Моя ночь всё в небе парит, От любви меня не слышит. Обнимая, мне говорит: «Ты, любимый, мною дышишь».
Далер медленно открыл глаза, чувствуя что-то странное, с такими ощущениями он ещё никогда не просыпался. Когда до парня дошло, что половину вчерашнего вечера, переросшего в ночь, он не помнит, то Кузяев смог, наконец, чётко сформулировать причину своего состояния: «Кажется, я напился. Боже, если бы я только знал, что потом мне будет плохо, никогда бы не стал этого делать. Кстати, а почему я на кровати Андрея? А почему я голый?! А почему..?!» — А-а-а! — вскричал Далер, падая с кровати. — Только не это! — Что ты орёшь? — сипло послышалось со стороны Лунёва, перевернувшегося на бок и приоткрывшего один глаз. — Пожалуйста, скажи мне, что это не правда! — Что не правда? — Андрей провёл рукой по лицу, пытаясь сфокусировать взгляд на часах. Было около половины первого. — Такая рань, а ты орёшь... Что ты за человек, вообще? — Мы с тобой переспали. Кошмар! Нет, я не могу в это поверить! — Кузяев продолжал сидеть на полу, закрыв лицо руками. — Что ты несёшь? Какое переспали? — но потом до Андрея, кажется, стало понемногу доходить. — А, ну да... Точно... Далер закричал что-то на татарском, и Лунёв кинул в него подушкой, чтобы не орал и прикрылся. — Подумаешь, переспали, нашёл вселенскую проблему, — ворчал парень, поднимаясь с кровати и пытаясь найти на полу что-нибудь из своей одежды. — Рано или поздно это всё равно случилось бы. — Как это? — удивился Кузяев, быстро моргая глазами. — А что? Ты парень красивый, я вообще прекрасен во всём. Мы идеально смотримся вместе. Ах да, это я ещё не вспомнил про тот случай с кольцом и нашей «свадьбой». Если так подумать, то это был знак свыше. Понимаешь, небеса хотят, чтобы мы были вместе. — Ты серьёзно, что ли? — Андрей утвердительно кивнул. — Нет, даже пусть так, как я теперь буду жить?! — А есть какие-то проблемы? — Что скажет моя семья? Как мне смотреть им в глаза? — Зачем твоей семье вообще знать об этом? Да и потом, они меня всё равно уже видели. — Но как моего друга, а не... Как это теперь назвать-то? — Далер задумался. — Погоди, так ведь они же могут и дальше думать, что мы просто друзья! Лунёв хотел было ударить себя рукой по лбу, поскольку несколько секунд назад он сказал абсолютно тоже самое, но потом решил этого не делать, ведь не хватало ещё нарваться на утреннюю головную боль с похмелья. Добравшись до кухни, Андрей обнаружил там только остатки еды на столе и Артёма, который пил воду, смотря в окно. Далер же остался в комнате, ведь ему надо было переварить то, что произошло между ним и соседом. — Все ещё спят? — поинтересовался Лунёв, тоже наливая себе воды и хватая с тарелки оливку. — Илья заходил, — зевая, ответил Дзюба. — Блин, вот я не понимаю, как так можно было вчера с Ромой поступить? Нет, ну какой нормальный человек так реагирует на признание? Мне, честно, очень жаль Ромку. Он парень хороший, добрый, открытый, а этот... Моя бы воля, как врезал бы ему! — Можно подумать, что тебе нужно специальное разрешение на это, — хмыкнул Андрей. — Ну, знаешь, бить людей не очень-то хорошее занятие. Тем более, не думаю, что Илье и это поможет вернуть мозги, куда надо. Нет, ну надо же быть таким жестоким! — Я слышал, что он раньше вообще никогда не влюблялся. В общем, глупо его обвинять в нелогичных действиях, это впервые. — И что теперь? На руках его за это носить? Я, может, в Игоря тоже впервые влюбился, но я же не говорил всякую хуйню. — Ну так, ты и не Илья. У вас в отношениях, скорее, Игорь на его месте. В это время пришёл Кирилл, выглядящий слишком бодрым для утра первого января. — Парни, вы не поверите, что я сейчас узнал, — заговорщицки произнёс он. — Мне Марина сказала, что на наш этаж скоро кто-то заселится. В комнату Денисова. — Ну, информации от Марины принято не доверять, — сказал Андрей. — А