Твоя любовь подпускала близко. Прощала крики, по нервам била. Прощала боль, признавала риски. Твоя любовь во мне всё мирила. Твоя любовь, прикасаясь к телу, меняла время на запах кожи. Твоя любовь становилась целым из двух частей, что так непохожи.
Время стало утекать, словно песок между пальцами. Не успеваешь ещё открыть глаза и толком проснуться, как уже надо было снова ложиться спать, и это несмотря на то, что световой день увеличивался. После разговора на кухне Денис и Марио почему-то стали сторониться друг друга. Даже в комнате старались наедине не находиться. Черышев всегда прикрывался работой и немедленно убегал на улицу, где наматывал круги вокруг общежития, ведь работы никакой не было уже около трёх с половиной недель. Фернандес вдруг, совершенно случайно вспоминал, что забыл поужинать или зайти к Кириллу с решением какого-то важного бытового вопроса, который они почему-то обсуждали по часу, а то и больше. При этом, сам Набабкин потом растерянно разводил руками, мол, не помню, ну, наверное, забыл. Парень вообще в последнее время занимался только организацией своей свадьбы, к которой они с Мариной, как оказалось, совершенно не подготовились. — Чёрт, я даже не знаю, где мы будем устраивать банкет! — сокрушался Кирилл. — Есть ли у нас на это деньги? — Конечно, есть. Мои родители взяли кредит по этому поводу, — успокаивала Марина, гладя его по плечам. — Но если мы не найдём место? На улице стоять будем? — Кирюш, всё будет нормально, — девушка села рядом, задумавшись. — Слушай, так у тебя же этот, как его? — она помахала ладонью, думая, что Набабкин поймёт её и подскажет. — Ну, парень какой-то с этажа жениться хотел, помнишь? — А, ты про Андрея? — Да-да, про него. Так вот, он же говорил тебе, где гостей собирать планировал? — В какой-то заводской столовой, вроде. У него там то ли отец работает, то ли ещё кто-то. У Андрея просто очень много родственников... — Вот! Поговори с ним, может, получится эту столовую под нас как-то подстроить. Кирилл, разумеется, пообещал, но заранее был готов к тому, что Андрей и слушать этот бред не станет. Одно дело его отец организовывал свадьбу для сына, а другое — для какого-то левого человека из общежития, который даже ни разу не видел родителей Лунёва. Однако парень сказал, что попробует узнать, быть может, что-то получится. И, о чудо, получилось. Отец Андрея почему-то согласился договориться по поводу столовой для чьей-то посторонней свадьбы. Набабкин даже не знал, как благодарить парня, поэтому просто пообещал ему лучшие места на банкете. — Ой, мы же совсем забыли про фотографа! — спустя ещё несколько дней вспомнил Кирилл и умоляюще посмотрел на Дениса. Черышев в этот момент жевал яблоко, которым тут же подавился. — Нет, ни в коем случае! — замахал руками он. — Что угодно, но только не свадьба. Скажи спасибо, что я вообще на неё иду. — Денис, но никто лучше тебя не сделает фотографии! Свадьба же один раз в жизни, она должна быть на высшем уровне, а ты можешь это обеспечить! — Нет. И не проси, — парень был настроен решительно. — Мне поперёк горла эти ваши конкурсы, полупьяные гости и тосты. Но у Набабкина был такой поникший вид, что Черышев не смог спокойно смотреть на него, не испытывая угрызений совести. Пришлось соглашаться по старой дружбе. Кирилл чуть ли не до потолка прыгал от счастья и обещал Денису также лучшие места, а не как это обычно бывает для фотографов. А потом выяснилось, что заводская столовая находится у чёрта на рогах, и никто не знает, как туда добираться. Ну, не на метро же всей своей праздничной толпой ехать, в конце концов. — Да вы там совсем охренели! — воскликнули в один голос Артём и Федя, когда к ним обратились за предоставлением транспорта. — Ты знаешь, сколько мой мерс стоит?! Тебе никакого кредита не хватит, чтобы расплатиться за его аренду! — заявил Смолов. — Я не буду перевозить незнакомую мне пьянь, пусть сами добираются. — Федя, послушай, — успокаивающе заговорил Кирилл, заставляя парня сесть на место. — Если ты не хочешь возить родственников Марины или мою семью, то я же не заставляю. Ты хотя бы наших довези, прошу. — Как ты себе это представляешь? Как я запихну в салон весь наш этаж? — Можешь счастливо выдохнуть, я поеду сам, — сказал Денис. — Спасибо, — язвительно