Считая звёзды

После множества споров бесед мы всё же смогли прийти к соглашению и нашли компромисс: я могу ходить куда угодно, но со мной обязательно должен быть кто-нибудь из Воронов. Как сказал Джонатан: "В случае опасности брось их и беги". И, если честно, я не против. Отношения с ребятами так и остались на уровне подпольной войны: в открытую (при Джонатане) никто не выступает, но презрительные взгляды и едкие колкости стали основным нашим общением. Конечно, есть и нормальные, но, как и в любом обществе, меньшинству затыкают рты. Зато с припасами дело обстоит как нельзя лучше. Благодаря ювелирным запасам Второй, мы можем обменивать бесполезные побрякушки на еду, воду и лекарства. К счастью, Освальд с радостью принимает такую валюту! Никто так и не знает, зачем Пингвину понадобился этот мусор, но и разбираться в этом никто не хочет - принимает обмен - спасибо и на том. На кухне собралась целая группа Воронов, спорящих о чём-то на повышенных тонах.Прислушавшись к голосам, я вздохнула - Харпер был там. - А я сказал, что теперь твоя очередь подметать! - Да хрена с два! Я вчера это делал, сегодня очередь Скалы, - отпирался Глист. - Да чё ты врёшь? Я сам видел, как он вчера мыл посуду, а значит подметал он в понедельник! - вступился за товарища третий голос. - Слушай, Глист, ты уже не в первый раз пытаешься свалить свою работу на других, может, хватит? - Готова поспорить, что при этих словах, Харпер стоял, скрестив руки, и укоризненно качал головой. - Ничего я ни на кого и не сваливаю! Я всего лишь не хочу выполнять чужую работу, - продолжал упрямиться парень. - Согласно графику, сегодня твоя очередь. В игру вступил Норман. - Значит так, или ты немедленно берёшь швабру в руки или я заталкаю её тебе... Всё, пора уже спасать беднягу. - Кто пойдёт со мной к Пингвину? - спросила я, зайдя в комнату так, будто совсем не слышала их спора. Харпер и Норман зажали бедного Глиста у самой раковины, а остальные наблюдали с самодовольными ухмылками. Видимо, Скала не первый, на кого парень пытается сбросить свои домашние обязанности. Как только раздался мой голос, с десяток недовольных глаз уставились на меня, и только Глист посмотрел на меня, как на спасательный круг. - Я пойду! - практически закричал он и, нырнув под руками ребят, в мгновение ока проскочил в коридор. Я равнодушно пожала плечами - мне-то какая разница с кем идти -, а вот Харпер решил не упускать возможности докопаться. - Лестрейндж, раз уж ты его забираешь, то может и подметёшь вместо него сегодня, а? - прищурился он, ехидно усмехнувшись. - Хорошо, - спокойно пожала плечами я, - но тогда ты приготовишь ужин и вымоешь посуду, идёт? Парень нахмурился и отвернулся к Норману, чтобы решить, кто же возьмёт на себя обязанности Глиста. Всегда работает. - Ух, спасибо, Лойс! Ты прям вовремя пришла, - заулыбался он, когда я подошла к входной двери. - Рано радуешься, лентяй, рюкзак тяжёлый, я не потащу, - усмехнулась я, кивнув в угол за дверью и вышла на улицу. К Великому Освальду нас пустили не сразу. Дабы попасть в покои царские, надобно очередь простолюдинскую отстоять. Много желающих, а Царь-Батюшка один. По крайней мере, так мы это представили с Глистом, пока стояли в очереди и хихикали, получая не мало косых взглядов от остальных просителей. Когда наконец настал наш черёд, секретарь - и уже не тот крохотный мужичок в очках, куда, кстати, он делся? - открыл дверь и пропустил нас в царские покои. Как и всегда, Освальд восседал на своём рабочем месте, больше напоминающим трибуну судьи, чем стол. В конце зала стояли двое охранников, устрашающий вид которых перестал казаться таковым за столько встреч, с оружием наперевес. Взяв у Глиста рюкзак я уже по привычке и без лишней робости последовала на место перед столом Освальда. А вот Глист, бывающий здесь крайне редко, несколько секунд пометался из стороны в сторону и, не зная куда себя деть, встал у