***
— Твою мать! — Юнги стоял посреди аэропорта и бился головой о ближайшую колонну. — Слушай, всё не так уж и плохо, — пытался приободрить его Чимин. — Зато представь, сколько новых впечатлений от этого путешествия останется с нами до конца наших дней? — В том-то и дело, Минни, что конец наших дней весьма вероятен в обозримом будущем. — Ты драматизируешь! — Я слышал, что они там передвигаются на медведях и завтракают Russian водкой! — Ой, и ты на полном серьёзе в это веришь? — Да, а ты — нет? — Ну… Хрен его знает, на самом-то деле, — потихоньку Чимин и сам начал сомневаться в предстоящем путешествии. — Вот-вот! Так что пока не поздно, прошу тебя, давай прикинемся смертельно больными и никуда не поедем! — Ты думаешь, это прокатит? — с сомнением уточнил Чим. — Да, ты прав, — кивнул Юнги, после чего вскрикнул: — У меня есть гениальный план! Под обалдевшими взглядами остальных омег Юн подошёл к ближайшей мусорке, аккуратным движением кидая в неё свой паспорт. — Ой, мой паспорт потерялся, какая жалость! Ну всё, я пошёл. — Ты сейчас серьёзно? — сощурился Чонгук, после чего отточенным движением подхватил брыкающегося омегу на руки и пошёл с ним наперевес к стойке регистрации. — Если монашка не идёт к алтарю, то ей даст пизды пастор. — Какая оригинальная адаптация известной поговорки про гору! — Идиотам слова не давали, — фыркнул Чонгук. — Хочешь ты или нет, но мы поедем в отпуск в эту деревню всей семьёй. — Так припряг бы Тэхёна, я-то тут причём? — Да брось, Юнги, почему ты такой ворчливый? — Кто-то же должен внести каплю здравого смысла в происходящий абсурд. Ну, знаешь, я типа Диего из Ледникового Периода. — Чего? — Ой, да брось, ты не смотрел приключения бешеной белки? Считай, что просрал своё детство. И, в обсуждениях белок, ледников и деревень Юнги так и не заметил, как его дотащили до самолёта и впихнули в кресло. — Это был чертовски хитрый ход, Чон Чонгук. — Я знаю. — Смотри не возгордись, дитя пустынь. Куда хоть мы едем-то? Название деревни, население, смертность? — Да мне почём знать? Хуево-Кукуево какое-нибудь, с населением в десять человек. — Как мило, что мы едем туда, не знаю куда. Может, делать мы там будем то, не знаю что, а на наших могилах напишут: «Померли от того, не знаю чего». — Ну всё, — вышел из себя Чимин, — ещё одно слово и кто-то вылетит из иллюминатора прямо на асфальт. — Мне просто интересно, солнце, как ты чисто технически собираешься это провернуть? — Поверь, когда меня кто-то выбешивает, у меня стирается грань реального и невозможного. — Взлетаем! — завизжал Хосок, вешаясь на случайного соседа. Кто же знал, что это чудо-юдо боялось полётов на самолёте…***
— Мы все умрём, мы все умрём! — Хосок, это просто зона турбулентности. — Это смерть моя, я вижу, как она тянет ко мне свои сморщенные руки… — Ты где наклюкаться успел, придурошный? Хосок моментально умолк, обиженно уставившись в пол, потому что смотреть на облака — страшно. Сосед рядом страдальчески вздохнул, предвкушая незабываемые часы в замкнутом пространстве с ходячей сигнализацией в человеческих шлёпанцах, думая о том, что с десяток лет за убийство — не так уж и много. — Господи спаси, господи спаси, — Хосок нашёл себе новую развлекуху, принимаясь усердно молиться… он ещё пока не определился, кому. — Ты же не верующий, — резонно заметил Намджун, протащивший в ручной клади тридцать килограммов узбекских романов. О том, как он это сделал — история умалчивает, но сам Намджун бы сказал, что это семейный скилл, так как его матушка в лучшие свои годы протаскивала ручной кладью чугунную ванну, набор стальных ножей и портрет Иосифа Виссарионовича. Зачем? А кто их, Кимов, знает — с них станется провернуть вышесказанное просто от нехрен делать. — Теперь — верующий, угроза жизни заставляет многое переосмыслить, знаешь ли, — отозвался Хосок, повергая в панику впечатлительную даму сзади. — Да не умрём мы, идиот, — Чонгук вежливо извинился перед напуганной женщиной, после чего отвесил парню звонкую затрещину. — Помогите, я стал жертвой домашнего насилия! — заорал Хосок. … Или как-то так они оказались высажены в ближайшем аэропорту и помещены в обезьянник.***
— Ты идиот, — в сотый раз просветил Хосока злой до чёртиков Юнги. — Повтори это ещё двадцать раз и возможно что-то изменится, — огрызнулся уставший от нападок омега. — И вообще, выслушивать обвинения в идиотизме от человека, выкинувшего свой паспорт в урну — как минимум странно, не находишь? — Но его же потом достали, — попытался отбить выпад Юнги, но то ли он растерял форму, то ли день сегодня — дерьмо. Вероятно и то, и то, в равной степени. — Короче, я позвонил этому самому старикану, у него есть знакомые в местной полиции, так что нас подкинут и освободят, — сказал Чонгук, вернувшийся откуда-то с несколькими полицейскими. — Да, мы Сан Саныча уже сто лет знаем, — ответствовал мужчина справа от Чона, — так что подкинем вас до Хуево-Кукуево без проблем. — Чего? — вытаращились омеги, не понявшие ни слова. — Me and San Sanysh, говорю, the best friends in the fucking world, — пояснил полицейский на ломаном английском. — Now we go to Huevo-Kukuevo with you. — Чувствую, весёлая поездочка нам предстоит, — озвучил общие мысли Юнги.