«Конкуренция в виде Паркера, который, кстати, не такой уж и щуплый, как кажется на первый взгляд, это, конечно, сильно!» б. «У нас точно нет шансов перед Паучком.» ж.
Дежавю буквально накрывает с головой, стоит вновь Уилсону прижаться щекой к скуле и начать говорить в самое ухо мягким угрожающим тембром. Питер лишь нервно сжимает свои коленки, вслушиваясь в чужую речь и стараясь не предпринимать попыток сопротивления. Иначе он точно-точно погорит! — Мистер С-старк? Да как ты мог подумать вообще о подобном! — Кажется, у Паркера вновь горят даже кончики ушей. — Он мне как отец и никогда ничего подобного, Уилсон, — эту фразу Питер проговаривал уже едва слышно, пытаясь отсесть от безумца в сторону, пока он внюхивается в его волосы. Это уже действительно становится опасным. — Так, всё, хватит, — рука всё же ложится на чужую горячую грудину, отталкивая конкретно назад, — Это, конечно, мило, что ты заботишься о моей безопасности, но чёрт побери, ты вломился в мой дом и обшарил личные вещи, Уилсон. Ни в какие рамки! Всё еще шипя на недогероя, Паркер упорно старался не краснеть еще больше и не думать, что он находится с объектом своей симпатии в своей же кровати и всё еще опасно долго держит ладонь на его груди. — Ну, начать например с того, что этот старый ублюдок чертовски богат и абсолютно не мыслит серьезно. Думаешь ты у него первый такой мальчик? А сегодня ты ещё так себя вёл на собрании, словно желая поскорее уйти, вот мы и решили, что... Уэйд замолчал, чувствуя знакомое щекотание ноздрей, приятно растекающееся внутрь и всё там заполняя.«Он ведёт себя очень подозрительно. Это уже не похоже на обычное стеснение за то, что мы его спалили.» б. «Нельзя дать ему уйти от ответа.» ж.
Уилсон берёт рукой его за запястье руки, которой он упирается о его грудь. — Так чем ты пахнешь, Питер Паркер? Он поднимает его руку и обнюхивает ладонь с запястьем. Он не понимает, почему чувствует его запах. Не может же быть такого, чтобы существовало два человека с идентичными запахами? Кажется именно сейчас всё подошло к самой тонкой из возможных граней. Руку Питера, как ищейка, обнюхивает Уилсон, у которого патологический сдвиг на Человеке-Пауке, которым Питер как раз и пахнет. Прикосновение маски к коже вызывает ощутимую дрожь по телу, слабость в коленках. — Тебе все мои средства гигиены показать? — Неловко ёрничает, выдергивая руку из захвата, чтобы подняться с кровати и подойти к раскрытому окну. — Х-хватит с меня, Уилсон. Иди, куда шел, у меня еще куча дел на сегодня, — нервничает, переминается с ноги на ногу, указывая рукой на окно. Сейчас каждое движение и решение может изменить всё коту под хвост. Мало ли, как чужое безумие среагирует на правду. Ведь он всего лишь Питер, который под крылом Старка обзавелся крутым костюмом и попался на глаза Дедпулу какой-то случайностью.Всеми фибрами Уилсон чувствует, как его пытаются наебать, но не понимает. Искренне не видит правды, бессильно складывая 2+2 и получая 5. Он встаёт с кровати, осматривая Паркера со спины. «Блять, здесь точно что-то не так.» Справедливый вопрос — где же ахуенная задница Паучка? Так вы бы видели, что носит Питер Паркер и вопросы бы сразу же пропали. Он даже не может заметить свои любимые угловатые плечи и аккуратно очерченную границу позвоночника. Подойдя сзади, он ещё раз втягивает воздух, ощущая мурашки по всему телу. Он не мог ошибаться — точной такой же запах был у их Паучка. — Что ж, рад, что Папочка Старк ещё не прямо твой «папочка». Он выделяет последнее слово с нотками желчи, выплескивая тому на темечко. Есть идея обхватить его сзади, проверяя ощущения в руках, но он ловит себя на том, какой это идиотизм. «Это же, блять, Питер Паркер. Ты совсем уже ебанулся.» Можно услышать как скрипит его сжатая челюсть. Он проскальзывает в окно и за считанные секунды скрывается из виду, направляясь в свой район за тако. Сегодня по расписанию убийство