Апатия
Сора За Песочницу
,
Его мать взяла обещание у Хариэль, вернуться на следующий день, что она и делает. Несмотря на небольшую нерешительность при присутствии такого очевидного незнакомца в доме, его мать очень полюбила странную английскую девочку, с которой подружился ее сын. Даже до такой степени, что она просит у Хариэль, рецепт, чтобы сделать пирог как тот, что рыжая подарила ей в первый день. Хариэль передал рецепт без малейших проблем и вернулась в его комнату. В отличие от вчерашнего дня, она не произнесла ни слова с тех пор, как они встретились. И только когда он закрывает дверь своей комнаты, она, кажется, задумывается о разговоре. Через полчаса, когда он переходит на свою третью страницу ежедневного правосудия, она высказывает свои мысли. "Я исцелила умирающего мальчика сегодня". В этот момент Лайт останавливается и отталкивается от стола, чтобы лучше разглядеть растянувшуюся на его кровати девушку. Рюк плавал над ней, и различие между ними поражает. Рюк - это конец, Синигами, проявление всей смерти и разложения в мире. Напротив, Хариэль, кажется, является началом, существом света, сверкающей звездной пылью со всех уголков вселенной, слитой во что-то, что только может выдавать себя за человека. Ни один из них, не красив по стандартным меркам, но оба они поразительные и очень интригующие. Один приносит смерть и беспорядки, куда бы он ни шел, а другой ... Видимо, лечит умирающих детей. "Умирающий мальчик?" Лайт повторяет, пальцы переплетаются, а любопытство накапливается внутри него. Конечно, он видел проблеск сил Хариэль. Волосы, которые, кажется, содержат свою собственную версию физики, появление денег и пирогов, как будто они всегда были между ее пальцами, ее мгновенное исчезновение в первую ночь. Но есть существенная разница между этими маленькими уловками и исцелением умирающего мальчика, настоящим исцелением. Тонкие ноги Хариэль, снова одетые в джинсы скрещиваются за ее спиной, голова лежит в гнезде, которое делают ее руки, поскольку ее взгляд никогда не отклоняется от него. "Его сбила машина, мужчина уехал, даже не взглянув назад, а его мать все еще была за углом", она делает паузу, отрывая голову от рук, чтобы посмотреть на ее бледные, тонкие пальцы, как будто они держат точные аргументы, которые, должно быть, прошли через ее голову, мысли, которые побудили ее к действию. "Казалось неправильным, просто оставить его там". Возможно ли, что причины Хариэль были такими простыми? Откинувшись на спинку стула, Лайт обдумывает, что он будет делать с бесконечной силами, с силой Хариэль, будь они его собственными. Конечно, он бы отказался от притворства идеального маленького ученика. Будет ли он путешествовать по миру, останавливая убийства и другие преступления? Он сделает мир лучше? Или он будет как Хариэль? Без каких-либо проблем, без каких-либо препятствий и помех, он сойдет с пути и упадет в стагнацию? Была ли ее депрессия и апатия результатом обретения этих способностей или она уже была такой, когда она стала всемогущей? Как она набрала достаточно силы воли, чтобы исцелить умирающего мальчика, раскрывая себя из-за этого? Поступил ли бы Лайт так же? Он серьезно сомневался, что он был бы где-то рядом с мальчиком, когда его сбила машина. Но сможет ли он отступить и ничего не делать, даже если это означает, что мальчик умрет, просто чтобы не подвергать себя воздействию мира? Его нервирует, что он не может ответить на этот вопрос. "Вы не планируете скрывать свои силы тогда?" Он задает вопрос, убирая Тетрадь Смерти в свой тайник и запирая его, на день. Хариэль поджала губы, брови сморщились, когда она задумалась. Это как наблюдать за ураганом, когда смотришь, как думает Хариэль. В этом разуме кружится столько всего, так много неизвестного ему, и она, вероятно, взвешивает все за и против, что никогда бы не пришли ему в голову. Их исключительно различное происхождение означает, что она, вероятно, видела больше "реального мира", чем он, и, хотя он невероятно умен, у Хариэль есть опыт. "Я думаю, что буду" размышляет Хариэль, и