стены возле двери. - Привет, Освальд, - кивнула я, принимаясь разбираться с застёжкой на рюкзаке. - Сейчас, секунду, - пропыхтела я, поставив рюкзак на пол и всё ещё пытаясь расстегнуть этот дурацкий заклинивший замок. - Стой, стой, стой, Лестрейндж, - остановил меня Освальд. - Боюсь, у меня для тебя плохие новости, - он скорчил сочувствующую моську, хоть и его глаза говорили об обратном. Я отставила борьбу с замком и выпрямилась. Хорошо, в прошлый раз он поднял цены, недавно отказался выдавать питьевую воду, что на этот раз? - И что это за плохие новости, Освальд? - настороженно спросила я, не предчувствуя ничего хорошего. Несколько секунд Пингвин выглядел крайне задумчивым, словно в последний момент заколебался над своим решением, но всё же эгоистичная натура взяла верх. - К сожалению, твои побрякушки больше не принимаются, Лойс, - пожал он плечами. Это было подло, но вполне ожидаемо. Всё-таки кому в умирающем городе нужны драгоценности и украшения? - Хорошо, и что же теперь принимается? - терпеливо спросила я. Освальд задумался, но, кажется, так ничего и не придумал. Он усмехнулся и развёл руками. - Ничего. Ничего не нужно. Всё, лавочка закрыта, - усмехнулся он своим же словам. А вот этого я никак не ожидала. Это же Освальд - хитрый, изворотливый жучара, который не приминет загробастать всё, что только можно, как он может отказываться от сделки? Нет, бесполезные побрякушки и правда были плохой валютой, но есть же много других способов расплатиться с ним. Да взять ту же расправу с врагами, коих у Освальда пруд пруди, так почему он отказывается насовсем? - Это нечестно! - не выдержал Глист, пока я пыталась принять услышанное. Он сжал кулаки, наконец отлепился от стены и воинственно выступил вперёд. - Ты не можешь просто так прекратить поставку еды и лекарств! Это подло и... - на секунду парень задумался, но не нашёл ничего лучше, - нечестно! Освальд же отнёсся к его выходке на удивление спокойно. Разумеется, он видал врагов и пострашнее, чем парнишка в маске ворона, но пылкий нрав Пингвина, как правило, не терпел подобной дерзости. Однако в этот раз чужая наглость лишь насмешила его. Освальд смотрел на парня с умилением, как на жука, который упал на спинку и беспомощно колотит лапками по воздуху. - Юноша, если же Вам дорог язык, советую держать его за зубами, - улыбнулся он. Оцепенение наконец отпустило меня. - Освальд, неужели нельзя никак... - Эта тема закрыта, Лестрейндж, - отрезал Кобблпот, начиная раздражаться. - А теперь, вам с... другом, - он бросил презрительный взгляд на парня, - лучше уйти. Немедленно. Ладно, может, Освальд и проявил терпение, но это не повод его испытывать. Подняв рюкзак, я взяла за руку Глиста, который так и продолжал с отвращением и неверием в глазах смотреть на Пингвина, и потащила его к выходу. - Это не Пингвин, а Индюк какой-то! - негодовал парень, когда мы отошли от двери и следящего за порядком секретаря. - Самый настоящий напыщенный, самовлюблённый индюк! Мои же мысли были заняты не тем, какой Освальд жестокий и мерзкий, а возникшей проблемой - где теперь брать еду? Все магазины давно разграбленны, никто делиться едой просто так не станет, врываться в участок слишком опасно, искать в Тёмной зоне - попросту самоубийство, так что же остаётся? - Ничего, мы обязательно придумаем, как забрать у него припасы, - отозвалась я, всё ещё пытаясь придумать, как именно это можно провернуть. - Мы?! Ты извини, конечно, но я ещё пожить хочу, - усмехнулся Глист, подняв руки в сдающемся жесте. - С этим мы тоже что-нибудь придумаем, - ответила я быстрее, чем успела осмыслить сказанное. Парень уже открыл было рот, чтобы снова начать возмущаться, как вдруг в начале коридора раздался голос, только заслышав который, я мгновенно вынырнула из своих мыслей. - Клянусь тебе, Джо, если этот хмырь снова мне откажет, я сверну его вшивую шею, как крышку с бутылки! В ответ послышалось