плохих парней, а может и встреча с Пауком, если получится его отыскать и он не сбежит. Уилсон продолжает ломать голову, буквально сходя по новой с ума, от фактов, что не может соединить воедино. Ядовитая фраза, и Уилсон, наконец, выпрыгивает в окно. Почти бесшумно, как и заявился. А у Питера будто огромный валун с плеч свалился с треском. Тяжелый выдох и он усаживается осторожно на подоконник, прикладывая ладони к лицу. Заснуть явно не удастся. Кажется, пора начинать пить валерьянку со всем этим концентратом безумия. — Уэйд, ты просто чокнутый ублюдок, — тихо проговаривает в пустоту Паркер, массируя переносицу. По всему телу всё еще гуляет приятное тепло от прикосновений Уилсона. Гуляет и слишком естественно оседает внизу живота тяжестью, которую Питер упорно отгоняет. Еще патруль сегодня, и вообще это всё жутко и слегка пугает. Тело слишком ярко реагирует на такие простые вещи, как прикосновения и взгляды. Определенно нужно выпить какое-то успокоительное. Пауком он переодевается несколько позже обычного, потому что слишком долго стоял в душе и лениво копался вилкой в еде, растягивая время. Встретить Дедпула на крышах не представляло никакой сложности, а это было не лучшим раскладом на сегодня. Потому патруль сегодня выйдет короче обычного. И начал Питер с другого квартала, чтобы в любом случае исключить слежку или совпадения в голове Уилсона. Всё же ночной воздух отлично отрезвляет и остужает голову, так что через пару часов работы Питеру стало куда легче и он, оставляя очередную милую записочку на своей паутине, что плотным коконом оплетает неудачливого воришку, даже тихонько напевал какую-то незатейливую песенку себе под нос. — Ну, не хворай, дружище! И больше так не делай. Но, думаю, это тебе еще в полиции расскажут, — вещает в последний путь мычащему пленнику Паркер, отдавая параллельно ему честь парой пальцев. Он оказывается в своем любимом квартале, заворачивая к той самой мексиканской кухне на колёсах. Солнце уже почти село, когда мужичок с усами и в шляпе принялся без слов крутить ему острейшее тако. Уилсон видит сидящего рядом бомжа. — О, братан! Прямо как я, в свои лучшие времена. Кидая тому бакс, советует аккуратнее сорить такими огромными бабками, иначе его грохнут раньше времени. Забирая свой тако, он сообщает мужчине, что расплатится в другой раз, но тому нет дела. Он знает, что Пул платит всегда, и приходит сюда так же часто, как тот видится со своей женой. Уилсон расправляется с тако минут за пять, обсасывая каждый палец на перчатке и слизывая всё с лица, чувствуя языком шершавость кожи. — Это просто блядски-ахуенное тако! Он проверяет время, смотря на телевизор за стариком и выдвигается на мясорубку. Катаны иногда постукивают друг о друга, из-за чего он принимается насвистывать в такт. Наёмник тщательно старается уйти от мыслей о том, что недавно зажимал Паучка, переходя границы, а сегодня и вовсе — унюхал его на другом. Может, он уже повторно ебанулся? Он вызывает своё любимое такси, но Допиндер на больничном и его довозит какая-то светловолосая девица, вечно хохочущая невпопад. — Крошка, деньги возьмешь у своего папика. И на будущее — не разевай так широко варежку, тебе бы брекеты поставить и чистку там провести... ну, ты разберешься, надеюсь. Машина тормозит за углом здания, где должны быть люди, решившие наебать его и покинувшие страну. Тогда он не планировал выезд из Нью-Йорка, поэтому разузнал у их посредников, вернутся ли те и принялся ждать. А тут ещё и заказ на них поступил, как же всё отлично складывается! Уилсон срывается на бег, выхватывая катану, и влетая в маленькое окно, чуть ли в том не застревает. — Ёбушки-воробушки, мальчики и девочки, вы это видели? Он приземляется на ноги, осматривая присутствующих. Перед ним 7 человек, а в комнате, за ними, возможно ещё есть кто-то. — Ну давайте сначала с отчаянных. Компания пытается свернуть кейсы с товаром и