что-то вроде облегчения распутывает толстую цепь страха, которая закрутилась в животе Лайта. "Иначе люди придут к вам, чтобы добраться до меня". Она говорит это так, как будто это самое неприятное из того, что она может себе представить. Рюк наблюдает за тем, как они разговаривают с большим интересом. Он знает, что Синигами не для разговоров или слов, но он, кажется, ценит этот разговор. Или, возможно, он тоже хочет иметь немного контекста, когда речь идет о третьем существе в этой комнате. Тем не менее, он очень рад узнать, что ему не придется делить Хариэль с остальным миром. Ибо альтер-эго Лайта, которому мир дал прозвище Кира, представлен в качестве бога. Это только естественно, что он окружает себя самыми лучшими. И что может быть лучше самого интригующего и могущественного человека, которого он знал? "Спасибо, что приняли это во внимание". говорит Лайт, сверкая молодой женщине очаровательной улыбкой. Она слегка морщится и на ее лице расцветает замешательство. Рюк хихикает, явно осознавая, что Хариэль собирался бросить еще одну подачу в разговор. Каждый раз, когда на ее лице вспыхивают эмоции, происходит одно и тоже. Хариэль собирается сделать комментарий, который заставил бы Лайта погрузиться в другую сессию глубокого размышления. "Мы друзья, Лайт?" Это было не совсем то, что он ожидал. Хариэль больше не смотрел на него, уставившись в небытие, чтобы наблюдать за взрывами далеких звезд. Но он знал, что она обращает внимание, ожидая его ответа. Честно говоря, Лайт никогда не испытывал любой дружбы. У него есть сверстники, люди, с которыми он может поговорить, те с кем он может работать вместе. Они едят с ним во время обеда и сидят рядом с ним в классе, но он не считает себя близким с ними. Он не считает их друзьями. Он не сидит и не говорит с ними о вселенной, не обсуждает мораль того, что делает Кира, он не просто сидит в одной комнате с ними и греется в мире и довольстве, которое порождает их присутствие. Но он делает с Хариэль. "Полагаю, что так". Бормочет он, и какая странная эта мысль, - слышать слово «друг» и мгновенно думать о ком-то. "Однажды у меня было два лучших друга" Хариэль даёт простой ответ, глядя на далекую сверхновую, невидимую для него. Рюк выглядит удивленным признанием Хариэль, и Лайт задается вопросом, каких людей Хариэль когда-либо считала друзьями. "Мы вели войну, я получил свое повышение мощности... Они позволили славе вскружить им голову". Война? Повышение мощности? Разве Хариэль намекала на то, что у нее не всегда были эти способности, и что только недавно они достигли таких необычайных высот? Там было больше таких людей, как Хариэль? Если это так, он чувствовал себя невероятно незначительным в широком масштабе вещей. Как будто прочитав его мысли - может ли она это сделать? - губы Хариэль скривились в горькой пародии на улыбку, а ее глаза обострились, хотя их фокус все еще оставался за пределами его комнаты. "Это только я здесь, я позаботилась о том, чтобы никто не мог последовать за мной, даже если я сама не знала, что я делала в то время". Хорошо, тогда следующий вопрос был в том, какой человек позволил бы кому-то, такому как Хариэль, уйти от них? Единственный ответ, который придумал его разум, - это идиот. "Ты знаешь... когда вы находитесь на одной стороне медали, вы не знаете, каким образом она приземлится. И с какой бы стороны она ни приземлилась, это будет правильная сторона. Историю пишут победители; тот, кто приземлился правильной стороной вверх". Она снова усмехается, на этот раз с сильным привкусом горя на ее губах, прежде чем, наконец, снова переключает свое внимание на настоящее. Ее пальцы поворачиваются, и она подбрасывает яблоко Рюку, который восхищенно хихикает при виде. "Я прекрасно знаю, что история написана победителями, вам нужно только взглянуть на славу атомной бомбы, величие Британской империи и романтические идеалы римлян, чтобы узнать это. Мы никогда не впадаем в ужас при мысли о всех людях, которых они убили, покорили, угнетали. Общество меняется и приспосабливается к