саркастичное мычание. - О, нет! - прошептала я, замерев на месте и судорожно оглядываясь вокруг. - Что случилось? Но я уже не слышала его вопрос. Шаги стремительно приближались и надо было что-то делать. Но что, если вокруг только коридор и... - Это дверь? - скорее спросила, чем сказала я, с удивлением глядя на крепкую дубовую дверь слева от нас. - Ну, на шкаф это мало похоже, - фыркнул Глист. И снова я пропустила его слова мимо ушей, слишком заинтересовавшись дверью. Не может быть, чтобы она была не заперта, но вдруг. Да, попробовать стоит. Не питая ложных надежд, я всё же подошла к двери и дёрнула ручку. И каково же было моё удивление, когда дверь поддалась. Схватив Глиста за шиворот, я мигом шмыгнула в коморку и закрыла дверь. Темно. Тесно. Глист беспокойно елозит, пытаясь отодвинуться, но места здесь настолько мало, что его плечо всё время бьёт меня по носу. Что-то твёрдое с острыми углами расставленно по всему помещению и неприятно упирается в колени и даже в спину. - Что ты... - Заткнись! - прошипела я и попыталась закрыть ему рот рукой, но вместо этого случайно ткнула в глаз, отчего он мгновенно отозвался шипением боли. - ... ну я ему и говорю: "Фрэд, при таком раскладе, нам не протянуть и двух недель, а учитывая, что ты жрёшь, как годовалый кабан..." Басистый грубый голос прошёлся рядом с дверью и начал постепенно удаляться. Я облегчённо выдохнула. Вдруг чей-то локоть со всей силы заехал мне в живот. Я болезненно ойкнула и схватилась за ушибленное место. - Ох, ну уж извините, - съязвил Глист. - Здесь столько места, что я аж не знаю, куда себя деть. - Да хватит ныть, сейчас подождём пару минут для безопасности и выйдем. - Кстати, а от кого мы залезли в этот вонючий чулан? Я прислушалась к звукам за дверью и, не услышав ничего - а особенно басистого голоса байкера -, облегчённо вздохнула. - Это был главарь Уличных Демонов, - однако вспомнив, что ещё недавно кто-то вырезал большую часть банды, я поспешила добавить: - Ну, по крайней мере, тех, что остались. На прошлой неделе я их ограбила, а этот громила - не помню, как его зовут - заметил меня и чуть не догнал. Так что наша встреча крайне нежелательна. - Потрясающе, - недовольно фыркнул Глист, - зато теперь ты можешь нажить нам врага пострашнее, чем немытый байкер. Если Пингвин узнает... - Вдруг раздался тихий, но неожиданный "хлоп", отчего мы оба подпрыгнули. - О, божечки, я что-то раздавил. Сейчас, секунду... Да где же... - Покопавшись во внутреннем кармане плаща, Глист выудил оттуда фонарик с почти севшими батарейками. - Вот он! Через несколько секунд после щелчка выключателя, на пол упал слабый и подрагивающий луч света. Его тусклого желтоватого света не хватило бы, чтобы осветить даже самую маленькую комнатку, да и сейчас, в полной темноте, он позволял видеть лишь то, что находилось в метре от нас, но и этого хватило сполна. Посветив на расплющенный пакетик орешков, Глист сделал шаг и перевёл луч на одну из множества коробок, поставленных друг на друга и создававших неуклюжий макет нью-йоркских небоскрёбов. От увиденного мы невольно ахнули. Похоже, мы наткнулись на запасы Освальда. Та коробка, что стояла на полу возле наших ног, была доверху забита едой: банками тушёнки, фасоли, гороха, ветчины, свёртками хлеба, неровными пригорками яблок; и даже при большом желании её было бы невозможно закрыть крышкой. - Вот это везение! - восторженно прошептала я, потянувшись к румяному яблочку. Глист мгновенно стукнул меня по руке. - Ты и правда не понимаешь, в какой мы заднице? Я пожала плечами. - А что такого? Берём сколько можем и сматываемся. Даже в полной темноте, даже не глядя на лицо под маской, я почувствовала насколько сильно парень закатил глаза. - Знаешь, Пингвин тот ещё говнюк, но он совсем не похож на идиота, так с чего бы ему оставлять эту дверь открытой? А вот об этом я не подумала. - Ну, а может, нам просто... Ладно-ладно, это