Где-то далеко летят поезда, Самолёты сбиваются с пути. Если он уйдёт — это навсегда, Так что просто не дай ему уйти.
Впервые за долгое время своей жизни в общежитии многие смогли проснуться и понять — ничего не происходит. Не было никаких дурных вестей из дома, любовных страданий, мешающих спать ночью, странных ситуаций, которые нужно было обмозговывать всем вместе, всё было тихо и спокойно. Даже дышалось легче. Игорь стоял на кухне, поджаривая на сковородке хлеб, и что-то напевал себе под нос. Когда утром он вышел в коридор, то сначала очень удивился пустоте и тишине, что царили там, но потом понял — это просто какое-то божественное вознаграждение за все те дни сумбура, которые коснулись его за прожитые полгода. Он был совершенно один на кухне, никто не влетал, сшибая углы, потому что проспал, не было постоянного галдежа и утренней перебранки по поводу сожранной кем-то еды с чужих полок, никто не лечил похмелье, не ходил туда-сюда в ожидании сковородки... Акинфеев стоял один посреди помещения и спокойно, не торопясь никуда, переворачивал кусочки хлеба лопаткой. — Доброе, — кивнул ему Далер, почему-то впервые появившись без книги. Он без последствий прошествовал до холодильника, откуда достал остатки вчерашнего ужина и сел за стол. Кузяев ел молча, и Игорь вспомнил, что обычно в районе стола всегда слышался нескончаемый трёп, чаще всего исходящий от Миранчуков, иногда перекрикиваемых Артёмом. Тишина всё ещё представляла из себя явление непривычное, и Акинфеев даже усмехнулся собственным мыслям. Дома он всегда просыпался самостоятельно, брёл в пустую кухню, где изредка можно было застать деда, сам готовил себе завтрак или разогревал вчерашнее, наливал чай, а потом собирался в школу. И всё в одиночку, в полной тишине, в полном покое. Вскоре появился Артём, зевая, он на ходу пытался протереть заспанные глаза и не сшибить что-нибудь по пути. Игоря он заметил только тогда, когда Акинфеев, переложив хлеб на тарелку, опередил его у холодильника, вспомнив, что забыл достать колбасу. — Привет, — дружелюбно сказал он Дзюбе, и тот на какой-то момент вообще потерял связь с реальностью. Игорь сказал это так мягко, как Артёму могло только сниться. — Привет, — проговорил он в ответ и вдруг вспомнил о вчерашнем разговоре. Игорь тогда сказал, чтобы Артём сам принимал решение, и он его принял. Осталось только сообщить об этом соседу. Тот как раз очень удачно встал из-за стола, чтобы взять салфеток в шкафчике, и Дзюба не придумал ничего лучше, чем встать сзади вплотную, заставив Акинфеева подавиться куском бутерброда. — Игорь, я подумал о том, что ты сказал вчера, — начал парень. — Ты говорил решать самому, и я решил, что не могу без тебя. Ты буквально сводишь меня с ума, и, если уж так получилось, то, может, попробуем встречаться? Далер понял, что его присутствие проигнорировалось, а за его спиной происходили страсти, похлеще, чем в бразильских сериалах. Кузяев медленно сглотнул, не веря, что он реально присутствует при подобном. Видимо, это так восполнялся пробел от пропущенных отношений Саши и Дениса. — Артём, — Акинфеев прокашлялся и положил ладонь ему на грудь. — Я тоже подумал и пришёл к выводу, что поторопился. Не знаю, что руководило мной вчера, может, поступок Дениса или весёлая атмосфера, или этот Федин «Балвинье». В общем, давай представим, что я вчера ничего не сделал, так будет правильнее. — Но... — Вчера ничего не было, — с нажимом повторил Игорь. — А теперь я хочу пройти. Когда Акинфеев сел за стол, первое, что он увидел, был удивлённый и ошарашенный взгляд Далера. Кажется, у Кузяева вся жизнь перед глазами проносилась в те моменты. — Так вы тоже..? — спросил он. — Нет, тебе послышалось, — легко ответил Игорь, но в его интонации присутствовали те самые принуждающие нотки, из-за которых Далер больше ничего говорить не решился. Бог с ними, не его это дело. Но то, что после Дениса и Саши, Артём и Игорь пытались поступить