С пятницы по понедельник ты со мной, Не надо мои чувства называть игрой. Ты с этим не шути, ведь я серьёзно! Пойди, скажи родным, пусть вытрут слёзы.
Когда Саша вошёл в аудиторию после коротких майских праздников, его одногруппник тут же подошёл к нему с вопросом, а все остальные, сидящие в аудитории и до этого занимающиеся своими делами, навострили уши: — Ну что, как ты? — спросил парень, следя за тем, как Головин раскладывает по парте тетрадку и ручку, при этом последняя постоянно норовила укатиться со стола. Саша отвечать не хотел, боялся, что интонация выдаст его, а он даже спустя несколько дней не мог свыкнуться с мыслью, что они с Денисом теперь абсолютно чужие друг другу люди. Это не укладывалось в голове, и постоянно хотелось обнять парня, улыбнуться ему, как раньше, а не молча уйти из комнаты, демонстративно покинуть кухню и стараться не пересекаться с ним вовсе. Саша решил Дениса игнорировать, общаться на уровне соседей, которые просто вынуждены существовать рядом на определённых квадратных метрах. А ещё Головин подумывал о переезде. Кирилл пятнадцатого числа сыграет свадьбу, значит, скоро оставит жилплощадь, а Саша вполне может договориться с Игнашевичем, чтобы его переселили. — Знаешь, пошёл ты в жопу со своей судьбой, — со вздохом произнёс парень, когда понял, что молчание затянулось, а одногруппники уже стали выстраивать гипотезы. — Да ладно, сработало? Прилетело? — Я сказал, чтобы ты пошёл в жопу. Вот и иди туда. И вообще, — Саша сложил ручку и тетрадь обратно в рюкзак, — у меня настроения нет. Он пересел на самый задний ряд и всех, кто хотел сесть рядом, посылал по известному направлению. Одногруппник, казалось, торжествовал. Ну и пусть, хрен с ним, с придурком этим. Саша всё равно не поверит в судьбу, это просто дурацкое стечение обстоятельств. Так сложилось, не повезло. — Да чё ты, подумаешь! — толкнул его в плечо парень. — Я же говорил тебе, чтоб ты за словами следил. — Боже, что ты пристал? Ну, молодец, поздравляю, сработал этот твой бред. Всё, закрыли тему. — Мне же интересно, как именно сработало. — А я не хочу об этом говорить. Это личное. — Ого, так вот, где тебя долбануло! Нет, ну, это действительно печально. — Всё, посочувствовал? Знаешь, куда тебе идти? Правильно, в жопу. Так что, в долгий путь, скатертью дорога, отъебись от меня на неделю, пожалуйста. В последние дни Головин сблизился с Кокориным, который, казалось, единственный мог понять его страдания и чувства. Саня слушал всегда молча, а только потом высказывал своё мнение, что обычно было ему несвойственно, ведь парень постоянно перебивал того же Кирилла, Далера, Илью. Но, видимо, тут действовал принцип: «Все Саши должны держаться вместе», поэтому Кокорин был чуть ли не образцовым товарищем по несчастью. Кстати, сам парень чувствовал себя несколько одиноко и старался проводить с Головиным как можно больше времени. Лучше слушать его нытьё, чем сидеть одному в комнате. Обляков, с которым Саша наладил кое-какое знакомство, рассудив, что Ваня далеко не самый плохой человек, весь погрузился в учёбу и написание курсовой, поэтому особо не имел возможности отвлекаться даже на лишние приёмы пищи. Артём работал, учился, сильно уставал и старался уделить внимание в первую очередь Игорю, сталкиваясь с Кокориным чуть ли не случайно в коридоре и перекидываясь с ним лишь парой слов о прошедшем дне. Федя занимался фирмой, ссорился с Антоном, потом мирился с Антоном, гулял опять же с Антоном, и вообще в его жизни, кажется, кроме Миранчука, никого больше не существовало. Саша на друга не злился, всё прекрасно понимая. Сам делал бы также, будь Паша сейчас жив. А остальные люди