и правда глупо, - поспешила сказать я, только заметив этот осуждающий взгляд. - С минуты на минуту сюда явно заявится либо сам Пингвин, либо его прислуга, так что нам надо убираться отсюда или... Послышались приближающиеся шаги. - Так сколько там этих коробок? - раздался женский голос. - Виллсон сказал, что работы там на пару часов, - устало отозвался напарник. Глист схватил меня за руку, щёлкнул фонариком и нырнул в один из узких коробочных переулков. Если и у входа-то было место только для одного, то в новом укрытие не было ни единого свободного сантиметра, так что нам пришлось стоять едва ли не нос к носу, чтобы ни чья-нибудь рука или нога, ни кусок плаща не выдали нас. Полоса коридорного света, как полицейская ищейка, скользнула в помещение, обнажая перед непрошенными гостями всё, до чего смогла дотянуться. К счастью, картонные многоэтажки с едой великодушно укрыли нас в своей тени. - На пару часов?! Да тут целый день будет не разогнуться! - послышался возмущённый голос женщины. - Приказ есть приказ, - вздохнул мужчина и шаркающей походкой вошёл в кладовку. - Давай, берём по коробке и тащим к складу. Чем раньше начнём, тем раньше закончим. Женщина что-то проворчала в ответ и напарник тихонько рассмеялся. Пыхтя и причитая, рабочие взяли по коробке и ушли, забрав с собой свет-ищейку. Наверное, они провели у кладовки минут пять, не больше, но под весом Глиста мне показалось, что прошла целая вечность. Мучительная бескислородная вечность с чужим локтём под рёбрами. Как только дверь захлопнулась и голоса отдалились, я пинком скинула с себя парня. Слегка отшатнувшись, он, казалось, даже не заметил, что его толкнули. - Отлично, а теперь бежим, - вздохнул он и протянул мне руку, помогая подняться. - Бежим? Ты серьёзно? - Я не пойму, у тебя вообще инстинкт самосохранения отсутствует или как? - недовольно скрестил он руки на груди. Я пропустила реплику мимо ушей. - Бери всё, что сможешь утащить, а вечером вернёмся и пойдём на склад. Несколько секунд Глист смотрел на меня так, будто я сказала, что этим вечером закину его в клетку ко львам, которые не ели целую неделю. - Что? - только и смог выдохнуть он после долгой паузы. - Если придумаешь способ достать еду получше, с удовольствием выслушаю, а пока набивай карманы и не зевай, - хмыкнула я, уже запихивая в карман пакетик с сушеными бананами. Ничего лучше ни Глист, ни кто-нибудь из ребят придумать не смог, поэтому мы, как истинные грабители, повторили вылазку ночью. Надо отметить, что всё прошло крайне успешно и вылазки стали регулярными. Разумеется, Джонатан не одобряет наши методы, считая их слишком опасными и безрассудными, но ничего лучше придумать всё равно не удаётся. Да и никакие "ужасные последствия" нас пока не коснулись. На прошлой неделе Харпер разодрал себе ногу о прутья, когда убегал от внезапно появившейся охраны, но это пустяки, зато у нас есть еда. Не сказать, что мы жируем как Освальд, но теперь хотя бы можно спокойно есть раз в сутки, а после стольких недель голодания это настоящий праздник! Как бы мы ни старались шифроваться и путать следы, лучше ночи нет помощника. Конечно, мы постоянно меняем время и дни вылазок, но каждый раз мы выходим только с наступлением темноты, ведь какой идиот, кроме нас, рискнет высунуться из своего убежища ночью? Ночь в Готэме всегда была особенной. Опасной. Но сейчас покинуть родные стены всё равно, что сыграть в русскую рулетку. По ночам стираются границы Тёмной зоны и всё, что укрывалось от света, выходит наружу. Многие пугают друг друга рассказами о страшных чудовищах, мутантах и просто обезумевших людях, которые нашли своё пристанище во тьме. Разумеется, все лишь смеются и отмахиваются, как от детских страшилок про подкроватного монстра, но мало кто решается высунуть ногу из-под одеяла. Вот и мы, продолжая строить из себя смелых и отчаянных, не решались выходить по одному. Вместе ведь всегда