♂♥♂
Работать сегодня не хотелось от слова «да-пошло-оно-всё-нахер», но деньги сами себя не зарабатывают, поэтому Бэкхён выписывал очередной финт вокруг железной трубы, подходя к завершению своей смены, когда он уже крутился в одних трусах. Игриво оттягивал резинку чуть ниже, оголяя тазобедренные косточки, так соблазнительно выступающие на худощавом теле. Довольные посетители шумели, одобрительно свистели и всем своим видом показывали, что они более чем удовлетворены. Когда Бэкхён в своей маленькой каморке вытаскивал парочку купюр, которые один назойливый посетитель умудрился запихать ему за край боксеров, в его крохотную рабочую обитель ворвался хозяин заведения. — Ты больной, стучаться надо! — пискнул Бэк, прикрываясь наспех схваченной футболкой. Работа работой, а вот в личные моменты он далеко не всегда так развязен. Хозяин бара издевательски ухмыльнулся и прислонился о косяк. Мужчине было не больше тридцати пяти, звали его Ли Джунки, эдакий красавчик с сексуальной внешностью и абсолютно дьявольской улыбкой. Насколько Бэк знал, он был бисексуалом, и до прихода Бэкхёна к нему подкатывали многие посетители. Иногда Бён думал, что его наняли только для того, чтобы отвлекать внимание от Джунки, с чем он вполне успешно справлялся. Джунки теперь больше времени проводил в своём кабинете, либо его вообще не бывало в баре, и шумиха вокруг его персоны поутихла. — А с каких это пор ты со мной на «ты» перешёл? Раньше всё только «выкать» умудрялся, — протянул Джунки, с грациозностью танцора перетекая от косяка к небольшой скамейке, садясь рядом с Бэком. Парень нахмурился. С хозяином бара они нечасто пересекались, в основном в расчётные дни, да ещё когда сообщал какие-то важные новости. В основном они общались по телефону, потому как человеком Джунки был неплохим, и у них с Бэкхёном было несколько общих тем, которые они могли обсудить, посмеяться и подкинуть друг другу несколько смешных картинок. — Да это я так, от неожиданности, — буркнул Бэкхён, отворачиваясь и стараясь поскорее натянуть на себя водолазку, но Джунки задумчиво придержал его за рукав. — Ты это, погоди одеваться. Бэкхён замер, приподнимая брови и выжидательно посмотрел на Джунки. Тот принюхался, слегка сморщил нос и как бы между прочим заметил: — Опять ты во время выступления выпиваешь. — Да как будто я переставал. — Смотри мне, Бён, напьёшься как-то, так посетители со стойки тебя-то и сдёрнут. А там как получится. Оба помолчали. Бэкхён всё ещё ждал, что же хотел ему сказать Джунки, и закрадывалось неприятное предчувствие, что смена его ещё не окончилась. И он был прав. — Оплатили твой персональный номер. Парень молодой, некрупный, так что я в принципе за тебя спокоен, не думаю, что он может тебе сделать что-то плохое. Бэкхён содрогнулся. Он так надеялся, что эту услугу никто не оплатит до его увольнения. Но видимо, пришёл действительно богатый мальчик, раз он смог оплатить это удовольствие. Со вздохом, Бэкхён потянулся было к вешалке, где у него уже висел заготовленный заранее на такие заказы костюм. Но и тут Джунки его притормозил. — Заказчик попросил, чтобы ты поначалу был одет, как обычно на пилоне. Штаны и майка. Видимо, ты его больше возбуждаешь одетым, — хмыкнул хозяин бара и, встав, на прощание несильно потрепал Бэка по плечу. — Не бойся и, если что, кричи. Приват ещё не секс, руки к тебе тянуть не будут. Бэкхён с минуту колебался, боясь заходить и топтался около двери, к которой вёл длинный коридорчик. Джунки выделил под приват–танцы отдельную комнатку. Не очень большую, но явно больше его тесноватой гримёрки, и даже успел её переоборудовать. Бэкхён туда ещё не заходил ни разу, но знал, что внутри красные лампы и полумрак, серебристый пилон посреди невысокой (до полуметра) стойки и небольшой кожаный диван для посетителя. Джунки также обмолвился, что около дивана всегда заботливо стоит пачка салфеток, отчего Бэка каждый раз передёргивало. На него могут дрочить, на его глазах, фу, гадство какое. «А сам разве не передёргивал недавно на Пак Чанёля? Значит, и сам потерпишь», — насмешливо прозвучало в голове, и Бэкхён поспешно нажал на ручку, прогоняя мысли, которые могли вогнать его в краску. В комнате негромко играла музыка, пока медленная, для разогрева, которая позже плавно переходила в