Больше не надо

Ивар задумчиво рассматривал свое отражение в зеркале, то расстегивая верхнюю пуговицу, то застегивая. — Не можешь определиться? Надень футболку и нет проблем! — Хвиц. — Он нахмурился и указал рукой на выход. — И надень, наконец, что-нибудь не черное. — Он коварно улыбнулся. — Радужное идеально! — Я уже говорил тебе мириад раз, что мне никто никогда не нравился и парни тоже. — Главное, отъедь подальше от стола и кружку в руку не бери. Ты же знаешь, что я ненавижу убирать осколки. Ивар посмотрел на брата с непередаваемой яростью и жестокостью, резко развернулся и со всей силы захлопнул дверцу шкафа, демонстративно отвернувшись и показав фак. — Так радужная футболка тебе нужна или мне ее выкинуть? — Пошел в жопу, Золушка! — И ты туда же кати, Малефисента. — Хвитсерк быстро вышел и захлопнул за собой дверь, оставив брата в раздумьях. Иногда Ивар просто своим видом раздражал. Порой, слушая его недовольства или красноречивое хвастовство, Хвитсерку хотелось пару раз дать ему в морду, но сила воли и нежелание трогать того, кто заведомо слабее, не позволяли опускаться до такого. Однако, пару раз старший брат ловил себя на мысли, что младший может оказаться хитрее и проворнее. Все-таки Ивар любил преподносить сюрпризы. Походив по квартире, Хвитсерк остановился возле окна на кухне. Холодный воздух ударил в лицо, как только он распахнул окно. Проезжающие на улице машины создавали приятный шум, громкие возгласы людей действовали как-то успокаивающе. Музыка из соседнего кафе убаюкивала и заставляла его окунуться в недавние воспоминания. Именно в этом кафе он познакомился с девушкой по имени Асгерд. Они перепутали столики, оба. Как ни странно, но они в этом месте назначили встречи со знакомыми из Фейсбука, но знакомые не пришли, сославшись на какие-то глупости. После кафе они, разумеется, пошли гулять в парк, где весело провели время. Из оцепенения его вырвал голос Ивара: — Хвиц… — в голосе брата чувствовалась неловкость. — У тебя нет белой рубашки? — Есть, но она будет тебе мала в плечах. Ивар нахмурился. — Сейчас принесу. Старший быстрым шагом направился в свою комнату, порылся в шкафу и принес две рубашки. — Одна моя, а другая Бьёрна. — Рубашка Бьёрна мне будет большая. — А моя будет маленькая! — огрызнулся Хвиц. Он подбежал к Ивару, кинул ему на колени предметы одежды и снова подошел к окну, принявшись вновь рассматривать оживленную улицу. Буквально через мгновение зажглись фонари, на что велосипедисты сразу же зажгли фары. Ивар тем временем успел снять свою чёрную рубашку, но никак не мог решиться померить какую-нибудь из предоставленных. «Ладно, померю», — подумал про себя парень и начал надевать рубашку Хвитсерка, но почти сразу же отбросил затею, поняв, что и правда мала в плечах. — Отъелся? — усмехнулся русоволосый. Ивар со всей силы кинул рубашку в брата, засмеявшись. — По ночам в качалку выползаю. Не замечал? — Ты скорее провернешь аферу и перетащишь ее к нам в квартиру, нежели выберешься в город. Ивар кивнул, накинул рубашку Бьёрна и был приятно удивлен тому, что она оказалась впору и по фигуре хорошо легла. — Ещё переодень эти дурацкие старомодные штаны. — Я… не могу носить то, что ты мне покупаешь, ты знаешь почему. — Твои проблемы, но в старье на моей вечеринке никто не должен быть. — Мы говорили об этом уже. — Ты ведёшь себя, как ребенок! — старший искренне негодовал. — Ты вполне хорош собой. Хвиц подошел к брату вплотную, аккуратно расстегнул две верхние пуговицы на рубашке и ушёл к себе в комнату. Ивар с неохотой переместился следом, специально отвлекаясь по дороге на какие-то незначительные мелочи. Он остановился возле стены с фотографиями. Самая большая была в середине и на ней была вся их огромная семья. Голубые глаза блеснули в темноте, когда он дошел до улыбающейся Лагерты рядом с Аслауг, матерью. На губах появилась неприятная, презрительная улыбка. — Как же я тебя ненавижу… — прошипел брюнет, словно змей. Слева фотография Бьёрна и Торви с многочисленными детьми, а рядом его любовница и по совместительству няня для ребенка, ниже фотография Уббе и Маргрет, где они оба очень странно и смешно выглядят, одетые в старое тряпье. Тогда они были счастливы вдвоем и не чувствовали друг к другу отвращения. Ивар переместил взор вправо: на верхней фотографии он и Сигурд измазанные мороженым в день, когда они впервые подрались на кулаках и испортили день рождения Хвитсерка, чуть ниже маленькая фотография с единокровной сестрой, рано ушедшей в мир иной из-за тяжелой болезни и совсем внизу фотография матери с четырьмя неугомонными сорванцами. На фотографии сам Ивар совсем маленький, даже с блондинистыми волосами и бровями. Он осторожно открыл дверь, чтобы не сбить с ног ею топчущегося брата. — Ты будто сквозь землю провалился! — возмутился русоволосый. — Я нашел