Салон "Химера"

      Утро не задалось. Вначале я вскочила в половине шестого от того, что Хибари разбил какую-то ерунду на кухне, а затем, без десяти восемь, когда за стол приполз Со Джун с такой противной рожей, что у меня в чашке чуть молоко не скисло.       Домой он вчера ушел гораздо раньше меня и сразу лег спать, как мне предполагалось. Я же сидела с доктором До почти до полуночи, после того эмоционального дисбаланса продолжая рассказы о Таро. Врач заплатил предостаточно: я была обязана отработать эти деньги, даже просиди я с ним до утра. За неимением официанток я сама варила ему кофе, затем он решил попробовать наши фирменные коктейли, и к двенадцати принц в мед-халате был уже хорошо навеселе. Не знаю, действительно ли он приходил вчера лишь на кофе или же решил узнать, на какой работе я дважды поранила спину, но в любом случае я была уверена, что ему понравился вечер. Да и мне было легко с ним общаться. Главным счетом из-за того, что этот человек видел меня в самые острые и болезненные моменты моей жизни. И все равно не отвернулся, даже посмотрев в мое ужасное лицо.       И, что примечательно, с самого пробуждения я себя чувствовала совершенно умиротворенной. А это было огромной разницей по сравнению с моим обычным тягостным безразличием. - Ты всегда возвращаешься в три по полуночи? – Со Джун, в отличии от меня, был с утра само негодование. – Это нормально, что ты вечно кукуешь по ночам в салоне? - Не понимаю твоего ворчания. У меня был клиент, – я вытащила из пачки сигарету. За последний год я начала коптить как паровоз, надо снова переходить на легкие. – Если мне заплатили, я должна дать максимум возможного, «Химера» на тяп-ляп не работает. - Ишь ты деловая какая! – парень почему-то злился все больше, - то есть и сидеть со всякими Айболитишками после закрытия тоже входит в список твоих дел? - Да, если мне заплатили, и я не выхожу за рамки своей работы, – я не понимала причины его приступа вредности, но и узнавать особо не хотелось. - И что же включает твоя работа? Улыбаться и мило ворковать в своих шторках?! - Ты чего взбесился, будто жену на измене застукал? – я помрачнела. – Ты с Джи Ханом знаком еще с прошлого года. И ты прекрасно знаешь, что я думаю о прикосновениях и любой связи с людьми. Что ты докопался-то? - Страшилище, ты свою рожу видела?! – кажется, перегнула. Ни с того ни с сего Со Джун взорвался, как Везувий. – Ты с самого утра сидишь вся светишься, что, приснилось, как тебя, уродину, замуж за принца выдают?! Морду прикрой, смотреть противно!       Нахмурившись, я перевела взгляд в стол, затем вздохнула, поднялась с места, налила в кружку еще молока и со скучающей физиономией вылила его на голову беснующегося парня. - Охладись, псих. Тебе полезно.       Чертыхнувшись, Со Джун смерил меня взбешенным взглядом и начал стаскивать с себя футболку. Я же продолжила стоять на месте с сигаретой и допивать остатки молока, глядя на злющее накачанное мокрое тело в метре у стены, выжимающее одежду в раковину.       И хоть вид мне открывался очаровательный, утро действительно началось паршиво. Надо будет купить побольше молока.