высшим силам. Так же будет, когда я выиграю бросок монеты. Все примут меня как норму, что мой путь - правильный путь". Хариэль прочищает горло, признавая его слова, хотя ее собственное мнение не отражается на ее лице. Что-то странно свободное в присутствии Хариэль. Она не то, что он может контролировать. Он сильно сомневается, что Тетрадь Смерти могла навредить ей, иначе она бы не дала ему, так свободно, свое имя и лицо. Нет, если бы она хотела сдать его, Лайт не смог бы ее остановить. Но она рада сидеть сложа руки и наблюдать за ним, и хотя он не может рассчитывать на ее помощь, он может рассчитывать на то, что она не будет ему мешать. Он уже был бы в тюрьме, иначе. Ей, наверное, все равно. Все равно, что смотреть на сору за песочницу. Результаты в любом случае несущественны; независимо от того, кто победит, что-то будет построено. Разница лишь в том, что будет построено в этой песочнице. Неудивительно, что ей все равно. Он просто должен заставить ее инвестировать в него; как родитель, который мгновенно поверит, что другой ребенок виновен, и отодвинет их от песочницы. Непотизм[1] во всей красе. Ему просто нужно повернуть его, чтобы он работал в его пользу, чтобы Хариэль одобрила его, а не была просто безразличной. И маршрут дружбы, кажется, работает до сих пор. На самом деле она его друг, но ему нужно добраться до точки, где его дружба для нее важнее, чем оставаться просто зрителем. "Что происходит в твоей смешной маленькой головке?" Возвращаясь к настоящему, Лайт крепко сжал руки на подлокотниках своего стула, заметив, насколько близко подошла Хариэль; ее большие зеленые глаза были менее чем в футе от его собственных, голова наклонена в сторону. Лайт однажды провел исследование по цвету глаз для биологии. И он знал, что настолько зеленые глаза должны быть самой редкой генетической мутацией на земле, потому что там должны быть желтые пятна или коричневые пятна. Но их нет. Просто бесконечные оттенки зелёного, сосны, изумруда и лайма, каждый такой же яркий, как и другой. "Я думаю, а ты отвлекаешь меня". Рюк фыркает, хрипя над головой, и Хариэль предлагает ему горькую, фальшивую улыбку, к счастью, шагнув назад из его личного пространства, унося с собой ошеломляющие ароматы Галактики. "Строишь планы для большой игры, да, Лайт?" Рюк усмехается, танцуя вокруг Гарри, и через секунду она предлагает ему еще одно яблоко, извлеченное из складок вселенной, к которой только она может получить доступ. "Хорошо, тогда если это все, я собираюсь в Англию, тебе что-нибудь нужно?" Ему требуется секунда, чтобы подумать, так как она небрежно спрашивает, нужно ли ему что-нибудь из страны на другом конце света, как если бы это была такая же простая рутина, как отправиться в местный угловой магазин. Избавившись от недоумения, когда Рюк просит несколько английских яблок, Лайт мысленно просматривает краткий список самых близких ему людей и сопоставляет их с предстоящими днями рождения и потенциальными праздниками. "Если это не слишком сложно, не могли бы вы купить настоящий английский шоколад? Это дорого? Я заплачу". "Не беспокойся об этом" спокойно говорит Хариэль, махая рукой взад-вперед, словно отбрасывая мысль о том, что ей когда-либо будут нужны настоящие деньги. Учитывая тот факт, что она кажется способной создать их из воздуха, это, вероятно так. Тем не менее, его гордость диктует, по крайней мере, предложение. "Когда я вернусь, не могли бы вы помочь мне найти психотерапевта? Если я собираюсь снова быть рядом с людьми, мне, вероятно, придется иметь дело с ПТСР". И точно так же она исчезла, бомбардировщик исчез за облачным покровом через секунду после того, как его груз был выпущен. Сбросив вполне реальную возможности того, что Хариэль страдала ПТСР - и если это так, ее силы действовали в ответ на ее панику? Такая страшная мысль - Лайт поворачивается к Рюкю. Он откладывал это на некоторое время, но на самом деле, он должен знать. "Рюк." Синигами сразу насторожился, выпрямив позвоночник и глядя на него сверху вниз. "Да?" "Что именно Хариэль?" , , , "Мастер