также, начав какие-то непонятные отношения, было слишком странно для парня. Несмотря на начавшиеся каникулы, Лёша всё равно продолжал ходить на работу, чтобы как-то поправить их с братом положение. Работал он в каком-то банке, но кем, никто не знал, а Миранчук не рассказывал, просто раз в месяц приносил кое-какие деньги, которых, конечно же, было мало, но всё лучше, чем вообще ничего. Антон тоже хотел пойти работать, чтобы брат не чувствовал себя единственным героем, тащащим на себе всё, но все доступные варианты его не устроили, и он находился в своего рода поиске. Нет, ну, что он больной идти работать каким-нибудь уборщиком или официантом за копейки? В каникулы Лёша решил работать полную смену, поэтому утром написал брату список продуктов, которые надо было купить, и оставил бумажку на столе. Добрую половину дня Антон делал вид, что не замечал списка, но он упорно мозолил глаза, и Миранчук уже собирался со вздохом пойти выполнять поручение, как в комнату зашёл Федя. — О, ты как раз вовремя! — воскликнул парень, и Смолов аж вздрогнул от неожиданности. — Где был? — Ходил мыться, — Антону хотелось ударить себя по лбу, потому что как можно было не заметить полотенца в руке соседа? — Сейчас собираюсь сходить в магазин. У меня вода закончилась, — Миранчук тут же засиял и чуть ли не прыгнул на Федю, благо тот вовремя попятился. — Прекрасно! Вот, держи, тут надо кое-какие продукты купить. А что ты думал? Мы уже полгода соседи и должны помогать друг другу. Поэтому сходи в магазин и купи всем еды. — С какой это стати? Если тебе Лёша сказал сходить в магазин, это не значит, что можно спихнуть всё на меня. — Фе-е-едя, — протянул Антон. — Пожалуйста, сходи за меня. А я потом куплю тебе что-нибудь, когда тебе надо будет. — Ну-ну, ты скорее съедешь отсюда, чем сделаешь что-нибудь для других. — Не веришь? А вот давай поспорим, — Антон протянул ему руку. — Хорошо, если ты не купишь мне то, что я попрошу, выполнишь любое моё желание, — Федя сжал его ладонь. — Только учти, что-то дорогое я просто не потяну, так что выбирай бюджетное. — Вот, блин, а я надеялся на загородный дом во Франции, — раздосадованно сообщил Смолов. — Ладно, надо, чтобы кто-то разбил. Они вышли в коридор, держась за руки, и начали искать кого-нибудь. На глаза попался Далер, который не мог попасть к себе в комнату, потому что забыл ключи. — О, Далер, иди сюда, разбить надо! — крикнул ему Антон. — А о чём спорили? — поинтересовался Кузяев, разбивая. Миранчук начал ему рассказывать смысл спора, а Федя пошёл одеваться для похода в магазин. В своём выигрыше он был уверен. Игнашевич смотрел дневные новости по телевизору, в то время, как Смолов проходил мимо вахты. Парень был очень рад, что вахтёр занят, и с его стороны не раздадутся привычные колкости в адрес Феди. — Сегодня утром у себя дома был найден мёртвым известный бизнесмен Константин Мамаев, владелец крупной компании... — произнесла ведущая, и эта новость заставила Смолова остановиться. — Так ему и надо, всю страну разворовали. Собаке собачья смерть. О, ты чё тут встал? — Сергей заметил Федю, который во все глаза смотрел в экран телевизора. — Сын Константина Мамаева, Павел Мамаев, сейчас находится в колонии по делу о... — раздалось из динамиков. — Знакомый твой, что ли? — усмехнулся вахтёр, обращаясь к Смолову. — Ага, дружили много лет. Потом начался прогноз погоды, и Федя пошёл в магазин, думая, как же он раньше не догадался. Его отец никогда в жизни не поехал бы ни на какую стрелку, потому что прекрасно знал, какому риску подвергает себя и свою фирму. Разумеется, Михаил послал своих людей в дом к Мамаевым и устранил конкурента, чтобы избавиться от нависших проблем. Это открытие набатом ударило в голову Феде прямо посреди дороги, поэтому он не расслышал, как какой-то мужик из соседнего автомобиля прокричал ему что-то матерное и плюнул. Отец Феди оказался ничуть не лучше своего друга, который убил Федину мать, он поступил мерзко, не по-человечески, и Смолов на какие-то доли секунды возненавидел родителя. Однако ненависть вскоре схлынула, ведь Федя знал, что на месте отца поступил бы точно также, отомстив за смерть любимого человека.***