конкретнее? Парень, девушка? — кажется, Артём действительно заинтересовался. — Парень, вроде бы. По крайней мере, Игнашевич обращался к нему, как к парню. Но, знаете, мне кажется странным, что его заселят в комнату Денисова. Всё-таки не самое лучшее место для новоселья. — Почему? — Ну так, человек уже умер, а туда хотят кого-то поселить, чтобы он спал на его кровати, сидел на его стуле... Говорят, примета плохая. — Так это, если он прямо в комнате умер, на кровати там, все дела. Он же на стороне это сделал, так что всё нормально, — произнёс Андрей. — И потом, он не умер, а погиб. Можно сказать, вообще стал героем, ведь за Родину же. Поэтому пусть этот будущий новосёл вообще гордится, что его именно в эту комнату заселят. — Андрей, важный вопрос! — вбежал в помещение Далер. — Мне понравилось? — Что тебе понравилось? — заинтересовался Артём. Кирилл тоже обернулся в сторону пришедшего. Кузяев только сейчас понял, что тут есть ещё люди, которым необязательно знать суть его вопроса. Он пробурчал что-то неразборчивое и спешно покинул кухню. В отличие от других, Федя был готов проснуться не на своей раскладушке, а в кровати Антона. Только знал бы он, насколько это окажется неудобно. Миранчук был везде, где только можно и нельзя, не давая Смолову даже толком перевернуться на другой бок. Глубоко вдохнув, Федя попытался как-то убрать руки и ноги парня, чтобы всё-таки сменить положение затёкшего тела, но Антон что-то промычал и только ближе придвинулся к нему. — Твою ж мать! — прошипел Федя, думая, как ему теперь выбраться из этого положения. Именно сейчас в комнату решил зайти Лёша, притащивший с собой вещи, ведь он возвращался обратно. Просто ночь решил благоразумно провести в пустой комнате Кирилла, который по понятным причинам опять остался у Марины. — Лёха, спаси меня, — попросил Федя. — Твой брат меня скоро задушит. — Я бы с удовольствием ему помог, — улыбнулся Миранчук. — Спасибо большое! Лёша спокойно раскладывал одежду по полкам шкафа, не обращая внимание на страдания Феди, который никак не мог отцепить от себя Антона, ко всему прочему, крепко спавшего. — Да, что же ты будешь делать! Нет, это просто невозможно. — Вот поэтому не надо просыпаться раньше Тоши, — развёл руками его брат. — Это бесполезно, даже не пытайся. — Я пить хочу, сейчас сдохну. — Принести водички? — Да, пожалуйста. Лёша сходил на кухню за бутылкой. Медленно налил воды в стакан и ещё долго думал, давать ли её Феде. — Ты издеваешься?! — возмутился Смолов, когда Миранчук решил осушить стакан самостоятельно. — Я просто подумал, что воды с утра ты явно не заслужил. — В смысле?! — Тебе всё перечислить? Просто это до завтра растянется. Да, Феденька, ты слишком плохой для воды, — парень снова наполнил стакан и поставил его на пол, рядом с кроватью. Смолов попытался дотянуться до него, но вскоре понял, что это бесполезно. Лёша знал, куда ставить. — Я тебя ненавижу. Вот только встану, и тогда..! — Ну-ну, — кивнул Миранчук. Федя сделал ещё одну попытку взять стакан, испепеляя Лёшу взглядом, и в какой-то момент он смог коснуться заветного сосуда пальцем, но что-то пошло не так, стакан отодвинулся и запнулся о край ковра, пролившись. Смолов громко проматерился, тем самым разбудив Антона. — У нас что-то упало, кажется, — сонно пробормотал Миранчук. — Твой брат — настоящая сволочь, ты знал? — уже спокойно добираясь до бутылки с водой, говорил Федя. — Я из-за него чуть не умер. — Ой, подумаешь, попить тебе не дал, — всплеснул руками Лёша. — Что сразу обзываться-то? — Нет, ладно бы он просто не принёс воды, так он же издеваться начал! — Это тебе ответочка за всё хорошее. — Да что я тебе сделал-то? Я тебя вообще никогда не трогал! — Меня конкретно, может, и не трогал, соглашусь, — спокойно произнёс Лёша. — А вот Антона! — Ну и при чём тут ты? — При том, что он мой брат. Должен был тебе хоть кто-то за него отомстить. — Я ничего не понял, — ложась обратно, сказал Антон. — Но вы там это, потише как-нибудь разбирайтесь, я ещё поспать хочу.***