Смерти" - последний, который когда-либо будет, по словам Рюка, - вернется через три дня, с английским шоколадом и всеми видами яблок. Ему скучно без нее, понимает Лайт. Ну, не совсем скучно но, интрига и удовольствие отсутствовали в последнее время. Остался только методологический путь к победе через Киру, спрятанный под пеленой его идеального студенческого облика. Три дня, которые Хариэль провел в его жизни, были самыми захватывающими, даже учитывая присутствие Тетради Смерти. Само ее существование - это то, что он пытается понять; Тетрадь Смерти, по крайней мере, шла с правилами, с подобием порядка. Хариэль это фигура в этой игре в шахматы, которая появляется из ниоткуда, не обращает внимания на правила и, честно говоря, вообще не должна участвовать в игре. Тем не менее, она все равно может изменить все. Она вне его контроля, но она также вне контроля L. И пока вещи остаются такими, Лайт может с этим справиться. Он даже не осознает, что она вернулась обратно, пока в дверь его спальни не постучали, и он открыл ее, чтобы найти, что она стоит там. "У тебя прекрасная мама" заявляет Хариэль, заходя внутрь и бросая большую сумку, которую она несет. Конфеты и яблоки высыпаются из нее, и Рюк набрасывается на них, как голодное животное. Что-то в ней кажется более свободным, чем в прошлый раз, когда они говорили. Не совсем так, как вес был снят с ее плеч, но почти. "Она впустила меня и отправила наверх, и мне даже не пришлось подкупать ее пирогом". Хотя она все еще это делала, он видит несколько крошек теста на рукаве ее выцветшего свитера. Это еще одна ручная работа, с красивым оттенком разбавленного золота и соответствующей буквой «Н» красного цвета с лицевой стороны. Это немного меньше, чем предыдущий, с большим количеством признаков износа. Но об этом явно хорошо заботятся; Хариэль, очевидно, обожает это. "Если ты продолжишь приносить маме пирог, тебе скоро придется вытаскивать ее из дома". Хариэль усмехается, и это нервная вещь, но это честно. Она действительно рада вернуться сюда. Она вскакивает, и воздух, кажется, просто захватывает ее, очень спокойно кладя ее на матрац его кровати, и она тут же открывает одну из шоколадных коробок. "Я пропустила что-нибудь захватывающее?" Лайт закатывает глаза, возвращая внимание к Тетради Смерти, когда Рюк принудительно переключает свое внимание с яблок на девушку. "Не совсем. Просто много писал в Тетради, мы еще не знаем, чем занимается L. Но мы знаем, что это будет весело!" Хариэль хмурится, и она стоит за его плечом, хмуро глядя на страницы. "Лайт, какие преступления приводят к смерти?" Из-за Тетради она подразумевает, конечно. В настоящее время смертные приговоры есть в немногих странах, но вы можете найти эту информацию в Интернете. "Убийство для одного. Изнасилование для другого". Изнасилование отвратительно, полное насилие над жертвой со стороны человека, который не знает, как бороться с отказом. К тому времени, когда Лайт закончит, насильников не останется. Только хорошие, честные люди. Как будто снова читая его мысли, Хариэль прислоняется к краю его стола, прижимая руки к ее телу и вытягивая пальцы по ее бедрам. "Ты не можешь превратить всех в хорошего человека, Лайт, как бы ты ни старался. Некоторые люди просто неспособны измениться, но чтобы выжить, они создадут маску, наденут ее и потанцуют под мелодию. Просто пока музыка не остановится, но они будут танцевать". Она говорит это на собственном опыте, и он задается вопросом, кем был исполнитель, кто танцевал под музыку, но не смог продолжать выступление после того, как песня была закончена и огни погасли. "То же самое и с тобой, Лайт. Тебе нужна ошибка в последовательности, оплошность, иначе заинтересованные стороны придут к выводу, что ты слишком веришь в идеальную игру. И они придут проверить. Это то, что перевесило мою сторону монеты так, чтобы я смогла приземлиться правильной стороной". Все эти разговоры о монетах начинают становиться раздражающими, независимо от того, какой смысл в это вкладывает Хариэль. "Но я не идеален. Я