веселее, даже умирать, верно? Как бы то ни было, за эти несколько недель у нас сложился настоящий график, согласно которому сегодня ночью рисковать своими шкурами обязаны мы с Норманом. Не самая приятная компания, но всё же лучше, чем гулкое эхо собственных шагов. В лучах уходящего солнца мы бежали со всех ног, стараясь держаться темноты, чтобы наши неестественно вытянутые тени не выдавали нас с потрохами. Настоящие ниндзя с какой-нибудь древней японской фрески. И только глухой стук пустого рюкзака о спину Нормана немного нарушал идеальную тишину улицы. Притаившись за брошенной машиной, мы глянули на высокие ворота с колючей проволокой. Одновременно мы посмотрели друг на друга, кивнули и вернулись в укрытие, сев на холодный асфальт под тенью от старого фордика. Нужно дождаться, когда зайдёт солнце. Разумеется, мы могли бы сказать об этом вслух, просто шёпотом, и никто бы нас не услышал, но ведь это так забавно почувствовать себя настоящим шпионом, подкрадывающимся к логову врага. Когда наконец последний луч сверкнул в синеве ночного неба, мы снова кивнули друг другу, выглянули из-за машины и, убедившись, что горизонт чист, бросились бежать дальше - чуть правее от той части забора, перед которой мы остановились. Там, ровно через девять шагов от облезлых кустов шиповника, на стыке сетки забора и его столба есть прорезь, сквозь которую можно с лёгкостью пробраться. Если не знаешь, что она там есть и сеть надо всего лишь отодвинуть, в жизни не скажешь, что у этого неподступного забора есть брешь. Зажмурившись, чтобы острые прутья не захотели оставить наши глаза себе в качестве сувенира, мы по очереди протиснулись в щель и оказались на зелёном дворике, больше напоминающим иллюстрации императорских садов. Как по линеечке подстриженный газон, кроны деревьев выглядят так, будто каждое утро их поправляет опытная рука садовника, а аккуратненькие тропинки брусчатки плавными изгибами ведут к беседке, уходят за угол, чтобы провести гостей обратно к дому, и небрежно указывают путь к сараю, обрываясь на полпути и как бы говоря: "Зачем Вам эта рухлядь? Пройдёмте же в беседку, оттуда открывается прекрасный вид на сад!" Но нам нужна именно старая непреметная рухлядь, ведь где ещё в саду можно найти консервированные персики и сушёные грибы? Я уже собиралась двинуться по тропинке, как вдруг Норман дёрнул меня за рукав и прошептал на ухо: - Однажды Стива здесь чуть не укусила собака. Надо быть осторожнее, эта тварь хоть и маленькая, но злая. Я кивнула. Все знают, что у Освальда есть собака, да вот только никакая это не "тварь", а очаровательный английский бульдог, который верой и правдой готов защищать своего хозяина... если ему будет не лень. Однако осторожность не помешает. Прищурившись в темноту и не найдя в ней ничего подозрительного, мы двинулись к сараю. Разумеется, сараю нечего делать на территории мэрии, поэтому не сложно догадаться, что это сооружение было наспех сколочено из первых попавшихся досок. И внешний вид сарая только подтверждал догадку. Кривое, из последних сил цепляющееся за землю, нечто, доски которого отличаются не только по размеру, но и по цвету. В темноте, конечно, плохо видно, но мне показалось, что там есть даже пара досок от ящика из-под фруктов. И всё же какой бы рухлядью этот сарай не казался, а со своей задачей он справлялся на отлично - в него вмещалось больше двух десятков коробок, набитых едой, бинтами и бутылками с питьевой водой. Сам Освальд, наверное, в жизни бы не догадался, что подвести его может не скрипящая на ветру конструкция, а обычный дверной замок. Помню, как Зсасз учил меня вскрывать подобные, когда надо было проникнуть в дом жертвы. "Все эти замки только выглядят такими надёжными и неподступными, но по сути своей не сложнее детской игрушки, - говорил он, доедая бутерброд из чужого холодильника, когда хозяин дома, растянувшись у ног киллера, уже захлебнулся