деньгами, и разбежаться, пока трое вырываются вперёд, чтобы показать свою геройскую натуру. — Иногда мне кажется, что ещё не все в этом ебучем городе в курсе, что Дэдпул — ёбнутый убийца. Он отсекает руки по локоть одному из них, обрубая резким движением ноги второго. — А ты как хочешь? Оставляя воришку ждать полицию, Питер еще не знал, что через каких-то полчаса заслышит неподалёку стрельбу. И, судя по всему, из нескольких орудий за раз. Паучье чутьё сразу же тревожно зазвенело уже где-то в позвоночнике, вынуждая быстро рвануть на звук. Но прибыл Паркер уже поздно, в том здании уже стало подозрительно тихо, как и в округе. Но вот чутьё никак не унималось, будто источник опасности всё еще на месте. Модуль услужливо выпускает паутину к тому самому разбитому окну и Паучок мягко беззвучно поднимается туда же, оставаясь на супер маленьком подоконнике. Если бы не фильтр в маске, Питер наверняка бы задохнулся от запаха крови, царящего в помещении. Трупы, вокруг одни трупы и озеро из крови, в центре которого оказался никто иной, как Уэйд Уилсон собственной персоной. — Чёрт… Дэдпул, — тихо, но будто слишком громко в звенящей тишине мертвецов. Питер никогда не привыкнет к тому, как выглядит бойня после работы Уэйда. Жуткое зрелище, от которого Паркер отводит глаза, делает паузу и спиной выпрыгивает из окна на землю, тут же шагая куда-нибудь в сторону, сдерживая рвотные позывы. Третий, буквально что насаживается как мясо на шампур, когда Уилсон раздирает его катаной изнутри, выпотрошив всё, что там было. — Стоять, ебучие куски дерьма. Вы ещё не за всё расплатились со мной. Он выхватывает с пояса пистолет и стреляет по ногам, чтобы уже подходя, прострелить их головы. Уилсон уделяет особое внимание обритому на лысо мужику, втаптывая его лицом с мозгами в бетонный пол. — Уже, наверное не получится сбежать, да? Проверив комнаты и содержимое кейсов, он пишет небольшую записку, складывая это всё в углу помещения. Он знает, что за всем этим сюда прибудут сегодня же, вычищая остатки тел и забирая своё кровное. Вот только никто не предупреждал, что он встретит Паучка.«Ты, блять, обязан был догадаться, что он примчится.» б. «Мы же не можем жить без этого, чего он от нас хочет?» ж.
Но от произнесенных слов, кажется, сжимается сердце. Он провожает фигуру взглядом, стоя прямо посреди всего кровавого месива. И дело не только в крови, а в разбросанных частях тела и выпотрошенных останках. На его ноге особенно выделяются куски чужого лица, которые он небрежно сбрасывает, когда фигура исчезает. Выйдя через железную дверь наружу, он безумно ликует тому, что он ещё не ушёл. — Я же говорил тебе — задание послезавтра. Он говорит это как-то безэмоционально, но если бы не маска, можно было бы увидеть его обеспокоенный взгляд. — Тут в пяти минутах круглосуточный магазин, хочешь, я куплю тебе воды? Уэйд боязливо подходит к Паучку, не решаясь трогать того, хоть и хочет прижать его, извиняясь за то, что тот увидел. Опереться на фонарный столб стало лучшим решением, ведь голову слегка кружит от пережитого зрелища. Костюм активно пытается урегулировать состояние организма, поддерживая прохладную температуру, облегчая учащенное дыхание. — Не нужно, — коротко отвечает Паркер, выставляя руку вперёд, по направлению к Уилсону. Он не мог знать, что его чёртово задание будет здесь и именно в это время. Если бы знал, обязательно попытался бы остановить Уэйда. Не всегда же нужно убивать всех подряд! Паркер выпрямляется, потирает лицо ладонями поверх маски и всё же поднимает глаза на безумца молча. Тяжело теперь что-то сказать сразу, зрелище ведь было не из лёгких. Он смотрит на то, как нехорошо их Паучку. Ему казалось, что за столько времени своего геройствования, он должен был уже привыкнуть. Хотя признаться, такие методы, конечно, далеко не все используют, но всё же. Под ложечкой посасывает чувство вины, абсолютно не свойственное