеваться Вторая. - Да, фигура у него явно лучше, чем у твоего Пугала. Самый холодный горячий парень. Как же мне хотелось накричать на неё, сказать, чтобы она немедленно заткнулась, но я понимаю насколько странно будет это выглядеть со стороны. К счастью и сожалению одновременно, Вторая лишь плод моей покалеченной психики и никто другой не может её видеть и слышать, но так же никто и не поймёт, почему я с такой злобой смотрю в пустоту. - Всё в порядке? - неуверенно спросил Виктор, глядя на меня, как на сумасшедшую. Бросив напоследок злобный взгляд на Вторую, я наконец повернулась к Виктору. - Да, всё отлично, - попыталась улыбнуться я, но вышло так, будто я забыла добавить: "Отлично настолько, что я хочу убиться о стену!". Виктор смотрел на меня с недоверием, словно я сейчас снова брошусь к лезвию и перережу себе глотку. - Было бы забавно перерезать глотку ему, - рассмеялась Вторая за спиной. - А может, нам и правда поднять скальпель? Будет весело, а главное неожиданно! Я с трудом поборола желание повернуться и наорать на неё. - Знаешь, я уже хотел попрощаться и уйти, но давай лучше подождём, пока вернётся Пугало, - сказал Виктор, открывая дверь пошире и предлагая мне выйти из злополучной комнаты. - Точно! Нам ещё столько всего предстоит, пойдём же! - захохотала Вторая и снова исчезла, оставив меня в замешательстве. - Лойс, выходи. - Виктор посмотрел на меня предупреждающе. - Иначе я сам тебя отсюда вынесу. - Нет-нет, не надо, всё хорошо, - неловко улыбнулась я, заправляя за ухо выпавшую прядь, и вышла из ванной. Я уже собиралась пойти дальше и закрыться в нашей с Джонатаном комнате, но Фриз схватил меня за руку. - Ты уверена, что всё нормально? - с нажимом спросил он, внимательно глядя мне в глаза. - Да-да, всё хорошо, правда, - отмахнулась я, улыбнувшись, хотя рука всё ещё горела болью. Очень нехотя и с подозрением, что он совершает ошибку, Виктор отпустил меня, провожая пристальным взглядом. Оказавшись наконец в комнате и заперевшись на замок, я припала спиной к двери и облегчённо вздохнула. Можно подумать, дверь остановит Вторую. Она всегда рядом. Как я и говорила,ни двери, ни замки не могут её остановить. - Пожалуйста, хватит! - захныкала я, балансируя на тонкой перекладине балкона. - Это всего лишь третий этаж, расслабься! - рассмеялась Вторая. - Сломаешь себе ногу, руку и пару рёбер, но от этого не умирают. От её слов легче не становилось. Всё-таки это не какая-нибудь панельная многоэтажка, это же готический особняк с потолками больше трёх метров, поэтому возможность убиться так и витала в воздухе, с насмешкой помахивая ручкой. Стараясь не смотреть вниз, я против своей воли дошла до конца балкона и пошла обратно. Не сказать, что ходить по перилам балкона намного хуже самоистязания, но ведь боль и страх находятся очень близко друг к другу, практически на расстоянии вытянутой руки. Страх перед болью и боль от ужаса. Едва сдерживая нарастающую истерику, я расставила руки в стороны, чтобы если вдруг ноги вернуться в моё подчинение, хоть несколько секунд побороться за право жить. Всё вокруг словно перестало существовать и казалось сейчас таким странным и нереальным. Сейчас есть только влажная после дождя перекладина, не больше двух дюймов в ширину, и та поглощающая тьма внизу. - Ты ещё не передумала? - поинтересовалась Вторая, с улыбкой наблюдая за моими мучениями. - Ни за что! - закричала я, вновь развернувшись и шагая обратно. - Как скажешь, - усмехнулась девушка. Кажется, ей нравятся любые мои мучения, будь то физическая или ментальная пытка. До другого конца балкона ровно 13 уверенных шагов - чёртова дюжина, как иронично! - и двадцать секунд леденящего страха вот-вот сорваться вниз. Однако самым худшим был именно конец балкона. На этом крохотном стыке два на два, приходится вставать на самые носочки, чтобы развернуться, и, готова поспорить, если бы не контроль Второй, я бы не смогла это провернуть. В очередной раз оказавшись на перепутье, одна нога соскользнула. Я закричала и начала размахивать руками, пытаясь удержать равновесие, но это было и ни к чему - левая нога твёрдо стояла на периле, да и корпус замер так, что упасть было невозможно. Пока невозможно. - Подумай хорошенько, прежде чем снова давать