в собственной крови. - Внутри есть шатун, он похож... Ну, допустим, на кресло-качалку. И тебе не нужно полностью переворачивать кресло, достаточно лишь дёрнуть его на себя и быстро, пока оно не вернулось, открыть дверь." Как ни странно, это был один из немногих уроков, что я хорошенько усвоила. Поэтому с этой частью вылазки проблем не возникало. Обычно. Заколка упёрлась в шатун и медленно начала отодвигать припятствие. В этот момент я почувствовала, как шпилька трещит по швам и сгибается под тяжестью металлического "кресла". Соскользнула. Чертыхнувшись, я снова покрутила заколку в замке и подцепила шатун. Как только верный страж покинул свой пост, я дёрнула ручку двери и раздалось сразу два щелчка - отодвинувшегося язычка и сломавшейся заколки. - О, нет, нет, нет, нет, нет! Я покрепче зажала оставшийся в руке обломок заколки и попыталась вытащить остатки, но они лишь тихо позвякивали в пустоте замочной скважины. - Оставь ты этот проклятый замок, - бросил Норман и шмыгнул в сарай. Оставить обломки заколки - это всё равно что оставить на двери записку "Спасибо за угощение!". Что если в следующий раз, когда Освальд попытается открыть дверь, то остатки снова зазвенят? Или ещё хуже - помешают открыть замок с первого раза? Конечно, никто и не узнает, что это были именно мы, но вдруг он решит поставить охрану или сменить замки? С каким-нибудь "Крейгом", например, поможет только паяльник, да и то потребуется много времени и сил. По ощущениям прошло не больше пяти минут, но Норман уже выскочил с рюкзаком. - Давай, Лестрейндж, хватит копаться! - вздохнул он, глядя на мои потуги. А обломки всё никак не хотели покидать своё новое пристанище. - Да-да, я уже почти всё, - пропыхтела я, ковыряясь в замке. - Ещё пару минут и... И что? Я сдамся и брошу улики? Ну уж нет. Нельзя вот так глупо потерять источник еды. - О, боже! Я видел кого-то в окне! - испуганно прошептал Норман и дёрнул меня за руку. - Бежим, быстрее! - Секунду... - Я не стану тебя ждать, Лестрейндж! Либо бросай это дерьмо, либо я ухожу. Видимо, перепугался он не на шутку. Ну и что? Даже если кто-то и правда видел нас, ему всё равно потребуется время, чтобы выйти из дома и добежать до сюда, а это целая минута! - Да подожди же ты секунду! Вот уже заколка подцепила один из обломков и... - Проклятье! ... и он упал. - Так, ну всё, дальше сама, - развёл руками Норман и бросился к забору. Презрительно фыркнув, я огляделась. Всё тихо: в доме не зажглись свечи, топот ног по брусчатке не слышен, угрозы и проклятья тоже не сыпятся горой. Всё абсолютно так же. Может, ему вообще показалось? Переволновался вот и принял тень от дерева на окне за чей-то силуэт. Воображение оно ведь коварное, любит пошутить не в подходящий момент. Я продолжила борьбу с замком, ведь если всё получится, то можно будет со спокойной душой возвращаться сюда и через неделю, и через две и всё будет хорошо. - Ну же, чёртова ты железяка! - прошептала я, едва не колотя дверь от злости. Пальцы уже начали ныть от боли, а проклятый мусор отказывался вылезать из замка. Казалось бы такое плевое дело: нащупать заколкой обломок, прижать его к стенке и тащить вверх. Да вот только это больше похоже на детский автомат с игрушками, когда ты уже выбрал игрушку, нацелил на неё клешню, она хватает заветный приз - вот-вот, ещё немного и он у тебя! - и бросает обратно. К сожалению в моём случае, ты теряешь не десять центов, а бесценные пятнадцать секунд. Когда уже я была готова плюнуть на всё и дать дёру, как Норман, долгожданный обломок наконец плюхнулся в мою ладонь. Я с трудом подавила радостные возгласы и продолжила копашиться в замке. Ну же, ещё один, один маленький обломок и всё будет как раньше. Один обломок и никто не догадается, что замок был взломан. Ещё один обломок и... - Ты чем тут занимаешься, Лестрейндж?! От неожиданности я закричала и подскочила на месте, выронив и обломок, и уцелевшую