Разные пути

— Мерида, ты не думаешь о своем народе, — крик сдержанной королевы отражали каменные стены замка и он эхом разносился по всем коридорам. — Это ты о нем не думаешь, — принцесса оставила мать один на один с ее мыслями. В голове девушки все чаще всплывали воспоминания об их полете. Каждая деталь отчетливо отпечаталась в памяти: ее развевающиеся на ветру рыжие локоны, сильные руки юноши, умело управляющие драконом, приятный тембр голоса и такие глубокие зеленые глаза. Но ее происхождение диктовало свои правила, запрещая выбирать. Если развернется война, она обязана будет выступать за Шотландию, забыв о своих чувствах, мыслях и желаниях. В том, что боевые действия развернутся в ближайшие сроки девушка не сомневалась. Лорды были преисполнены желанием уничтожить викингов, стерев их Олух с лица земли. Кланы пошли на мир с семейством Данброх, продиктовав свои условия: незамедлительно объявить войну народу Стоика Обширного. Такое желание они пояснили тем, что королева в принципе не имела права приглашать их заклятых врагов, которые еще и в состязании одержали верх. Единственным человеком, сопротивлявшимся этому хаосу, оказалась Мерида, неустанно пытающаяся остановить родителей и переубедить лордов. Но, считающие, что женщина не имеет права голоса, мужчины не внимали ее словам. Особенно, после непростительной ошибки Элинор. Спустя несколько дней безуспешных разговоров и громких хлопков дверьми, король и королева пригласили дочь в тронный зал. — Время выступать, Мерида, — Элинор величественной походкой подошла к дочери, непоколебимо протянув ей лук со стрелами, — ты поведешь за собой небольшой отряд, и даже не вздумай выкинуть какую-нибудь глупость. Сжимая свое оружие до белеющих костяшек, принцесса изо всех сил старалась держаться, как ее мать, не выдавая рвущейся на части души. Каждое слово напутственной речи Фергуса доставляло ей огромнейшую боль, а перед глазами стояла картина, как она убивает Иккинга, показавшего ей мир с высоты драконьего полета, исполнив тем самым ее заветную мечту, побывать там, где только птицы могли находиться. — Отец, разреши идти одной, — твердо попросила принцесса, переборов дрожание в голосе. Королева метнула суровый взгляд на мужа, который намеревался позволить своей дочери сделать такой опрометчивый шаг. Это никак не вписывалось в планы ведения военных действий, но желание принцессы едва ли не приравнивалось к последнему, а потому отказать ей родители не могли. Элинор, отпуская Мериду, еще раз напомнила ей про долг перед народом, прося ее не делать глупостей. Девушка и не собиралась. Сжав волю в кулак, она выбросила мысли о юном викинге из головы и пошла собираться в дорогу. Зайдя в свою комнату, Мерида окинула ее решительным взглядом и рухнула на пол, захлебываясь собственными слезами. Дрожащими руками сжимая рукоятку, она вздрагивала от всхлипов и не могла даже представить то, как ей придется убить человека, показавшего ей новый мир. Но ведь она принцесса. Принцесса. Ее святая обязанность защищать свою страну, даже если ради этого придется поступиться своими принципами и забыть о желаниях. *** Иккинг уже не пытался остановить окружающее его безумие, он смирился и теперь готовился к войне, как и все жители Олуха. Стоик долго не мог сменить гнев на милость, постоянно припоминая сыну его ошибку, когда тот остался, надеясь договориться с шотландцами. Никому сейчас не было дела до парня со сбившимися ориентирами жизни, каждый ждал, когда же Олух сможет продемонстрировать всю свою мощь, обрушив драконью армию на войска Шотландии. — Ты думаешь, все в этой жизни можно решить миром? — На юношу обрушался отцовский крик, — Иккинг, нельзя. Викинг сидел на кровати, подперев голову руками. Как бы он хотел закрыть уши, чтобы не слышать этих грохочущих, будто гром, фраз. Молодой человек так и сделал бы, но знал, что отец не перенесет молча такого хамства, а потому молча выслушивал. Он не мог объяснить ему, что договориться проще и что войны он не хочет, потому что та принцесса, она удивительна. Девушка разрывала все надуманные стереотипы о представительницах королевской семьи. Но сейчас не место эгоистичным мыслям о личном счастье. — Я понял, пап, — Хэддок пошел прочь из комнаты, оставляя Стоика в одиночестве. В кузнице работы было невпроворот. Иккинг