Спустя два дня в комнату Денисова въехал какой-то парень, которого никто особенно не ждал, но Кирилл решил провести ему экскурсию по этажу. Он показывал ему двери комнат, рассказывая, кто в них живёт. По его словам, все парни были прекрасны, всегда готовы прийти на помощь, решить какую-нибудь проблему, да и вообще они самый лучший коллектив, куда только могло занести новосёла. — Ну, а тут у нас кухня, — заводя его в помещение, говорил Набабкин. — Там плита, вот холодильник, да ты и сам всё видишь. О, а это Игорь. Игорь, знакомься, это Ваня. Акинфеев оторвал взгляд от учебника и чуть было не швырнул им в пришедших. — Обляков?! — воскликнул он. — Ого, какие люди, — улыбнулся парень. — Не думал, что будем соседями по этажу. Безумно рад, — он дружелюбно протянул руку Игорю. — А я-то, как рад, — сквозь зубы произнёс Акинфеев. — Готовишься к завтрашнему экзамену? И правильно, ради четвёрки стоит постараться. — Ну да, я же не сплю с Михалычем ради оценки. — Ладно, вы пока болтайте, а я пойду, пожалуй, — тактично оставил их Кирилл. Вечером парни собрались на кухне за ужином, на котором Набабкин представил им Ваню, как жителя комнаты Денисова. За это время многие уже успели прослушать гневные речи Акинфеева по поводу въехавшего, поэтому имели о нём некоторое представление. Не самое положительное, кстати. — Я смотрю, у вас тут и магнитофон есть, — сказал Обляков, подходя к нему. Магнитофон, который Федя подарил всем на Новый Год, было решено поставить на подоконник в кухне ещё первого января, когда многие уже оклемались после праздника. С тех пор его практически не выключали, но сегодня сделали исключение в честь заезда Вани, ведь это не день, а траур, как сказал Игорь. — А его не тебе дарили, так что руки убери, — нисколько не церемонясь, произнёс Антон. Он знать не знал этого человека, поэтому в любезности вступать не собирался. — А кому дарили? Тебе, что ли? — Технически, всем. Но, по сути, Тоха имеет на него большее право, — рассудил Артём, перемешивая сахар в чае. — Интересно знать, почему именно, — ухмыльнулся Ваня. — Кстати, а, вот, сахар где у вас лежит? — смотря на Дзюбу, спросил он. — Мы себе отдельно покупаем, — пояснил Илья, который так и поступал. Правда, он был не в курсе, что его сахар частенько кто-то брал на свои нужды. Обляков поджал губы, кивая. То, что его не приняли, было ясно, как божий день. Однако Ваню это как-то мало заботило, всё-таки он приехал сюда жить, а не дружиться со всеми. — Ладно, а полка у меня в холодильнике какая? А то этот ваш Кирилл что-то ничего мне про это не сказал. — Которая пустая, логично же, — хмыкнул Федя. Обляков открыл дверцу холодильника, быстро пробегая глазами по полкам. Пустой, как ни странно, не было. Везде были какие-то продукты, пусть и совсем незначительные, вроде надкусанной буханки хлеба или банки с икрой, что осталась с Нового Года. — Что-то не так? — с очевидной насмешкой в голосе поинтересовался Антон. — Тут нет пустых полок. Нет, конечно, может, я не заметил где-нибудь второго холодильника, но здесь, кажется, уже нет места. — Может быть, это знак? — предположил Игорь. На самом деле, одна из полок должна была быть полностью свободна, но Федя решил приспособить её под свои многочисленные бутылки с водой, которую зачем-то постоянно покупал в избытке. Зато другим не приходилось на неё тратиться. Впрочем, двигаться Смолов был не намерен. — Кстати, ты знал, что в комнате, где ты теперь будешь жить, человек умер? — спросил Рома. — Боже, какой кошмар! — картинно всплеснул руками Обляков, больше задумываясь над тем, куда класть продукты. — Ну, во-первых, не умер, а погиб, — поправил Далер. — А во-вторых, не в комнате, а в Чечне. — Соболезную. Если надо помянуть, то я не пью. — Тю-ю, — протянул