отозвался Федя. — Какое облегчение! — Я поеду с Денисом, — тут же заявил Головин. — А я только с Тёмой... с Артёмом, в смысле, — предупредил Игорь. — И, видимо, с роднёй Кирилла и Марины, — проворчал Дзюба. — Их там много будет? — пока Набабкин прикидывал в уме, глаза парня всё больше и больше лезли на лоб. — Кирюх, ты же понимаешь, что это нереально? Они там всем своим Житомиром припёрлись? — Не припёрлись, а приехали! — у дверей послышался резкий, чуть визгливый голос Марины. Это могло означать только одно — девушка была возмущена, и сейчас начнутся претензии. — Мои родственники очень рады, что я выхожу замуж, поэтому не могли пропустить такое событие! Но если тебе неизвестно такое понятие, как семейная поддержка... А вот это было зря. Очень зря, потому как тему семьи Артём старательно избегал в разговорах. Но Марина сама виновата, что задела его за больное, хотя, у кого тут семья не была больной темой? В итоге, дабы избежать всевозможных конфликтов ещё до начала торжества, Кирилл решил потратить деньги, взятые в кредит, на транспорт, то есть на лимузин, ведь сейчас было очень модно ездить на них. Ну, а те, кто хотел бы добраться до столовой сам, могли бы ехать отдельно, на метро. — Да уж, — фыркнул Федя. — Едут на лимузине, а жрут в заводской столовой, при этом, не раскошелившись на нормального фотографа и оформление интерьера. И почему я должен участвовать в этом мещанстве? — Тебя никто насильно не тянул, — напомнил Антон. — Да? А не ты ли несколько дней назад сказал, что если я не поеду с тобой на эту чёртову свадьбу, то буду всю жизнь спать на раскладушке? — То есть, это единственная причина, почему ты едешь? — Миранчук пристально посмотрел на парня. — Нет, что ты! — всплеснул руками Смолов. — Разумеется, я еду, чтобы поддержать Кирилла, и провести время с тобой! Антон цокнул языком и пнул Федю под бок, ибо нефиг выёживаться.***
В начале апреля Саша попросил Дениса провести генеральную уборку комнаты, которую они планировали, наверное, с момента заселения. Конечно, Первого мая и перед Новым годом уборка делалась, но она была не такой глобальной, как хотели парни. А сейчас выдалось самое подходящее время, ведь вместо того, чтобы мучиться вдвоём, можно было подключить в коллективную деятельность Марио, который просто не имеет права отказываться, ведь живёт в комнате на самых лояльных условиях и должен хоть как-то помогать. Однако, когда Головин принёс ведро с водой и тряпку, зашёл Игорь, сообщивший самую неуместную сейчас новость — парня вызвали в университет на какой-то очень важный разговор с ректором. Несколько дней назад половина их группы прогуляла последнюю пару, и Саша был в числе сваливших. Те, кто решил показать свою ответственность и дождаться преподавателя, разумеется, тут же заложили своих одногруппников. Препод у Головина был упёртый, как баран, поэтому нет ничего удивительного в том, что он пошёл к ректору, дабы сообщить об инциденте. С ректором, как показывала практика и утверждали слухи, лучше не связываться, однако, Саша не смог избежать этой пренеприятной встречи. Таким образом, Денис и Марио впервые за долгое время остались в комнате вдвоём, объединённые общим занятием. Сначала парни молча вытирали пыль и мыли пол, будто бы совершенно друг друга не знали, да и разговаривать не умели вовсе. Черышев не хотел начинать беседу первым, потому как боялся повторения того случая на кухне, а он был свято уверен, что в тот раз позволил себе рассказать непозволительно много о своей жизни, и теперь эта информация, по мнению парня, должна была тяготить Марио. В принципе, Денис думал правильно, однако, Фернандес молчал не совсем из-за этого. В голове у бразильца сейчас творился ужаснейший беспорядок, который никак не хотел раскладываться по полкам. Ранее Фернандес никогда не испытывал чего-то подобного, и потому он очень боялся, что под этим «чем-то» подразумевается самое неоднозначное чувство — любовь, а если быть точнее, то влюблённость. После разговора на кухне Марио только больше в этом убедился. Он с первой их встречи был поражён и восхищён Денисом, даже толком не рассмотрев его. При более близком знакомстве Фернандес понял, что он не ошибся, а Черышев действительно притягивал. Парень старался узнать о нём, кажется, всё, включая