влюбился в иностранца, все в классе говорят об этом. Это подростковое любопытство и восторженность прямо там". Хариэль, кажется, не понимает, насколько изолирована Япония, просто по ее географии. Когда люди приезжают в эту страну, это для достопримечательностей, для истории, для работы. Очень немногие фактически говорят с местными жителями, и еще меньше дружат с ними. И странности Хариэль переносятся на него, что прекрасно. Это вводящий в заблуждение недостаток на поверхности. Подобно поиску нового зеркала, если в нем есть малейшая трещина, оно будет забыто, отвергнуто в пользу не сломанного куска. Это именно то, что он хочет. "Ты когда-нибудь убивала кого-нибудь, Хариэль?" Лайт сделал. Лайт убил так много людей, что это, не дает ему спать по ночам. Он очищает мир, очищает его от всего гнилого загрязнения. Но при этом он тоже заразился. Он видит лица тех, кого убил, в тех немногих случаях, когда он может спать; он привык использовать маскирующее средство Саю, чтобы скрыть темные мешки, которые теперь навсегда запечатлелись в нежной коже под его глазами. Но это становится легче, или, возможно, это просто становится легче игнорировать. Буквально на днях он увидел в новостях, как шестилетний Алексей Рованов воссоединился со своей семьей в России[2]. Его похититель занимался торговлей людьми в Китае и перенес сердечный приступ. Полиция нашла список имен в грузовике, всех знакомых, которых он знал, и находилась в процессе взлома этой теперь широко открытой сети. "Тетрадь смерти" повлияла на торговца людьми, чтобы он записал все эти имена, и теперь у Лайта была возможность спасти сотни детей, наказав всех причастных. Когда они называли его убийцей, они, казалось, упускали из виду все жизни, которые он спасал, с каждым телом в земле. "Я сделала." Ответ Хариэль едва регистрируется, его мысли вращаются так быстро, но когда они достигает центра мозга, он поворачивается и пристально смотрит на женщину. Он не может представить, как она кого-то убивает, не хладнокровно. "Ты собираешься избавиться и от меня тоже?" - спрашивает Хариэль, мертвыемертвыемертвые глаза[3] скользят по Тетрадке смерти. Она убийца. В этой комнате три убийцы. Рюк делает это, чтобы выжить. Лайт делает это, чтобы избавить мир от инфекции, которая ослабляет его. И Хариэль... "Почему?" Ему нужно знать почему. Хотя Рюк уже предупредил его, что он не сможет убить Хариэль даже с помощью Тетради смерти, что даже он, как Синигами, не может этого сделать. Что женщина была под защитой высшей силы. Ему все еще нужно знать ее мотив. "Это была война. Глава оппозиционной фракции хотел свергнуть старый режим и внедрить новый, в котором каждый, кто не был чист по крови, оказался бы гражданином второго сорта, если бы их не отправили на смерть, просто из-за того, кем были их родители. Он уже пытался меня убить, когда я была ребенком. Было пророчество, которое говорило о ком-то, кто должен остановить его, понимаешь? И он продолжал пытаться, пытаться и пытаться". Здесь, Хариэль делает паузу, проводя рукой по волосам, прежде чем она передумала и решила собрать их обратно в хвост. Лайт все еще занят, пытаясь представить себе войну между людьми с такой властью как Хариэль, и эта мысль ужасает. Несмотря на ее могущество, он не верит, что столько попыток вашего убийства, предпринятых в вашей жизни, способствует здоровой психике. Это действительно не должно быть сюрпризом сейчас, что она хочет получить терапевта. "А потом он поставил меня в положение, где это была моя жизнь или его. Вероятно, не думал, что мне удастся обратить это на него, но я сделал. И тогда я убежала и потеряла почти все мои эмоции". Она смотрит на него сверху вниз, откуда она наполовину сидит на столе рядом с его стулом, и ее глаза вспыхивают от мыслей. "Не теряй связи со своими эмоциями, Лайт, не пытайся стать Богом, потому что боги слишком жестоки, слишком эгоистичны. Люди развиваются и приспосабливаются; оставайся одним из них". Он хочет узнать больше, понять, как, несмотря ни на что, она ещё не спустилась в ту циничную