часть шпильки. Освальд стоял весь при параде: рубашка, костюм, даже галстук с брошью. Как долго я возилась с проклятой заколкой? - У тебя замок сломался, - рассеянно отозвалась я севшим от страха голосом. Удивительно, что дар речи вообще не расстерялся. Кобблпот скривил губы в злой усмешке, а в его глазах так и сверкали молнии, не предвещающие ничего хорошего. Уже через секунду за его спиной выросли два охранника, схватили меня и отвели в главный зал ратуши. Тот, где ещё пару недель назад был выдвинут суровый, но беспрекословный приговор Освальда. Один охранник связал мне руки, нарочно завязав как можно туже, а второй убежал созывать людей. Тем временем Освальд, сцепив руки за спиной, расхаживал взад-вперёд, хмурясь и едва не раздуваясь от негодования, чем ещё больше напоминал огромную птицу. Возможно, прошло всего несколько минут, а, возможно, и чуть больше часа, но для меня время перестало существовать. Всё словно замерло, как в каком-нибудь дешёвом телешоу про иллюзионистов, когда показывают очередной невероятный фокус. Время идёт слишком медленно. Даже не идёт, а плетётся. Я чувствую каждый гулкий удар собственного сердца где-то под горлом. Чувствую, как тяжело идти крови в тех местах, где верёвка особенно сильно впивается в запястья. И, кажется, уже чувствую запах приближающейся расплаты. Вопросов в духе "Что же сейчас произойдёт?" у меня не возникало. Ответ очевиден, вопрос лишь в том, насколько быстро. Что сделает Освальд? Пустит мне пулю в лоб? Слишком просто. Устроит публичную казнь? Вполне вероятно. Отдаст на самосуд разъяренной толпе, чтобы они заживо разорвали меня в клочья? Возможно. Если бы кто-то осмелился воровать у нас, никто из Воронов и бровью бы не повёл, глядя на самые изощрённые пытки наглеца. Так что я совсем не удивилась, когда вместе с парой десятков человек в помещение ворвался настоящий ураган из грозных выкриков и кровожадных предложений. И вот сейчас, стоя спиной к толпе, только и ждущей разрешения содрать с меня скальп, время снова сыграло злую шутку и начало утекать, как вода сквозь пальцы. Каждая минута убитая натянутым ожиданием кажется целой упущенной жизнью. Наконец Освальд остановился, успокоив свои мысли и придумав верное решение. У меня засосало под ложечкой. Стоит ли мне радоваться, что он не поддался своему взрывному темпераменту и не пристрелил меня на месте или же он придумал кое-что похуже? Прочистив горло, Пингвин обратился к своим людям: - Не напомните, сколько раз за всё время Ничейной Земли нас пытались ограбить, м? По толпе прошлась волна перешёптываний, а затем послышались неуверенные предположения: - Сорок? - Пятнадцать? - Двадцать! Освальд удовлетворённо кивнул последнему выкрикнувшему. - Двадцать шесть, если быть точным. А теперь скажите, сколько из грабителей остались в живых? - Люди замолчали, не зная ответа. - Ноль! - Освальд повернулся ко мне и угрожающе улыбнулся: - Надеюсь, ты это учитывала, Лойс, прежде чем решиться на такой глупый и опасный шаг? - Освальд, я не... - попыталась оправдаться я, но он нетерпеливо поднял руку, приказывая замолчать. - Просто ответь: что ты украла и как давно это продолжается? - Ничего! Я ничего не украла, Освальд! Это был первый раз, клянусь! Пингвин выслушал этот бред и отрицательно покачал головой с видом человека, заранее знающего правильный ответ. - Не надо лгать мне, Лестрейндж, я уже не раз замечал, как редеют мои запасы. Так сколько раз и что ты крала с крейновскими дружками? У меня подкосились ноги. Откуда он всё знает? И если он знал, то почему ничего не предпринял? А что будет дальше, после того, как он убьёт меня? Он отправится выбивать долги из Джонатана? - Мы брали лишь по несколько банок тушёнки и фасоли раз в неделю, - с трудом совладая дрожащим голосом, ответила я после недолгой паузы. Освальд кивнул и, вновь сцепив руки за спиной, продолжил: - И что мне с тобой делать, Лойс? Играть