My favorite moments of life

Наверное, даже не вспомню, когда мы начали каждую неделю тайком устраивать себе совместную ванну. Около часа ночи, когда все нормальные люди уже лежат в кроватях, мы выбираемся в коридор из нашей комнаты и на цыпочках идем в ванную, запираемся там и первые десять минут целуемся до одури, до дрожи в коленях. Потом мы включаем воду и, ожидая, пока наполнится ванна, раздеваем друг друга. Я люблю его тело, пусть там и нет спортивных мышц и чрезмерной подростковой худобы. Я люблю его светлую кожу, жесткие и торчащие в разные стороны темно-русые волосы, небольшой рот с тонкими губами. Я люблю кусать его шею и чувствовать зубами его пульс. Я люблю оставлять засосы на его теле. Женьке это тоже всегда нравится, судя по подгибающимся ногам и учащенному дыханию. И я знаю, что на следующий день он пойдет в институт в рубашке с длинными рукавами и галстуке, чтобы скрыть яркие красные пятна на изгибе шеи. Обычно я первый забираюсь в ванну, Женя усаживается между моих коленей, облокачивается на меня спиной. Я обнимаю его, нежно покусываю за ухо. Прелесть шипит и брызгается, за что я окунаю его в воду с головой, он фыркает и плюется, поворачивается ко мне лицом, демонстративно кусает меня за нос и отворачивается снова. И несколько минут мы просто лежим в ванне, даже я молчу, просто слушаю его дыхание, кладу руки ему на грудь, чувствую мерное биение родного сердца. В конце концов, я не выдерживаю и выдыхаю Жене на ухо: -Люблю. -И я тебя люблю, - произносит он, переплетая наши пальцы, сжимая мою ладонь. В такие моменты я думаю, что мы живем в собственном мире, где я монарх, Женька – мой советник, и никто не вправе нам помешать. Я начинаю тихо посмеиваться своим бредовым мыслям, посвящаю в них Женьку, тот смеется и говорит, что свои дни мы окончим в психушке. Оба. Вместе. И что я «еще такой ребенок». А я не хочу взрослеть. По-моему, детская любовь самая чистая и бескорыстная. И детям многое прощают. Женя мне тоже многое прощает: когда я направляю ему в лицо струю воды, когда из любопытства перемешиваю наши шампуни, когда размахиваю руками, рассказывая что-то, когда лезу, куда не следует лезть среди ночи, когда вспоминаю задницу проходившего мимо меня блондина. Хотя в последнем случае мне хватает ума добавить: -Твоя все равно лучше. Чесслово! А потом я достаю из своей косметички гель для душа. Женька хмыкает и говорит: -Что, опять новый? -Ты же знаешь, как мне надоедает однообразие, - протягиваю я, размазывая гель по его груди. - И вообще, вспомни про свои духи! Что ни день, то новый запах. Женька смеется. -Мы можем долго терпеть только друг друга. И то не всегда. Хватит елозить руками мне по груди, лучше спину вымой. И так мы моем друг друга с ног до головы. Женя как-то сказал, что подобные ритуалы даже интимнее секса. Я не всегда понимаю его рассуждения, но не вижу смысла спорить. Мне нравятся его слова, его мысли, я люблю наблюдать за его размышлениями, пусть прелесть и говорит, что логика покинула меня еще до рождения. Вылезая из ванны, я сразу заворачиваю Женю в полотенце. Ему дай волю – уйдет мокрый. Следующие пять минут он смотрит, как я мажу кремом лицо и руки, чтобы быть еще неотразимее. Мы снова целуемся. А потом пробираемся обратно в комнату. Лежа в кровати, я что-то увлеченно рассказываю, а Женя даже не злится. Он после ванны всегда мягкий, сонный и позволяет мне делать все, что захочу. Поэтому когда у меня кончаются темы для разговоров, я целую его, долго и обстоятельно. Женя после этого прижимается ко мне и засыпает в моих объятиях, а я улыбаюсь, понимая, что первую пару завтра мы прогуляем.