какие-нибудь глупости, вроде того, на каком боку Денис обычно спал... На правом, если что. И чем дальше вело его любопытство, тем больше Марио чувствовал, как Черышев становился для него не просто хорошим приятелем, соседом по комнате, а чем-то гораздо большим, о чём не принято говорить открыто в этой стране. Про гомофобию в России Марио узнал в первую очередь, даже до того момента, как стал учить язык. В сложившейся ситуации Фернандес понимал, насколько ничтожны его шансы вступить с Денисом в отношения. Даже если отбросить тот факт, что Черышев может быть уже занят, что у него может быть девушка или он кого-то так же, как и Марио, тайно любит, бразилец не мог его интересовать. Это парень принял, как аксиому. Он не тот человек, который способен влюбить в себя. Ни внешне, ни внутренне, ни как-либо ещё. — И тряпка уже давно высохла, кстати, — голос Дениса заставил вздрогнуть. — Эй, Марио, ты тут? — Ага... — растерянно протянул Фернандес, глупо обводя комнату взглядом. Кажется, он задумался и простоял на одном месте неопределённое количество времени, что даже Черышев заметил. — Ты пыль вытер, да? — Минут двадцать назад, вообще-то. Я уже занимаюсь шкафом, а ты до сих пор не закончил с подоконником. — С подоконником, — решительно кивнул Марио. — С подоконником... Денис удивлённо приподнял бровь, смотря на парня и не понимая, с каких пор тот стал таким рассеянным и задумчивым. Впрочем, ничего удивительного, ведь в последнее время они не общались. Снова повисло неловкое и тяжёлое молчание, изредка прерываемое усталыми вздохами Черышева, выгребающего кучи одежды из шкафа, чтобы нормально разложить их по полкам. Марио всё ещё задумчиво елозил тряпкой по подоконнику, грозясь протереть в нём дырку. Фернандес чувствовал себя максимально неловко и решил, что ему и следует разрядить обстановку. — Денис, а у тебя есть девушка? — конечно, ничего более неуместного ему в голову просто не пришло. — Ну, вообще-то... — Нет! Не говори! — тут же прервал его Марио. — Это я случайно спросил! — и немедленно перешёл на португальский, на котором всегда говорил, когда волновался. — Ладно, — протянул Черышев. — Но девушки у меня нет, если что. — А парня? — Фернандес буквально впился в него взглядом. — Парня? — усмехнулся Денис, и Марио показалось, будто бы в глазах напротив промелькнуло смятение. — У нас в России такие отношения запрещены. Ты не знал? — Знал, конечно... Просто можно скрывать это... — Если ты думаешь, что я буду говорить с тобой о таком, то ты очень сильно ошибаешься, — Черышев произнёс это так твёрдо и холодно, что Марио сразу всё понял. Казалось бы, только появилась какая-то совсем маленькая надежда, но она тут же была уничтожена, растоптана, разорвана в клочья. И тишина стала ещё более неловкой, только дискомфорт теперь чувствовали оба парня. — Или мы могли бы поговорить? — почти шёпотом спросил Денис. — Что? — Марио показалось, будто бы он не так понял его слова. — Да, ничего. Когда вернулся Саша, комнату уже привели в божеский вид. Фернандес стремительно ушёл на кухню, где надеялся спрятаться от собственных чувств и Дениса, а Черышев же пошёл туда, куда надеялся никогда не ступить. В комнату Феди и Антона. Кто бы мог подумать, что ему понадобится совет Смолова, с которым на одном этаже жить, честно говоря, не хотелось? Денис всегда испытывал к нему какую-то неприязнь, чуть ли не на генетическом уровне, хотя парни и считали друг друга друзьями. Просто дружба бывает разная, и очень часто она основывается не на общих интересах, увлечениях, схожих взглядах на жизнь, а на простом умении выслушать, поговорить по душам. Удивительно, но с Федей Денис мог общаться на такие темы, которые даже Саше не в силах был рассказать. — Неужели такая задница, что ты аж ко мне за советом припёрся? — спросил Смолов, недовольно косясь на пришедшего парня. У него были планы на ближайшее время, вообще-то, а тут надо кого-то внимательно слушать. — Ладно, хрен с тобой. Ничего, если Антон посидит? — Пусть, — пожал плечами Денис. — Или ты хочешь мне сказать что-то, о чём только мне знать надо? — Да нет, пусть сидит, он мне не мешает. — Я не слушаю, если что! — предупредил Миранчук, забираясь на Лёшину кровать и надевая наушники. Черышев проследил его движения, будто бы