Андрей. — И что, даже на праздники? — Вообще. — Да, тяжело тебе тут придётся, — покачал головой Лунёв. — Ты ведь ещё и за приезд не проставишься тогда. Эх, не повезло нам с соседом, ребята. — Это давно понятно было, — фыркнул Игорь. Впрочем, если Обляков думал, что на этом все недовольства закончатся, то он глубоко ошибался. Следующим утром ему пришлось столкнуться с ещё одной проблемой — никто не хотел уступить ему тарелку и чашку. Конечно, вся посуда была общей, но часть не трогали, используя её только в дни каких-нибудь застолий, а другую парни быстро растащили себе для завтрака. — Нет, ну быть такого не может, чтобы больше ничего не осталось, — шарясь по шкафчикам, говорил Ваня, подмечая, что ещё чуть-чуть, и ему даже посадочного места не достанется. Парни, как специально, решили пойти завтракать в одно время, разом оккупировав кухню. Чтобы не упустить возможность есть сидя, а не стоя, Облякову пришло взять первую попавшуюся посуду, наскоро кинув на неё яичницу. — Так, я не понял, какого хрена ты на мою табуретку сел? — скрестив руки на груди, спросил Антон, стоя в проходе. — Тут не написано, что она твоя. — Вань, реально, встань лучше, — посоветовал Артём. — Тоха просто здесь с приезда сидит. Никого ещё на свою табуретку не пустил, так что не нагнетай. — А куда мне тогда сесть?! И вообще, такое чувство, будто вы меня выжить отсюда пытаетесь! Полки позанимали, посуду разобрали, припёрлись все сразу, даже приткнуться некуда! — Если тебя такие мысли посещают, может, прислушаешься? — не скрывая довольной улыбки, сказал Игорь. — Не последняя общага в городе. — Да у меня, знаешь, сколько вариантов было? Но ваша общага оказалась самой лучшей и удобной. Так что, Игорёк, придётся тебе смириться с моим присутствием. Вам всем, кстати, тоже! Антон фыркнул и пнул табуретку, поэтому Обляков только чудом успел сориентироваться и не упасть на пол. — Я предупреждал, — развёл руками на его гневный взгляд Миранчук. — И ещё, не рекомендую тебе идти против коллектива, где и так не приняли. — Без твоих советов разберусь. — Как знаешь, но лёгкой жизни тебе тут не будет. Ваня только чуть дёрнул верхней губой, прожигая в парне дырку. Что ж, война так война, сами напросились.***
Дни сессии проходили один за другим, и парни даже не успевали осознавать, что ещё один экзамен был позади. Конечно, это не отменяло тяжёлых вечеров, когда приходилось закапываться под тетради и учебники, чтобы освежить в памяти всё пройдённое за полгода, ну или выучить это заново. Антон битый час перелистывал страницы, пытаясь уловить хотя бы смысл информации, но кое-что его постоянно отвлекало. Это был Федя, шатающийся из угла в угол с каким-то дурацким листком бумаги. И всё было бы не так страшно, если бы он просто громко ходил, мельтешил перед глазами, но он не делал ничего из этого, он просто не надел футболку. Присутствуй на нём этот элемент одежды, Антону было бы значительно легче жить, а так его глаза постоянно перескакивали со строчек текста на тело Смолова. — Тебе не холодно? — поинтересовался парень, решив, что с этим надо что-то делать, ведь Семаку завтра будет абсолютно плевать, по какой причине Миранчук не подготовился. — Нет, наоборот жарко. Топят в этом году ужасно. — Ясно, — Антон снова попытался вернуться к чтению, но Федя лёг на раскладушку, которая как раз была вплотную придвинута к столу. — Слушай, сходи на кухню, там как-то похолоднее. — Мне и здесь неплохо. А на кухне, наверное, опять Игорь бесится из-за Облякова. Не знаешь, кстати, почему у них какие-то тёрки? — Понятия не имею, но этот Ваня мне не нравится, — глаза снова скосились вбок. — Что ты вздыхаешь постоянно? — Материал трудный, половины не понимаю, — Миранчук решил отвернуться в сторону окна, но именно в этот момент Феде приспичило подойти к подоконнику. — Да, блять! — Что? — Ничего! Это был какой-то круг ада, не иначе. Куда