более ритмичную, помогая поддерживать развязность выступления. Сейчас от стойки его отделяла короткая дорожка-подиум и полупрозрачная шторка, оттеняемая красными светодиодами, чтобы появление танцора было более загадочным и не таким неловким, как простое появление из-за двери. Бэкхён же пользовался этим, чтобы перевести дух, несильно похлопать себя по щекам, чтобы ранее выпитый алкоголь не мешал ему вышагивать ровно и, заранее напустив на своё лицо томное выражение, отдёрнул занавесь, готовясь тут же сделать первый танцевальный шаг. Внезапная вспышка фотокамеры обезоружила Бэка в полумраке и он, пошатнувшись, поспешно схватился обеими руками за шест, пытаясь прийти в норму и дожидаясь, пока перед глазами пропадут яркие пятнышки света. — Вот чёрт, извини, с прошлой съёмки вспышку не убрал, — негромко выругался тот, кто заказал приват, и закопошился в настройках довольно грузного фотоаппарата. Проморгавшись и привыкнув к красно-мрачному освещению, Бэкхён наконец смог разглядеть сидящего на диване парня. Невысокий, довольно щуплый, или даже правильнее сказать хрупкий, с короткой причёской и поднятой вверх чёлкой, в прядях которой играли красные блики (а может, они были выкрашены в такой же кричаще красный). Большие округлые глаза и пухлые губы придавали парню некое детское выражение лица, но Бэк был уверен, что ему уже около тридцати. Разобравшись с настройками, парень поднял фотоаппарат и ещё раз щёлкнул для пробы, после удовлетворённо кивая самому себе. На смену растерянности пришло возмущение. — Эй, погоди, кто дал тебе разрешение на съёмку? Убери фотик, иначе никакого привата! Парень опустил камеру, смотря на распалённого Бэкхёна не через объектив и довольно усмехнулся. — А так ты даже лучше смотришься. Такой весь обозлённый, растрёпанный. Тебя даже подстрекать для этого не нужно, браво! Тут Бэкхён совсем опешил. Так, и какого лешего этому парню от него нужно? Музыка ускорялась, становилась более агрессивной, здесь Бэкхён уже должен был приступать к более развратным движениям, сопровождающими снятие одежды, но он всё продолжал стоять, держась за пилон, и пялиться на заказчика, который, к его удивлению, даже не был возмущён его бездействием. Парень снова усмехнулся и подошёл к стойке. Бэк, понимая, что тот хочет ему что-то сказать, медленно сполз по шесту вниз, присаживаясь на край стойки и свешивая ноги вниз. Заученным до автоматизма движением, парень вытащил двумя пальцами из грудного кармана плотную картонку, оказавшуюся визитной карточкой, и впихнул её в руки Бэка. Тот взглянул на серебристый шрифт. — До Кёнсу, — тупо прочитал он вслух. Парень кивнул и тыкнул себе пальцем в грудь. — Да, это я. Может, даже слышал обо мне в определённых кругах. Я фотограф. — И опережая все возможные вопросы, торопливо добавил: — В моём довольно значительном портфолио не хватает определённого рода снимков, а именно формата НЮ. В нашей стране девушки вряд ли рискнут принимать в таком участие, а ехать за рубеж на данный момент не вижу смысла. Думаю, что ты можешь помочь мне с этим. Ты парень, так ещё и без того раздеваешься перед толпой людей. Не думаю, что раздеться на камеру будет сложнее. Тем более, что я заплачу сверху, лично тебе в руки, могу даже потом снимки отправить. В итоге: у тебя бесплатная фотосессия от отличного фотографа и снимки, дополнительная прибыль, а у меня нужные мне работы. Ну как, согласен? Бэкхён молчал. От слов «раздеваться перед камерой», события прошедших дней его снова захлестнули с головой, отчего на щеках проступил румянец. Он чувствовал это физически и благодарил за красное освещение, которое скрывало его стыд. Приняв молчание Бэка за отказ, Кёнсу вновь попытался убедить его. — Если ты боишься, что тебя могут где-то увидеть, то не стоит. Эти фотографии не будут светиться в журналах или на экранах, только ограниченное количество лиц. Оценивать будут мою работу, а не твоё тело. Можем прикрыть тебе лицо, да и тут освещение такое… можем скрыть его благодаря полумраку. Всё будет красиво, ты не беспокойся. Бэкхён вскинул голову. Возможно, в его крови ещё бушевал алкоголь, а может, это навязчивое желание оказаться перед камерой, может. Но Бэк уверенно кивнул.♂♥♂