убеждаясь, что парень действительно нисколько не заинтересован в их беседе, и только после того, как внутреннее чувство подсказало, что можно расслабиться, Денис сказал: — Мне кажется, я влюбился, Федя, — вот так сразу, нахрапом, чтобы не тянуть и не заходить издалека, тратя по полчаса на бесполезные вступления. — Действительно, задница, — констатировал Смолов. — Дай угадаю: Марио? — Настолько видно? — Очень. Черышев закусил губу. Если Федя заметил, значит, другие и подавно... Неужели Саша тоже знает об этом, просто тактично молчит, желая сохранить их отношения? Денису стало страшно при мысли, что Головин обо всём давно догадался, ведь это же практически измена, получается. — И что теперь делать? — в отчаянии спросил парень. — Расстаться с Сашей, признаться Марио, — посоветовал со своего места Антон, даже не поворачивая головы к говорившим. — Кто-то обещал не слушать! — Прости, но я подумал, что без моей помощи вы ничего не придумаете. — Твой совет ужасен, — фыркнул Денис. — Я не могу расстаться с Сашей. Это неправильно. — И не надо ни с кем расставаться, — согласно кивнул Федя. — Ты с Головиным больше двух лет, это очень приличный срок. Если вы не расстались в течении первых месяцев отношений, значит, действительно друг друга любите. Да, согласен, сейчас вы часто ссоритесь, но раз до сих пор вместе, то есть причины для этого. И они должны быть достаточно внушительными. Черышев задумался. Два года — это не просто число, а большая часть жизни, и её парень провёл с Сашей. Денис вспомнил все их совместные моменты, начиная от новогодней ночи девяносто пятого и заканчивая появлением Марио в их комнате. С течением времени они, казалось, всё больше переставали понимать друг друга, ссорились по пустякам, буквально через силу прощая те или иные проступки, подолгу обижаясь и не разговаривая. Денис всегда пытался прийти к компромиссу, однако, Сашу очень часто не устраивал такой вариант. Головин не любил уступать, считая себя во всём правым, и это безумно бесило Черышева в последнее время. Но при этом, им было тепло и уютно друг с другом, были мгновения, когда не хотелось отпускать Сашу даже на миллиметр от себя. — Чёрт, — сквозь зубы произнёс Денис, зажмуривая глаза. — Я никогда не любил его, как парня. У него вдруг мир перевернулся внутри от этого страшного осознания. Да, всё, что было между ним и Сашей, как оказалось, можно было назвать просто немного неправильной дружбой, в которой помимо милых совместных воспоминаний ещё есть желание и секс. — А как ты его любил? — заинтересованно спросил Антон. — Как друга, чёрт возьми! Серьёзно. Я сейчас понял, что всё это нельзя назвать нормальными отношениями, — Черышев вдруг широко распахнул глаза. — Блять, да я вообще его не любил! Я же просто сам себе это внушил. Федя с Антоном переглянулись, кажется, не совсем понимая, о чём сейчас говорил Денис. А тот снова вспомнил роковую встречу на кухне с Марио, который тогда сказал, что человек всегда видит то, что хочет, даже если на самом деле всё совсем иначе. Черышев хотел видеть их с Сашей отношения, он убеждал себя, что любит его, что хочет его. Всё-таки самовнушение способно на страшные вещи. — Погоди, это же невозможно, — с сомнением произнёс Федя. — Ты должен был что-то к нему чувствовать. — Да, я чувствовал. Только очень и очень давно, а потом просто продолжал жить с мыслью, что я его до сих пор люблю. Это постепенно вошло в привычку, как моё курение, а прекратить я уже не мог. — Если для тебя ваши отношения равны курению, то такую привычку надо бросать, — сказал Антон. — От неё только вред. — Как ты себе это представляешь? Это не так просто, вообще-то. Я не могу взять и в лицо сказать ему, что никогда его не любил... — Пошёл и сказал, всё, — пожал плечами Миранчук. — Тебя не должно потом волновать, что он чувствует. Если расстаётесь, то навсегда, сразу, без всяких там взвешиваний. — А ты бы бросил Федю так? — спросил Денис. — Чисто теоретически. — Да, — задумавшись лишь на секунду, ответил парень. — Да, мне потом было бы ужасно плохо и больно, ему, возможно, тоже. Но зачем себя мучить? Если нет будущего, то надо бросать и идти туда, где оно есть. Если ты считаешь, что Марио действительно тот человек, который тебе нужен, то будь с ним. Не спорю, это может