Кокорина не сильно интересовали. Да, можно было поговорить с Ромой, но рядом с ним постоянно находился Илья, который был не то, чтобы неприятен для парня, а скорее непонятен. Зато Андрей был простым и весёлым, но слишком часто отсутствовал, а Далер от природы оказался не очень общительным человеком. Кирилл занимался свадьбой, Черышев собой и своими заморочками, да и вообще его положение в глазах Кокорина существенно упало. Раньше Денис представлял для парня какой-то интерес, хотелось узнать, что это за человек, почему он отстранён от всех остальных, какие мысли плодятся в его голове. Ну, а ещё он курил, поэтому Саша находил всё больше точек соприкосновения для начала общения. А когда Кокорин узнал о прошлом парня, то ему стало его безумно жалко, появились какие-то общие черты в их историях. Однако после своего разрыва с Головиным Денис перестал казаться таким бедным, несчастным и всеми покинутым. Теперь Саша был уверен, что Черышев сам разрушал свою жизнь, а потом начинал изображать страдания, играть жертву обстоятельств и времени. — Ты много говорил о каком-то Паше, — произнёс Головин, сидя на подоконнике и смотря на Кокорина, пытающегося размазать масло по хлебу максимально равномерно. — Кто он такой? — Давай не сейчас, а? Мне такие темы аппетит портят. — Но я столько всего рассказал о себе, а тебе жалко рассказать про Пашу? — Не жалко, просто сейчас я не хочу, — но Саша смотрел так проницательно и чуть ли не умоляюще, что Кокорину пришлось сдаться. — Ладно, достал уже. Паша — человек, которого я любил и люблю. Он старый друг Феди, а их отцы были когда-то давно партнёрами по бизнесу, но потом отец Паши захотел подмять под себя бизнес Смолова... — Да нет, это я знаю, Федя рассказывал. Мне интересен именно сам Паша. Какой он человек, и почему ты его любишь? Кокорин тяжело вздохнул. Не каждый день его о таком спрашивали, чтобы можно было легко накидать заранее заготовленных фраз. — Я не знаю, почему я его люблю, — сказал Саша. — Мне кажется, что Паша был очень сильным человеком. Он многое вытерпел, но продолжал жить, а не существовать, как делают многие. Паша ненавидел это время и хотел его изменить, но прекрасно понимал, что он здесь бессилен. Я восхищался им, он был моим идеалом в какой-то степени. — Ничего себе. И Паша знал об этом? — Не думаю, — Кокорин закусил губу. — А ещё, мне кажется, Паша всё равно был счастливым. Он даже умирал счастливо. — Почему? — Потому что для него это лучший выход из ситуации, а терять ему было нечего. — А как же ты? — А что я? Я для него ничего не значил. Кто я такой, чтобы играть какую-то значительную роль в его жизни? — Неужели тебе нисколько не обидно это осознавать? Ведь ты любишь его, но прекрасно понимаешь, что ему на тебя плевать. — Нет, он меня тоже любил. Искренне, как немногие могут. Просто на фоне всей его жизни я был лишь маленьким кусочком, понимаешь? У Паши были цели глобальные, и он должен был решать их в первую очередь. Ну, время сейчас такое, что любовь далеко не на первом месте. Головин грустно кивнул, в чём-то с Сашей соглашаясь. Может, и для Дениса любовь была не на первом месте? Ведь он тоже прошёл через многое такое, что некоторые пережить не в состоянии.***
