Всегда одного дня не хватает

Лука не ревнует. У него просто ладони пекут и перед глазами странная серая пелена, окутывающая облаком тумана. Он просто переборщил с наливкой (может, в тех рюмках и что-то покрепче было), которую предложила Иман. Пройдёт немного времени, и он снова почувствует себя живым. Ему нужно подышать свежим воздухом, чтобы очистить голову. Отрезать одним махом ненужные мысли и отправить глубоко под землю. Там им и место, так же, как и его страхам. Но липкий страх никуда не исчезает и скребется внутри, как маленький демон. Иногда выходит наружу, открыто насмехаясь, иногда ворочается под ребрами в попытке ранить. Лука боится самого себя. Не того, что Элиотт однажды бросит его. Не того, что его с Идриссом что-то связывает. Не того, что время может изменить их обоих и оттолкнуть в разные стороны. Лука боится, что не выдержит. Он не переносит ложь, и следы гари, оставшиеся после неё, до сих пор щекочут под ложечкой. Исподтишка, настойчиво, больно. В голове всплывает каждое слово, брошенное Элиоттом в порыве злости. Они злились друг на друга вместо того, чтобы разговаривать. Иногда кажется, что гнев не прошел до сих. Лука не ревнует. Он просто смотрит, как солнечно Элиотт улыбается Идриссу. Как Идрисс тепло его обнимает, вкладывая в каждое прикосновение незабытую нежность. Лука уверен, это нежность, приправленная чем-то терпким. Может, страхом. Может, ядовитым чувством вины. У них есть своё прошлое, и Луке никогда не стать его частью. Он хочет быть везде первым. В прошлом, в котором Элиотт ещё не знал себя настоящего. В настоящем, в котором Элиотт любит его только сильнее и не отпускает от себя. В будущем, в котором они будут не просто парой, а семьёй. Стоп, нужно остановиться. Лука зашёл слишком далеко. У него дрожат ресницы, будто готов расплакаться на глазах у лучших друзей. Из-за сущего пустяка. Из-за навязанной фантазии. Из-за необъяснимого чувства, проросшего внутри. Оно пустило корни так глубоко, что Луке не хватает сил освободиться. Идрисс сожалеет, что не был рядом всё это время. Лука благодарит всех богов за тот день, когда они с Элиоттом впервые встретились. Между ними не осталось секретов, и улыбка Элиотта всё ярче с каждым днём. Его слова наполнены смыслом, и любви в них больше, чем когда-либо. Его глаза преданы только Луке, и их блеск больше не тревожит, не пугает. Элиотт больше не похож на мальчика с болезнью, которая живёт в его голове. Он другой — взрослый, сосредоточенный, верный. Он отдает отчет своим поступкам. У Элиотта в жизни только одна ценность, и никто не сможет её отнять, даже если попытается. Лука не ревнует. Он позволяет себе искренне порадоваться. Старые шрамы Элиотта затянулись, и можно идти вперёд. Искать новую дорогу, где не будет выбоин и зарослей. Она не будет идеально гладкой, но Элиотт и Лука пройдут её вместе. Они будут двигаться, пока не закончатся силы. — Всё в порядке? — Элиотт успокаивает своей улыбкой, и в ней будто бы появился новый оттенок. Может, чувство наполненности или освобождения. Все страхи и обиды давно остались в прошлом. Теперь ему нечего бояться. Он уже по привычке тянется к волосам Луки. — Конечно, — Лука прижимается к его плечу, прикрыв глаза. Мягкая музыка успокаивает, и рядом с Элиоттом ему всегда легко. Чтобы можно было прикоснуться телом к телу. Чтобы можно было ощутить его тепло. Чтобы его глаза постоянно удерживали Луку в поле зрения. Им нельзя порознь, и это проверенная истина. Лука не ревнует. Он хочет, чтобы его любили больше всех на свете. Элиотт никогда не полюбит кого-то другого. Он никогда не променяет реальность на иллюзию. Взбунтовавшиеся мысли, дурные поступки, обиды — это прошлое, которое остаётся за гранью его разума. Сейчас он настоящий, и его чувства настоящие. Так должно быть всегда.