яму, в которой он очутился, только по скуке. Но движение дверной ручки врывается в настроение комнаты, как удар молнии, и его ход мыслей нарушается. Когда он направляется к двери, он ловит как Хариэль, волшебным образом сжимает Тетрадь Смерти, положив ее в карман, и он скрипит зубами, когда Рюк говорит. "Хорошая идея, если любой другой человек дотронется до Тетради, они смогут увидеть меня". Конечно, было бы неплохо узнать эти вещи, прежде чем он попадет в ситуации, когда такая информация может иметь значение. "О, вот почему ты запер дверь! Привет, Гарри!" Саю быстро принял псевдоним Хариэль, учитывая, что он упал с языка с гораздо большей легкостью, чем "Хариэль". Инопланетная девушка - первая из его "друзей", которыми Саю когда-либо интересовалась. С другой стороны, Хариэль также является первым "другом", которого он когда-либо приводил домой, и, конечно, она - первая девушка, с которой он разговаривал не по принуждению, по крайней мере, на глазах его сестры. "Привет, Саю", - приветствует Хариэль его младшую сестру с явным замешательством в ее голосе, совершенно смущенная тем, почему эта девушка даже будет рада ее видеть. "Вы двое целовались?" Ах, конечно, к такому выводу придет Саю. Хариэль выглядит так, как будто она получила удар в голову, с широко раскрытыми глазами и губами, открытыми в шоке. Хотя она быстро собирается, отталкивается и удаляется от стола, чтобы дать им двоим доступ к нему. "Если вы не называете глубокие теоретические дискуссии поцелуями двух умов, то нет". Саю усмехается на Хариэль, опускается на свое место и вытаскивает ее домашнюю работу, которая, как известно, до этого не знала никаких усилий. "Давай, Лайт! Мне действительно нужна помощь!" , , , Это то, как он проводит следующие полчаса, хотя мог бы выполнить эти уравнения во сне. Но Саю нужно чтобы все это было объяснено ей, потому что иначе она никогда бы не научилась их завершать. И у него не было времени, чтобы делать будущие домашние задания, которые Саю принесет домой. У него есть гораздо более важные вещи, чтобы заполнить его время. "О, Гарри, у тебя натуральные волосы? Они просто супер яркие". Хариэль поднимает руку к куче локонов собранных в хвост образующих буйный вихрь на затылке, . "Да, это так. У моей мамы были такие же волосы". Он сомневается в этом. О, оттенки могли быть такими же, но совершенно ясно, что интенсивность волос Хариэль была увеличена примерно в семь раз. Саю делает паузу, словно пытаясь изобразить женщину, которая могла бы выступить в роли матери Хариэль. Лайт не пропустил ее формулировку, хотя. У ее матери были такие же волосы. Прошедшее время. Ее мать мертва, и с тем, как она беззаботно говорила об этом, она мертва уже давно. В этот момент зазвонил дверной звонок, и Лайт выпрямился, а Саю радостно объявила, что это может быть только их отец. Она мчится к двери, дико ухмыляясь, и Лайт переключает свое внимание на внезапно неловкую Хариэль. "Я, я думаю, я пойду. Ты давно не видел своего отца, а я…" - она не заканчивает, морщась, и звезды, кажется, вспыхивают в ответ на ее разочарование. "Я скажу, что тебе срочно пришлось уйти" соглашается Лайт, наблюдая, как лицо Хариэль слегка светится. И в тот момент, она ушла, ни звука вспышки или признаков того, что она была там раньше. Даже не хлопок вытесненного воздуха, хотя он может почувствовать малейший ветерок, который стремительно заполняет открытое пространство. "Тч, похоже, Гарри понятия не имеет, что делать с семьей". Рюк хихикает, и Лайт быстро вспоминает, что она сказала в тот первый день. Если Тетрадь Смерти появилась годами ранее, разве убийца ее родителей был бы сбит грузовиком? Очевидно, тот самый мужчина, в убийстве которого она призналась, хотя бы в целях самообороны. Хариэль Поттер - сирота и убийца. Голова Лайта кружится, пытаясь понять, что делать с этой информацией. Я не знаю, буду ли я соединять Лайта и Гарри вместе; сейчас это просто дружба. Каким образом Гарри собирается качать маятник Лайт vs L, я пока не уверена. Если это случится вообще. Посмотрим. Tsume ххх