Пулу. И ему хочется огрызнуться, мол, сам виноват, но не позволяет то, что не так давно он нагло стёр их тактильную границу. — Зря отказываешься. Сейчас это как рассол после пьянки. Хорошо отрезвляет голову, приводит в чувства и утоляет жажду. Уилсон смеётся, затем нагло делает ещё один шаг, подхватывая Паучка на руки. — Только давай без херни, малыш. Мы просто аккуратно донесём тебя до лавочки и усадим туда. Не рыпайся. И Уэйд честно не распускает руки, надеясь на адекватность Паучка. Он чувствует огромное возбуждение, от этого сладкого запаха. Особенно после того, как простоял в этой кровавой бойне — это просто райское наслаждение. Но продолжает идти с ним, держа того на достаточном расстоянии от себя, едва прижимаясь к нему телом. — Вот и конечная. С вас 5 баксов, но вы можете отдать и натурой. Можно услышать, с какой усмешкой он это говорит, и возможно, даже улыбается, чего конечно не видно из-за маски. Пул бережно усаживает Паучка на скамейку, а вокруг нет никакого фонаря или хотя бы чего-то, что могло бы хоть как-то их осветить. Он садится рядом, раскидывая ноги в разные стороны, но быстро вспоминает, что внизу всё не спокойно, а отторгать этим Паучка ещё больше не хочется. Поэтому скрещивает ноги, подпирая голову рукой и ставит ту на бедро. И ведь Питер сначала брыкается, округляя глаза в удивлении, что видно по маске. Но после несколько убеждающих слов, всё же позволяет пронести себя несколько метров до той самой лавки, о которой шла речь. Расслабиться в его руках он, конечно же, не смог, но и отбиваться не стал, просто вслушиваясь в собственные ощущения. Казалось бы, вид массового убийства должен был разочаровать Паркера в своём свободолюбивом герое, но этого не произошло. Вроде как внутренние чувства совершенно не изменились и лёгкий трепет остается во всем теле при таком тесном контакте с Дэдпулом. Но сейчас стресс от пережитого дает о себе знать всё равно. Скамья, тишина и почти полный мрак. На пошлые комментарии Уэйда уже стоит автоматический фильтр, но щеки всё равно трогает краснота. — Я… Я не буду читать нравоучений и не буду ничего спрашивать. Но это не значит, что мне нравятся твои методы, — спокойно начинает Питер, бросая взгляд на Уилсона. И аккуратно пододвигается на самый край скамейки подальше. И поводов для такого действия было более, чем достаточно. Сердце потихоньку унимается, дрожь и паника уходят из тела, о чем мимоходом сообщает умный костюм. — У меня... еще есть работа на сегодня, — слегка прокашливается, ибо голос нехорошо хрипит. — Только давай с тобой остановимся в наших отношениях на том, что ты перестанешь читать мне нотации на этот счёт? Это конечно всё очень мило, но ты же понимаешь, что не один такой? Мне хватает занудных Старка и Роджерса. Надеюсь, Старк тебе уже скинул всю информацию по пятнице. Уилсон никогда не пытается унять возбуждение, ему иногда кажется, что от одного только присутствия Паучка у него уже стоит колом, обтягивая костюм. Он даже пару раз задумывался на тему того, чтобы нашить там что-то, на случай того, что может проделать там дырку. И впечатлить, например, того же Паучка. — Кстати, о собрании. Ты знаешь что-нибудь о Питере Паркере? Поворачиваясь вполоборота к Паучку, он слышит как тот кашляет, недовольно качая головой из стороны в сторону. — Могу завершить за тебя патруль. И можешь не беспокоиться — без убийств, если ты конечно мне не заплатишь или очень хорошо меня не попросишь. Можно было услышать усмешку Пула, после которой он облизывает свои подсыхающие под маской губы.«Как же наш малыш ахуенно пахнет.» б. «И сидит весь такой запуганный, как зайчик перед волком, просто, блять, лучшая картина на планете.» ж. «Ну да, пока мы не видели какую-нибудь часть его тела, под каким-нибудь порезом.» б. «О, за такое мы бы сняли скальп с того, кто посмеет это сделать. Но были бы безумно рады созерцать это и даже слизать с ранки кровь.» ж.