оказаться такой же ошибкой, но я надеюсь, что ты уже всё обдумал и во всём уверен. Смолов поражённо смотрел на Антона, который ещё никогда не был настолько серьёзен. Парень говорил то, что думал всю жизнь, что мог бы сделать сам, и это Федю пугало. Он понимал, насколько ему повезло с Антоном, ведь, судя по всему, тот слишком сильно любил его, раз до сих пор не избавился, как от дурной привычки. А поводов для этого было множество. — А ты что думаешь? — спросил Денис у Смолова. — Ты должен быть с Сашей, — ответил парень. — Я считаю, что твои чувства к Марио фактически являются изменой по отношению к Головину. Либо ты любишь его, либо никого... — Ой, кто бы говорил, а? — грубо перебил Антон. — Знаешь, вот тебе точно нельзя давать никаких советов. Сколько у тебя было баб до меня? Ты их кидал и похуже, а некоторых вообще забывал спустя пару часов. Или тебе можно, а ему нельзя? И потом, у него это всего лишь второй раз, а у тебя их было тысячи! — Тош, не начинай. Это сейчас не при чём. — Да? А что тогда при чём? По-моему, твой пример отлично подходит под ситуацию. Сиди молча, Смолов, ты в этом вопросе последний, на кого можно положиться. — На тебя типа можно? — усмехнулся Федя. — Нет. Ни на кого нельзя. Он сам должен решать, но если ему нужно мнение, то я его высказал. Дальше пусть сам разбирается. — Я тоже высказал мнение, если ты не понял, — Смолов начинал раздражаться. — Или моё мнение в корне неправильное? — Твоё мнение такое же бесполезное, как и моё. Просто ты выразил его так, что он теперь пойдёт и наломает дров. Прости, Денис, но ты очень тупой в вопросе отношений и веришь всем, кто тебе что-то советует. — Блять, Миранчук, все уже поняли, что ты хочешь, чтобы он был с Марио, а не с Сашей! — крикнул Федя. — Я считаю иначе. Хули ты тут развёл? — Хочу и развожу. Это моё личное дело. Да, я хочу, чтобы он расстался с Сашей, ибо у них нет никаких перспектив. Возможно, завтра я скажу, что и Марио ему не пара, я не знаю. И хватит на меня орать! — Да как можно на тебя не орать, если ты никого, кроме себя не слышишь?! — Я слышу, просто то, что ты сказал, меня возмутило. Я давно хотел тебе это сказать, но ситуации не было. Вот, теперь она есть. Я всё сказал, я доволен. Спасибо, что как обычно начал на меня орать. — Боже, блять, я начал на тебя орать, потому что ты начал! Не наехал бы, я бы слова тебе не сказал! — То есть я должен молчать?! — Блять, — вздохнул Федя. — Ты вообще не понимаешь, что я тебе говорю?! И после этого, ты утверждаешь, что слушать умеешь?! Да нихуя ты не умеешь! — Прекрасно! Так, если я ничего не умею, может, расстанемся? — Давай! Меня это уже заебало! — Меня тоже! — Ну и пошёл нахуй. — Сам иди. Денис чувствовал себя виноватым. Он пришёл к Феде за советом, а в итоге стал причиной их с Антоном ссоры. Наверное, сейчас лучше всего было бы уйти, чтобы не накалять обстановку своим присутствием, поэтому именно так Черышев и поступил. Глубоко в душе парень был уверен, что Смолов и Миранчук помирятся уже к вечеру, однако, это не отменяло ощущения, что он мог разрушить их отношения своими проблемами. Вот знал же, что ни с кем нельзя делиться переживаниями, но всё равно послушался совета Марио и пошёл. К чему это привело? Нет, Фернандес неправ, он слишком всё идеализировал. Вот она, настоящая жизнь, ничего в ней замечательного и светлого нет. Всем плевать друг на друга и на чужие проблемы тем более. Никто не сделает ничего лучше тебя самого. Но Черышев, пока шёл по коридору, уже успел подумать обо всём по нескольку раз, а около двери окончательно принял решение. С Сашей он расстанется, ибо их отношения действительно изжили себя, потеряли всякий смысл, а чувства между ними давно угасли. Денис сделал глубокий вздох и открыл дверь. Головин стоял у окна, нервно кусая губы и смотря куда-то вдаль, задумавшись о чём-то своём, явно серьёзном. Сейчас он выглядел, прямо как на той фотографии, которую Черышев иногда доставал из стола, думая, что смотря на неё, сможет окончательно разобраться в себе. — Саш, я тут поговорить с тобой хотел, — начал Денис тихим голосом. Парень повернулся к нему, а в глазах у него уже стояли слёзы. — Денис, меня из универа исключать будут, — закрыл лицо руками и беззвучно заплакал. Все решения рассыпались в прах...