Начиная с завтрака, Артём ходил, как в воду опущенный. Он не понимал, зачем Игорь так поступает с ним, зачем он его целует, а потом говорит, что поторопился. Неужели так сложно взять и определиться, сказать всё сразу, как есть, не играя на его чувствах? Но Акинфеев, кажется, ничего обидного в своих словах и действиях не замечал, что убивало Артёма ещё больше. На улице пошёл снег. Крупными хлопьями ложился на землю, создавая атмосферу спокойствия и уюта. Сейчас бы сидеть на кровати, закутавшись в плед, и держать в руках горячую чашку чая, думая о чём-нибудь своём, о личном. Пледа у Артёма не было, чтобы сделать чай, пришлось бы идти на кухню и возиться с чайником, чего делать не хотелось, поэтому он просто лежал на кровати, глядя в окно. — У тебя нет каких-нибудь планов на ближайшие пару часов? — спросил Игорь, заходя в комнату. — Нет. — Можешь меня отвезти на рынок, пожалуйста? Если бы просил не Игорь, Артём бы ещё двадцать раз подумал, но Акинфееву отказать не смог, хотя был обижен на него. На какой-то момент Дзюба задумался, а не специально ли Игорь пользуется его расположением, но это звучало слишком глупо. Вот Антон бы вполне мог пользоваться Федей, если бы у них было что-то подобное, но Игорь — никогда! Это же Акинфеев, который даже полку к стене сам прибивал, лишь бы Артёма не трогать. Удивительно, что он вообще попросил отвезти его на рынок, а не пошёл туда пешком чисто из принципа. Они стояли в пробке, которая никак не хотела рассасываться. Из приёмника играла какая-то ритмичная, весёлая песня про студента и его друга, у которого он увёл девушку. Артём считал, что если и стоять в пробке, то под музыку, чтобы не сдохнуть от скуки, ведь Игорь молчал, глядя в окно. — Скажи мне «Да» или «Нет» и дай мне свой ответ, — одними губами повторил Акинфеев за приёмником, стуча пальцами в ритм и чуть покачивая головой. — Тебе нравится эта песня? — спросил Артём. Игорь повернулся к нему, мгновенно приняв серьёзное выражение лица и нахмурившись. — Конечно, нет. Бред какой-то поют, как это вообще может нравиться, — он протянул руку, чтобы переключить на другую радиостанцию, но Артём хотел сделать тоже самое, поэтому коснулся пальцами ладони Игоря. Акинфеев мгновенно руку одёрнул, а из приёмника послышался шум, и Дзюба принял решение его вообще выключить. До рынка они доехали в гробовой тишине, Игорь даже не смотрел в сторону своего соседа. — Мне тебя ждать? — спросил Артём, когда они приехали. — Я на автобусе. Но Дзюба в общагу не поехал, он остался стоять у входа на рынок. Игорь этого, кажется, не ожидал, поэтому хотел пройти мимо него со своими огромными пакетами, будто бы не заметил, не увидел. — Эй, куда ты? Давай, я тебе помогу, что в этих вонючих автобусах толкаться? — предложил Артём, и Акинфеев нехотя согласился. — Я, наверное, был неправ, да? — произнёс он, когда машина подъехала к общежитию. — О чём ты? — Ну, ты говорил, что любишь меня, а я тебя как бы провоцирую... И после этого я тебя поцеловал, а утром сказал, что поторопился. Наверное, тебе было очень неприятно. Прости, я не понимаю, зачем это сделал, — Игорь повернулся к Артёму, смотря на него серьёзно. — Я вообще многого в последнее время не понимаю, — он усмехнулся. — Знаешь, иногда мне кажется, что я действительно мог в тебя влюбиться... — Замолчи! — вдруг крикнул Дзюба, ударив руль. Ему было больно слышать сейчас от Игоря эти слова, потому что он знал, что Игорь его не любит и говорит это сейчас, чтобы просто извиниться. Очень криво и болезненно извиниться. — Хорошо, — тихо сказал Акинфеев, взявшись за ручку. — Тогда последнее. То, о чём говорил Денис на кухне, — правда. Акинфеев вышел из машины, вытащил пакеты и