Лухан уже три дня находился в около депрессивном состоянии, а всё из-за того, что он узнал об увольнении Минсока. Хоть они толком и не говорили, перекидывались лишь несколькими простенькими фразами во время заказа, Лу будто чувствовал, что здесь нечто большее, чем отношение бариста–посетитель. С каждым днём в нём зрела храбрость и твёрдое желание подойти и наконец-таки познакомиться с определённой целью. И когда он подошёл к стойке, и сменщик сообщил, что Мин уволился буквально несколько часов назад, то уверенность сдулась, как воздушный шарик, и точно с таким же характерным звуком в голове Лухана. У начальства было не узнать данные работающего ранее бариста, в этом они были неумолимы, с кем Минсок общался Лу не знал, а ходить и спрашивать у всех подряд было бы чертовски странно. В итоге Лу остался один на один со слегка смазанными фотографиями улыбчивого бариста, целыми выходными в одиночестве и слезливой дорамой. Он хотел было поплакаться Чанёлю в жилетку, но тот был слишком озабочен присланным видео, поэтому Лу не хотел его трогать. После он попробовал позвонить Сехуну по видеосвязи, но тот смог поговорить с ним совсем недолго (у него завязались отношения с неким американским танцором корейского происхождения со звучным псевдонимом Кай), поэтому Лу не смог полноценно вылить на него всю суть и боль своей проблемы. Сехун сказал ему что-то ободряющее и отключился, отправившись тренироваться со своей парой. Лу же только и смог что-то промямлить про ванильных влюблённых, отчего расстроился ещё больше, поскольку и сам хотел стать таким же счастливым и окрылённым, но вот всё не везёт ему. Под вечер выходного дня Лухан всё-таки выплелся на улицу. Целые два дня он не вылезал из кровати, проглатывая серию за серией, то громко смеясь, то безудержно рыдая вместе с главными героями. В финале, когда всё уже стало хорошо, а Лу ещё вытирал опухшие от слёз глаза, он в сотый раз пожалел, что не попросил номер телефона у бариста ещё до того, как тот ушёл с работы. Возможно, у него тогда тоже был бы такой счастливый финал. На улицу его заставил выйти очередной наплыв невесёлых мыслей, поэтому он, вооружившись наушниками и заранее заготовленным плейлистом с грустными песенками, направился шататься в какой-нибудь парк. На дворе стоял май. Голубое небо, плавно переходящее в персиковый закат, лёгкий ветерок и тишина почти пустого парка настраивало на какое-то особенное умиротворённое состояние, отчего Лу стало немного легче. Именно в тот момент, когда он клацал между песнями, выбирая что-нибудь более лёгкое, в образовавшейся музыкальной паузе он услышал чей-то знакомый голос. Скорее, даже отголосок, где-то за деревьями, но Лу резко выдернул наушники и прислушался, внутренне радостно содрогаясь. — Ты зачем столько закусок набрал? Всё равно ведь не съешь все, в итоге они так и погибнут в холодильнике, а мне потом к тебе приходить и вычищать его. Сердце сладко ёкнуло, и Лухан поторопился вслед за голосом. Нет, он не мог ошибиться, это он! И тут же подтвердилась догадка: по узенькой тропке шагал тот самый рыжий бариста, немного непривычный без своей рабочей формы, в простых джинсах и лёгкой футболке, и незлобно переругивался с каким-то миловидным пареньком. Лухан не смог разглядеть более детально его лица, они в этот момент свернули с тропки и теперь Лу шёл сзади них, отчего мог смотреть только на их макушки: рыжую и чёрную. И даже с такого ракурса он показался ему смутно знакомым, будто он уже где-то его видел. Или слышал. Но пока Лу не мог понять — где, поэтому шёл чуть поодаль, опустив голову и засунув руки в карманы лёгкого худи, и изо всех сил напрягал свой слух, чтобы уловить каждый звук голоса Минсока, нехотя подслушивая разговор. — Ничего не публиковал он, никаких намекающих фотографий? — Нет, ничего такого не было… Я думаю, что он просто испугался того, что увидел… — Ладно тебе, не грусти. Хорошо хоть, что обошлось без разбирательств. Лучше скажи, что будем делать послезавтра? У тебя уже есть идеи, как отметить? — Нет, я ничего не планировал. Нет настроения. Плечи незнакомого парнишки уныло опустились. Минсок легко обхватил его плечи и притянул к себе, слегка похлопывая ладонью по чужой руке. Лухан ощутил укол ревности, когда увидел, как близко они находятся друг к другу. «А может, это его парень?» — подумал Лу и настроение от неожиданной встречи