Вопрос о самом себе Питер воспринял как резкий ожог. Замер, сдержал собственное волнение на поводке и отрицательно покачал головой. Ни в коем случае он не мог ответить иначе. Пусть Уэйд путается в собственных догадках и даже обвинения во влюблённости в «Паучка» он сможет пережить. Идея завершения его же работы Уилсоном была самой дерьмовой из всех, что могли сейчас прийти в обе их головы. — Нет, я сам. Спасибо, — сам не понял за что поблагодарил. Видимо, хорошее воспитание сказывается даже в таких ситуациях. Питер поднимается на слегка ватные ноги и делает шаг к Уилсону. Коротко касается его плеча ладонью. Трудно удержаться и не провести пальцами по крепкому широкому плечу, обтянутому спандексом. Сам он не может похвастаться такой шириной плеч, что даже печально. — Давай на сегодня больше без убийств, — а Пятница пока набирает полицию на место резни, — И это не нотация. Я не Старк и не Роджерс. — Странно, вы ведь вместе зависаете у Старка. И ты даже знаешь, например, чуть больше чем-то, что я Дэдпул, но про того, кто зависает больше времени со Старком, чем ты, нет. Уэйд не даёт Паучку убрать руку, хватая его за запястье. Он делает то же самое, что уже проворачивал сегодня. Касается ладонью и запястьем своего носа, испытывая самое стойкое и преследующее дежавю за всю его жизнь. Затем переводит взгляд на Паука. Тот определенно должен напрячься, ведь Уилсон молчит. Он снова припадает к запястью, чуть сильнее проводя носом, словно стараясь прочувствовать весь запах через костюм. И он готов поклясться своей вечной регенерацией в том, что это был один и тот же запах. Пул заметил также и то, что тот слегка пошатывался, когда поднимался со скамейки. — От тебя одни неприятности, Паучок. Сегодня без патруля, прости. Наверное было не лучшей идеей подрываться с места и хватать его, закидывая к себе на плечо, но что он мог ещё сделать?«Почему Паркер пахнет в точности, как наш Паучок?» б. «И возможно ли то, что даже диаметры их запястий одинаково идентичны?» ж.
— Скажи-ка мне, а куда делся твой старый костюм? Тот, небрежно сексуальный, что в некоторых местах болтался от того, сколько ты его таскаешь. Уэйд поглядывал на задницу Паучка, крепко держа его и таща куда-то по улице. Если их сейчас кто-нибудь встретит, то здесь будет весь отряд Мстителей, с вызовом о том, что Дэдпул собирается убить героя, и просто лучшего соседа на всём человечестве, Паучка. Чёрт. Вот эта граница и пересечена. Нужно было думать лучше, Питер! Думать, а не нервничать бесконечно, засовывая мозги в задницу! И теперь его личный безбашенный Уэйд во второй раз за сутки слишком интимно обнюхивает его запястье. Он должен был сказать, что знает. Знает как приемника Старка. Дурак ты, Паркер. Руку выдернуть не вышло, хоть он и попытался, когда вышел из ступора разоблачения собственной глупости. Да, модули строгать и распутываться из собственной лжи — это разный уровень соображалки, определенно. — Что?! Уилсон! — Но даже крик на половину района не помог Паркеру остаться ногами на земле. Он сразу же уперся руками в чужую спину, приподнялся в горизонтальное положение и стукнул ладонью по пустой башке Уэйда. — Отпусти меня сейчас же туда, откуда взял! — Краска смущения сейчас заливала его до самых ключиц, ведь он крайне позорно попался в ловушку и теперь задницей светил перед лицом своего героя. — К-костюм? Я… я его выбросил уже давно! — Еще пара ощутимых шлепков по чужому плечу. Понятно дело, что Пулу до этого как до комариного укуса, но ведь ему же не всё равно на его драгоценного Паучка и он обязан учитывать его мнение, правильно же?! Мог ли Пул предполагать, что наберётся смелости? О, чёрт его дери, да, именно её, и наконец-то перестанет плестись слепо за Паучком. Ведь он устал от этих игр в горячо-холодно. Он не видел смысла скрывать то, что казалось слишком очевидным. — Ну вот, ты