***

      Когда Белка уезжает или отлучается по делам, главной по «Химере» автоматически становлюсь я. По документации мы с ней равные владельцы собственности: я продала квартиру родителей, а они с Раном вложили в салон деньги, которые собирали на его свадьбу с Чжин. Так и появилась «Химера», где находится центр всей нашей маленькой компании. Однако сегодня у меня не было возможности побыть управляющей вместо моей подружки - с того самого момента, как официантки открыли дверь, меня сразу же вызвонили в Канвондо. На экспрессе дорога только в одну сторону занимала больше 2х часов, так что вернуться мне удалось только к вечеру. И, как итог, ткнуться в запертую дверь родного салона, где висела табличка «закрыто». - Что еще за шутки такие… - я помрачнела. Ключи от всех дверей у меня сейчас лежали в кармане плаща в подсобке, кто же знал, что я так задержусь? – Что за придурок дверь запер и свет не выключил… ПАК СО ДЖУН! ОТКРЫВАЙ, КРЕТИН! - Не кричи, народ перепугается, - донесся ехидный голос сверху, я подняла голову и нахмурилась еще больше, увидев его усмехающуюся рожу в окне нашей временной квартиры. – Припозднилась ты, матушка. Я уже решил, что не вернешься. Будешь умницей, так и быть, спущусь и открою тебе дверь. - Совсем рехнулся? Да мне проще через веранду зайти, - я фыркнула. - Я ее тоже запер. Иначе что я за работник такой непредусмотрительный, безопасность у нас прежде всего! – парень иронично выпустил дым через нос. – Скажи «прости меня, дуру страшную грешную, о славный и прекрасный господин Пак Со Чжун, я признаю твою крутизну и сексуальность и буду вечно славить тебя во веки веков!» и я тут же пущу тебя домой. По-моему, вполне выгодный обмен, чем стоять всю ночь у двери, разве не так?       Я даже на секунду онемела от его наглости. - А трусы тебе не погладить? - Можешь и погладить, но я не принципиальный. Просто сказать во всеуслышание один раз будет вполне достаточно, – от его самодовольной морды у меня скулы сводило. - Отлично. Тогда ты идешь на всем известный половой орган со всеми своими обменами. Я вернусь утром. - Эй-эй, Хим…       Продемонстрировав ему средний палец, я накинула на голову капюшон ветровки и пошла по аллее к парку. Да чтобы я ему сказала во всеуслышание такой бред? Нет уж. Мне, конечно, глубоко начхать на весь мир, но подобной ереси он от меня не дождется. На улице не так уж и холодно, время позднее, смогу и на скамейке подремать - по нашему району полиция не ходит, а любой маньяк от моего лица сбежит сразу, как увидит. Зато лицезреть этого упыря не придется.       Телефон разрядился совсем не вовремя. Я только успела увидеть половину двенадцатого ночи и мой верный Самсунг грустно квакнулся в небытие. Найдя лавочку, вокруг которой не было фонарей, я, как и планировала, сунула сумку под голову, накрылась ветровкой и поджала колени к груди. Странно… и когда я последний раз ночевала где-то помимо кровати?

***

- Хим!… Хим! Проснись! Эй!       Я еле смогла разлепить глаза. Но увидев, кто меня трясет, тут же закрыла их снова. - Свали. - Ты вся горишь! Быстро поднимайся, пойдем домой!       Досадливо цыкнув языком, я поняла, что он от меня не отвяжется и попыталась подняться. Но тело не слушалось абсолютно, а правое плечо, где мне недавно наложили швы, словно превратилось в гипсовую подушку. - Нет, так не пойдет… - парень скрипнул зубами и быстро поднял меня на руки. Я так хотела спать, что даже протестовать не было сил. – Ты чем думала?! Как можно было уйти спать хрен знает куда?! Ты знаешь, сколько я тебя искал?! - Ты сам закрыл дверь. Мне не сложно было и здесь остаться, зря бегал… - голова поплыла, я услышала только «Эй-эй, Хим, держись!...» и снова уснула.