Вечером четырнадцатого мая Кирилл решил устроить себе мальчишник. Поскольку денег у парня было немного, а друзей полно, то он торжественно пригласил всех на кухню, ведь это было единственное приличное и бесплатное для посещения место, которое он знал. Планировалась выпивка, музыка, дружеские шутки и немного информации о завтрашнем дне. Всё-таки Набабкин не мог обойтись без официальности даже на мальчишнике. Марина же уехала к своей лучшей подруге, с которой училась на одном факультете. Девушка решила, что девичник и мальчишник должны проходить на более дальнем расстоянии друг от друга, чем лестничный пролёт, к тому же, подруга сама пригласила. Помимо них обещала быть Маринина соседка по комнате и двоюродная сестра невесты, приехавшая из Украины на два дня раньше свадьбы. В общем, девичник, определённо, был не таким масштабным. — Итак, завтра, в семь утра, вы все и я должны быть где-то на Селигерской, — говорил Кирилл, стоя посреди кухни с банкой пива в руке. — Э, а чё так рано? — возмутился Кокорин. — Я в обычные-то дни раньше одиннадцати не поднимаюсь. — Конечно, ты же нигде не учишься, — хмыкнул Игорь. — Я деньги зарабатываю! — У нас регистрация в девять, а до этого надо ещё много чего успеть! — перекричал всех Набабкин. — В общем, к семи утра мы едем на Селигерскую своим ходом. Затем у нас будет выкуп невесты... — Серьёзно? — Федя издал саркастичный смешок. — Что за мещанские замашки? — Кирюх, в двадцатом веке живём, какой ещё выкуп? — согласился Антон. — Родители Марины настояли на том, чтобы всё было, как у людей, — развёл руками парень. — Я сам не в восторге, но если бы я не согласился на их условия, то не получил бы разрешения на свадьбу. — Да плевать десять раз на эти разрешения. Захотел жениться — пошёл и расписался, а им предоставил, как факт, — вдруг сказал Денис. — Черышев, у тебя что, до сих пор юношеский максимализм не закончился? — усмехнулся Федя. Денис его громко послал, после чего Кирилл смог продолжить: — Когда мы закончим с выкупом, то гости сядут в лимузин, а остальные поедут на метро к загсу, там как раз прямая ветка... — Такое ощущение, что все мы поедем на метро, — прокомментировал Андрей. — Ну да, — Кирилл виновато почесал затылок. — Просто мы не сможем поместиться в лимузине. Всё-таки родители Марины и мои родственники немного в большем приоритете. — Ладно, что там дальше по плану? — спросил Лёша. — Дальше мы с Мариной расписываемся и фотографируемся у загса. До столовой, за которую я не устану благодарить отца Андрея, мы идём пешком через парк. Разумеется, там мы тоже делаем фотографии. В столовой у нас будет банкет, если это можно так назвать, с тамадой и конкурсами. — Господи! — схватился за голову Федя. — Можно я не поеду? Это же такой позор! — Ой, самому Смолову придётся жрать в заводской столовой и участвовать в конкурсе со стульями! — Денис всплеснул руками. — Действительно, я бы на твоём месте просто повесился от стыда. Теперь уже Черышев был успешно послан по известному направлению. Кирилл же виновато сообщил, что он полностью разделяет мнение парней, но родители Марины считают иначе, поэтому будет и выкуп, и тамада, и конкурсы. — Ну, может, хоть на выкупе нальют, — задумчиво и даже несколько мечтательно произнёс Кокорин. Когда вся завтрашняя программа была усвоена и более-менее уложилась в памяти, началась самая весёлая часть мальчишника. Парни пили, танцевали, поздравляли Кирилла. — Как у вас всё интересно! — не переставал восхищаться русскими традициями Марио, заворожённо смотря на всё, что делалось вокруг, и стараясь запомнить каждую деталь сегодняшнего вечера. — Я никогда не думал, что в России так любят праздники! — В России любят пить, а праздник — лишний повод, — важно сказал Кокорин, опустошая четвёртую банку пива. — Кстати, ты почему ещё не пьяный? Ты в курсе, что на мальчишнике все должны быть в дрова? Это наша русская традиция! — Правда? — Фернандес несколько растерялся, так как никогда много не пил, да и вообще старался этого не делать. — Конечно! Давай-давай, чё ты, как не русский? — Саня, не спаивай человека, — одёрнул