Всегда одного дня не хватает

Одно короткое касание пальчиком. Мягкое, невесомое, уютное. Горячим мазком по шее — и ладонь покоится на груди, солнцем ныряя под кожу. Так щекотно, едва сдерживаешь смех. Лука улыбается ярко-ярко и целует его запястье. Таких трогательных моментов всегда мало, но в каждом особая ценность и теплота. Как сейчас, когда Элиотт спит, а Лука словно охраняет его сон. Солнце пробирается сквозь бархатные занавески, распускаясь сияющим кружевом на одеяле. Оно едва прикрывает его ноги, но Элиотту не холодно совсем. Ему лежать бы часами в объятиях Луки, не поднимаясь с дивана. Поселиться в его улыбке, которая напоминает живое пламя. Палящее, неугасимое, ласковое. Темнота на дне сердца забилась в угол и носа не показывает уже несколько часов. Свет, который исходит от Луки, затапливает всё вокруг. Это чертовски приятное чувство. — О чём думаешь? — у Элиотта хриплый голос после сна. Он спал то ли несколько часов, то ли несколько дней. Усталость никуда не делась, но он не может спать так долго, когда Лука рядом. Лука от неожиданности выпускает учебник из рук. Не самое удачное время выбрал для подготовки к экзаменам, но смотреть часами в потолок надоедает. В другую комнату он тоже не хочет уходить, потому что нужен Элиотту как никогда. Элиотт не должен даже в мыслях допускать, что он одинок. «Ты будешь нужен ему». Лука помнит слова Люсиль. Он помнит её улыбку, вымученную и слабую. Она впервые смотрела на него так, будто доверяет. От кипящей злости не осталось и следа. Лука всё равно не стал бы её осуждать за ненависть. Он отнял у неё её парня, которого она любила столько лет. Которого любит до сих пор. Пускай говорят, что на чужом несчастье счастье не построить. Но Лука попытается ради Элиотта, ради них обоих. Элиотт осторожно ведет ладонью вниз, и Лука будто просыпается. Он должен ответить на вопрос, потому что Элиотт хочет говорить с ним. — Я думаю о нас, — Лука оставляет у него на макушке поцелуй. — О том, что мы снова вместе. — Прости, что напугал тебя, — шепчет Элиотт, не открывая глаз. Он всё ещё привыкает к свету. Привыкает к Луке, который рядом каждую минуту. Всё, как он хотел. — В последнее время я только этим и занимался. Лука чувствует его улыбку, но в ней ни проблеска радости. Только страх, колючий и горький, от которого темнеет в глазах. От которого голос вибрирует и руки заходятся дрожью. Это нормально, и Лука не видит в этом ничего странного. Элиотту понадобится время, чтобы пережить этот этап. Этап принятия себя нового, себя рядом с другим человеком. Теперь его будет оберегать Лука, а не Люсиль. «Просто будь рядом». Лука помнит, как Люсиль утирала слёзы. Как пыталась выглядеть сильной в его глазах. Но всё было лишним. Он не испытывает к ней жалости. Он уважает её за смелость и за умение отпустить. Она желает Элиотту счастья не меньше, чем Лука. Ей тяжело прощаться с ним. Люсиль решилась отпустить его к Луке. К тому, кто сумеет позаботиться об нём. К тому, кто сделает его по-настоящему счастливым. — Ты ошибаешься, — Лука сползает вниз, как можно ближе прижимаясь к Элиотту. — Я не боюсь тебя, не боюсь того, что ты можешь навредить мне. Я боюсь только одного. Элиотт поворачивается к нему, открывая глаза. — Чего? — он жмурится от солнца и смотрит будто сквозь стену. Его холодный взгляд пугает Луку. — Я боюсь потерять тебя, — Лука нервно улыбается, сдерживая слезы. Он обещал себе не плакать больше. Он не хочет ранить Элиотта. Слёзы любимого человека ранят. От них боли проглатываешь столько, сколько не может причинить ни одно грубое слово. «Ты не первый, Лука, но ты не такой, как все остальные». Кроткий голос Люсиль в голове успокаивает, придаёт сил. Он хочет быть для Элиотта единственным. Может, он не так много знает о его болезни. Может, трудности, которые ждут его впереди, сломают его. Может, он не сможет любить его так сильно, как Люсиль. Лука попробует. Попробует быть счастливым с тем, кто сделал для него так много. «Ты не просто его порыв. И конечно же, он может любить». Лука уверен, что Элиотт любит его. То, что было между ними, по-другому не объяснишь. Что-то среднее между зависимостью и безумием, и никогда не знаешь, где эта тонкая грань. Когда она оборвется и разрушит ту реальность, которую они строят для себя. — Ты никогда меня не потеряешь, — Элиотт произносит серьёзно, осознанно. В нём говорит не внутренний голос, который выпускает наружу темные мысли. Нет, это вера в их будущее. Крепкая, нерушимая, чистая. Будто толстая стена. Но она не отделяет их друг от друга. Они вместе спрятались за этой стеной, чтобы жить в своё удовольствие. Бежать ранним утром за круассанами и цветами или не вставать с постели до обеда. Завтракать, без умолку болтая о чем-то глупом и смешном, или смотреть американские комедии, заедая тоску чипсами. Обниматься и целоваться по углам, как подростки, или ходить за ручку школьными коридорами. У них всегда будет выбор, который могут сделать только они сами. Выбор состоит не в том, чтобы от чего-то отказаться. Главный выбор они уже сделали — выбрали друг друга. Остаётся только создавать счастливые моменты. Они перекроют все остальные. «Он всегда вернётся к тебе». Элиотт не вернётся. Он просто не уйдёт, потому что Лука никогда не попросит его об этом.