в пустое благородство я не намерен, так что же остаётся? - Убьём её! - Расчленить! - Повесить птицам на съеденье! - Отправим её в Тёмную зону! Кобблпот снова поднял руку, призывая к молчанию, и посмотрел на меня. - Так что будем делать, Лойс? Все эти выкрики и неумолимая скоротечность времени лишь сломали меня окончательно. Мы стоим здесь слишком долго, вот-вот всё должно закончится. - Прошу, Освальд, мы столько всего прошли, только подумай... Мы же друзья... - со слезами на глазах прошептала я, молясь, чтобы только он вспомнил. Вспомнил всё: как мы работали вместе, как я была рядом, когда это было нужно, как мы были командой, да хоть как я пыталась защитить его от Пугала со Шляпником. Пусть он вспомнит всё хорошее, что только было. Пусть он пощадит! Но в глазах Освальда по-прежнему стояла пелена обиды, может, и немного тронутая каким-то воспоминанием, но не до такой степени, чтобы всё простить. Он сделал шаг вперёд и слегка наклонился. - Мы не друзья, Лестрейндж, - прошептал он, делая упор на каждое слово. Затем он выпрямился и махнул кому-то рукой: - Тащите гильотину! - Что?! Освальд, прошу тебя!!! - закричала я и начала извиваться в руках охранника. Зато толпа встретила такую новость радостными возгласами. Ну, конечно. Хлеба и зрелищ. Позабыв про всякое достоинство, я рыдала и пыталась вырваться, когда в помещение вкатили огромное деревянное устройство с косым металлическим лезвием. - Развяжите ей руки, - приказал Освальд, перекрикивая толпу. - Что?! - настала очередь охранника удивляться. - Я невнятно говорю или что? Развяжи ей руки, идиот! Мужчина покорно развязал верёвку, которая натёрла мои руки до кровавых отпечатков, и повёл меня к гильотине. У самого орудия он надавил мне на плечи, приказывая встать на колени, но давить сильно ему и не пришлось. Перед глазами стояла пелена из слез, а дрожащие ноги и без того едва держались из последних сил. Доска с выемкой для шеи была прямо перед моим лицом и я могла отчётливо видеть следы запекшейся крови, которую, по всей видимости, не смогли или не захотели смыть. От нескончаемого шума толпы в ушах начало гудеть. Неужели всё и правда может закончится вот так, на коленях у старой грязной гильотины? А всё проклятая заколка! Если бы я только бросила её и убежала с Норманом, то сейчас была бы дома, с Джонатаном... Наконец разбушевавшаяся толпа смолкла и раздался торжественный голос Освальда: - Я знаю, что все мы как один волнуемся за сохранность и безопасность нашего дома. Все мы хотим быть уверены, что больше подобного не повторится, что никто не посягнёт на наше имущество, на наш хлеб. Именно поэтому мы должны... Нет, мы обязаны наказывать тех, кто тянется к чужому. Пусть каждый получит то, что заслуживает! - взмахнул руками под оглушающий крик толпы Освальд. Голова начала кружиться, все запахи и ощущения смешались воедино. Кафельный пол отдаёт запахом одекалона, а воздух настолько холодный, что болят колени. И только дыхание осталось неизменным. Невероятный и последний процесс в этой жизни. Вдох - и воздух наполняет лёгкие, кислород попадает в кровь, выдох - и он возвращается углекислым газом. Вдруг в нос ударил аромат, от которого в глазах защипало с новой силой. Солома и шампунь. Хотя, возможно, это всего лишь обман? Что такому родному запаху делать в таком гиблом месте? Открыв глаза, я поняла, что и правда ошиблась. Нет здесь Джонатана и быть не должно. Есть только тяжёлое лезвие, ликующая толпа и подходящий ко мне Освальд. Остановившись возле меня, Пингвин наклонился и сказал: - Мы не друзья, Лойс, но и не чужие люди. Так что считай, что это мой тебе подарок. Я непонимающе захлопала глазами. Воспользовавшись замешательством, Освальд схватил мою левую руку и, положив на место для головы, дёрнул за верёвку, всё это время сдерживающую косое лезвие гильотины. Вскрикнув, последнее, что я увидела, был блеск металла стремительно мчашегося вниз.