руку Марио от банки с пивом Артём. — Никого я не спаиваю, он наши традиции не уважает! — стоило Кокорину немного перебрать, и его начинало нести, как неизвестно кого. Он мог полезть в драку, совершенно не разбираясь, кто прав, а кто виноват, набить морду лучшему другу, послать кого-нибудь без причины, выпрыгнуть из окна второго этажа в сугроб... Чего он только не делал, честно говоря. — Нет-нет, я всё понимаю, — миролюбиво произнёс Марио и тут же стал опустошать банку, чтобы показать своё участие в празднике. — Марио! — крикнул из другого конца кухни Денис, но было поздно. — А теперь... я уважаю ваши... традиции? — поинтересовался Фернандес. Кокорин кивнул и пододвинул ему другую банку, следя за тем, чтобы бразилец пил и приобщался к русской культуре. Почти под конец мальчишника, когда Кирилл уже собирался звонить Марине и отменять свадьбу, ведь вдруг понял, что не готов к семейной жизни, Марио стало плохо от количества выпитого, Антон спал на Федином плече, Андрей громко пел под радио, а Артём уговаривал Кокорина не лезть в драку с Денисом, на кухню пришёл Ваня. — Я, конечно, понимаю, что вы меня все ненавидите, — сказал он от порога, пытаясь обратить на себя внимание. — Но это уже слишком! Я пишу курсач, а вы тут устроили вакханалию... — Будь здоров, — пробормотал Антон, зевая и устраиваясь поудобнее. — У Кирилла завтра свадьба, а у нас мальчишник. Имеем право, — пожал плечами Игорь. — Безумно за вас рад! Но у меня курсач, повторю ещё раз. Можно хоть чуточку тише? — О-о-о-о! Зеленоглазое такси!!! — проорал Андрей. — Притормози! Притормози! — Блять, надо было съезжать отсюда нахер ещё прошлым летом, — прошипел Обляков. — А у тебя был такой вариант? — удивлённо спросили парни. — Был, но я решил остаться. Теперь жалею, — вздохнул Ваня. — Ладно, Кирилл, поздравляю. Удачи тебе там завтра. — Слушай, а, может, завтра тоже поедешь? — вдруг предложил Набабкин, чувствуя себя неудобно из-за того, что обошёл человека стороной. — Нет, если у тебя курсач, то я не настаиваю... — Да, в жопу этот курсач! — сказал Обляков, а его глаза буквально расцвели. Конечно, ему хотелось присутствовать на свадьбе, ведь не каждый день такое происходит. Разумеется, следующее утро началось совсем не так, как планировал Кирилл. Во-первых, он сам проспал. Во-вторых, остальные парни даже думать забыли о том, чтобы ехать на какую-то Селигерскую на какой-то выкуп. Пожалуй, только Обляков, который вчера на мальчишнике не пил, проснулся вовремя. — Чёрт, да заводись ты! — орал на машину Артём, пытаясь одновременно избавиться от последствий пьянки. Рядом сидел Игорь, решивший надеть рубашку прямо в салоне. В данный момент он почти застегнул все пуговицы. А на заднем сидении дрых Кокорин, которому Кирилл успел всучить ленту свидетеля и свой галстук. Денис, будучи самым ответственным человеком, проснулся только после того, как Марио вылил на него стакан воды. Сам Фернандес выглядел далеко не лучшим образом после вчерашнего, но он старался держаться достойно и пытался не блевануть под ближайший куст по пути к остановке. Саше пришлось ехать в автобусе вместе с ними, чему Головин, разумеется, не был рад. Нет, он уже ничего не имел против Марио, тот даже стал казаться ему не таким раздражающим и наивным, но вот от присутствия Дениса хотелось избавиться. Поэтому всю дорогу молчали, стараясь не смотреть друг на друга. — Федь... Федь, мы не проспали? — сонно спросил Антон, переворачиваясь на другой бок. — Федь... — М-м-м? — Мы проспали? — Куда? — Куда-нибудь. — Нет, наверное. А время? — Не знаю, посмотри. — Мы проспали. — Прикольно... Но первым подорвался Лёша. Кажется, если бы не