вот знаешь мою фамилию, а я твою нет. И не надо умничать, что её половина Квинса знает. И без тебя, умника, в курсе. Я же не бабка Зина, трепать не буду. Мы же никому не говорили о наших уговорах с Паучком. И даже о том объятии на крыше! А поверь мне, хотелось просто пиздец как. Ноги торопливо сменяются, и он мысленно прикидывает, как бы свернуть покороче, чтобы донести того до своей квартиры. В мыслях было много интересного времяпрепровождения с тем, но он остановился на том, чтобы любезно уложить его на кровать и дать выспаться до следующего дня. — А почему нам не сказал, что выбрасываешь? Мы бы забрали себе и переодевались по вечерам, играя в разные. Мм, игры. Он угрожающе кладёт руку на его ягодицу и ощущает как сердце замирает, делая короткие удары. Это же, блять, самая ахуенная задница. Член напряжен так сильно, что хочется потереться обо что-нибудь, лишь бы унять это чувство. — Не перестанешь орать, нам придётся тебя хорошенько отшлёпать. Ты только представь, что кто-нибудь это увидит! Какой кошмар, принцесса! Но не переживай, нам недолго осталось. И прости, если тебе не слишком удобно, но других вариантов у нас не было. Ты ещё спасибо скажешь. — А по-моему ты и есть бабка Зина, чёрт тебя дери, — невероятно уместный комментарий прерывается очередным потоком жалоб Уилсона о его тяжелой судьбе без старого костюма Паука. Можно даже услышать, как у Паркера закатываются глаза на этом моменте. Кажется, от волнений, что были десять минут назад основной проблемой Питера, не осталось и следа. Теперь лишь глухое раздражение от цепких пальцев на своих ногах. А теперь еще и на ягодице! Питер ощутимо взбрыкивается на плече, грозясь свалиться с широкого плеча Пула. — Вот уж не думаю, что за что-либо подобное я скажу тебе хоть слово благодарности, Уилсон! — Очередной вскрик и последнему снова прилетает по маковке, но уже с локтя. — Опусти. Меня. На землю, — с чувством, с толком, с расстановкой. Ведь Питер совсем не хотел посещать дом Уилсона. А ведь наверняка это чудовище и тащит свою «принцессу» в логово. Куда же ещё! Мало ли, что этот больной на голову может с ним сделать, учитывая, что похоже, ему не отвертеться от очевидных выводов, что он и есть Питер Паркер. Вдруг решит шантажировать! Это недопустимо… — Знаешь о чём я сейчас думаю, Паучок? Хотелось бы засунуть что-нибудь в твой чудесный ротик, чтобы ты заткнулся хотя бы на пару минут. Просто. Блять. Что?! Но на радость обоих, они наконец-то преодолевают путь длиною в полчаса. У Уэйда могли бы остаться синяки от потуг Паучка вырваться, но регенерация не позволит этому случится. К большому сожалению. Так бы хоть память осталась какая-нибудь. — Что ж, добро пожаловать. Располагайся, чувствуй себя как дома и прочие вещи, которые нужно говорить, когда приводишь кого-то в свою квартиру. Он открывает дверь ногой, которую тут же закрывает впервые, за пиздец какое долгое время. И аккуратно ставит Паука на пол, уходя на кухню. — Ты, конечно же, можешь сейчас уйти или сбежать через какое-то время, но задай себе главный вопрос — нахуя? Конечно это не своя родная кровать, а чужая, но пока ты доберешься до себя, а ты, вообще-то, хуй знает где живешь, помрешь ещё по дороге. Уилсон открывает холодильник и достаёт себе бутылку пива, откидывая крышку с той и приподнимая маску, присасывается к горлышку, за раз опустошив ту. — Только что я сделал самое бесполезное действие, не считая покупки самого пива, конечно же. Что будешь есть? Прямо по коридору комната, за ней туалет и ванная. Тебе повезло, всё свежее, я недавно убирался. Паук действительно должен был заметить обычность помещения, в котором находится. В любое же другое время, тут был бы просто кромешный пиздец, покрытый ещё несколькими слоями пиздеца сверху.«Малыш у нас дома.» б. «Какое же у него ахуенное тело. Эти изгибы, просто крышесносные.» ж.