для тебя идеальный вариант! — он кинул джинсы в Ивара. — Я не стану. — Твердо произнес парень. — Мне нельзя. — Можно. Надевай. — Скомандовал старший, гордо выставив подбородок. — Мои ноги будут на виду у всех в таких джинсах. — И что? Ты будешь все время скрываться? — Да! — воскликнул Ивар, злобно оскалившись, словно дикий зверь. Хвиц закрыл за братом дверь, затем подошел вплотную и пригнулся: — Не хочешь по-хорошему — будет по-плохому. — Он резко схватил брюнета на руки и без зазрения совести практически кинул того на кровать. Всё произошло так быстро, что тот не успел среагировать и оказать должного сопротивления. Успел за весь путь только выкрикнуть пару бранных слов и ударить куда-то в спину, но тоже не слишком ловко. Старший забрался на кровать, но он не собирался ложиться рядышком и петь колыбельную этому голубоглазому чудовищу. Отобрав джинсы у чудовища, он подобрался практически в пасть к зверю. — Без сопротивления, Ивар. Младший сел на кровати и уставился куда-то в пустоту. Его лицо ровным счетом ничего не выражало. Тягучее молчание нависло в комнате. Только стрелки часов тикали и тикали, действуя на нервы. Хвитсерк не шевелился, как и Ивар. Они оба были встревожены, но не подавали вида. Младший хотел сбежать куда подальше, а старший хотел добиться своего. Не выдержав, Хвитсерк вновь заговорил: — Проклятый чужой, куда ты дел моего ебнутого младшего брата? На лице Ивара начала медленно появляться улыбка, как и на лице его собеседника. — Можно? — Хвиц указал на штаны, переместившись взглядом к джинсам. Брюнет неуверенно кивнул, сглотнув и зажмурившись практически в ту же секунду. — Я буду осторожным и не поврежу твоих лепестков. — Нечего повреждать, они давно зачахли. С лица Хвитсерка сползла улыбка во мгновение ока, а сердце сменило ритм и отозвалось какой-то непонятной болью. — Ивар… — Что Ивар? А разве не правда? Ты делаешь вид, что не замечаешь моих проблем, но каждый раз я вижу, что ты подбираешь слова, чтобы не обидеть бедного младшего брата-калеку! — он взорвался и его было не остановить. — Что Ивар? Не хочу выглядеть ужасно с выпирающими костями? Не хочу наряжаться для людей, на которых мне наплевать? Что Ивар, Хвиц? — Я не хотел задеть тебя. — Отъебись. — Он скрестил руки на груди, закрывшись и прочертив дистанцию. — Помнишь, что я говорил про энергетики? — Да мне поебать на них! Хвиц со злостью схватил брата за запястья, с силой сжимая их как можно сильнее, но Ивар обманом выкрутился и быстро освободился. — Хватит. — Грозно произнёс старший. — Я пытаюсь тебе помочь, а ты только и умеешь меня унижать и давить на меня. Младший закрыл глаза и попытался абстрагироваться от всего происходящего, придаваясь далеким воспоминаниям детства. Блуждая по сознанию, он выхватывал самые сокровенные, связанные в первую очередь с матерью и отцом, которых непомерно сильно любил, пока они не ушли. Хвитсерк легонько коснулся тыльной стороной ладони лба и шеи брата, убеждаясь, что с ним всё в порядке и его не ожидает приступ, как в детстве. Он каждый раз боится повторения тех ужасных дней, когда Ивару было невероятно больно, что он не мог сдержать крики отчаяния. Ему страшно за брата каждую секунду. Он ни в коем случае не должен вновь испытать нечто подобное в своей жизни. Последний приступ хоть и был в раннем детстве, но в любой момент может стать хуже и всё вернётся. — Я сильный. — Произнёс парень и как ни в чем не бывало улыбнулся. Хвиц кивнул, не задумываясь. Он верил этим словам, как верил каждому слову своего брата. Верил и каждый раз ругал себя за это, ведь Ивару никогда нельзя полностью доверять. Иногда он творит совершенно немыслимые вещи! Русоволосый осторожно снял черные плотные спортивные штаны с брата и на лице тут же возникла эмоция негодования.  — Откуда синяки? — Я пытаюсь учиться вставать и ходить. — Самодовольно сообщил младший. — Как далеко ты продвинулся? — Ну… эм… — он замялся. — На самом деле я могу пройти всю комнату без передышки, опираясь на поручни. И я стал чаще заниматься, чтобы были силы на костыли. — Тебе нужен тренер, как было раньше. — Я знаю, но он появится позже. — Когда ты сломаешь себе что-нибудь? — Нет, когда мне будет не стыдно показать умения. Хвиц покачал головой и вздохнул, затем помог Ивару надеть джинсы. Они оба были довольны результатом в конечном итоге. — Не забудь, вечеринка начнется через час, если все придут вовремя. — Русоволосый одобрительно похлопал брата по спине, пододвинул инвалидное кресло к кровати и вышел из комнаты. Хвитсерк добрался до балкона, который выходит на задний двор, и с чистой совестью закурил. Где-то в его душе скреблись кошки от предчувствия надвигающегося апокалипсиса. Ивар тоже ощущал себя тревожно. Сегодня уютное гнездышко перестанет для него таковым быть, превратившись на целую ночь в клуб или притон.