стал подниматься по лестнице. Артём смотрел ему вслед, а потом не выдержал и, запрокинув голову назад, беззвучно заплакал. Так, как плакал в детстве Саня, когда его в очередной раз избивали. Дзюба был бы готов променять сейчас всю свою душевную боль на физическую, если бы ему это предложили. Денис в это время стоял у вахты с телефоном в руках. Он впервые решил использовать возможность выбора, а не хвататься за первое место сразу. Черышев задавал вопросы по зарплате, графику, совместимому с учёбой, условиям работы и так далее. Кое-что ему подсказывал Игнашевич, который, казалось, был заинтересован в трудоустройстве парня не меньше его самого. Спустя час звонков, Денис наконец-то услышал то, что ему было нужно, и согласился работать в каком-то неплохом издательстве, делая фотографии к рубрике про известных людей. Правда, эти известные люди были не настолько известны, чтобы их лица показывали по телевизору, но для газеты вполне подходили. Платить обещали прилично, работой сильно не загружать, давая выходные по необходимости, но и отдачи требовали немаленькой. По сути, Денис зацепился исключительно за денежный вопрос и близость к общежитию, потому что ему нужно было накопить на лечение отцу. — Ну что, парень, доволен? Теперь заживёшь, может, даже квартиру себе найдёшь нормальную, — произнёс вахтёр. — Это вряд ли. Мне эти деньги не для себя нужны. — Да у тебя и на себя хватит, — махнул рукой Игнашевич, садясь на стул. — Вот смотрю на тебя и прямо радуюсь, ходил сначала весь такой несчастный, а сейчас светишься. Хорошо всё-таки год начался. — Я даже поверить в это не могу, — вздохнул Денис. — Сейчас всё так спокойно, без каких-то проблем, без препятствий. Уж не знаю, стоит ли радоваться, а то вдруг там что-то впереди. — А ты не думай об этом, брось. Черышев кивнул, соглашаясь с суждением вахтёра, но внутри всё равно что-то беспокоилось, нервничало, будто предчувствуя какие-то проблемы. Денис списал это на радостное волнение, всё-таки на работу ему уже завтра. Уходя от вахты, он столкнулся с Игорем. Тот шёл, низко опустив голову и ничего не замечая на пути, поэтому врезался в Черышева на полном ходу и выронил пакеты из рук. По полу покатились какие-то яблоки, выпал хлеб, банка сгущёнки, петрушка. — Игорь, прости, пожалуйста, — спохватился Денис и стал помогать ему складывать всё обратно. Акинфеев кивнул ему, благодаря за помощь, и Черышев обратил внимание на то, как у друга дрожали губы. — Игорь, всё хорошо? — Да. Всё прекрасно, — сглотнув, выговорил через силу парень. — Пойдём-ка ко мне, поговорим, — сказал Денис, беря один пакет в руки, хотя Игорь был явно против. Когда они пришли в комнату, Акинфеев вообще расклеился, рухнул на стул и понуро опустил голову. — Что случилось? — поинтересовался Черышев, поправляя его пакеты у двери, чтобы не упали и продукты снова не оказались на полу. — У тебя там нет ничего, что срочно в холодильник надо? — Не знаю. Не помню, — пожал плечами Игорь. — Денис, я Артёма люблю, кажется. — А он, что? — Не знаю, — и Акинфеев закрыл лицо руками. Черышев подошёл к нему и осторожно потряс за плечо. — Когда мы с ним ещё были, наверное, друзьями, он говорил, что тоже тебя любит. — Я знаю! Он меня даже целовал, а я тогда оттолкнул его... Это я всё испортил! — Ничего ты не испортил, ты тогда просто готов к этому не был. Артём поступил, не подумав. — Да нет, — сказал Игорь, проводя ладонями по лицу. — Я сейчас всё испортил. Я его вчера поцеловал. — И что потом? — Сказал ему, чтобы он принимал решение. Он мне утром предложил встречаться, представляешь? — Игорь вдруг сжал плечи Дениса, смотря ему прямо в глаза. — А я отказал. Но я люблю его! Я не знаю, зачем всё это делаю! — А Артём что-нибудь об этом знает? — Он не хочет со мной говорить, он думает, что я так издеваюсь над ним. А я не издеваюсь, понимаешь? Понимаешь?! Я просто не знаю, что мне делать, как себя вести! Акинфеев действительно был в