спешил помочь Плеваке, который старался изготовить как можно больше оружия. Ворвавшийся вождь был совсем не кстати. Юноша уже забылся в работе, но появление отца вновь напомнило ему о существовании огромной проблемы, которая с каждой секундой становилась все больше, практически подавляя шансы ее решить мирно. — Сын, — Стоик терпеливо дождался, когда Иккинг перестанет закатывать глаза и что-то недовольно бормотать себе под нос, — ты совсем не думаешь о своем народе. — Это ты не думаешь, — взорвался юноша, не собираясь больше терпеть поучительные лекции и гневные тирады в свою сторону, — ты готов пожертвовать всеми викингами, которые здесь живут. Ты даже не пытался договориться, как и они. Почему? Почему вы не хотите выслушать нас? Новенький меч с грохотом полетел на пол, а стукнувший в порыве злости по стоящей рядом полке кулаком Иккинг свалил еще несколько щитов, лязгающих металлическими ручками, ударяясь о пол. Стоик Обширный гневно сверкнул глазами, наблюдая, как один из щитов прокатился по полу и упал в ногах его сына. — Нас? Кого это нас? Уж не хочешь ли ты сказать, что весь тот день провел с этой принцессой? — Не ты ли хотел, чтобы я женился на ней? — Видя, что на этот вопрос отец ответа не нашел, юноша подхватил свой огненный меч и пошел к наблюдающему за семейной перепалкой Беззубику. — Мы не договорили, — рычал ему в спину Стоик, намереваясь остановить. — Договорили, — бросив злой взгляд на отца, Иккинг надел шлем и сел на спину Ночной Фурии. Плевака хотел было что-то сказать, о схожести характеров Стоика с сыном, но негодующий вождь даже слушать не стал, уходя прочь из кузницы. Мужчине было не привыкать, что Иккинг бегает от серьезных разговоров с ним, но это было уже слишком. Конечно, сын был прав. Это он, Стоик, настоял на этой поездке, надеясь, что все обойдется, но пошло все совсем не по плану. Теперь он готовит свой народ к войне, а Иккинг остался ни с чем. Хэддок устремил взгляд куда-то на горизонт, где-то там, за этой линией, Мерида отчаянно борется с родителями, так же безуспешно пытаясь доказать им, что война — не выход. Он еще не знал, что принцесса потерпела такую же неудачу и уже взяла в руки оружие. Юноша все еще надеялся, что девушка сможет повлиять на родителей и у нее все получится. Но в голову все же проскользнула мысль, отравившая и медленно убивающая надежду, все еще теплящуюся в его сердце. «А если у нее тоже ничего не вышло?» — набатом стучало в голове. Ведь ему, Иккингу, тоже придется браться за оружие и становиться на защиту своей деревни. По-другому он поступить не мог. Другое развитие событий молодой человек даже не рассматривал. Но больше всего он боялся, что ему придется выступить против Мериды. Ведь юноша не хочет лишать ее жизни. Он не сможет этого сделать. А сможет ли она? Вдруг, ее рука не дрогнет, отпуская натянутую тетиву? Что ж, тогда ее стрела пронзит грудь молодого человека, убив его. Беззубик и не подозревал о том, какие мрачные мысли поселились в голове его всадника. Дракон чувствовал настроение друга, но насколько все плохо, даже догадаться не мог. Ночная Фурия опустился ближе к спокойной водной глади. Иккинг наклонился вперед и коснулся левой рукой ледяной океанской воды. На ее поверхности отражались солнечные лучи, но Хэддок видел бесконечные взрывы и множество смертей, которые повлекут за собой бои. Викинг понимал, что нужно собраться и выбросить из головы мысли о шотландской принцессе. Он сейчас нужен своему народу, как никогда раньше. Иккинг погладил своего дракона по голове и направил в сторону Олуха. Никто из жителей деревни не знал, что случилось с Хэддоком, во время его полета, но все замечали, что он с головой ушел в работу, вычерчивая новые виды оружия и снаряжения и едва ли не разрываясь между чертежами и работой по воплощению их в жизнь. *** Как бы ни старались что Мерида, что Иккинг, у них получилось лишь создать иллюзию своей полной боевой готовности. Внутри каждого из них душа рвалась на части от одной только мысли, что рано или поздно они встретятся в бою, но, увы, по разные стороны. Пусть они знали друг друга всего ничего, но что-то их привлекло друг в друге. Как назвать эту появившуюся, словно из ниоткуда, привязанность они не знали. Но сейчас молодым людям необходимо было думать о том, как защитить свой народ.