А вот эта фраза и правда заставила Питера заткнуться. Заткнуться и покраснеть на известный человечеству максимум. Это звучало настолько пошло в его голове, что становилось дурно при ее воспроизведении даже в памяти. Но даже молча он не переставал периодически попытаться искалечить Уэйда. Конечно, он мог пустить в ход паутину, но что-то подсказывало, что хватку свою мёртвую он не расцепит и эта попытка ни к чему хорошему не приведёт. Так что к концу маленького путешествия по тёмным улицам Пул и правда должен был чувствовать, как всю его спину избили хлесткие ладошки, а на башке шишка на шишке. Правда не пройдет и получаса, как всё к чертям исчезнет, но всё же! Оказавшись, наконец, ногами на земле, Паркер сразу скрещивает руки на груди и строит из себя самого обиженного Человека-Паука во всей Вселенной. И самое хреновое, что Уилсон был отчасти прав. Сейчас добираться до дому — не лучшая идея. Нужно было бы только отписаться тёте, что он останется у друга. У друга. Смешно. — Нет, Уилсон, я не собираюсь здесь оставаться. Ты просто похитил меня с моей же работы и думаешь, я останусь здесь? — Питер всплеснул руками. Он не собирается и перчатки снять, не то что маску или костюм. Пока есть шанс скрывать свою личность, он будет им пользоваться, стараясь не думать о всяческих неприличных местах. Чёртов Уэйд. Только сейчас Питер осматривается, и правда удивляясь относительному порядку в предоставленной взгляду комнате. Пусто и просто. Что еще ждать от человека, который живёт костюмом и убийствами. — Будем считать, что я только что услышал благодарность, в духе «О, Уэйд, ты просто лучший! Спасибо, что не стал меня спрашивать, ведь я хуёво себя чувствую, но чувство гордости не даёт мне проебать ненужный патруль.». Может, конечно без лучшего, но всегда пожалуйста. Он пожимает плечами, выбрасывая бутылку в пустой мусорный пакет. Уилсон снимает катаны, аккуратно располагая их в углу. На столешницу отправляется поясная сумка с пистолетами и всякими гранатами. — Ладно, разберусь без тебя. Обиженно хмыкнув, Пул снова открывает холодильник, доставая оттуда колбасу с сыром на бутерброды. Затем осматривает всё, что купил и следом на столешницу летит упаковка сосисок и приготовленная фри. Вывалив фри в углубленную тарелку, он ставит ту в микроволновку. Затем снимает перчатки, за долгое время моет руки, перед готовкой, и вытаскивая картошку, добавляет туда сосиски, убирая обратно, чтобы всё прогрелось. Через пару минут на тарелке шесть бутербродов, а ещё на двух разложенная картошка с сосисками. Можно было услышать как урчит в животе, что неудивительно, после такой-то проделанной работы. — Если не будешь, просто оставь на столе. Выставив тарелки на небольшой столик перед диваном, он усаживается на одной половине, принимаясь за еду. На столе стоит закрытая бутылка пепси, а на тарелке с бутербродами вторая вилка. Пока Уэйд занимался самовосхвалением, Питер только презрительно фыркнул и, постояв пару минут, всё же отправился исследовать жилище. Любопытство вещь такая, которой все равно рано или поздно подчиняешься. Исследовать ванную и туалет долго не пришлось, ведь там едва ли было хоть что-то, говорящее о своем хозяине. Мыло, бумага? Да и всё. Разве что кучу сваленных в корзину костюмов можно счесть чем-то странным. Два мужика в квартире, в супергеройских прикидах, не разговаривают друг с другом и не планируют. По крайней мере Питер не планирует. Он лишь посмотрит и уйдёт, правда же? Вернувшись в комнату, Паркер обнаруживает заканчивающего с «готовкой» Уилсона, что ставит тарелки на столик перед диваном. В животе предательски урчит. Предательски громко урчит. Питер даже кладет на живот ладонь, пытаясь заглушить безуспешно этот звук. И снова краснеет сам для себя. Молча, поколебавшись несколько мгновений, он всё же усаживается рядом, берет предложенную вилку и нерешительно приподнимает маску до носа, стараясь даже не смотреть на хозяина квартиры. Паркер