он, то Антон с Федей продолжили бы спать, совершенно забыв о свадьбе Кирилла. Тут же началась суматоха: по комнате летала одежда, слышались громкие восклицания на тему, где взять то или это, Смолову не дали доступа к зеркалу, Лёша забыл, куда положили коробку с подарком, а потом выяснилось, что они даже коробку не купили, не говоря уже о праздничной упаковке. Федя решил, что разберутся с этим по дороге, в крайнем случае, просто отдадут всё Кириллу в руки, ему-то без разницы. — Я не понял, почему меня заставили надеть пафосный костюм, а вы поедете в каких-то идиотских рубашках и джинсах?! — возмущался Смолов. — Нормальная рубашка... Мне её на день рождения подарили, — обиженно сказал Лёша. — Она вообще моя самая любимая. — Прекрасно! Но вопрос был скорее к Антону. Скажи мне, какого хрена я должен выглядеть так, будто свадьба моя, а не Кирилла? — Потому что ты должен быть самым лучшим, — как очевидное, озвучил Миранчук. — Самым лучшим в заводской столовой... Прекрасно! — Смолов, хорош выёбываться. Я хочу, чтобы ты был в костюме, и всё. Если снимешь, я никуда не поеду, — для большей убедительности Антон тут же сел на кровать, скрестив руки на груди. — А так можно было? Нет, ну, тогда меня всё устраивает. Я снимаю костюм, мы не едем в этот колхоз. Всё отлично, все счастливы. — Только попробуй, — прошипел Антон, видя, как Федя снимает пиджак. — Ещё одно движение и... — первая пуговица на рубашке была расстёгнута. — Я в последний раз предупреждаю... — Боже, блять, как вы меня бесите, — закатил глаза Лёша. — Мы можем как-то быстрее решать, едем или нет? Но всё равно поехали. Все вместе, и Федя был в костюме. Даже подарочную коробку не забыли по пути купить. Когда Андрей продрал глаза, его поразила гробовая тишина со стороны коридора. Обычно в это время уже практически все парни были на ногах, ходили туда-сюда и хлопали дверями комнат. А тут целое ничего, даже странно. — Представляешь, их нет, — сказал Лунёв Далеру, возвращаясь из душа. — Кого? — Кузяев сидел на кровати, потягиваясь и зевая. — Пацанов. — Так они же на свадьбу к Кириллу поехали, разве нет? — Какую свадьбу? Вопрос повис на несколько секунд в воздухе, а потом по комнате раздалось громкое: — Чёрт, свадьба! В итоге, Андрей с Далером предсказуемо опоздали. К этому моменту, все ждали их у дома Марининой подруги, а Кокорин уже успел где-то найти алкоголь. — Не перестаю удивляться этому человеку, — говорил Илья. Они с Ромой были самыми пунктуальными людьми и появились в назначенном месте ровно в семь утра, ни секундой позже. Правда, Зобнин не радовался раннему подъёму и до сих пор зевал, подпирая какое-то дерево. — Так, кто у нас свидетель? — спросил Кирилл. — Мы, кажется, вчера забыли его назначить. — А чё должен делать свидетель? — заинтересовался Саня. — Должен помогать жениху, если я не ошибаюсь, — произнёс Игорь. — Ах, да, и в каких-то конкурсах вместо него пить. Я, правда, не знаю в каких. — О, тогда я хочу быть свидетелем! Мне как раз надо выпить. На свой страх и риск Кирилл передал голубую ленту Кокорину. — А чё она голубая? Красной не было, что ли? — А красную никто по ориентации не заслужил, — фыркнул Набабкин. — Так, квартира Марининой подруги где-то на седьмом этаже. Готовьтесь, путь нам предстоит не близкий. Из подъезда вышли двоюродная сестра невесты и её тётя с большим подносом в руках. Выкуп начался, а вместе с ним и муки парней. — Чтобы получить невесту, надо или пить, или платить? — уточнил Марио у Дениса, который пытался сделать какие-нибудь нормальные фотографии на долгую память Набабкину. В большинстве своём на снимках фигурировало лицо Феди, перекошенное, недовольное, несколько