***

      Снилось мне нечто странное. Словно меня переворачивают, раздевают, зачем-то копошатся над правым плечом, а потом кто-то с кем-то дерется и ругается. Но Хибари терся рядом так уютно, что все эти кошмары куда-то пропали, и к утру я выспалась на славу. Однако первый же взгляд на того, кто меня вчера притащил из парка, круто меня озадачил – Со Джун сидел рядом с кроватью с каменным лицом, а на переносице у него красовался замечательный, я бы даже сказала, филигранный кровоподтек. - Вот это видок, - я сонно усмехнулась. – Ночью в столб врезался? - Угу. В парковочный бордюр по прозвищу Доктор Пилюлькин, – парень явно был не в духе. – Как самочувствие? - Как обычно все отлично, - я потянулась на кровати. – Ты реально врезался в Джи Хана? - Это скорее его кулак в меня врезался, - самокритично отозвался Со Джун, как-то странно смотря на мои потягушки. – Тебе реально не больно? - Нет, а должно быть? – я даже удивилась. – С чего бы? - У тебя воспалилась рана. Было сильное нагноение, температура подскочила, ты всю ночь здесь как труп валялась. Поэтому этот Айболитишка мне и врезал, что за тобой не уследил. Но он сказал, что тебе должно быть очень плохо сейчас, а ты, я смотрю, бодрячком… - кажется, фотограф чего-то сильно не догонял. - Ну если я говорю, что все в порядке, значит, в порядке, – я тоже не понимала этого разговора. - Надо кое-что проверить.       Я подняла бровь, оставшись сидеть на кровати с Хибари, пока озадаченный Со Джун куда-то быстро вылетел. Вернулся он буквально через минуту, неся в руках аптечку и какую-то чашку. - Хим, я собираюсь устроить тебе тест на чувствительность, – парень был необычайно серьезен. Я безразлично пожала плечами, - ты не против? - Да делай что хочешь, мне ровно, - фотограф насупился, - ну что еще? - Я не прикалываюсь. Твой Пилюлькин вчера сказал, что у тебя анальгезия, я прогуглил, что это за фигня, и, кажется, он прав. Но надо проверить. - Знать не знаю, что это, но делай, что хочешь, сказала же, - я снова сонно откинулась на подушку и закрыла глаза.       Сначала он взял мою руку и что-то на нее поставил. Я лежала как бревно, слушая мурканье Хибари, и вообще не собиралась подавать признаков жизни. - Чувствуешь что-нибудь? - Неа, - я зевнула.       Предмет убрался, а одеяло сползло с одной ноги. Куда-то в район колена ткнулось что-то железное. - А так? - Тоже нет.       Кажется, мой сосед начинал злиться - краем уха я отчетливо слышала какое-то рычание. - А здесь? – рядом с пупком снова почувствовалось что-то постороннее. - Да нет, сказала же! – я с досадой приподнялась и немного обалдела, смотря на спицу и зажженную свечу в руках Со Джуна. – Ты сатанист, что ли? - Нет. А вот ты дура с полной потерей чувствительности, ты знаешь об этом? – он мрачно задул свечку и кинул все предметы куда-то в тумбочку. – Температуры ты не чувствуешь, ни горячего, ни холодного. Острое тоже до лампочки, хотя я оцарапал тебя. Вчера ты умудрилась разболеться, но и этого тоже не ощутила. Неужели ты совершенно ничего не воспринимаешь? Год назад ты плакала от боли, я хоть и был вдрабадан, но все прекрасно помню!       Я медленно отвернулась к стене. Значит не приснилось… - Хим, я с тобой разговариваю, ответь мне! – парень был сильно зол. - А зачем тебе что-то знать обо мне?       В комнате повисло тягостное молчание. Со Джун молчал, видимо, мой вопрос не был легок для ответа. - Ну вот видишь… - я слабо усмехнулась и накрылась одеялом с головой. – Люди эгоистичны. Чужие проблемы никогда не будут их волновать. Значит и делиться ими не нужно. - Расскажи. Я хочу знать.       Я снова закусила губу. - Не хочу. - Зато я хочу! Не развалишься! Я за тебя беспокоюсь, придурошная ты баба! Это ненормально, что человек не чувствует боль! - Мне так легче, Со Джун, – парень резко содрал с меня одеяло и навис прямо над лицом. – Отстань от меня, пожалуйста. - Ки Ме Ра, как же ты бесишь… - схватив меня за подбородок, бармен скрипнул зубами и резко впился в губы каким-то совершенно диким поцелуем.       Сколько бы романов я не прочла за свои 28 лет, как бы не была подкована в теории, против ожидаемого сумасшествия в мыслях в моей голове словно разом исчезли все звуки. Я… почувствовала. Прикосновения рук и языка, дыхание, стук сердца, вкус губ, рваные слова, которые он говорил прямо в поцелуй, движения, все, что происходило вплотную ко мне, я могла чувствовать. Хотя не ощутила ни стали, ни огня, касавшихся меня несколько минут назад.       Я ведь и сама не знала, что мои эмоции полностью исчезли. До того момента, как он меня поцеловал.       Я закрыла глаза сразу же, как он ко мне прикоснулся. И не хотела их открывать, даже когда по шрамам на лице пробежали соленые дорожки. Даже когда парень навалился на меня всем телом и стал меня раздевать, неаккуратно задевая швы на спине, все равно эти секунды я жила только ощущениями и запахами. А еще желанием… единственным, появившимся за последний год. Не отпустить их. Эти чувства на своем теле. Оказывается, я совершенно забыла, как это… что-то ощущать…       Первый в моей жизни поцелуй перерос во второй в жизни секс. И в этот раз боли не было. Только жар, тесные объятия до синяков, мокрые звуки, беспорядочные, абсолютно сумасшедшие поцелуи и хриплые стоны.       Салон «Химера» не открылся в этот день. И мы даже ни разу не вышли на кухню, оставшись спать в моей комнате посреди раскиданных вещей и постельных принадлежностей. А на утро я поняла, что предполагаемая До Джи Ханом анальгезия у меня все-таки действительно есть.       Потому что проснувшись рядом с Со Джуном после всего случившегося, я не почувствовала абсолютно ничего.