аккуратный, ест осторожно и тщательно жует, потому что так он помогает своему пищеварению, как еще рассказывала тётя. Не стучит вилкой по тарелке, не чавкает и не доставляет неудобств. Это же Питер. И он параллельно молится, чтобы Уэйд не начал вспоминать как выглядит сам Питер ниже носа. Пул даже и бровью не повёл, когда красиво очерченная костюмом фигура скрылась в исследование его небольшой халупы. Но вот когда тот вернулся, да ещё и не пошёл в сторону выхода, внутри всё ликовало от удовольствия. А судя по тому, что тот сел и потянулся за тарелкой, он даже соизволит поесть, а можно было называть это его стряпней? Но всё же. — Приятного. С трудом проговаривает Уилсон, сидя с набитым ртом и достаточно громко прожевывая еду. Он решает не портить Паучку аппетит и тактично разворачивается спиной. Да и зачем его лишний раз смущать тем, что он может посмотреть на его лицо. Однако краем глаза он замечает красивый и аккуратный подбородок и слегка припухлые губы, явно искусанные. Он думает о том, что с большим удовольствием сейчас коснулся бы его челюсти, проводя по ней пальцами, а затем жадно облизывал по краям. И старается заглушить эти мысли более активным поеданием. Уэйду кажется, что он где-то видел уже эту часть лица. Однако запах Паука дурманит так, что думать он сейчас может только всё это время не продолжающим расслабляться членом. И ему даже не неловко, если тот это заметит. Мало ли, ну стоит, подумаешь, тоже мне — проблема нашлась. Он доедает картошку с сосисками, рукой хватаясь за бутерброд. Чувство насыщения приходит быстро, ведь именно так мозг и работает. Интересно, Паучок уже ложится в такое время или они будут неловко сидеть в гостиной? Питер и сам слегка отворачивается в процессе, чтобы даже случайно Уэйд не начал всматриваться в его силуэт. Съесть много он сейчас при всём желании не смог бы — напряжение внутреннее не даст. Так что вскоре он отставляет полупустую тарелку и, сделав пару глотков сладкой вредной жидкости из банки, всё же опускает маску обратно. — Спасибо, — достаточно тихо проговаривает и вновь садится ровно. Откинуться на спинку он даже не попытался, так и сидя с ровной осанкой на самом краю. Паркер уже не знает, что ему делать. С одной стороны Уилсон недавно перебил кучу народу, но потом проявил короткую заботу. Следом похитил его и приволок к себе, но накормил, чем смог. Противоречиво. И сбежать надо, и хочется как-то отблагодарить в ответ за хорошую часть в нём. А ведь Питер был прав в своих первоначальных мыслях. Нет никого абсолютно плохого, даже Уэйд может быть заботливым. Неловкая, очень неловкая пауза и Питер теребит собственный костюм пальцами по запястьям, под маской кусая губы по привычке. — Наверное, мне всё же стоит идти, — всё же решается сказать и поднимается на ноги даже резче, чем стоило бы. Уилсон прожевал бутерброд за пару секунд, облизывая от крошек губы.«Мы вспомнили у кого похожие черты лица.» б. «Да, мы сегодня уже встречали эти ахуенные губы и скулы. Мы видели их и раньше, просто не обращали внимания.» ж.
Он не замечает того, что неподвижно сидит всё это время. Только осознает то, что сейчас весь мир перевернётся, если эта догадка окажется правдой. Уилсон разворачивается, а Паук может ощутить сейчас опасность так сильно, как не было в последнее время. — Разве твоя тётушка не будет расспрашивать тебя о том, почему ты так поздно вернулся? А? Питер Паркер. Можно было услышать, как он проговаривает каждую букву. Он говорит со всей уверенностью и спокойствием в голосе, понимая, что слегка кружится голова.«Наш Паучок всё время был ближе.» б. «Он же теперь должен вести себя хорошо, чтобы мы хранили его секрет. Стоит лишь убедить его в этом.» ж.
И вот он — третий раз, когда Уилсон хватает его запястье, но на этот раз не для того, чтобы втянуть этот сладкий аромат. Он держит его, чтобы тот не дёрнулся с места. И продолжает смотреть. Просто молчит и смотрит, а комнату наполняет тяжёлое сердцебиение.