раз он вообще закрылся рукой. Иногда в кадр влезал радостный и пьяный после четырёх этапов выкупа Кокорин. А ещё было очень много Марио, потому что он ходил рядом с Черышевым, и тот не мог отказать себе в удовольствии запечатлеть его. Конечно, Кирилла тоже фотографировали, всё-таки это его свадьба, но остальных парней было явно больше. С горем пополам они добрались до заветной квартиры. В комнате их ждала Марина, красивая до ужаса, в пышном белом платье и длинными вьющимися волосами, что локонами ложились ей на плечи. Кирилл потерял дар речи и способность дышать. — Вот бы и на меня так кто-нибудь смотрел, — вздохнул Антон. — А я тут зачем? — спросил Федя. — Ты так никогда не делал. — Они красиво смотрятся вместе, — произнёс Марио, глядя на жениха с невестой. — А как долго мы будем стоять? Там регистрация ждать не станет! — вылез в самый неподходящий момент, кажется, троюродный брат Марины. Во время регистрации Маринина мать громко заревела, потому как до последнего считала, что Кирилл для её дочери — не пара. А теперь уже ничего изменить было нельзя. К загсу Андрей с Далером, разумеется, опять опоздали, ибо заплутали на переходе между станциями метро и вышли не на ту сторону дороги. Зато на банкете началось самое интересное. Больше всего участие в конкурсах принимал Обляков, который вообще сегодня развлекался, как мог, лишь бы поменьше думать о недописанной курсовой. Ну, Марио ещё просто было интересно, поэтому он лез всюду и всем интересовался. Денис не мог даже посидеть и поесть, потому что постоянно надо было кого-то фотографировать. Он уже несколько раз проклял себя за то, что когда-то согласился помочь Набабкину. — Сидим тут, в самой жопе, — ворчал Федя, съев уже весь виноград, который им положили в качестве фруктовой тарелки. — Лучшие места ещё обещал. Единственное, что меня радует, — это недовольный Черышев. Хоть кто-то разделяет моё мнение об убогости этого мероприятия. — Но это же свадьба Кирилла. Смотри, он, по-моему, очень счастлив, — радостно говорил Рома. — И Марио с Ваней всё нравится. — Конечно, потому что одному сегодня обломится брачная ночь, другой приехал из какого-то иностранного захолустья и вообще ничего не понимает, а третьему лишь бы курсачом не заниматься. — У меня созрел тост! — выкрикнул Кокорин, поднимаясь из-за стола не с бокалом, а сразу с бутылкой шампанского в руках. — Кирюха! Ты просто охрененный человек. Серьёзно тебе говорю. Поэтому пусть у тебя всё будет. — Что всё? — улыбаясь, решил уточнить Набабкин. — А, вообще всё! — махнул рукой Саня. — Горько! Когда начались танцы, к самому дальнему столу, за которым и сидели парни, подошла Маринина двоюродная сестра. Она, надо признать, была довольно красива, намного лучше невесты, если честно. Правда, из всех её интересовал только один человек, и его она пригласила на танец. — Лёша, а как это понимать? — видя, как Смолов натянуто улыбается и встаёт из-за стола, спросил Антон. — Это что, блять, такое? — А что ты думал? Это же Федя, разумеется, к нему полезут бабы. Успокойся, она ему неинтересна. Видишь, как он на неё смотрит. — Вот том-то и дело, что вижу, — прошипел Миранчук. — И, поверь мне, я этот взгляд знаю. — Но он же притворяется... — В таком случае, из него херовый актёр. Саня! — крикнул Антон через весь стол. — Дай мне сюда эту бутылку. Спокойно, Лёша, я просто хочу выпить. Миранчук залпом осушил бутылку под удивлённые взгляды парней. Даже Кокорин на мгновение протрезвел. — Тоха, ты чё? — осторожно спросил Артём. — Ничего, — странно улыбаясь, ответил Антон, поднимаясь из-за стола и решительным шагом направляясь к танцующему Феде. — Пошла