резко упало на десяток процентов. Тем временем, Минсок перехватил один из пакетов, который нёс другой парень, и ободряюще взъерошил чужие волосы. — Не унывай, Бэкки, всё наладится. Будут ещё на твоём жизненном пути кавалеры. — Я же просил не звать меня так, — вяло огрызнулся брюнет, после добавляя: — У меня, кстати, дневная смена послезавтра. Так что вечером только сможем собраться. — Вот и отлично, вся ночь будет наша, — ободряюще улыбнулся Мин, и оба парня повернули к выходу из парка. Спохватившись, Лу вытащил телефон и наспех включил камеру, делая несколько снимков по своей старой привычке, после чего слегка замедлил шаг, но продолжил идти следом. Парни прошли буквально пару улиц и зашли в многоэтажное жилое здание. Внутрь, разумеется, Лухан уже не стал заходить, но пометил геолокацией в телефоне точку, запоминая вариант, где ему ещё раз может посчастливиться, и уже с улучшенным настроением в сумерках поспешил домой. — Я и не знал, что ты захочешь встретиться и лично отдать снимки, — Чанёль сидел, нахмурившись, скрестив руки и закинув ногу на ногу, всем своим видом показывая закрытость сидящему напротив него человеку. Кёнсу лишь усмехнулся и достал из кармана флешку, при виде которой Чанёль слегка вздрогнул. Всё-таки ассоциации — сильная вещь. — Нет, немного не так. Снимки пришлют компании и менеджерам, как и обычно. — Так зачем ты всё-таки пришёл? — Чанёль не старался выказать уважение или хотя бы обращаться к фотографу на «вы». Эмоции после съёмки ещё были свежи в памяти, поэтому и любезничать не особо хотелось. Тем более, этот наглец каким-то образом выпросил у менеджера его адрес и заявился прямиком к нему домой, и сидит сейчас в его кресле с ноутбуком, деловито щёлкая между снимками. — В общем, я решил попытаться ещё раз уговорить тебя поучаствовать в фотосессии НЮ. Всё-таки твоё телосложение и лицо мне понравилось больше всех из числа кандидатов. Один типаж телосложения я уже отснял, теперь же мне нужна противоположность, то есть ты, — Кёнсу и сам не старался быть любезным. Скорее, он просто констатировал сухие факты, лишь иногда переводя взгляд с экрана на лицо Чанёля. Пак хмыкнул. А фотограф-то настойчивый. — И ведь сдался тебе именно я. Кажется, я уже выказал своё нежелание участвовать в подобных съёмках. — Погоди отказываться, — поспешил перебить его Кёнсу и развернул ноутбук экраном к Паку. — Взгляни на один из примеров, может, ты поймёшь, что здесь нет никакой пошлости, а лишь профессиональная работа и эстетическое удовлетворение, и согласишься. Снимок был довольно тёмным и Чанёль нехотя приблизился, чтобы рассмотреть. На снимке был парень. Худощавый, но ладный, с приятными глазу изгибами тела. Он стоял спиной к фотографу, и только туловище и голова в пол-оборота были обращены к нему. Парень был абсолютно обнажён, единственный аксессуар –тонкая цепочка от одного уха к другому, протянутая по всему лицу, волной лежащая на переносице. Несмотря на хрупкое телосложение, под кожей очерчивались мускулы, оголённые ягодицы подтянуты. Одна рука лежала у него на бедре, а второй он держался за тонкий металлический шест. Лицо наполовину скрыто в темноте и спадающей на глаза чёрной чёлке. В блике красного света, заполоняющего фотографию — красиво очерченный приоткрытый рот. — Завораживающе, правда? Разумеется, дальше более откровенные снимки, но это уже не для чужого глаза и по договорённости. А мальчик красивый, мне повезло, что я решил зайти в то местечко, иначе долго бы… — Какое местечко? — раздался хриплый, неожиданно серьёзный голос Пака. Не ожидавший такого тона, Кёнсу поднял удивлённые глаза на Чанёля. Тот, не отрываясь, смотрел на фотографию. «Неужели его заинтересовало моё предложение?» — подумал про себя До, переводя взгляд с Пака на экран и обратно. А Чанёль ликовал. Пока что про себя, молча, но в своей голове он кричал так громко, что мог бы оглушить самого себя. Потому что он знает эти длинные пальцы. Знает эти губы с маленькой родинкой. Знает эти немного по-женски округлые бёдра. И никогда не смог бы забыть, несмотря на все попытки выкинуть флешки и все видео из памяти. — Так ты согласен? Если да, то можем обговорить… — Я спросил, — резко оборвал его Чанёль, выпрямился и посмотрел прямо в большие глаза фотографа, — что это за местечко?