ступоре, причём, впервые в жизни. Раньше он всегда принимал решение относительно того или этого, пусть не сразу, а через несколько дней или месяцев, но принимал. В ситуации с Артёмом он чувствовал себя абсолютно беспомощным. Он ни в чём не был уверен, не знал, хотелось ли ему вообще целовать Дзюбу и признаваться ему. — Я понял тебя, — сказал Денис, мягко опуская руки Игоря. — Я сейчас кое-куда схожу, ты посиди пока здесь. Может, тебе попить принести? — Ты к нему пошёл? — Акинфеев крепко схватил его за запястье. — Не надо, Денис. — Поверь, так будет лучше. Да, возможно, мне не стоило во всё это лезть, но я уже влез, так что поздно бросать на полпути. Дзюба к тому времени добрался до своей комнаты и даже не в силах был закрыть дверь, поэтому оставил её распахнутой, а сам повалился на кровать. На стук и покашливания он не обратил внимание, посчитав, что непрошеный гость должен пойти к чёрту. Однако Денис был не согласен с таким мнением. — Что тебе здесь надо? — повернув голову к Черышеву, спросил Артём. — Для начала поговорить, потом, возможно, кое-в-чём убедить, — вздохнул парень, подходя к окну, за которым по-прежнему медленно падал снег. — Я понимаю, что ты меня своим другом не считаешь и к советам моим прислушиваться, конечно, не будешь, но у меня в комнате сидит Игорь, чуть ли не плачет, потому что не знает, что делать. — Пусть делает, что хочет, — буркнул Артём, отвернувшись к стене. — Пусть вообще выселяется отсюда. — Он любит тебя. — Врёт. Он только и умеет, что над людьми издеваться. Он бездушный, он не умеет любить! — Артём, а ты не бездушный? — вдруг спросил Черышев. Дзюба сел на кровати, уставясь на него и уже думая, что сейчас выставит за дверь. — Ты сам распинался, как страдаешь от невзаимности, а теперь, когда Игорь влюбился в тебя, посылаешь его подальше. — Он отказал мне! Это он послал меня, а потом вдруг стал извиняться. Сдались мне его извинения после всего. — Ты же, надеюсь, понимаешь, что Игорь никогда раньше ничего подобного не чувствовал? Поэтому он путается, несёт всякий бред, не может определиться. Почему бы тебе, если ты его любишь, не помочь ему? — Тогда получится, что я заставил его быть со мной. Ты же предлагаешь мне подтолкнуть его к правильному решению? — Да, блять, не надо никого никуда толкать, — Денис тяжело вздохнул и вдруг со злости ударил по подоконнику. — Просто сядьте, поговорите спокойно. Выслушайте уже друг друга! Не надо никаких громких заявлений, лишних вопросов, просто сели и поговорили. Без истерик и криков. — Как ты себе это представляешь? Игорь только и может, что орать и истерить. — Тогда почему ты его любишь, если он такая бездушная, истеричная тварь? — Потому что... Потому что... — Артём задумался. — Потому что мне тепло от его улыбки, мне хорошо с ним рядом, он вник в мои проблемы... А ещё он классно целуется! — Ну так, скажи ему всё это. — Ты уверен? Денис кивнул. Артём поднялся с кровати и намеревался пойти к Игорю, но Черышев его приостановил. — Нет-нет, не в моей комнате. Ещё неизвестно, чем у вас всё закончится, а у меня Саша через пять минут вернётся. Жди Игоря тут. И главное — не забудь сказать всё, что сейчас сказал мне про него. Ну, только не про бездушных тварей. Прошло полчаса с того момента, как Игорь отправился к Артёму, и Денис вдруг стал серьёзно нервничать и переживать. Он ходил по комнате, вызывая целую волну недоумения у Головина, а потом задал какой-то странный и неуместный вопрос: — Саш, а ты молиться умеешь? — Чуть-чуть, — парень удивлённо изогнул бровь. — Правда? — Ну да, у нас в Сибири это всегда нормально было... Слушай, что-то случилось? — Просто я решил вмешаться в отношения Игоря и Артёма. Либо я им помог, либо всё испортил. Как ты думаешь, каков процент удачи? — Зависит от них самих. — Всё. Тогда точно пора молиться. Денис не знал, что Артём сейчас жадно целовал Игоря, попутно снимая с него свитер и наслаждаясь довольными стонами Акинфеева.