бы Антон не повернулся, Федя тут же переходил в эту сторону, словно в другом месте не постоять было. — Что ты ходишь постоянно? — А нельзя? — Ты меня отвлекаешь. — Прости. — И оденься. — Так я, вроде, одет. — Сверху что-нибудь надень. Да. Да, блин! Это меня тоже отвлекает! Со стороны Феди раздался смешок, но к одежде он не подорвался. Теперь Смолов понял, что владеет ситуацией, и решил продолжить изучение листка, сидя на краю стола, за которым Антон постепенно терял надежды что-либо выучить. — Ты меня вообще слышал? — возмутился Миранчук, отодвигаясь, насколько это было возможно. — Но мне жарко, так что одеваться не планирую. — Боже, как я теперь понимаю Лёшу. Жаль, что ты тогда не сдох от обезвоживания. — Если бы я сдох, то и ты прожил бы недолго. Помер от грусти и одиночества. — А, может, нашёл бы себе кого-нибудь вместо тебя? — Да ну, и кому ещё нужен этот геморрой? — усмехнулся Федя. — Надеюсь, мне сейчас послышалось, — Антон недолго подумал и вдруг ляпнул. — А вот помрёшь ты, и я уйду к Мамаеву. — Ты же пошутил? — Как знать, Федя, как знать. Смолов нахмурился, строго смотря на парня. Тот выглядел вполне серьёзным, насколько это позволяла ситуация, но вскоре рассмеялся, видя, что Федя поверил в его бредовые замыслы. — Миранчук, бля, не надо таких шуток. — Зато теперь я знаю, что всегда могу шантажировать тебя этим... Не успел Антон толком закончить фразу, как в комнату вбежал Саша, чуть не снеся дверь, с дикими воплями, что кто-то кого-то убивает. На кухне собрались все, кто только мог; часть из них удерживала Игоря, который брыкался, часть — Ваню. Судя по тому, что у Облякова была разбита скула, тут произошла драка. — Так, я не понял, в чём была проблема?! — пытался перекричать всех и вся Кирилл. Он не присутствовал на кухне в момент конфликта, поэтому сейчас пытался восстановить хронологию, всё-таки место главного по этажу ему не просто так дали. Артём отпустил Игоря, взяв с того слово, что он не будет бить Ваню, и Акинфеев начал рассказывать свою версию событий. — Я сидел здесь, — парень указал на конкретную табуретку, посчитав, что это уточнение должно как-то помочь. — А этот припёрся. Сначала всё было нормально, я просто не обращал на него внимание, но потом он открыл свой поганый рот. — Это у кого ещё рот поганый?! — вскипел Ваня. — А ну иди сюда! — А вот и подойду! — Так, стоп! — прервал их Кирилл. — Игорь, что тебе сказал Ваня, когда ты сидел за столом? — Начал подкалывать насчёт учёбы. Конечно, я же жопу первым встречным не подставляю, лишь бы пристроиться повыгоднее. — Не твоё собачье дело, что и кому я там подставляю! За собой следи, пидорас! — Что?! Ну, всё! — Игорь был готов снова налететь на Облякова, но Артём вовремя его задержал. Илья с абсолютно спокойным выражением лица пил кофе и смотрел на происходящее, ведь у него были более важные мысли в голове. Например, надо как-то разбираться со своими чувствами и Ромой, который до сих пор висел мёртвым грузом, неразрешённой проблемой. Однако у Кутепова не было каких-то конкретных идей, как это всё можно разрулить, ему требовался совет. — Головин, ты, когда нас звал, орал, что тут кого-то прямо убивают, — несколько возмущённо произнёс Федя. — Пока я наблюдаю только скучнейшую бытовуху. Где кровь, кишки, месиво? В этот момент Игорь практически вырвался из хватки Артёма и смог-таки швырнуть в Ваню табуреткой. Облякову практически повезло, ведь предмет прилетел ему не в лицо, а в спину. — Так, а ну, прекратили! — кричал Кирилл, бегая от одного парня к другому. Эта вакханалия могла продолжаться бесконечно, но потом Акинфеев откопал в себе остатки мозга. Они с Ваней напоследок окинули друг друга недоброжелательными взглядами и разошлись. Естественно, конфликт на этом исчерпан не был, но лёгкий ветер временного перемирия пролетел по кухне. Понемногу и остальные стали разбредаться по своим комнатам.