отсюда! — крикнул в лицо девушке парень, отталкивая её в сторону. — Это моё, понятно?! Растерянная сестра Марины глупо оглядывалась, пытаясь как-то связать мысли, а Смолов смотрел на Антона с явным интересом, потому как он понятия не имел, что выкинет Миранчук в следующую секунду. Тот же решил поцеловать его прямо при всех, не обращая никакого внимания на недоумевающие возгласы со стороны. — Пиздец нахуй, блять... — протянул Артём, накрывая ладонь Игоря своей. — Я согласен с тобой, как никогда, — кивнул Акинфеев. После своей эффектной выходки Антон схватил слишком довольного Федю за руку и потащил обратно к столу. Девушка попыталась что-то сказать Смолову, но тот лишь пожал плечами: — Прости, но я действительно занят. Прошло достаточное количество времени, прежде чем ситуация немного улеглась, и гости смогли продолжить торжество в том же настроении, в котором его начинали. Наступил момент, когда родственники жениха с невестой должны были дарить им подарки. Отец Кирилла торжественно вручил сыну ключи от квартиры, а Маринина мать — набор посуды. Денис подпирал спиной стену, скучая и смотря на свадьбу, от которой понемногу начинало подташнивать. Иногда он просматривал фотографии, что успел сделать, удаляя самые ужасные снимки, где кто-то размазался, кто-то закрыл глаза, кто-то чихнул, а кто-то отвернулся. Черышев уже несколько дней был полностью свободным человеком и имел много времени, чтобы объясниться с Марио в чувствах. Он знал, что надо это сделать как можно быстрее, пока есть такая возможность, а то его разрыв с Сашей скоро начнёт скрести душу. Удачный момент появился, когда Фернандес вышел на улицу подышать, а конкурсы уже закончились, и гости просто занимались своими делами, не нуждаясь в услугах Дениса. Все были слишком пьяны, чтобы нормально получаться на фотографиях, а снимать нетрезвую толпу лиц Черышев не планировал. — Всё это так здорово! — увлечённо рассказывал Марио, сидя рядом с Денисом на скамейке у входа на завод. Парень кивал ему, лучезарно улыбаясь и подбирая необходимые слова, чтобы не испугать Фернандеса неожиданной сменой темы. — Ты, наверное, очень устал, да? — спросил бразилец. — Конечно. Попробуй, походи несколько часов, щёлкая фотоаппаратом. — Может, хотя бы поешь? — Успею ещё. — Ты такой странный в последнее время, — Черышев даже не понял, как Марио смог сам завести нужную тему. Будто бы он тоже нуждался в этом разговоре. — У тебя всё хорошо? — Относительно, но, знаешь, всё было бы прекрасно, если бы ты мне кое-что сказал. — Что именно? — Я думаю, ты разозлишься, если я скажу прямо. Помнишь, когда мы делали уборку в комнате, то у нас зашёл разговор о гомофобии? — Марио кивнул. — Так вот, я тогда был немного резок, но, если вдруг, то я совершенно спокойно отношусь к таким людям. Просто не подумай чего-нибудь... Но вообще это не главное. Я хотел поговорить немного о другом. — Я не понимаю, — неуверенно произнёс Фернандес. — Марио, ты... Разговор резко прервался, потому что из дверей вывалился Кокорин. Он дошёл до скамейки и сел рядом с парнями, доставая сигареты. — Вы, короче, столько пропустили... — заплетающимся языком, говорил Саня, дыша на Дениса перегаром. Марио, почувствовав запах сигаретного дыма, нахмурился и собрался уже уходить, но к скамейке приблизился человек в милицейской форме. — Добрый вечер, — он назвал своё звание. — Меня интересует Александр Александрович Кокорин, который, судя по предоставленной информации, должен быть сейчас здесь. — Ну, я Кокорин, — удивлённо сказал Саня, выкидывая сигарету. — В таком случае, вам придётся проехать со мной. — Куда? — В участок. Вы задержаны по подозрению в убийстве.