ответ. Шаг вперёд, шаг вправо и твои кости будут собирать по кусочкам, - хмыкнула Вторая. - Я ведь не могу контролировать тебя вечно, вдруг подует ветер или ты неудачно пошатнёшься, - подначивала она. И у неё почти получилось. Глядя на ночную тьму вокруг, казалось, что и внизу тебя поджидает не твёрдая земля, а бездна. Бездна боли и страданий. В этот момент, когда я уже всерьёз начала думать о том, чтобы согласиться, тело слегка качнулось вперёд и я встала ласточкой. Словно в помощь Второй подул ветер. Слабый и тёплый, но для человека, стоящего на краю бездны, любой лёгкий бриз покажется настоящим смерчем. - Хорошо, хорошо! Я согласна! Согласна! Только прекрати! - истерично закричала я, признавая поражение. - Вот и чудненько, - усмехнулась Вторая и снова исчезла, бросив меня на произвол судьбы. Как оказалось, ноги стояли на перекладине так уверенно вовсе не потому, что я хорошо подготовлена и могу контролировать своё тело. Совсем не так. В ту же секунду, когда Вторая исчезла, пропала и прочная уверенность в ноге. Колено предательски подкосилось и я закричала, размахивая руками и пытаясь выгнуться назад, чтобы упасть на пол балкона, а не на поджидающую моей крови землю. Это оказалось намного сложнее, чем может показаться. Чем больше я старалась оказаться в безопасности, тем сильнее меня качало в разные стороны. - Господи, Лойс! Виктор мгновенно вбежал на балкон и в последний момент схватил меня за кофту, потянув назад. Я упала в его объятия и расплакалась, не в силах больше сдерживаться после сегодняшних кошмаров. - Совсем с ума сошла! А если бы я не успел? - причитал Виктор, прижимая меня к себе и успокаивающе гладя по спине. Когда я наконец успокоилась, Виктор отпустил меня, но не позвонил отойти далеко, на всякий случай. - Как часто тебя тянет гулять по балконам? - нахмурился он. - Довольно странное хобби, не находишь? Я смущённо опустила взгляд и покраснела - как здорово, что в темноте этого не видно! В его глазах я теперь отбитая на голову, абсолютно невменяемая психопатка с суицидальными наклонностями. И я даже не могу разубедить его в этом! - Не думал, что смерть Джерома настолько тебя подкосит, - укоризненно покачал он головой. - Это не так! - воспротивилась я, но тут же поняла, что именно это и придало сил Второй. - Нет, ну отчасти это правда, но... - я замолчала и пожала плечами, не желая говорить дальше. - Хорошо, давай пройдём в гостиную и там ты расскажешь, что это за "но", - тоном не терпящим пререканий, сказал Виктор, взял меня за руку и увёл с балкона. В гостиной мы сели на диван лицом друг к другу и я рассказала ему всё о Второй: о том, что она появилась после смерти бабушки, о том, что эксперимент Хьюго Стрейнджа разделил нас оканчательно, о том, что происходило в Агроне и почему она хочет, чтобы я туда вернулась. По началу я постоянно смущалась, пыталась прекратить разговор и многое недоговаривала, но сегодня Виктор был прекрасным слушателем. Он поддерживал меня, понимающе кивал головой и сочувственно хмурился, когда это было нужно, поэтому вскоре я перестала так стыдиться самой себя. Когда я наконец закончила, мы немного посидели в тишине - да и что тут скажешь? - Знаешь, сегодня был тяжёлый день, - заговорил Виктор спустя какое-то время. - Лучше бы тебе поспать, пока не вернётся Джонатан. Немного подумав, я согласно кивнула. После такого количества переживаний за день и правда начало клонить в сон. Я взяла одну из диванных подушек и, положив её Виктору на колени, легла и закрыла глаза. Несколько секунд Виктор, кажется, был в замешательстве от такой наглости, но потом он всё же положил одну руку мне на талию, а другой начал гладить по волосам. Сейчас его ледяные прикосновения были нужны, как глоток свежего воздуха, как солнечный свет после долгой зимы, как кружечка горячего какао в конце тяжёлого дня. Он нежно проводил холодной ладонью по моим волосам и мне казалось, что вот-вот от моей головы повалит пар. Весь день мне не было покоя и под конец казалось, что мысли уже носятся в голове не роем пчёл, а, как закипающая в чайнике вода, подступают всё ближе к точке кипения, точке невозврата. Кажется, я и правда уснула, обретя наконец чувство безопасности и спокойствия, пусть и на несколько часов.